Уильямс, Серена

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Серена Уильямс
Место проживания Палм-Бич-Гарденс, США
Рост 175 см
Вес 70 кг
Начало карьеры сентябрь 1995
Рабочая рука правая
Удар слева двуручный
Тренер Патрик Муратоглу
Призовые, долл. 81 758 451
Одиночный разряд
Титулов 71 WTA
Наивысшая позиция 1 (8 июля 2002)
Текущая позиция 2 (12 сентября 2016)
Турниры серии Большого шлема
Австралия победа (2003, 2005, 2007, 2009—2010, 2015)
Франция победа (2002, 2013, 2015)
Уимблдон победа (2002—2003, 2009—2010, 2012, 2015—2016)
США победа (1999, 2002, 2008, 2012—2014)
Парный разряд
Титулов 23 WTA
Наивысшая позиция 1 (7 июня 2010)
Турниры серии Большого шлема
Австралия победа (2001, 2003, 2009-10)
Франция победа (1999, 2010)
Уимблдон победа (2000, 2002, 2008-09, 2012, 2016)
США победа (1999, 2009)
Международные медали
Олимпийские игры
Золото Сидней 2000 парный разряд
Золото Пекин 2008 парный разряд
Золото Лондон 2012 одиночный разряд
Золото Лондон 2012 парный разряд
Последнее обновление: 12 сентября 2016 года

Сере́на Джамека Уи́льямс (англ. Serena Jameka Williams, род. 26 сентября 1981, Сагино, штат Мичиган) — американская профессиональная теннисистка, младшая сестра Винус Уильямс.

Серена Уильямс родилась в Мичигане в семье Ричарда Уильямса и Орасин Прайс и росла в Калифорнии и Флориде. С раннего детства отец готовил Серену и её старшую сестру Винус к карьере в профессиональном теннисе, и в итоге обе сестры по очереди стали первыми ракетками мира. Серене также принадлежат два рекорда, связанных с этим званием: между двумя первыми периодами её пребывания на первой строчке рейтинга WTA в одиночном разряде прошёл самый долгий промежуток времени, а позже она стала самой возрастной теннисисткой, когда-либо возглавлявшей этот рейтинг. Серена Уильямс — четырёхкратная олимпийская чемпионка в одиночном и женском парном разрядах и обладатель некалендарного Большого шлема в одиночном и парном разрядах, а также единственная как среди мужчин, так и среди женщин обладательница карьерного «Золотого шлема» (включающего победы во всех четырёх турнирах Большого шлема и на Олимпийских играх) в одиночном и парном разрядах. В общей сложности на её счету 38 побед в турнирах Большого шлема, а по количеству титулов на этих турнирах в одиночном разряде (22) она делит второе место в истории женского тенниса со Штеффи Граф и уступает только Маргарет Смит-Корт (24).

Серена Уильямс также является пятикратной победительницей итогового чемпионата WTA и рекордсменкой женского профессионального тура по сумме заработанных призовых денег. За пределами корта Уильямс успешно занимается бизнесом, зарабатывая на рекламных контрактах в среднем 12 миллионов долларов в год и владея собственной фирмой по производству спортивной одежды Aneres Designs. Уильямс активно участвует в благотворительных проектах: на её деньги построены несколько школ в Африке, а в США выплачиваются стипендии студентам колледжей.





Детство и семья

Серена Уильямс — вторая и младшая общая дочь Ричарда Уильямса и Орасин Прайс. У Орасин были три дочери от первого брака — Етунда, Иша и Линдрея[1], дети от первой жены, Бетти, были и у Ричарда, но они, в отличие от дочерей Орасин, в его второй семье не жили[2]. Первым общим ребёнком Ричарда и Орасин стала Винус — в будущем, как и Серена, первая ракетка мира, вместе с ней неоднократно выигрывавшая турниры Большого шлема и Олимпийские игры). В раннем детстве Серена переехала с семьёй в Комптон (Калифорния), где начала играть в теннис, а в девять лет — в Уэст-Палм-Бич (Флорида)[3].

По воспоминаниям Серены, семья жила в это время небогато: мать работала медсестрой, а у отца была собственная небольшая охранная фирма (сам Ричард Уильямс пишет, что охранный бизнес позволил ему к началу 80-х годов отложить на банковский счёт больше 800 тысяч долларов, и бедной он свою семью считать не может[4]). Серена, которую в семье звали «Мика» (Meeka — ласкательно-уменьшительное имя, образованное от её второго имени Jameka[5]), и её четыре сестры жили в одной комнате, где было две двухъярусных кровати. В результате Серена, как младшая из девочек, проводила каждую ночь в постели с одной из старших сестёр, впрочем, рассматривая это не как неудобство, а как возможность близости с сёстрами. Тем не менее, по воспоминаниям Серены, до определённого возраста у неё был менталитет «принцессы» — ей, как младшей, прощались любые проделки и вся семья её всячески баловала[6]. Сама она особенно любила самую старшую сестру, Етунду, и Винус, с раннего детства бывшую для неё образцом для подражания[7]. Вся семья была достаточно религиозной: Орасин, свидетель Иеговы, привила эту же веру дочерям, и все они по три раза в неделю посещали местные Залы Царства, как в Калифорнии, так и позже во Флориде. Серена Уильямс остаётся верной этой вере до настоящего времени[8].

Несмотря на религиозность, Ричард и Орасин развелись в 1999 году[9] (хотя Серена не упоминает об этом в автобиографии, Джон Дж. Салливан из New York Times указывает, что Ричард бил жену и сломал ей несколько рёбер[1]). В 2009 году Ричард Уильямс начал встречаться с Лакейшей Грэм, которой в это время было 29 лет — всего на год больше, чем Винус, и на два больше, чем Серене. Позже он женился на Лакейше, и она родила ему сына Дилана[10].

Спортивная карьера

Начало карьеры (1985—1998)

Ричард Уильямс пытался тренировать всех своих дочерей. Если Етунда оказалась мало приспособленной для спорта, то у Иши были хорошие задатки, реализовать которые помешала больная спина, а Линдрея сумела пробиться в сборную колледжа[1]. Но главный успех пришёл к двум младшим дочерям Уильямса.

В автобиографии Серены Уильямс приводится семейная легенда, согласно которой теннисная карьера Винус и её собственная планировались ещё до их рождения. Однажды Ричард Уильямс случайно услышал, что победительница Открытого чемпионата Франции Вирджиния Рузичи получила за победу в турнире сорок тысяч долларов — больше, чем он зарабатывал за весь год. После этого он сказал жене: «Мы должны родить ещё двоих детей и сделать из них теннисных звёзд». С этого момента они с Орасин начали интенсивно осваивать теннисную технику, чтобы в будущем иметь возможность передать навыки детям[11]. В марте 1983 года, когда Винус было меньше трёх лет, а Серене полтора, Ричард перевёз семью из благополучного Лонг-Бича, где выплачивал по ипотечной ссуде за огромный дом более тысячи долларов ежемесячно, в трущобы Комптона (округ Лос-Анджелес). Одной из причин был факт, что месячная выплата за дом в Комптоне была почти в десять раз меньше, что оставляло больше денег на тренировки, но главным фактором было убеждение Ричарда, что только в негритянских гетто вырастают настоящие бойцы, которыми он хотел видеть своих детей[12].

Серена начала играть в теннис в трёхлетнем возрасте, когда её семья уже жила в Комптоне, вслед за Винус, которая была старше на 15 месяцев. В автобиографии она пишет, что отец дал ей в руки ракетку стандартных размеров (на детские ракетки денег не было) и начал набрасывать ей через сетку мячи, пока она не начала по ним попадать[13]. В дальнейшем Серена стала регулярно участвовать в семейных тренировках. Тренировки проходили на публичных кортах, которые, как вспоминает Ричард Уильямс, ставший первым тренером своих дочерей, были в отвратительном состоянии — с гнилыми и рваными сетками, которые потом были заменены стальными[14]. Даже и за такие корты ему пришлось выдержать сражение с местными наркоторговцами, облюбовавшими этот район для своего бизнеса[15]. Постепенно тренировки Винус и Серены становились интенсивнее, пока не стали проходить ежедневно, включая выходные, по три-четыре часа, а иногда и по два раза в день — рано утром перед школой, и после школы до темноты[16].

Ричард Уильямс с самого начала стремился, чтобы его дочери учились у лучших мастеров. Серена вспоминает, что когда ей было семь, отец сумел организовать им с Винус персональную тренировку с ведущими чернокожими теннисистками того времени — Зиной Гаррисон и Лори Макнил, а в другой раз записал их на турнир «Молодость против опыта», где Винус смогла сыграть против чемпионки Австралии 1938 года Додо Чени[17].

Как вспоминают и сама Серена, и её старшая сестра, в детстве внешняя разница между ними была разительной. Если Винус «всегда была Винус» — высокой, мощной, агрессивной на корте — то Серена была маленькой и худой, но изо всех сил старалась не отставать в своём спортивном развитии[18][19]. В восемь лет она самостоятельно, без ведома отца, записалась на участие в детском турнире, в котором участвовала Винус. В турнире участвовали девочки в возрасте до десяти лет, и Серена была едва ли не самой младшей среди игроков, но тем не менее сумела дойти до финала, где безоговорочно проиграла Винус. Хотя, как признаёт Серена в автобиографии, она объективно на тот момент играла хуже сестры, её огорчение от поражения было столь велико, что Винус предложила ей поменяться призами, сказав, что ей всегда больше нравилось серебро, чем золото. Уильямс-младшая до сих пор хранит выменянный у сестры кубок на своём прикроватном столике. В дальнейшем отец, чтобы дочери не пересекались друг с другом в официальных соревнованиях, записывал Винус в возрастную группу до 12 лет, а Серену — на одну возрастную категорию младше[20]. Когда Винус было 10, а Серене 9 лет, Ричард разослал письма в ведущие теннисные школы США, приглашая тренеров приехать и посмотреть на его дочерей. Единственным, кто откликнулся на предложение, был Рик Маччи — руководитель теннисной академии из Флориды. Маччи впечатлился достаточно, чтобы согласиться обучать девочек бесплатно, и Уильямсы перебрались во Флориду[21].

В 1991 году Серена занимала первую строчку в национальном рейтинге среди девочек в возрасте до 10 лет с балансом побед и поражений 46-3[22], но после этого в юниорских соревнованиях не участвовала вплоть до начала профессиональной карьеры. Ричард прекратил участие дочерей в молодёжных турнирах, поскольку опасался развития у них звёздной болезни и в то же время не хотел слишком ранней профессионализации, из-за которой девочки были бы лишены обычного детства[23] (решение было согласовано с Риком Маччи, у которого в это время занимались Винус и Серена[24]). Этот же подход «в первую очередь — семья» он исповедовал и в дальнейшем, когда Винус и Серена были препоручены заботам тренера Дэйва Райнеберга, работавшего с ними в 90-е годы: если Ричарду казалось, что его дочери перетруждают себя, он устраивал перерыв в тренировках на день, а иной раз и на неделю. При этом, однако, в другое время он вёл себя максимально жёстко в ходе тренировок: Райнеберг вспоминал, что когда Ричард исполнял функции лайнсмена в тренировочных матчах Серены, он нарочно подсуживал её сопернице, чтобы её «закалить», и подчас такие тренировки заканчивались истериками со швырянием ракеткой[25].

Свой первый матч в профессиональном турнире Уильямс-младшая провела в 14 лет, в ноябре 1995 года в Квебеке. В отличие от Винус, в своём дебютном турнире за год до этого не только прошедшей во второй круг, но и едва не победившей в нём вторую ракетку мира Аранчу Санчес-Викарио, для Серены первая игра на профессиональном уровне окончилась разгромом, что показало, что она ещё не готова к таким соревнованиям. Однако этот единственный матч обеспечил ей возможность в следующие два года и дальше выступать в профессиональных турнирах, поскольку с 1996 года вступали в силу новые возрастные ограничения, по которым участие в профессиональном туре становилось возможно лишь с 16 лет. Теперь же Серена могла продолжать тренироваться и ждать своего времени[26]. После поражения в Квебеке она не выступала больше года, продолжая усиленно тренироваться у Райнеберга, на занятиях которого к ней с сестрой присоединилась бывшая теннисистка из первой десятки рейтинга Кэти Риналди-Станкел[27]. Наконец, Серена вновь присоединилась к профессиональному WTA-туру в 1997 году, и уже в марте её отец сделал громкое заявление для прессы, предсказав, что она будет более опасной соперницей для других теннисисток, чем её старшая сестра, поскольку она более агрессивна и более универсальна[28]. Серена стала быстро продвигаться вверх в теннисной иерархии. Уже к концу своего первого сезона она проделала путь в рейтинге от 453-го до 99-го места[29]. На турнире WTA в Чикаго занимавшая 304-е место в рейтинге Серена вышла в полуфинал после побед над двумя соперницами из первой мировой десятки — Мари Пьерс и Моникой Селеш. Эти победы сделали её обладательницей самого низкого места в рейтинге в истории, которой удалось обыграть двух соперниц из Top-10 на одном турнире (этот рекорд был побит через 12 лет возвращавшейся в профессиональный теннис Ким Клейстерс)[30].

