Уильямс, Джеффри Нелс

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Джеффри Нелс Уильямс
Jeffrey Nels Williams
Страна:

США США

Специальность:

Лётчик-испытатель

Экспедиции:

STS-101, Союз ТМА-8, Союз ТМА-16

Дата рождения:

18 января 1958(1958-01-18) (66 лет)

Место рождения:

Сьюпириор, Висконсин, США

Награды:

Джеффри Нелс Уильямс (англ. Jeffrey Nels Williams; род. 18 января 1958, Сьюпириор, Висконсин[1]) — американский астронавт, полковник, христианский проповедник. Несколько раз был на МКС, в марте 2016 года отправился в новую экспедицию.





Биография

Уильямс окончил высшую школу в Винтере (Winter High School), Висконсин, в 1976 году. В 1980 году он получил степень бакалавра в области прикладных наук и техники в военной академии США (U.S. Military Academy). В 1987 году он получил степень мастер науки в области аэронавтики. Также в 1996 году получил степень магистра искусств на командно–штабных курсах Военно–морского колледжа США (англ.).

Во время учёбы Уильямс занимался в спортивной парашютной команде в Уэст Пойнте (West Point) и получил звания мастера и инструктора парашютиста. В 1980 году, после окончания военной академии США, Уильямс получил звание лейтенанта и был направлен на службу в авиацию. Три года служил в авиационном батальоне в Германии. После службы в Германии, Уильямс получил назначение в Космический центр Джонсона (Johnson Space Center), где он прослужил более четырёх лет. В 199293 годах проходил обучение в школе лётчиков-испытателей морской авиации. После окончания этой школы, служил лётчиком-испытателем на военно-воздушной базе Эдвардс в Калифорнии.

Уильямс имеет более 2500 часов налёта на 50 различных типах самолётов. С 1987 по 1992 годы Уильямс служил в Космическом центре Джонсона в качестве оперативного инженера при стартах и приземлении шаттлов. В мае 1996 годы Уильямс был выбран НАСА кандидатом в астронавты. Он прошёл двухгодичный курс подготовки к космическим полётам.

Личная жизнь

Уильямс с декабря 1979 года женат на Анне-Мари Мур (Anna-Marie Moore), у них есть два сына: Брэд (Brad) и Джейсон (Jason). Со своей будущей супругой Джеффри познакомился, когда был ещё кадетом, она с родителями тогда вернулась из Саудовской Аравии. По собственным словам, в первые семь лет брака их отношения были не слишком теплы.[2] Однажды, по телефонному разговору во время командировки, Джеффри заметил, что настроение жены резко изменилось в лучшую сторону. Причиной этому она назвала обретение веры во Христа. Она посоветовала мужу почитать некоторые брошюрки и места Писания. После своего исследования длительностью в несколько месяцев, Уильямс также стал христианином.

После своей второй экспедиции он написал книгу "The Work of His Hands: A View Of God's Creation From Space" (Работа Его Рук: Взгляд на Творение Бога из Космоса).

Постоянно, приезжая в Россию, Джеффри посещает с выступлениями местные церкви. Например, 2 ноября 2015 года он общался и проповедовал в Московской Центральной Церкви ЕХБ, рассказывая о величии Господа, которое он увидел на МКС и в открытом космосе.[3] Основное выступление можно найти по [www.youtube.com/watch?v=maqFxyx8FFk&feature=youtu.be этой ссылке].

Родители Джеффри, Ллойд (Lloyd D.) и Юнис (Eunice A.), проживают в Винтере, штат Висконсин. Он говорил, что родители, особенно отец, с детства поддерживали его мечты. Увлечения Уильямса — бег, рыбалка, туризм, лыжи, подводная охота и прогулки по лесу.

Космические полёты

Первый космический полёт Джеффри Уильямс совершил, в качестве специалиста полёта, на шаттле «Атлантис» STS-101 с 19 по 29 мая 2000 года. Это был третий полёт шаттла по программе строительства МКС. Целью полёта была — доставка грузов и оборудования на станцию. Во время полёта, 22 мая, Джеффри Уильямс с Джеймсом Воссом совершил выход в открытый космос, который продолжался 6 часов и 44 минуты. Полёт «Атлантиса» продолжался 236 часов и 9 минут. С ноября 2002 года Уильямс проходит тренировки к длительной экспедиции на МКС.

Джеффри Уильямс был дублёром Уильяма Макартура, борт-инженера корабля «Союз ТМА-7» и командира 12-й долговременной экспедиции МКС.

Второй космический полёт — Уильямс проходил подготовку в качестве борт-инженера корабля «Союз ТМА-8». Корабль «Союз ТМА-8» стартовал 30 марта 2006 года с космодрома Байконур, 1 апреля состыковался со станцией. Джеффри Уильямс почти полгода пробыл в составе долговременного экипажа МКС-13, пока 29 сентября 2006 года не вернулся на Землю.

Третий космический полёт — С октября 2009 по март 2010 года находился на МКС в составе 21-го и 22-го долговременных экипажей. На станцию он был доставлен кораблём «Союз ТМА-16» стартовавшим 30 сентября 2009 года. 18 марта 2010 года вместе с Максимом Сураевым совершил посадку в Казахстане на космическом аппарате Союз ТМА-16 и тем самым завершил 22 экспедицию на МКС.

Четвёртый космический полёт — Джеффри Уильямс в марте 2016 года отправился на МКС в составе 47-го долговременного экипажа в качестве бортинженера. Для этого 24-го февраля он начал прохождение тренировок вместе с командиром корабля Алексеем Овчининым и бортинженером Олегом Скрипочкой; на следующий день их зачётная тренировка была пройдена успешно.

Награды

Напишите отзыв о статье "Уильямс, Джеффри Нелс"

Примечания

  1. Уильямс считает своим родным городом — Винтер (Winter), Висконсин
  2. [www.gty.org/resources/sermons/GTY75/Grace-in-Space-An-Interview-with-Astronaut-Jeff-Williams Интервью с Джеффри Уильямсом на английском].
  3. [mbchurch.ru/news/church/12857/ Новость о встрече на сайте МЦЦ ЕХБ].
  4. [news.kremlin.ru/media/events/files/41d36902b985e69bfeb8.pdf Указ Президента Российской Федерации от 12 апреля 2011 года № 437 «О награждении медалью „За заслуги в освоении космоса“ иностранных граждан»]

Ссылки

  • [www.jsc.nasa.gov/Bios/htmlbios/williamsj.html Официальная биография НАСА (англ.)]
  • [www.astronaut.ru/as_usa/text/williamsjn.htm Страница на сайте "Космической энциклопедии"]

Отрывок, характеризующий Уильямс, Джеффри Нелс

У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.


Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.