В начале 1998 года Серена одержала ещё несколько побед над сильными соперницами, в том числе над одной из ведущих теннисисток мира Линдсей Дэвенпорт на турнире в Сиднее, хотя вскоре после этого и уступила старшей сестре во втором круге своего первого турнира Большого шлемаОткрытого чемпионата Австралии[31]. Эти результаты чрезвычайно повысили её самооценку, и она объявила, что способна играть в мужском профессиональном туре и обыгрывать соперников ниже 200-го номера в рейтинге. Её вызов принял 30-летний германский теннисист Карстен Браш — 226-я ракетка мира. Браш разгромил младшую Уильямс в товарищеском матче из одного сета со счётом 6:1, покуривая сигареты в перерывах между геймами; Дэйв Райнеберг упоминает, что утром перед матчем Браш также успел сыграть партию в гольф и выпить несколько кружек пива. Разгром не смутил сестёр Уильямс, оставшихся при мнении, что им по плечу соревноваться с мужчинами профессионалами[32]. В определённом смысле это заявление оказалось верным: за остаток сезона Серена выиграла два турнира Большого шлема в смешанном парном разрядеУимблдонский турнир и Открытый чемпионат США, оба с белорусским спортсменом Максимом Мирным, а остальные два турнира Большого шлема в этом сезоне выиграли Винус и Джастин Гимелстоб[33]. В паре с Винус Серена завоевала также первые в карьере титулы в турнирах WTA — таким образом они стали третьей в истории парой сестёр, выигрывавших турниры на этом уровне. Хотя успехи Серены в одиночном разряде не могли сравниться с её достижениями в парах, она установила новый рекорд, обыграв свою пятую соперницу из первой десятки рейтинга уже в своём шестнадцатом матче на профессиональном уровне (предыдущий рекорд принадлежал Линдсей Дэвенпорт, добившейся этого показателя к своему 33-му матчу), и в июне вошла в число 20 лучших теннисисток мира[30]. По итогам сезона она была признана «новичком года» как Женской теннисной ассоциацией[34], так и журналом Tennis[35].

Первое восхождение на вершину (1999—2003)

В первой половине 1999 года 17-летняя Серена выиграла с Винус Открытый чемпионат Франции в женском парном разряде, завоевав уже третий за карьеру титул в турнирах Большого шлема. В августе на Открытом чемпионате США она была посеяна под седьмым номером, но по ходу турнира переиграла в четвертьфинале Монику Селеш, в полуфинале действующую чемпионку Линдсей Дэвенпорт и в финале — недавно возглавившую рейтинг WTA Мартину Хингис, став чемпионкой. Таким образом, по пути к победе Серена обыграла трёх из четырёх сильнейших теннисисток мира — за исключением собственной старшей сестры Винус, занимавшей в рейтинге третье место. Её имя стало третьим в коротком списке чернокожих теннисистов, выигрывавших турниры Большого шлема в одиночном разряде (после Алтеи Гибсон и Артура Эша)[36]. Винус присоединится к младшей сестре в этом списке только в следующем году на Уимблдонском турнире[37]. Триумф на Открытом чемпионате США стал не единственным успехом Серены в одиночном разряде за год — всего она одержала пять побед, в частности победив на престижном турнире в Индиан-Уэллс Штеффи Граф, которая до этого выиграла двадцать финалов подряд[35]. Уильямс-младшая завершила индивидуальный сезон выигрышем Кубка Большого шлема — турнира теннисистов, показавших лучшие результаты в турнирах Большого шлема данного года[30]. Серена, победившая Винус в финале, стала второй после старшей сестры (прошлогодней победительницы) и последней обладательницей этого трофея среди женщин — на следующий год Кубок Большого шлема был объединён с итоговыми турнирами туров АТР и WTA. К успехам в одиночном и парном разрядах Серена добавила в конце сезона также командный титул — сборная США при её участии завоевала Кубок Федерации, главный командный трофей женского тенниса.

В 2000 году Серена продолжала оставаться одной из ведущих теннисисток мира, пять раз сыграв в финалах турниров в одиночном разряде и выиграв три из них. Этого результата она добилась несмотря на пропущенный почти полностью из-за травмы колена грунтовый сезон, включая Открытый чемпионат Франции. Позже она получила травму левой ступни, заставившую её сдать финал престижного турнира в Монреале Мартине Хингис и пропустить Итоговый чемпионат WTA в конце года. Прошлогодний успех на Открытом чемпионате США ей повторить не удалось — лучшим результатом в турнирах Большого шлема в одиночном разряде стал выход в полуфинал на Уимблдоне, где она проиграла Винус (после этого матча в прессе начали появляться намёки на то, что его результат был определён заранее Ричардом Уильямсом — отцом и тренером обеих участниц[38]). В паре с сестрой Серена победила сначала на Уимблдоне, а затем и на Олимпийских играх в Сиднее, но, несмотря на это, закончила год только на 54-м месте в рейтинге в парном разряде (и на шестом в одиночном)[39].

В начале 2001 года в спортивной карьере сестёр Уильямс произошло событие, последствия которого ощущались и десять лет спустя. На турнире в Индиан-Уэллс Серена, как и в прошлом году на Уимблдоне, встречалась с Винус в полуфинале. Незадолго до начала игры Винус снялась с соревнований, ссылаясь на плохое самочувствие (по воспоминаниям Серены, её сестра пыталась это сделать на протяжении всего времени после изматывающего четвертьфинала против Елены Дементьевой, но администрация турнира по непонятной причине тянула с отменой до последнего и так впоследствии и не признала свою ошибку[40]). Публика, собравшаяся на трибунах в ожидании «редкого зрелища», встретила сообщение об отмене матча свистом и улюлюканьем, а два дня спустя, когда Серена играла в финале против бельгийки Ким Клейстерс, освистывала её на протяжении всего матча. Свистом и расистскими репликами было встречено и появление рядом с кортом Винус и Ричарда Уильямса. Тогда отец Серены повернулся к крикунам на трибунах и повторил известный как «Власть чёрным» (Black Power) демонстративный жест Томми Смита и Джона Карлоса с Олимпийских игр в 1968 году, подняв вверх сжатую в кулак руку. После турнира он утверждал, что один из болельщиков грозился «содрать с него шкуру», и называл случившееся «худшим проявлением расизма с тех пор, как убили Мартина Лютера Кинга»[38]. После этого инцидента сёстры Уильямс отказались выступать в Индиан-Уэллс, продолжая бойкотировать турнир на протяжении всей дальнейшей карьеры, несмотря на попытки примирения со стороны его директора Чарли Пасарелла (Серена впервые согласилась участвовать в нём только через 14 лет, в 2015 году[41]). Инцидент 2001 года остаётся пятном на репутации в целом уважаемого турнира[42] и служит основанием для утверждений о сохраняющейся в теннисе расовой дискриминации; противники этой точки зрения обвиняют Ричарда Уильямса в намеренном раздувании расового вопроса ещё в предшествующие годы с целью воспитать у дочерей «ощущение осады»[38].

С точки зрения спортивных результатов сезон 2001 года был похож на предыдущий — как и в 2000 году, Серена окончила его на шестом месте в рейтинге[39] после того, как выиграла три турнира в одиночном разряде, первым из которых стал турнир в Индиан-Уэллс, а последним — Итоговый турнир WTA. На завершающем соревновании года посеянная седьмой из 16 участниц Серена обыграла в четвертьфинале сеяную четвёртой Жюстин Энен[43], а в финале должна была встретиться со второй ракеткой мира Дэвенпорт, но та, получив травму колена, даже не вышла на корт. Помимо этих побед, на счету Серены был также выход во второй за карьеру финал Открытого чемпионата США, но там на её пути, как и за год до этого на Уимблдоне, вновь стала старшая сестра. Это был первый финал турнира такого уровня, разыгранный между сёстрами, с 1884 года, когда в финале Уимблдонского турнира сошлись Мод Уотсон и её сестра Лилиан[30]. К трём титулам в одиночном разряде Серена присовокупила один в женских парах, выиграв с Винус Открытый чемпионат Австралии. Таким образом, уже к 20 годам она стала обладательницей карьерного «Золотого шлема» в женских парах, выиграв в разные сезоны все четыре турнира Большого шлема (Открытые чемпионаты Франции и США в 1999 году, Уимблдон в 2000 и Открытый чемпионат Австралии в 2001 году) и Олимпийские игры[44].

В конце 2001 года в жизни Серены произошло ещё одно важное событие — оборвался её роман с профессиональным футболистом, которого она в автобиографии называет не иначе, как «Такой-то и такой-то» (англ. So-and-So; по всей видимости, речь идёт об игроке «Вашингтон Редскинз» Лаваре Аррингтоне[45]). Серена вспоминает, что сразу после того, как «Такой-то и такой-то» перенёс тяжёлую болезнь, в ходе которой она находилась при нём практически неотлучно, он перестал ей звонить и отвечать на её звонки. Для влюблённой 19-летней девушки это было тяжёлым ударом, но зато после этого у неё проснулась спортивная злость и желание показать бывшему любовнику, как много он потерял[46]. Хотя 2002 год Серена начала с травмы правой щиколотки, заставившей её сойти с дистанции на турнире в Сиднее и пропустить Открытый чемпионат Австралии, продолжение сезона стало для Уильямс-младшей триумфальным. Она на пике формы подошла к Открытому чемпионату Франции после побед в трёх турнирах, из которых два — в Майами и Риме — относились к высшей категории турниров WTA. В Париже она победила Винус в финале и 10 июня они записали на своё имя ещё одно уникальное достижение, став первыми в истории профессиональных рейтингов сёстрами, занимающими одновременно первые две строчки в мировой табели о рангах[30][47]. На этот момент Винус ещё возглавляла рейтинг, но сёстры поменялись местами после Уимблдонского турнира, где Серена снова оказалась сильней в финале. История повторилась в третий раз за год на Открытом чемпионате США, где младшая сестра выступала уже в ранге первой ракетки мира. Всего за год Серена победила на восьми турнирах, в том числе на трёх турнирах Большого шлема, и дважды проиграла в финалах — в том числе в чемпионате WTA, где уступила Ким Клейстерс. В парном разряде Серена выиграла два турнира, в том числе на Уимблдоне — пятый совместный с Винус турнир Большого шлема[30].

2003 год продолжил победную серию Серены на турнирах Большого шлема. Выиграв Открытый чемпионат Австралии после четвёртой подряд победы в финале над старшей сестрой (первый раз в истории, когда две теннисистки сходились во всех четырёх финалах подряд), она присоединилась к избранной компании теннисисток, носивших одновременно чемпионские титулы на всех четырёх турнирах Большого шлема. До неё этого успеха добивались Морин Коннолли, Маргарет Смит-Корт и Штеффи Граф (выигрывавшие календарный Большой шлем), а также Мартина Навратилова, бывшая, как и Серена, обладательницей «неклассического» Большого шлема[48]. В прессе её успех называли «Шлемом Серены», но сама она, памятуя о причинах, называет его в автобиографии «Шлемом Такого-то»[46]. Вместе с Винус она выиграла Открытый чемпионат Австралии и в парном разряде — их шестой совместный титул в турнирах Большого шлема. В дальнейшем Серена выступала не столь ровно: она выиграла Уимблдон, но оступилась уже в полуфинале Открытого чемпионата Франции, а на турнире в Чарльстоне проиграла в финале Жюстин Энен-Арденн. Накопившиеся травмы и усталость привели к тому, что 1 августа Серена легла на операцию левого колена (разрыв сухожилий четырёхглавой мышцы[49]) и пропустила весь остаток сезона, 11 августа уступив первую строчку в рейтинге Ким Клейстерс[30]. Вернуться на корт до конца сезона ей помешала также трагическая смерть старшей сестры Етунды. Етунда, в отличие от остальных членов семьи, не переезжала во Флориду, а осталась жить в Комптоне, где вышла замуж и родила троих детей. В 2003 году она начала встречаться с новым мужчиной и в день смерти, вскоре после полуночи, возвращалась с ним домой с вечеринки. Любовник Етунды ввязался в ссору, и дело дошло до стрельбы; Етунде достались пули, предназначавшиеся её мужчине. Заботу о детях Етунды взяла на себя Орасин[50].

На вторых ролях (2004—2007)

С марта 2004 года, когда закончился вынужденный полугодичный перерыв в выступлениях Серены, связанный с восстановлением после операции, в её карьере началась полоса, на протяжении которой блестящие успехи чередовались с провалами и периодами травм. Больше года пробыв в роли единоличного лидера женского профессионального тенниса, теперь она должна была постоянно бороться за лидирующие позиции не только с Винус, но и с неувядаемыми Линдсей Дэвенпорт и Дженнифер Каприати и более молодыми соперницами из Бельгии, Франции и России. 2004 и 2007 годы она закончила в числе десяти сильнейших теннисисток мира, а 2005 год — на 11-м месте. 2006 год не укладывается в общий ряд, поскольку этот сезон Серена пропустила почти полностью, сыграв лишь в четырёх турнирах[30].

В общей сложности за четыре года Уильямс выиграла всего пять турниров в одиночном разряде — правда, в их число входили Открытые чемпионаты Австралии 2005 и 2007 годов, после которых общее число её побед на турнирах Большого шлема достигло восьми. На других престижных турнирах соперницам удавалось её остановить на пути к титулу. В 2004 году она проиграла в финале Уимблдонского турнира Марии Шараповой, затем уступив ей же в финале чемпионата WTA в конце сезона. На более ранних этапах она проигрывала Винус (четвёртый круг Открытого чемпионата США 2005 года), возвращающейся в лучшую форму Дженнифер Каприати (четвертьфиналы Открытого чемпионата Франции и Открытого чемпионата США 2004 года), Амели Моресмо (четвёртый круг Открытого чемпионата США 2006 года) и Жюстин Энен-Арденн (трижды подряд за 2007 год в четвертьфиналах Открытого чемпионата Франции, Уимблдонского турнира и Открытого чемпионата США)[31].

Несколько раз Серене приходилось сходить с дистанции или сниматься с турниров до их начала. Причиной становились, прежде всего, разнообразные проблемы со здоровьем — в основном всё с тем же левым коленом, из-за которого она пропустила большую часть 2006 года[30], но также с трещиной в правой щиколотке[49], полученной в 2005 году, и вывихом большого пальца в 2007 году[30]. Ей также приходилось преодолевать тяжёлую психологическую травму, которую нанесла всем членам семьи гибель Етунды[49].

В конце 2006 года Серена Уильямс в поисках корней впервые посетила Африку, и этот визит придал ей решимости вернуться в большой теннис[51]. На протяжении 2007 года в физической и психологической форме Серены наметилось явное улучшение. Она начала сезон на 95-м месте в рейтинге, сильно растолстев, и в первые дни Открытого чемпионата Австралии журналисты единодушно списывали её со счетов[52], однако она обыграла шесть сеяных соперниц на пути к победе в турнире[53], которую посвятила памяти Етунды[49]. Уильямс занимает четвёртое место в списке теннисисток с самым низким местом в рейтинге, побеждавших на Открытом чемпионате Австралии. Весной, после очередного двухмесячного перерыва в выступлениях, Серена выиграла турнир высшей категории в Майами, победив в финале Энен-Арденн, которая затем трижды подряд останавливала её в четвертьфиналах турниров Большого шлема. К концу года Уильямс вернулась в десятку сильнейших, даже обеспечив себе после двухлетнего перерыва участие в чемпионате WTA. Там, однако, напомнила о себе травма колена, и Серена вынуждена была сдать матч с Анной Чакветадзе и прервать участие в турнире[30].

Второй раз на пике (2008—2010)

Возвратившаяся вера в собственные силы позволила Серене согласиться на выступление за сборную США в Кубке Хопмана, который она и завоевала уже во второй раз в карьере (аналогичный титул был ею завоёван на гребне успеха в 2003 году). Открытый чемпионат Австралии 2008 года стал для неё четвёртым подряд турниром Большого шлема, где она остановилась в четвертьфинале (на сей раз её обыграла сербка Елена Янкович). Также в четвертьфинале Серена закончила выступления и на Олимпиаде в Пекине, уступив Елене Дементьевой, а на Открытом чемпионате Франции и вовсе выбыла из борьбы уже в третьем круге, потерпев поражение от посеянной под 27-м номером Катарины Среботник. Однако две победы на крупных турнирах WTA в Майами и Чарльстоне, а затем выход в финал на Уимблдоне (где она проиграла Винус) позволили ей удержаться в первой пятёрке рейтинга[31], а затем последовала первая за почти два сезона победа в турнире Большого шлема на Открытом чемпионате США, и 8 сентября состоялось возвращение Уильямс-младшей на первое место в рейтинге. С момента потери лидирующей позиции в 2003 году прошло 5 лет и один месяц — рекордный разрыв между двумя каденциями в ранге первой ракетки мира как среди женщин, так и среди мужчин. Второе пребывание на первом месте в рейтинге оказалось недолгим — всего 4 недели, — а в конце сезона последовала очередная травма, на сей раз мышц живота, помешавшая Серене участвовать в итоговом чемпионате WTA, но год она всё же закончила на втором месте[30]. В парном разряде Серена завоевала с Винус уже седьмой совместный титул на турнирах Большого шлема (на сей раз на Уимблдоне) и во второй раз победила в парном турнире Олимпийских игр.

Хотя в следующем сезоне Серена выступала в щадящем режиме, сыграв всего в 16 турнирах и выиграв только три из них в одиночном разряде, все они оказались турнирами высшей престижности: ей покорились титулы на Открытом чемпионате Австралии, Уимблдоне и чемпионате WTA. Две из трёх побед в финалах она одержала над старшей сестрой, с которой также выиграла за год три турнира Большого шлема в паре — Открытые чемпионаты Австралии и США и Уимблдонский турнир, доведя число совместных титулов на этом уровне уже до десяти. По ходу сезона Уильямс дважды возвращалась на первое место в рейтинге — сначала после победы в Открытом чемпионате Австралии, а затем на исходе сезона после победы в чемпионате WTA[31]. Вплоть до заключительного турнира сезона было неизвестно, кто окончит год в ранге первой ракетки мира — Серена или проигравшая ей в финале Открытого чемпионата Австралии, но успешно выступавшая в менее престижных турнирах Динара Сафина, но после того, как российская теннисистка снялась с соревнования уже в начале своего первого матча на групповом этапе, американка заняла это место автоматически[54]. По ходу года Серена побила рекорд Жюстин Энен по сумме призовых за год, заработав за сезон только на корте 6,5 миллионов долларов[55]. Помимо индивидуальных успехов, она помогла сборной США добраться до финала Кубка Федерации, однако в решающем матче с итальянками участия не приняла — проблемы со спиной заставили её свести к минимуму выступления накануне чемпионата WTA[56].

Успешный год был, однако, омрачён скандалом в полуфинале Открытого чемпионата США, который Серена играла против вернувшейся на корт после долгого перерыва Ким Клейстерс. Проигрывая по ходу матча 4-6, 5-6 и 15:30 на своей подаче, американка не реализовала первую подачу, а на второй судья на линии объявила, что Серена заступила за черту. Двойная ошибка сделала счёт совсем угрожающим для Уильямс — у Клейстерс теперь был двойной матч-бол. Раздосадованная Серена обрушилась на судью на линии с оскорблениями и угрозами. В итоге она была оштрафована на одно очко — то единственное очко, которого Клейстерс ещё не хватало для победы, — и выбыла из дальнейшей борьбы[57]. После этого Уильямс была за своё поведение также оштрафована Международной федерацией тенниса (ITF) на рекордную сумму в 82,5 тысячи долларов (предыдущий антирекордсмен, Джефф Таранго, был оштрафован в 1995 году на сумму 43 756 долларов)[58].

2010 год оказался, как и предыдущий, богат как на исторические достижения, так и на травмы. Начав сезон с победы на Открытом чемпионате Австралии (где в финале ей удалось обыграть Жюстин Энен, вслед за Клейстерс возвратившуюся в профессиональный теннис), Серена затем пропустила три месяца из-за новых проблем с левым коленом. Восстановившись по ходу грунтового сезона, Уильямс победила на Уимблдонском турнире, после чего выбыла из профессионального тура до конца года, травмировав теперь уже правую ступню. Несмотря на крайне небольшое число сыгранных турниров, ей удалось сохранить за собой звание первой ракетки мира вплоть до октября — на протяжении 49 недель. Общий срок пребывания Серены в ранге лидера рейтинга составил уже 123 недели[30]. В паре с Винус она победила ещё в двух турнирах Большого шлема — на Открытых чемпионатах Австралии и Франции, завершив завоевание третьего в истории (после пар Мартина Навратилова/Пэм Шрайвер в 1983—84 и Наталья Зверева/Джиджи Фернандес в 1992—93 годах) неклассического Большого шлема в женском парном разряде[59]. 7 июня они вместе поднялись на первое место в рейтинге WTA в парном разряде, став третьей парой в истории, игроки которой занимали два первых места в рейтинге одновременно в одиночном и парном разряде — до этого такого успеха добивались пары Мартина Хингис/Яна Новотна и Хингис/Дэвенпорт[30].


Новое возвращение (2011—2015)

Разрыв сухожилия, полученный в середине 2010 года, оказался только началом проблем для Серены. После нескольких операций у неё развилась лёгочная эмболия, а затем один из уколов, призванных предотвратить её дальнейшее развитие, обернулся для Уильямс огромной гематомой. Одновременно серьёзнейшие проблемы со здоровьем начались и у Винус, у которой был диагностирован синдром Шегрена — аутоиммунное заболевание, вызывающее, среди прочего, сильные боли в суставах[1]. Сёстры не участвовали в соревнованиях долгое время — у Серены ушёл на восстановление почти год, и она вернулась на корт буквально накануне Уимблдонского турнира 2011 года, пройдя там лишь до четвёртого круга. Но разговоры о возможном окончании карьеры оказались преждевременными: летом Серена выиграла на хардовых кортах 18 матчей из 19, победив на турнирах в Станфорде и Торонто и добравшись до финала на Открытом чемпионате США. Несмотря на то, что осенью она по состоянию здоровья снялась с двух крупных турниров в Восточной Азии, год Уильямс закончила на подступах к первой десятке рейтинга WTA[30].

В 2012 году Серена успешно завершила возвращение в теннисную элиту, с апреля до конца сезона проиграв всего два матча из 50 и став победительницей семи турниров в одиночном разряде. Среди выигранных турниров были Уимблдон, Олимпиада в Лондоне, Открытый чемпионат США и итоговый чемпионат WTA. Победив на Олимпийских играх, Серена завершила завоевание карьерного «Золотого шлема» в одиночном разряде, став первым человеком в истории тенниса, добившимся этого успеха в обоих разрядах[30]. За год она продвинулась в рейтинге с 12-го до 3-го места[39]. В паре с вернувшейся в регулярные соревнования Винус она также выиграла свой 13-й турнир Большого шлема в парном разряде (на Уимблдоне), а затем третье Олимпийское парное «золото»[30].

2013 год оказался для Уильямс-младшей триумфальным: она победила ещё на двух турнирах Большого шлема (во Франции, где обыграла в финале Шарапову, и в США, где в решающем матче взяла верх над Викторией Азаренко), а затем в четвёртый раз в итоговом чемпионате WTA (после победы в финале над китайской теннисисткой Ли На). Всего же за сезон Серена, проявлявшая завидную активность и стабильность, завоевала рекордные в своей карьере 11 титулов и проиграла за весь сезон всего четыре матча — из них два в финалах[31] (перед поражением на Уимблдонском турнире от Сабины Лисицки Уильямс выиграла 34 матча подряд[60]). Также рекордным стало её возвращение на первую строчку рейтинга после перерыва протяжённостью почти 2,5 года — тем самым она стала самой возрастной теннисисткой в истории, возглавлявшей рейтинг в одиночном разряде. В день, когда это случилось — 17 февраля — ей был 31 год и 145 дней; предыдущая рекордсменка — Крис Эверт — потеряла первое место в рейтинге незадолго до того, как ей исполнился 31 год[61]. Ещё один рекорд был установлен в финансовой сфере: за сезон Серена заработала почти 12,5 миллионов долларов призовых, превысив предыдущий рекорд на четыре миллиона (по данным WTA, всего 26 теннисисток в мире заработали больше 10 миллионов за всю карьеру). По окончании сезона 2013 года Серена по общей сумме титулов в одиночном разряде (57) занимала седьмое место в истории женского профессионального тенниса; только за этот год она обошла по числу выигранных турниров Монику Селеш, Линдсей Дэвенпорт и Вирджинию Уэйд[60].

2014 год начался для Уильямс со второй подряд победы на премьер-турнире в Брисбене (по пути к которой были обыграны занимавшие четвёртое и второе места в рейтинге Шарапова и Азаренко), но в дальнейшем складывается куда менее удачно, чем предыдущий. Ни в одном из первых трёх турниров Большого шлема Серена не сумела пройти дальше четвёртого круга (включая поражение во втором круге Открытого чемпионата Франции — самое разгромное за карьеру на турнирах Большого шлема[62]), а всего за первую половину сезона выиграла только три турнира — вдвое меньше, чем за тот же период в 2013 году. На Уимблдонском турнире Серена после долгого перерыва снова вышла на корт в паре со старшей сестрой, но отказалась от игры уже во втором круге, проигрывая Штефани Фёгеле и Кристине Барруа 3:0 в первом сете. Начало сданной игры включало двойные ошибки на всех четырёх подачах Серены, и в целом первая ракетка мира выглядела совершенно неспособной продолжать игру[63]. Возвращение на корт заняло около полутора месяцев, и, учитывая более раннее заявление, сделанное после поражения в первом матче на турнире в Чарльстоне (Уильямс сказала журналистам, что она «совершенно мёртвая»), корреспонденты спортивных изданий начали задаваться вопросом, готова ли Серена продолжать сезон[64] или даже игровую карьеру в целом[62]. Тем не менее сразу после возвращения, на премьер-турнире в Станфорде, Уильямс выиграла четвёртый турнир за сезон — больше к тому моменту в 2014 году не выигрывала ни одна теннисистка[65], а две недели спустя впервые за карьеру завоевала титул на премьер-турнире в Цинциннати[66]. Эти две победы и выход в полуфинал Открытого чемпионата Канады, где Серена проиграла Винус, принесли ей третью за четыре года победу в US Open Series — цикле турниров, предшествующем Открытому чемпионату США. Кроме Уильямс, никто из мужчин или женщин не выигрывал этот цикл больше двух раз[67]. На Открытом чемпионате США Серена снова выглядела лучшей в мире, по пути к титулу не отдав соперницам за семь матчей ни одного сета и не проиграв больше трёх геймов за сет. Эта победа стала её шестой на Открытых чемпионатах США и третьей подряд (первый такой результат с тех пор, как Крис Эверт выиграла четыре Открытых чемпионата США подряд с 1975 по 1978 год)[68]. После Открытого чемпионата США, однако, у Уильямс снова начался спад — она почти не играла вплоть до итогового турнира года, приняв участие только в двух турнирах в Китае, причём в обоих снялась с соревнований из-за проблем со здоровьем[69]. В то же время Мария Шарапова выиграла премьер-турнир в Пекине, поднявшись на вторую строчку в рейтинге и получив шанс обогнать Уильямс по итогам сезона при условии, что она успешно сыграет в чемпионате WTA, а Серена — нет. На чемпионате WTA, однако, Шарапова выбыла из борьбы уже после группового этапа, обеспечив Уильямс таким образом итоговое первое место в рейтинге в четвёртый раз за карьеру[70]. Серена же, не без труда преодолев групповой этап, где разгромно проиграла Симоне Халеп, и полуфинал, где была в шаге от поражения от Каролины Возняцки, в конечном счёте выиграла итоговый турнир WTA в третий раз подряд, взяв в финале убедительный реванш у румынской теннисистки[71].

В начале 2015 года Уильямс завоевала на Открытом чемпионате Австралии свой 19-й титул на турнирах Большого шлема в одиночном разряде, победив в финале Шарапову — 16-я подряд победа Серены в их личных встречах. Эта победа позволила ей стать самой возрастной победительницей этого турнира в одиночном разряде с начала Открытой эры, опередив прошлогоднюю чемпионку Ли На. По общему числу титулов в одиночном разряде Уильямс опередила Крис Эверт и Мартину Навратилову, поравнявшись с Хелен Уиллз-Муди[72]. Победа на Открытом чемпионате Франции в июне стала двадцатой для Серены в одиночном разряде в турнирах Большого шлема и позволила ей выйти на чистое третье место в истории тенниса; больше побед в одиночном разряде одерживали только Маргарет Смит-Корт (24) и Штеффи Граф (22). Кроме того, Уильямс стала первой с 2001 года теннисисткой, выигравшей подряд первые два турнира Большого шлема в сезоне[73]. Завоевав на Уимблдонском турнире свой шестой чемпионский титул, она во второй раз за карьеру стала обладательницей неклассического Большого шлема в одиночном разряде; до завоевания классического Большого шлема (все четыре победы в одном сезоне) ей необходимо было победить на Открытом чемпионате США[74], однако, как и в прошлый раз, поход за пятым подряд титулом завершился в полуфинале: американку остановила итальянка Роберта Винчи, значившаяся на момент старта того приза лишь на 43-й строчке рейтинга и до этого в шести встречах не сумевшая взять у Уильямс ни одного сета[75].

После этого Серена до конца года не приняла участия ни в одном турнире, включая финальный чемпионат WTA, завершив сезон с 53 победами в 56 матчах (ещё трижды снявшись с соревнований) и пятью титулами. Отказ от участия в финальном турнире WTA был, возможно, связан с проблемами с правым локтем, но при этом Уильямс дала предварительное согласие участвовать в межсезонье в командных соревнованиях International Premier Tennis League[76]. По итогам сезона Серена в четвёртый раз была названа спортсменкой года по версии «Ассошиэйтед Пресс»; она также стала спортсменкой года по версии журнала Sports Illustrated[77].

Достижения и статистика

  • На счету Серены Уильямс более 90 побед в турнирах Большого шлема и WTA. Уильямс — победительница 38 турниров Большого шлема (22 — одиночный разряд, 14 — парный разряд, 2 — смешанный парный разряд), а также итогового чемпионата WTA 2001, 2009, 2012, 2013 и 2014 годов и Кубка Большого шлема 1999 года.
  • В 2002—2003 годах Серена Уильямс выиграла неклассический «Большой шлем» — последовательно все 4 турнира Большого шлема (но не в один календарный год) в одиночном разряде, в 2008—2009 годах повторила этот результат в парном разряде с Винус Уильямс, а в 2014—2015 годах завоевала второй неклассический одиночный «Большой шлем».
  • Уильямс — чемпионка Олимпийских игр 2012 года в женском одиночном разряде и трёхкратная олимпийская чемпионка в парном разряде (2000, 2008 и 2012) — все три раза в паре со старшей сестрой. Серена Уильямс — единственная в истории как среди женщин, так и среди мужчин обладательница карьерного «Золотого шлема» (включающего победы во всех четырёх турнирах Большого шлема и на Олимпийских играх) в одиночном и парном разрядах[78].
  • После победы на открытом чемпионате США 2008 года Серена вновь возглавила мировой рейтинг спустя более чем пять лет (последний раз была первой в августе 2003 года). В 2014 году, в очередной раз вернувшись на первое место в рейтинге в возрасте 31 года и 145 дней, она стала самой возрастной теннисисткой, возглавлявшей рейтинг WTA в одиночном разряде. После победы на Уимблдонском турнире 2015 года Уильямс впервые в истории рейтинга WTA создала разрыв в очках более чем вдвое между первой и второй ракетками мира - у неё на тот момент было 13 161 рейтинговое очко против 6490 у занимавшей вторую позицию Марии Шараповой[79].
  • Уильямс — обладательница Кубка Федерации 1999 года в составе сборной США и двукратная обладательница Кубка Хопмана (2003 — с Джеймсом Блейком, 2008 — с Марди Фишем)[80].

Статистика выступлений на крупнейших турнирах

Рейтинг в конце года — одиночный разряд
1997
  
99
1998
  
20
1999
  
4
2000
  
6
2001
  
6
2002
  
1
2003
  
3
2004
  
7
2005
  
11
2006
  
95
2007
  
7
2008
  
2
2009
  
1
2010
  
4
2011
  
12
2012
  
3
2013
  
1
2014
  
1
2015
  
1
источник: [www.wtatennis.com/players/player/9044#rankings-overview Рейтинг на сайте WTA]

По состоянию на 12 сентября 2016 года

Для того, чтобы предотвратить неразбериху и удваивание счета, информация в этой таблице корректируется только по окончании турнира или по окончании участия там данного игрока.

Одиночный разряд

Турнир 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 Итог В/П
за карьеру
Турниры Большого Шлема
ОЧ Австралии 1/4 - П - П П 1/4 П П - 1/4 П Ф 6 / 16 74-10
ОЧ Франции - 1/4 П 1/2 1/4 - - 1/4 1/4 1/4 - П П Ф 3 / 15 60-12
Уимблдон - 1/2 1/4 П П Ф - 1/4 Ф П П П П П 7 / 17 86-10
ОЧ США П 1/4 Ф П - 1/4 1/4 П 1/2 - Ф П П П 1/2 1/2 6 / 17 89-11
Итог 0 / 4 1 / 3 0 / 3 0 / 4 3 / 3 2 / 3 0 / 3 1 / 3 0 / 2 1 / 4 1 / 4 2 / 4 2 / 3 0 / 2 2 / 4 2 / 4 1 / 4 3 / 4 1 / 4 23 / 66
В/П в сезоне 8-4 11-2 12-3 18-4 21-0 19-1 14-3 12-2 5-2 19-3 19-3 23-2 18-1 9-2 17-3 21-2 13-3 26-1 24-3 309-43
Олимпийские игры
Летние ОИ НП - Не проводились - Не проводились 1/4 Не проводились П Не проводились 1 / 3 11-2
Итоговый чемпионат WTA
ИЧ WTA - - - П Ф - Ф - - Группа Группа П - - П П П - 5 / 9 30-6
Кубок БШ - П Не проводился 1 / 1 3-0

Женский парный разряд

Рейтинг в конце года — парный разряд
1997
  
121
1998
  
36
1999
  
10
2000
  
54
2001
  
54
2002
  
25
2003
  
2004
  
2005
  
2006
  
2007
  
2008
  
28
2009
  
3
2010
  
11
2011
  
2012
  
31
2013
  
63
источник: [www.wtatennis.com/players/player/9044#rankings-overview Рейтинг на сайте WTA]
Турнир 1997 1998 1999 2000 2001 2002 2003 2007 2008 2009 2010 2012 2013 2014 2016 Итог В/П за
карьеру
Турниры Большого Шлема
Открытый чемпионат Австралии - 1/2 - П - П - 1/4 П П - 1/4 - - 4 / 8 36-4
Открытый чемпионат Франции - - П - - - - - - П - - 2 / 5 16-3
Уимблдонский турнир - - П П П П 1/4 П - П 6 / 12 45-6
Открытый чемпионат США - П 1/2 - - - - П - 1/2 1/4 - 2 / 8 27-6
Итог 0 / 1 0 / 2 2 / 3 1 / 2 1 / 3 1 / 1 1 / 2 0 / 1 1 / 2 3 / 4 2 / 3 1 / 2 0 / 3 0 / 2 1 / 2 13 / 33
В/П в сезоне 0-1 2-1 16-1 10-0 10-1 6-0 8-1 1-0 9-1 20-1 14-1 8-1 7-2 4-2 8-1 124-19
Олимпийские игры
Летние Олимпийские игры Не проводились П Не проводились П НП П НП 3 / 4 15-1
Итоговый чемпионат WTA
Итоговый чемпионат WTA - - - - - - - - - 1/2 - - - - 0 / 1 0-1

Смешанный парный разряд

Турнир 1998 1999 2012 Итог В/П за
карьеру
Турниры Большого Шлема
Открытый чемпионат Австралии Ф - 0 / 2 4-2
Открытый чемпионат Франции Ф - 0 / 2 5-2
Уимблдонский турнир П - - 1 / 1 6-0
Открытый чемпионат США П - - 1 / 1 5-0
Итог 2 / 4 0 / 1 0 / 1 2 / 6
В/П в сезоне 16-2 4-1 0-1 20-4

Стиль игры и физические данные

Как и старшая сестра, Серена Уильямс исповедует силовой стиль, который характеризуется уверенной игрой на задней линии и мощными подачами. На протяжении Уимблдонского турнира 2012 года она дважды улучшала рекорд по количеству подач навылет в женских теннисных матчах, в третьем круге сделав 23 таких подачи, а в полуфинале — 24; всего за турнир она подала навылет 102 мяча, что также стало рекордом[81]. На Открытом чемпионате Австралии 2013 года Серена дважды подавала мяч со скоростью 207 км/ч[82], что на тот момент было вторым показателем за историю женского тенниса, уступавшим лишь подаче Винус, в 2007 году отправившей мяч на половину соперницы со скоростью 207,6 км/ч[83]. Позже рекорд Винус улучшила Сабина Лисицки, скорость подачи которой в 2014 году составила 210,8 км/ч[84]. Игру младшей Уильямс отличает также высокая психологическая устойчивость — по пути к завоеванию титула на турнирах Большого шлема она трижды отыгрывала матч-болы (в полуфинале Открытого чемпионата Австралии 2003 года против Клейстерс, в полуфинале Открытого чемпионата Австралии 2005 года против Шараповой и в полуфинале Уимблдонского турнира 2009 года против Дементьевой). Этот результат пока никому не удалось превзойти[30]. В финальных матчах турниров Большого шлема у неё также один из самых высоких процентов побед в истории. Такую результативность в финалах также связывают с бескомпромиссностью Серены на корте[72]. Постоянная соперница Уильямс Мария Шарапова в интервью 2013 года назвала Серену «борцом», пояснив: «Всё равно, какой счёт — она хочет выиграть каждый гейм и каждое очко, неважно, проигрывает она на своей подаче или выигрывает на чужой»[85].

Сама Серена Уильямс связывает свою манеру игры со спецификой обучения теннису в детстве. Она уделяет внимание в автобиографии тому факту, что с самого начала играла взрослой ракеткой, даже когда та была размером с неё, и пишет, что эта игра огромной, не по росту, ракеткой наложила отпечаток на её стиль[13]. Она также пишет о том, что отмечаемая комментаторами «умная» игра выработалась у неё в годы, когда она была маленькой для своего возраста девочкой: если Винус с самого начала отличалась высоким ростом, мощным ударом и агрессивной манерой игры, для маленькой Серены единственным спасением до возраста 15-16 лет были свечи, точные удары и затяжная игра на задней линии, изматывавшая соперниц[18]. Умению точно «положить» мяч в намеченное место способствовало и то, что в начале обучения отец настаивал на том, чтобы Винус и Серена полностью сосредоточились на отработке ударов, и их тренировки практически полностью состояли из такой отработки, в отличие от старших сестёр, с которыми родители также занимались тактикой[86].

Улыбчивая и приветливая в повседневной жизни, на корте Серена обычно становится сосредоточенной и хмурой, но редко злится на публике. После наиболее известного случая этого рода, когда в 2009 году Серена оскорбила судью на линии, ей пришлось предстать перед конгрегацией свидетелей Иеговы, которые вынесли ей порицание. По словам Серены, её саму в этом эпизоде также больше всего беспокоит тот факт, что в непривлекательном свете могла предстать её религия[1].

В отличие от многих других ведущих теннисисток, отличающихся если не хрупким, то худощавым телосложением (её соперница в борьбе за первое место в рейтинге Жюстин Энен весила всего 56 килограммов), для фигуры Серены характерны намного более внушительные габариты и округлости. Это обстоятельство заставляет журналистов периодически начинать сомневаться в том, что она находится в оптимальной физической форме. Саму Уильямс это раздражает — по её словам, люди просто отказываются понимать, что можно одновременно иметь пышные формы и быть спортивной. По мнению же Седрика Брайанта, вице-президента по науке Американского совета по физической культуре (англ. American council of Exercise), у Серены классическое мезоморфное телосложение, и её крупная фигура с мускулистыми ягодицами и бёдрами идеально подходит для тенниса; по словам Брайанта, для ведущих атлетов индекс массы тела вообще не является хорошим показателем физического здоровья, поскольку не делает различий между жиром и мышечной массой[49].

За пределами корта

Помимо тенниса, Серена занимается выпуском спортивной одежды (марка Aneres Designs). Она также сотрудничает с фирмами Nike и HSN, разработав для последней линейку сумочек и бижутерии Serena Williams Signature Statement. Значительную часть доходов Уильямс, превышающую деньги, получаемые от участия в турнирах, она получает от рекламных контрактов с фирмами спортивной одежды и инвентаря, среди которых в разное время были Puma, Reebok и Nike[87]. Уже в 16 лет она заключила свой первый контракт с компанией Puma. Это произошло до того, как Puma запустила в производство собственную линейку теннисной одежды, так что на первых порах Серене подбирали форму индивидуально, позже даже привлекая её саму к дизайну[88]. На разных этапах карьеры она неоднократно привлекала внимание не только своей игрой, но и нарядами на корте. Журнал Shape называет в качестве трёх наиболее запоминающихся нарядов Серены чёрный лайкровый кэтсьют — облегающий комбинезон от фирмы Puma, подчёркивавший её формы на Открытом чемпионате США 2002 года, джинсовую юбку от Nike и ядовито-розовый обтягивающий костюм-боди, продемонстрированный ею в 2011 году[89].

Рекламные контракты, ставшие результатами не только успехов на корте, но и природного шарма, по словам одного из биографов Серены Джона Салливана, на некоторое время (до появления в теннисе Марии Шараповой) сделали её самой богатой спортсменкой мира[1]. Хотя это звание она утратила (по данным Forbes, в начале второго десятилетия XXI века Серена зарабатывала на рекламных контрактах примерно 12 миллионов в год, тогда как Шарапова — 23, больше, чем Рафаэль Надаль[90]), Уильямс остаётся рекордсменкой женского профессионального тенниса по сумме призовых, по этому показателю в свою очередь к середине 2014 года опережая Шарапову почти вдвое[91]. Помимо фирм спортивной одежды, у Серены заключены контракты с производителями спортивного инвентаря Wilson, тонизирующих напитков Gatorade и лака для ногтей OPI. Капитал Уильямс инвестирован также в команду НФЛ «Майами Долфинс» и фирму-производителя средства от бессонницы Sleep Sheets[92].

Жизнь Серены Уильямс не заключена целиком и полностью в теннисе. «Хотела бы я быть такой, как Мартина Навратилова, — говорит она о бывшей первой ракетке мира, не уходившей с корта и в 50 лет. — Но я не такая. Мне нужны другие вещи в жизни. Мне нужно равновесие». Поиски равновесия включают не только модельный бизнес, но и простые развлечения, включая посещение кинотеатров и просмотр телепередач (по собственным словам, она поклонница шоу «Топ-модель по-американски»)[49]. Именно ленивый образ жизни Серены за пределами корта заставил в своё время Винус взяться за её образование. По инициативе старшей сестры, учившейся в Институте искусств Форт-Лодердейла, Серена также начала посещать курсы в этом колледже. Основной специальностью она, как и Винус, выбрала дизайн модной одежды и, по её словам, очень многому научилась, посещая курсы, но, в отличие от сестры, успешно закончившей институт в 2007 году[93], официально степени так и не получила. Именно к годам учёбы в Институте искусств относятся первые идеи, в дальнейшем воплощённые в продукции Aneres[94]. С 2011 года Серена — студентка Массачусетского университета в Амхерсте, где учится в рамках программы «Университет без стен»[95].

Серена Уильямс активно занимается благотворительностью. Среди её проектов две средних школы в Кении (первая открылась в 2008, вторая — в 2010 году)[96], а также школа в Сенегале, открытие которой она спонсировала после своей первой благотворительной поездки в Африку в конце 2006 года; в США Уильямс выплачивает стипендии студентам колледжей[97]. В частности, стипендию имени Етунды Прайс, идущую на обучение медсестёр, оплачивает благотворительный Фонд Серены Уильямс[98], в который идут доходы от разработанной совместно с компанией Mission Skin Care гигиенической губной помады[99]. Этот фонд также спонсирует строительство школ, в том числе на Ямайке[100].

Серена ни разу не была замужем, хотя в её жизни были периоды романтических отношений с мужчинами. Светская хроника, в частности, связывала её имя с болгарским теннисистом Григором Димитровым, в дальнейшем встречавшимся с Марией Шараповой. Это стало причиной напряжённости между Сереной, заявившей, что Шарапова связалась с «мужчиной с чёрным сердцем»[101], и Марией, в свою очередь обвинившей Уильямс в разводе её тренера Патрика Муратоглу, с которым Серену в прошлом связывали не только профессиональные отношения[102]. Среди признанных и предположительных любовников Уильямс были также кинорежиссёр Бретт Рэтнер, игроки «Тампа Бэй Баккэнирс» Кишон Джонсон[103] и «Вашингтон Редскинз» Лавар Аррингтон, рэперы Коммон и Дрейк, но в 2012 году спортсменка объявила, что больше ни с кем не встречается и выйдет замуж только за свидетеля Иеговы[104].

Допинг

13 сентября 2016 года благодаря выложенным хакерской группой Fancy Bears данным из взломанной базы данных WADA стало известно, что не позднее 2010 года Серена Уильямс получила от WADA разрешение на приём запрещённых препаратов оксикодон, гидроморфон, преднизон, преднизолон и метилпреднизолон[105][106][107].

Напишите отзыв о статье "Уильямс, Серена"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 John Jeremiah Sullivan. [www.nytimes.com/2012/08/26/magazine/venus-and-serena-against-the-world.html?pagewanted=all Venus and Serena Against the World]. The New York Times (August 23, 2012). Проверено 28 октября 2013.
  2. Edmondson, 2005, p. 14.
  3. [serenawilliams.com/about About Serena]. Serena Williams official website. Проверено 27 октября 2013.
  4. R. Williams, 2014, p. 154.
  5. Williams & Paisner, 2009, p. 10.
  6. Williams & Paisner, 2009, pp. 30—32.
  7. Williams & Paisner, 2009, pp. 43—44.
  8. Williams & Paisner, 2009, pp. 87—89.
  9. Williams & Paisner, 2009, p. 120.
  10. [www.dailymail.co.uk/news/article-2297513/Venus-Williams-young-new-fan-father-71-brings-baby-son-tournament.html Meet the Williams sisters' baby brother: Venus is watched by her 71-year-old father's son and his 33-year-old wife (who's only one year older than the tennis star)]. Daily Mail (22 March 2013). Проверено 12 августа 2014.
  11. Williams & Paisner, 2009, p. 11.
  12. R. Williams, 2014, pp. 189-191.
  13. 1 2 Williams & Paisner, 2009, pp. 9—11.
  14. Paula Zahn. [www.cnn.com/CNN/Programs/people/shows/williams/profile.html A perfect match]. CNN. Проверено 28 октября 2013.
  15. R. Williams, 2014, pp. 199-207.
  16. Williams & Paisner, 2009, p. 17.
  17. Williams & Paisner, 2009, pp. 23—24.
  18. 1 2 Williams & Paisner, 2009, pp. 45—46.
  19. Tim Adams. [www.theguardian.com/books/2009/sep/13/queen-of-the-court Queen of the Court: An Autobiography by Serena Williams]. The Observer (13 September 2009). Проверено 7 сентября 2014.
  20. Williams & Paisner, 2009, pp. 49—55.
  21. [observer.theguardian.com/osm/story/0,,708291,00.html Born to win]. The Observer (5 May 2002). Проверено 28 октября 2013.
  22. Edmondson, 2005, p. XIX.
  23. Rineberg, 2001, p. 26.
  24. Williams & Paisner, 2009, p. 103.
  25. Rineberg, 2001, pp. 28—29.
  26. Williams & Paisner, 2009, p. 112—115.
  27. Rineberg, 2001, p. 68.
  28. Rineberg, 2001, pp. 83—84.
  29. Rick Weinberg. [espn.go.com/espn/espn25/story?page=moments/42 ESPN counts down 100 Most Memorable Moments of the past 25 years. 42: Serena, at age 17, breaks through at U.S. Open]. ESPN. Проверено 28 октября 2013.
  30. 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 [www.wtatennis.com/players/player/9044#careerinreview Обзор карьеры] на сайте WTA  (англ.)
  31. 1 2 3 4 5 [www.wtatennis.com/players/player/9044#results Результаты] на сайте WTA  (англ.)
  32. Rineberg, 2001, p. 118.
  33. [sportsillustrated.cnn.com/tennis/1998/usopen/news/1998/09/10/usopen_notes Serena Williams ensures Slam mixed-doubles remain family affair]. Sports Illustrated (September 10, 1998). Проверено 28 октября 2013.
  34. [www.wtatennis.com/scontent/article/3010014 WTA Awards] (англ.). WTA. Проверено 2 марта 2014.
  35. 1 2 Rineberg, 2001, p. 138.
  36. [sportsillustrated.cnn.com/tennis/1999/us_open/news/1999/09/11/women_final_ap Serena's Super Saturday]. Sports Illustrated (September 12, 1999). Проверено 27 октября 2013.
  37. Eben Novy-Williams. [www.bloomberg.com/news/2013-09-26/serena-williams-proves-as-big-for-black-athletes-as-being-no-1.html Serena Williams Proves as Big for Black Athletes as Being No. 1]. Bloomberg (September 26, 2013). Проверено 28 октября 2013.
  38. 1 2 3 Nancy E. Spencer. [jss.sagepub.com/content/28/2/115.full.pdf+html Sister Act VI: Venus and Serena Williams at Indian Wells: "Sincere Fictions" and White Racism] // Journal of Sport & Social Issues. — 2004. — Vol. 28, № 2. — P. 115—135. — DOI:10.1177/0193723504264411.
  39. 1 2 3 [www.wtatennis.com/players/player/9044#ranking История положения в рейтинге] на сайте WTA  (англ.)
  40. Williams & Paisner, 2009, pp. 63—68, 81.
  41. [www.sport.ru/tennis/Serena_Uilyams_vpervye_za_14_let_sygraet_v_turnire_v_Indian-Uells/article265914/ Серена Уильямс впервые за 14 лет сыграет в турнире в Индиан-Уэллс]. Sport.ru (4 февраля 2015). Проверено 18 марта 2015.
  42. Merlisa Lawrence Corbett. [sports.yahoo.com/news/williams-sisters-boycott-taints-indian-wells-tennis-tournament-175500266--ten.html Williams Sisters' Boycott Taints Indian Wells Tennis Tournament]. Yahoo! Sports (March 7, 2013). Проверено 14 ноября 2013.
  43. [www.wtatennis.com/SEWTATour-Archive/Archive/Draws/2001/808.pdf Турнирная сетка Sanex Championships 2001 года, одиночный разряд] на сайте WTA  (англ.)
  44. [www.active.com/tennis/articles/venus-serena-williams-achieve-no-1-doubles-ranking Venus, Serena Williams Achieve No. 1 Doubles Ranking]. Active.com. Проверено 29 октября 2013.
  45. Paul Fein. Serena Williams: Not Just Venus's Little Sister 1998 // [books.google.ca/books?id=Z1cr577EpcUC&printsec=frontcover#v=onepage&q=Arrington&f=false Tennis Confidential]. — Dulles, VA: Potomak Books, 2002. — ISBN 1-57488-427-1.
  46. 1 2 Williams & Paisner, 2009, pp. 140—143.
  47. Maureen M. Smith. Williams, Venus, and Serena Williams // [books.google.ca/books?id=3dXw6gR2GgkC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false African American Lives] / H. L. Gates, E. B. Higginbotham (Eds.). — Oxford University Press, 2004. — P. 898—899. — ISBN 0-19-516024-X.
  48. Phil Brown. [usatoday30.usatoday.com/sports/tennis/aus/2003-01-25-serena-slam_x.htm Serena Williams beats sister, completes Serena Slam]. USA Today (January 25, 2003). Проверено 30 октября 2013.
  49. 1 2 3 4 5 6 Lauren Paige Kennedy. [www.webmd.com/women/features/serena-williams-gets-back-game?print=true Serena Williams gets back in the game]. WebMD (April 9, 2007). Проверено 30 октября 2013.
  50. Williams & Paisner, 2009, pp. 156—161.
  51. Williams & Paisner, 2009, pp. 178—185.
  52. Williams & Paisner, 2009, pp. 204—206.
  53. Christopher Clarey. [www.nytimes.com/2007/01/27/sports/tennis/27women.html?_r=0 Williams Shocks Sharapova to Win in Australia]. The New York Times (January 27, 2007). Проверено 30 октября 2013.
  54. Mark Hodgkinson. [www.telegraph.co.uk/sport/tennis/williamssisters/6482202/Serena-Williams-shows-her-class-to-claim-Sony-Ericsson-Championships-title.html Serena Williams shows her class to claim Sony Ericsson Championships title]. The Telegraph (1 November 2009). Проверено 31 октября 2013.
  55. [www.championat.com/tennis/news-343803.html С. Уильямс побила рекорд Энен по количеству призовых]. Чемпионат.com (2 ноября 2009). Проверено 31 октября 2013.
  56. [www.championat.com/tennis/article-42589.html Серена Уильямс завершила сезон победой в Дохе]. Чемпионат.com (1 ноября 2009). Проверено 31 октября 2013.
  57. Greg Garber. [sports.espn.go.com/sports/tennis/usopen09/news/story?id=4468762 U.S. Open 2009: Clijsters wins after controversial ending]. ESPN (September 13, 2009). Проверено 31 октября 2013.
  58. [usatoday30.usatoday.com/sports/tennis/2009-11-30-serena-williams-open-fine_N.htm Serena Williams fined record $82,500 for U.S. Open outburst]. USA Today (December 1, 2009). Проверено 31 октября 2013.
  59. [sports.espn.go.com/sports/tennis/french10/news/story?id=5251333 Williams sisters win French doubles title]. ESPN (June 4, 2010). Проверено 31 октября 2013.
  60. 1 2 [www.eurosport.ru/tennis/wta-championships/2013/story_sto3982692.shtml 10 достижений Серены в сезоне-2013]. Eurosport (28 октября 2013). Проверено 1 ноября 2013.
  61. [www.bbc.co.uk/sport/0/tennis/21496894 Serena Williams becomes oldest female world number one]. BBC (18 February 2013). Проверено 1 ноября 2013.
  62. 1 2 Chris Oddo. [www.tennisnow.com/News/Has-Serena-Williams-Lost-Her-Mojo.aspx Has Serena Williams Lost Her Mojo?]. Tennis Now (July 24, 2014). Проверено 26 июля 2014.
  63. Douglas Robson. [www.usatoday.com/story/sports/tennis/2014/07/01/serena-williams-venus-williams-wimbledown-retire-ill/11900603 Serena Williams says 'this bug' forced her out of doubles]. USA Today (July 1, 2014). Проверено 26 июля 2014.
  64. Melissa Isaacson. [espn.go.com/espnw/news-commentary/article/11257180/espnw-10-questions-serena-williams-following-wimbledon-doubles-debacle 10 Questions for Serena Williams]. ESPN (July 24, 2014). Проверено 26 июля 2014.
  65. [www.washingtonpost.com/sports/serena-williams-tops-petkovic-in-stanford-semis/2014/08/03/86965fae-1ac5-11e4-88f7-96ed767bb747_story.html Serena Williams wins Bank of the West title]. The Washington Post (August 3, 2014). Проверено 18 августа 2014.
  66. [www.sports.ru/tennis/1022937101.html Серена Уильямс впервые победила в Цинциннати]. Sports.ru (17 августа 2014). Проверено 18 августа 2014.
  67. Sally Milano. [www.usopen.org/en_US/news/articles/2014-08-16/serena_clinches_third_series_title_in_last_four_years.html?promo=right_rail Serena clinches Emirates Airline US Open Series women's title]. US Open Series (August 16, 2014). Проверено 18 августа 2014.
  68. [www.cbc.ca/sports/tennis/u-s-open-serena-williams-wins-women-s-final-1.2758751 U.S. Open: Serena Williams wins women's final]. CBC (September 7, 2014).
  69. [www.tennis.com/pro-game/2014/10/serena-williams-out-of-china-open-with-injury/52924/#.VEpXLrFza70 Serena Williams withdraws from China Open with left knee injury]. Tennis.com (Octobber 3, 2014). Проверено 24 октября 2014.
  70. R. Libero. [www.wtafinals.com/article/serena-finishes-as-world-no-1-wta/4243690 Serena Finishes as World No. 1]. WTA (October 24, 2014). Проверено 24 октября 2014.
  71. Артём Тайманов. [www.championat.com/tennis/article-208506-s-uiljams-razgromila-khalep-v-finale-singapura.html С. Уильямс осталась королевой Итогового турнира]. Чемпионат.com (26 октября 2014). Проверено 27 октября 2014.
  72. 1 2 Christopher Clarey. [www.nytimes.com/2015/02/01/sports/tennis/serena-williams-beats-maria-sharapova-in-australian-open-final.html?_r=0 Serena Williams Wins Australian Open With Coughs, Guts and Aces]. New York Times (January 31, 2015). Проверено 3 февраля 2015.
  73. [www.gotennis.ru/read/news/serena_uilyams_stala_pervoji_za_14_let_tennisistkoji_vyigravsheji_dva_mejidzhora_podryad_na_starte_s.html Серена Уильямс стала первой за 14 лет теннисисткой, выигравшей два «мэйджора» подряд на старте сезона]. GoTennis.ru (6 июня 2015). Проверено 8 июня 2015.
  74. Дмитрий Шахов. [www.championat.com/tennis/article-226186-serena-uiljams-vyigrala-tretij-shlem-v-sezone.html «Серена шлем» повторён, курс — на «Большой шлем»]. Чемпионат.com (11 июля 2015). Проверено 11 июля 2015.
  75. Мария Никулашкина. [www.sport-express.ru/tennis/grand-slam/reviews/916352/ День Италии в Нью-Йорке. Как Серена Уильямс не выиграла «Большой шлем»]. Спорт-Экспресс (12 сентября 2015). Проверено 26 ноября 2015.
  76. Christopher Clarey. [www.nytimes.com/2015/10/25/sports/tennis/serena-williamss-conspicuous-absence-strikes-the-wta-finals.html?_r=0 Serena Williams’s Conspicuous Absence Strikes the WTA Finals]. The New York Times (October 24, 2015). Проверено 28 ноября 2015.
  77. [www.si.com/tennis/2015/12/25/serena-williams-associated-press-female-athlete-year-wins Serena Williams named AP Female Athlete of the Year]. Sports Illustrated (December 25, 2015). Проверено 26 декабря 2015.
  78. Hilary Evans. [olympstats.com/2014/06/30/golden-slams-in-tennis Golden Slams in tennis]. OlympStats (June 30, 2014). Проверено 26 июля 2014.
  79. [www.abc.net.au/news/2015-07-15/serena-hits-another-milestone-with-record-ranking-lead/6620946 Serena Williams establishes record rankings lead over rivals after Wimbledon title win]. ABC (14 July 2015). Проверено 20 мая 2016. [web.archive.org/web/20160520194908/www.abc.net.au/news/2015-07-15/serena-hits-another-milestone-with-record-ranking-lead/6620946 Архивировано из первоисточника 20 мая 2016].
  80. Lauren Lynch. [bleacherreport.com/articles/568379-usa-wins-and-collects-sixth-hopman-cup-championship USA Tennis Wins and Collects 6th Hopman Cup Championship]. Bleacher Report (January 10, 2011). Проверено 26 июля 2014.
  81. Chris Oddo. [www.tennisnow.com/News/Reigning-Ace--Williams-Serves-up-a-Title-at-Wimble.aspx Reigning Ace: Williams Serves up a Title at Wimbledon]. Tennis Now (July 7, 2012). Проверено 13 августа 2014.
  82. [sports.ndtv.com/australian-open-2013/news/202184-hard-hitting-serena-williams-fires-a-warning-at-the-australian-open Hard-hitting Serena Williams fires a warning at the Australian Open]. Agence France-Presse (19 January, 2013). Проверено 13 августа 2014.
  83. Matt Cronin. [www.tennis.com/pro-game/2013/09/venus-fast-serve-tokyo-wont-be-recognized-record/49288/#.U-uUD7Fza70 Venus' fast serve in Tokyo won't be recognized as record]. Tennis.com (September 26, 2013). Проверено 13 августа 2014.
    Vishal Gajaria. [www.tennisworldusa.org/Tennis-Top-5-Fastest-Serves-By-Women--articolo14942.html Tennis: Top 5 Fastest Serves By Women]. Tennis World (24 November 2013). Проверено 13 августа 2014.
  84. [www.wtatennis.com/news/article/1978722/title/ids-serve-speed-leaders IDS serve speed leaders]. WTA (August 4, 2014). Проверено 13 августа 2014.
  85. [www.wtatennis.com/news/article/3204183/title/quotable-quotes-maria-after-the-final Quotable quotes: Maria after the Final]. WTA (June 8, 2013). Проверено 13 августа 2014.
  86. Williams & Paisner, 2009, p. 33.
  87. [english.peopledaily.com.cn/200312/13/eng20031213_130319.shtml Serena Williams signs deal with Nike]. People's Daily (December 13, 2003). Проверено 27 октября 2013.
  88. Williams & Paisner, 2009, pp. 127—130.
  89. Jennipher Walters. [www.shape.com/celebrities/serena-williams-most-memorable-tennis-outfits Serena William's Most Memorable Tennis Outfits]. Shape (June 22, 2011). Проверено 5 июня 2014.
  90. Andrew Prochnow. [sports.yahoo.com/news/despite-vast-gulf-court-success-maria-sharapova-commands-165200764--ten.html Despite Vast Gulf in On-Court Success, Maria Sharapova Commands More Endorsement Dollars Than Serena Williams]. Yahoo Sports (January 21, 2014). Проверено 26 июля 2014.
  91. [www.wtatennis.com/SEWTATour-Archive/Rankings_Stats/Career_Prize_Money_Top_100.pdf Career prize money leaders]. WTA (July 21, 2014). Проверено 25 июля 2014.
  92. [www.forbes.com/profile/serena-williams Serena Williams]. Forbes. Проверено 26 июля 2014.
  93. Daniella Aird. [www.sfltimes.com/index.php?option=com_content&task=view&id=851 Venus racks up fashion degree in Fort Lauderdale]. South Florida Times (21 December 2007). Проверено 25 мая 2014.
  94. Williams & Paisner, 2009, pp. 131—133.
  95. Patricia Sullivan. [www.umass.edu/uww/sites/default/files/PDFs/UMassMagUWWpages.pdf No Walls]. University of Massachusetts (Fall 2012). Проверено 27 октября 2013.
  96. [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
  97. Williams & Paisner, 2009, pp. 192—195.
  98. Gerald Wu. [www.thetennisspace.com/top-10-tennis-philanthropists Top 10 tennis philanthropists]. The Tennis Space (30 April 2013). Проверено 26 июля 2014.
  99. Matthew Hughes. [procause.com/serena-williams-foundation Serena Williams Foundation]. ProCause (August 12th, 2011). Проверено 26 июля 2014.
  100. [jamaica-star.com/article/features/20160209/tennis-star-serena-williams-helps-build-school-trelawny Tennis Star Serena Williams helps build school in Trelawny]. Jamaica Star (February 9, 2016). Проверено 29 апреля 2016.
  101. Stephen Rodrick. [www.rollingstone.com/culture/news/serena-williams-the-great-one-20130618?print=true Serena Williams: The Great One]. Rolling Stone (June 18, 2013). Проверено 26 июля 2014.
  102. Mike Foss. [ftw.usatoday.com/2013/06/maria-sharapova-fires-at-serena-williams-personal-life Maria Sharapova fires at Serena Williams' personal life]. USA Today (June 22, 2013). Проверено 26 июля 2014.
  103. David Gaines. [www.mademan.com/mm/serena-williams-boyfriend-list.html Serena Williams Boyfriend List]. Mademan.com (June 22, 2011). Проверено 26 июля 2014.
  104. Daniel Distant. [www.christianpost.com/news/serena-williams-will-never-date-again-unless-hes-a-jehovahs-witness-73765 Serena Williams 'Will Never Date Again' — Unless He's a Jehovah's Witness]. The Christian Post (April 24, 2012). Проверено 3 июня 2014.
  105. [www.aif.ru/sport/person/licenziya_na_doping_sestry_uilyams_legalno_prinimayut_zapreshchennye_preparaty Лицензия на допинг. Сёстры Уильямс легально принимают запрещённые препараты]. Аргументы и факты (13-09-2016). Проверено 23 сентября 2016.
  106. [ria.ru/sport/20160919/1477349304.html Хакеры выложили четвертую часть документов из базы WADA]. РИА-Новости (19 сентября 2016). Проверено 19 сентября 2016.
  107. [rsport.ru/trend/wada_usa_dop_13092016/ Взлом баз данных WADA: сестры Уильямс, Байлз и Донн принимали запрещенные вещества. Мнения, комментарии]. rsport.ru (16 сентября 2016). Проверено 19 сентября 2016.

Литература

  • Jacqueline Edmondson. [books.google.ca/books?id=eKK771yLaHkC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Venus and Serena Williams: A Biography]. — Westport, CT: Greenwood Press, 2005. — P. XIX. — ISBN 0-313-33165-0.
  • Dave Rineberg. [books.google.ca/books?id=ANkusrWdXYIC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Venus & Serena: My Seven Years as Hitting Coach for the Williams Sisters]. — Hollywood, FL: Frederick Fell Publishers, 2001. — ISBN 0-88391-036-5.
  • Richard Williams. [books.google.ca/books?id=1F91AgAAQBAJ&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Black and White: The Way I See It]. — Simon and Schuster, 2014. — ISBN 9781925030419.
  • Serena Williams, Daniel Paisner. [books.google.ca/books?id=QgAHQLkOijkC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false On the Line]. — New York: Grand Central Publishing, 2009. — ISBN 978-0-446-56402-1.

Ссылки

  • [www.serenawilliams.com/ Официальный сайт]  (англ.)

  • [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
  • [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
  • [www.fedcup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Федерации] (англ.)


Отрывок, характеризующий Уильямс, Серена

– В армию.
– Да вы хотели остаться еще два дня?
– А теперь я еду сейчас.
И князь Андрей, сделав распоряжение об отъезде, ушел в свою комнату.
– Знаете что, мой милый, – сказал Билибин, входя к нему в комнату. – Я подумал об вас. Зачем вы поедете?
И в доказательство неопровержимости этого довода складки все сбежали с лица.
Князь Андрей вопросительно посмотрел на своего собеседника и ничего не ответил.
– Зачем вы поедете? Я знаю, вы думаете, что ваш долг – скакать в армию теперь, когда армия в опасности. Я это понимаю, mon cher, c'est de l'heroisme. [мой дорогой, это героизм.]
– Нисколько, – сказал князь Андрей.
– Но вы un philoSophiee, [философ,] будьте же им вполне, посмотрите на вещи с другой стороны, и вы увидите, что ваш долг, напротив, беречь себя. Предоставьте это другим, которые ни на что более не годны… Вам не велено приезжать назад, и отсюда вас не отпустили; стало быть, вы можете остаться и ехать с нами, куда нас повлечет наша несчастная судьба. Говорят, едут в Ольмюц. А Ольмюц очень милый город. И мы с вами вместе спокойно поедем в моей коляске.
– Перестаньте шутить, Билибин, – сказал Болконский.
– Я говорю вам искренно и дружески. Рассудите. Куда и для чего вы поедете теперь, когда вы можете оставаться здесь? Вас ожидает одно из двух (он собрал кожу над левым виском): или не доедете до армии и мир будет заключен, или поражение и срам со всею кутузовскою армией.
И Билибин распустил кожу, чувствуя, что дилемма его неопровержима.
– Этого я не могу рассудить, – холодно сказал князь Андрей, а подумал: «еду для того, чтобы спасти армию».
– Mon cher, vous etes un heros, [Мой дорогой, вы – герой,] – сказал Билибин.


В ту же ночь, откланявшись военному министру, Болконский ехал в армию, сам не зная, где он найдет ее, и опасаясь по дороге к Кремсу быть перехваченным французами.
В Брюнне всё придворное население укладывалось, и уже отправлялись тяжести в Ольмюц. Около Эцельсдорфа князь Андрей выехал на дорогу, по которой с величайшею поспешностью и в величайшем беспорядке двигалась русская армия. Дорога была так запружена повозками, что невозможно было ехать в экипаже. Взяв у казачьего начальника лошадь и казака, князь Андрей, голодный и усталый, обгоняя обозы, ехал отыскивать главнокомандующего и свою повозку. Самые зловещие слухи о положении армии доходили до него дорогой, и вид беспорядочно бегущей армии подтверждал эти слухи.
«Cette armee russe que l'or de l'Angleterre a transportee, des extremites de l'univers, nous allons lui faire eprouver le meme sort (le sort de l'armee d'Ulm)», [«Эта русская армия, которую английское золото перенесло сюда с конца света, испытает ту же участь (участь ульмской армии)».] вспоминал он слова приказа Бонапарта своей армии перед началом кампании, и слова эти одинаково возбуждали в нем удивление к гениальному герою, чувство оскорбленной гордости и надежду славы. «А ежели ничего не остается, кроме как умереть? думал он. Что же, коли нужно! Я сделаю это не хуже других».
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.
На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.
– Ваше высокопревосходительство, я желал бы быть полезен здесь. Позвольте мне остаться в отряде князя Багратиона.
– Садись, – сказал Кутузов и, заметив, что Болконский медлит, – мне хорошие офицеры самому нужны, самому нужны.
Они сели в коляску и молча проехали несколько минут.
– Еще впереди много, много всего будет, – сказал он со старческим выражением проницательности, как будто поняв всё, что делалось в душе Болконского. – Ежели из отряда его придет завтра одна десятая часть, я буду Бога благодарить, – прибавил Кутузов, как бы говоря сам с собой.
Князь Андрей взглянул на Кутузова, и ему невольно бросились в глаза, в полуаршине от него, чисто промытые сборки шрама на виске Кутузова, где измаильская пуля пронизала ему голову, и его вытекший глаз. «Да, он имеет право так спокойно говорить о погибели этих людей!» подумал Болконский.
– От этого я и прошу отправить меня в этот отряд, – сказал он.
Кутузов не ответил. Он, казалось, уж забыл о том, что было сказано им, и сидел задумавшись. Через пять минут, плавно раскачиваясь на мягких рессорах коляски, Кутузов обратился к князю Андрею. На лице его не было и следа волнения. Он с тонкою насмешливостью расспрашивал князя Андрея о подробностях его свидания с императором, об отзывах, слышанных при дворе о кремском деле, и о некоторых общих знакомых женщинах.


Кутузов чрез своего лазутчика получил 1 го ноября известие, ставившее командуемую им армию почти в безвыходное положение. Лазутчик доносил, что французы в огромных силах, перейдя венский мост, направились на путь сообщения Кутузова с войсками, шедшими из России. Ежели бы Кутузов решился оставаться в Кремсе, то полуторастатысячная армия Наполеона отрезала бы его от всех сообщений, окружила бы его сорокатысячную изнуренную армию, и он находился бы в положении Мака под Ульмом. Ежели бы Кутузов решился оставить дорогу, ведшую на сообщения с войсками из России, то он должен был вступить без дороги в неизвестные края Богемских
гор, защищаясь от превосходного силами неприятеля, и оставить всякую надежду на сообщение с Буксгевденом. Ежели бы Кутузов решился отступать по дороге из Кремса в Ольмюц на соединение с войсками из России, то он рисковал быть предупрежденным на этой дороге французами, перешедшими мост в Вене, и таким образом быть принужденным принять сражение на походе, со всеми тяжестями и обозами, и имея дело с неприятелем, втрое превосходившим его и окружавшим его с двух сторон.
Кутузов избрал этот последний выход.
Французы, как доносил лазутчик, перейдя мост в Вене, усиленным маршем шли на Цнайм, лежавший на пути отступления Кутузова, впереди его более чем на сто верст. Достигнуть Цнайма прежде французов – значило получить большую надежду на спасение армии; дать французам предупредить себя в Цнайме – значило наверное подвергнуть всю армию позору, подобному ульмскому, или общей гибели. Но предупредить французов со всею армией было невозможно. Дорога французов от Вены до Цнайма была короче и лучше, чем дорога русских от Кремса до Цнайма.
В ночь получения известия Кутузов послал четырехтысячный авангард Багратиона направо горами с кремско цнаймской дороги на венско цнаймскую. Багратион должен был пройти без отдыха этот переход, остановиться лицом к Вене и задом к Цнайму, и ежели бы ему удалось предупредить французов, то он должен был задерживать их, сколько мог. Сам же Кутузов со всеми тяжестями тронулся к Цнайму.
Пройдя с голодными, разутыми солдатами, без дороги, по горам, в бурную ночь сорок пять верст, растеряв третью часть отсталыми, Багратион вышел в Голлабрун на венско цнаймскую дорогу несколькими часами прежде французов, подходивших к Голлабруну из Вены. Кутузову надо было итти еще целые сутки с своими обозами, чтобы достигнуть Цнайма, и потому, чтобы спасти армию, Багратион должен был с четырьмя тысячами голодных, измученных солдат удерживать в продолжение суток всю неприятельскую армию, встретившуюся с ним в Голлабруне, что было, очевидно, невозможно. Но странная судьба сделала невозможное возможным. Успех того обмана, который без боя отдал венский мост в руки французов, побудил Мюрата пытаться обмануть так же и Кутузова. Мюрат, встретив слабый отряд Багратиона на цнаймской дороге, подумал, что это была вся армия Кутузова. Чтобы несомненно раздавить эту армию, он поджидал отставшие по дороге из Вены войска и с этою целью предложил перемирие на три дня, с условием, чтобы те и другие войска не изменяли своих положений и не трогались с места. Мюрат уверял, что уже идут переговоры о мире и что потому, избегая бесполезного пролития крови, он предлагает перемирие. Австрийский генерал граф Ностиц, стоявший на аванпостах, поверил словам парламентера Мюрата и отступил, открыв отряд Багратиона. Другой парламентер поехал в русскую цепь объявить то же известие о мирных переговорах и предложить перемирие русским войскам на три дня. Багратион отвечал, что он не может принимать или не принимать перемирия, и с донесением о сделанном ему предложении послал к Кутузову своего адъютанта.
Перемирие для Кутузова было единственным средством выиграть время, дать отдохнуть измученному отряду Багратиона и пропустить обозы и тяжести (движение которых было скрыто от французов), хотя один лишний переход до Цнайма. Предложение перемирия давало единственную и неожиданную возможность спасти армию. Получив это известие, Кутузов немедленно послал состоявшего при нем генерал адъютанта Винценгероде в неприятельский лагерь. Винценгероде должен был не только принять перемирие, но и предложить условия капитуляции, а между тем Кутузов послал своих адъютантов назад торопить сколь возможно движение обозов всей армии по кремско цнаймской дороге. Измученный, голодный отряд Багратиона один должен был, прикрывая собой это движение обозов и всей армии, неподвижно оставаться перед неприятелем в восемь раз сильнейшим.
Ожидания Кутузова сбылись как относительно того, что предложения капитуляции, ни к чему не обязывающие, могли дать время пройти некоторой части обозов, так и относительно того, что ошибка Мюрата должна была открыться очень скоро. Как только Бонапарте, находившийся в Шенбрунне, в 25 верстах от Голлабруна, получил донесение Мюрата и проект перемирия и капитуляции, он увидел обман и написал следующее письмо к Мюрату:
Au prince Murat. Schoenbrunn, 25 brumaire en 1805 a huit heures du matin.
«II m'est impossible de trouver des termes pour vous exprimer mon mecontentement. Vous ne commandez que mon avant garde et vous n'avez pas le droit de faire d'armistice sans mon ordre. Vous me faites perdre le fruit d'une campagne. Rompez l'armistice sur le champ et Mariechez a l'ennemi. Vous lui ferez declarer,que le general qui a signe cette capitulation, n'avait pas le droit de le faire, qu'il n'y a que l'Empereur de Russie qui ait ce droit.
«Toutes les fois cependant que l'Empereur de Russie ratifierait la dite convention, je la ratifierai; mais ce n'est qu'une ruse.Mariechez, detruisez l'armee russe… vous etes en position de prendre son bagage et son artiller.
«L'aide de camp de l'Empereur de Russie est un… Les officiers ne sont rien quand ils n'ont pas de pouvoirs: celui ci n'en avait point… Les Autrichiens se sont laisse jouer pour le passage du pont de Vienne, vous vous laissez jouer par un aide de camp de l'Empereur. Napoleon».
[Принцу Мюрату. Шенбрюнн, 25 брюмера 1805 г. 8 часов утра.
Я не могу найти слов чтоб выразить вам мое неудовольствие. Вы командуете только моим авангардом и не имеете права делать перемирие без моего приказания. Вы заставляете меня потерять плоды целой кампании. Немедленно разорвите перемирие и идите против неприятеля. Вы объявите ему, что генерал, подписавший эту капитуляцию, не имел на это права, и никто не имеет, исключая лишь российского императора.
Впрочем, если российский император согласится на упомянутое условие, я тоже соглашусь; но это не что иное, как хитрость. Идите, уничтожьте русскую армию… Вы можете взять ее обозы и ее артиллерию.
Генерал адъютант российского императора обманщик… Офицеры ничего не значат, когда не имеют власти полномочия; он также не имеет его… Австрийцы дали себя обмануть при переходе венского моста, а вы даете себя обмануть адъютантам императора.
Наполеон.]
Адъютант Бонапарте во всю прыть лошади скакал с этим грозным письмом к Мюрату. Сам Бонапарте, не доверяя своим генералам, со всею гвардией двигался к полю сражения, боясь упустить готовую жертву, а 4.000 ный отряд Багратиона, весело раскладывая костры, сушился, обогревался, варил в первый раз после трех дней кашу, и никто из людей отряда не знал и не думал о том, что предстояло ему.


В четвертом часу вечера князь Андрей, настояв на своей просьбе у Кутузова, приехал в Грунт и явился к Багратиону.
Адъютант Бонапарте еще не приехал в отряд Мюрата, и сражение еще не начиналось. В отряде Багратиона ничего не знали об общем ходе дел, говорили о мире, но не верили в его возможность. Говорили о сражении и тоже не верили и в близость сражения. Багратион, зная Болконского за любимого и доверенного адъютанта, принял его с особенным начальническим отличием и снисхождением, объяснил ему, что, вероятно, нынче или завтра будет сражение, и предоставил ему полную свободу находиться при нем во время сражения или в ариергарде наблюдать за порядком отступления, «что тоже было очень важно».
– Впрочем, нынче, вероятно, дела не будет, – сказал Багратион, как бы успокоивая князя Андрея.
«Ежели это один из обыкновенных штабных франтиков, посылаемых для получения крестика, то он и в ариергарде получит награду, а ежели хочет со мной быть, пускай… пригодится, коли храбрый офицер», подумал Багратион. Князь Андрей ничего не ответив, попросил позволения князя объехать позицию и узнать расположение войск с тем, чтобы в случае поручения знать, куда ехать. Дежурный офицер отряда, мужчина красивый, щеголевато одетый и с алмазным перстнем на указательном пальце, дурно, но охотно говоривший по французски, вызвался проводить князя Андрея.
Со всех сторон виднелись мокрые, с грустными лицами офицеры, чего то как будто искавшие, и солдаты, тащившие из деревни двери, лавки и заборы.
– Вот не можем, князь, избавиться от этого народа, – сказал штаб офицер, указывая на этих людей. – Распускают командиры. А вот здесь, – он указал на раскинутую палатку маркитанта, – собьются и сидят. Нынче утром всех выгнал: посмотрите, опять полна. Надо подъехать, князь, пугнуть их. Одна минута.
– Заедемте, и я возьму у него сыру и булку, – сказал князь Андрей, который не успел еще поесть.
– Что ж вы не сказали, князь? Я бы предложил своего хлеба соли.
Они сошли с лошадей и вошли под палатку маркитанта. Несколько человек офицеров с раскрасневшимися и истомленными лицами сидели за столами, пили и ели.
– Ну, что ж это, господа, – сказал штаб офицер тоном упрека, как человек, уже несколько раз повторявший одно и то же. – Ведь нельзя же отлучаться так. Князь приказал, чтобы никого не было. Ну, вот вы, г. штабс капитан, – обратился он к маленькому, грязному, худому артиллерийскому офицеру, который без сапог (он отдал их сушить маркитанту), в одних чулках, встал перед вошедшими, улыбаясь не совсем естественно.
– Ну, как вам, капитан Тушин, не стыдно? – продолжал штаб офицер, – вам бы, кажется, как артиллеристу надо пример показывать, а вы без сапог. Забьют тревогу, а вы без сапог очень хороши будете. (Штаб офицер улыбнулся.) Извольте отправляться к своим местам, господа, все, все, – прибавил он начальнически.
Князь Андрей невольно улыбнулся, взглянув на штабс капитана Тушина. Молча и улыбаясь, Тушин, переступая с босой ноги на ногу, вопросительно глядел большими, умными и добрыми глазами то на князя Андрея, то на штаб офицера.
– Солдаты говорят: разумшись ловчее, – сказал капитан Тушин, улыбаясь и робея, видимо, желая из своего неловкого положения перейти в шутливый тон.
Но еще он не договорил, как почувствовал, что шутка его не принята и не вышла. Он смутился.
– Извольте отправляться, – сказал штаб офицер, стараясь удержать серьезность.
Князь Андрей еще раз взглянул на фигурку артиллериста. В ней было что то особенное, совершенно не военное, несколько комическое, но чрезвычайно привлекательное.
Штаб офицер и князь Андрей сели на лошадей и поехали дальше.
Выехав за деревню, беспрестанно обгоняя и встречая идущих солдат, офицеров разных команд, они увидали налево краснеющие свежею, вновь вскопанною глиною строящиеся укрепления. Несколько баталионов солдат в одних рубахах, несмотря на холодный ветер, как белые муравьи, копошились на этих укреплениях; из за вала невидимо кем беспрестанно выкидывались лопаты красной глины. Они подъехали к укреплению, осмотрели его и поехали дальше. За самым укреплением наткнулись они на несколько десятков солдат, беспрестанно переменяющихся, сбегающих с укрепления. Они должны были зажать нос и тронуть лошадей рысью, чтобы выехать из этой отравленной атмосферы.
– Voila l'agrement des camps, monsieur le prince, [Вот удовольствие лагеря, князь,] – сказал дежурный штаб офицер.
Они выехали на противоположную гору. С этой горы уже видны были французы. Князь Андрей остановился и начал рассматривать.
– Вот тут наша батарея стоит, – сказал штаб офицер, указывая на самый высокий пункт, – того самого чудака, что без сапог сидел; оттуда всё видно: поедемте, князь.
– Покорно благодарю, я теперь один проеду, – сказал князь Андрей, желая избавиться от штаб офицера, – не беспокойтесь, пожалуйста.
Штаб офицер отстал, и князь Андрей поехал один.
Чем далее подвигался он вперед, ближе к неприятелю, тем порядочнее и веселее становился вид войск. Самый сильный беспорядок и уныние были в том обозе перед Цнаймом, который объезжал утром князь Андрей и который был в десяти верстах от французов. В Грунте тоже чувствовалась некоторая тревога и страх чего то. Но чем ближе подъезжал князь Андрей к цепи французов, тем самоувереннее становился вид наших войск. Выстроенные в ряд, стояли в шинелях солдаты, и фельдфебель и ротный рассчитывали людей, тыкая пальцем в грудь крайнему по отделению солдату и приказывая ему поднимать руку; рассыпанные по всему пространству, солдаты тащили дрова и хворост и строили балаганчики, весело смеясь и переговариваясь; у костров сидели одетые и голые, суша рубахи, подвертки или починивая сапоги и шинели, толпились около котлов и кашеваров. В одной роте обед был готов, и солдаты с жадными лицами смотрели на дымившиеся котлы и ждали пробы, которую в деревянной чашке подносил каптенармус офицеру, сидевшему на бревне против своего балагана. В другой, более счастливой роте, так как не у всех была водка, солдаты, толпясь, стояли около рябого широкоплечего фельдфебеля, который, нагибая бочонок, лил в подставляемые поочередно крышки манерок. Солдаты с набожными лицами подносили ко рту манерки, опрокидывали их и, полоща рот и утираясь рукавами шинелей, с повеселевшими лицами отходили от фельдфебеля. Все лица были такие спокойные, как будто всё происходило не в виду неприятеля, перед делом, где должна была остаться на месте, по крайней мере, половина отряда, а как будто где нибудь на родине в ожидании спокойной стоянки. Проехав егерский полк, в рядах киевских гренадеров, молодцоватых людей, занятых теми же мирными делами, князь Андрей недалеко от высокого, отличавшегося от других балагана полкового командира, наехал на фронт взвода гренадер, перед которыми лежал обнаженный человек. Двое солдат держали его, а двое взмахивали гибкие прутья и мерно ударяли по обнаженной спине. Наказываемый неестественно кричал. Толстый майор ходил перед фронтом и, не переставая и не обращая внимания на крик, говорил:
– Солдату позорно красть, солдат должен быть честен, благороден и храбр; а коли у своего брата украл, так в нем чести нет; это мерзавец. Еще, еще!
И всё слышались гибкие удары и отчаянный, но притворный крик.
– Еще, еще, – приговаривал майор.
Молодой офицер, с выражением недоумения и страдания в лице, отошел от наказываемого, оглядываясь вопросительно на проезжавшего адъютанта.
Князь Андрей, выехав в переднюю линию, поехал по фронту. Цепь наша и неприятельская стояли на левом и на правом фланге далеко друг от друга, но в средине, в том месте, где утром проезжали парламентеры, цепи сошлись так близко, что могли видеть лица друг друга и переговариваться между собой. Кроме солдат, занимавших цепь в этом месте, с той и с другой стороны стояло много любопытных, которые, посмеиваясь, разглядывали странных и чуждых для них неприятелей.
С раннего утра, несмотря на запрещение подходить к цепи, начальники не могли отбиться от любопытных. Солдаты, стоявшие в цепи, как люди, показывающие что нибудь редкое, уж не смотрели на французов, а делали свои наблюдения над приходящими и, скучая, дожидались смены. Князь Андрей остановился рассматривать французов.
– Глянь ка, глянь, – говорил один солдат товарищу, указывая на русского мушкатера солдата, который с офицером подошел к цепи и что то часто и горячо говорил с французским гренадером. – Вишь, лопочет как ловко! Аж хранцуз то за ним не поспевает. Ну ка ты, Сидоров!
– Погоди, послушай. Ишь, ловко! – отвечал Сидоров, считавшийся мастером говорить по французски.
Солдат, на которого указывали смеявшиеся, был Долохов. Князь Андрей узнал его и прислушался к его разговору. Долохов, вместе с своим ротным, пришел в цепь с левого фланга, на котором стоял их полк.
– Ну, еще, еще! – подстрекал ротный командир, нагибаясь вперед и стараясь не проронить ни одного непонятного для него слова. – Пожалуйста, почаще. Что он?
Долохов не отвечал ротному; он был вовлечен в горячий спор с французским гренадером. Они говорили, как и должно было быть, о кампании. Француз доказывал, смешивая австрийцев с русскими, что русские сдались и бежали от самого Ульма; Долохов доказывал, что русские не сдавались, а били французов.
– Здесь велят прогнать вас и прогоним, – говорил Долохов.
– Только старайтесь, чтобы вас не забрали со всеми вашими казаками, – сказал гренадер француз.
Зрители и слушатели французы засмеялись.
– Вас заставят плясать, как при Суворове вы плясали (on vous fera danser [вас заставят плясать]), – сказал Долохов.
– Qu'est ce qu'il chante? [Что он там поет?] – сказал один француз.
– De l'histoire ancienne, [Древняя история,] – сказал другой, догадавшись, что дело шло о прежних войнах. – L'Empereur va lui faire voir a votre Souvara, comme aux autres… [Император покажет вашему Сувара, как и другим…]
– Бонапарте… – начал было Долохов, но француз перебил его.
– Нет Бонапарте. Есть император! Sacre nom… [Чорт возьми…] – сердито крикнул он.
– Чорт его дери вашего императора!
И Долохов по русски, грубо, по солдатски обругался и, вскинув ружье, отошел прочь.
– Пойдемте, Иван Лукич, – сказал он ротному.
– Вот так по хранцузски, – заговорили солдаты в цепи. – Ну ка ты, Сидоров!
Сидоров подмигнул и, обращаясь к французам, начал часто, часто лепетать непонятные слова:
– Кари, мала, тафа, сафи, мутер, каска, – лопотал он, стараясь придавать выразительные интонации своему голосу.
– Го, го, го! ха ха, ха, ха! Ух! Ух! – раздался между солдатами грохот такого здорового и веселого хохота, невольно через цепь сообщившегося и французам, что после этого нужно было, казалось, разрядить ружья, взорвать заряды и разойтись поскорее всем по домам.
Но ружья остались заряжены, бойницы в домах и укреплениях так же грозно смотрели вперед и так же, как прежде, остались друг против друга обращенные, снятые с передков пушки.


Объехав всю линию войск от правого до левого фланга, князь Андрей поднялся на ту батарею, с которой, по словам штаб офицера, всё поле было видно. Здесь он слез с лошади и остановился у крайнего из четырех снятых с передков орудий. Впереди орудий ходил часовой артиллерист, вытянувшийся было перед офицером, но по сделанному ему знаку возобновивший свое равномерное, скучливое хождение. Сзади орудий стояли передки, еще сзади коновязь и костры артиллеристов. Налево, недалеко от крайнего орудия, был новый плетеный шалашик, из которого слышались оживленные офицерские голоса.
Действительно, с батареи открывался вид почти всего расположения русских войск и большей части неприятеля. Прямо против батареи, на горизонте противоположного бугра, виднелась деревня Шенграбен; левее и правее можно было различить в трех местах, среди дыма их костров, массы французских войск, которых, очевидно, большая часть находилась в самой деревне и за горою. Левее деревни, в дыму, казалось что то похожее на батарею, но простым глазом нельзя было рассмотреть хорошенько. Правый фланг наш располагался на довольно крутом возвышении, которое господствовало над позицией французов. По нем расположена была наша пехота, и на самом краю видны были драгуны. В центре, где и находилась та батарея Тушина, с которой рассматривал позицию князь Андрей, был самый отлогий и прямой спуск и подъем к ручью, отделявшему нас от Шенграбена. Налево войска наши примыкали к лесу, где дымились костры нашей, рубившей дрова, пехоты. Линия французов была шире нашей, и ясно было, что французы легко могли обойти нас с обеих сторон. Сзади нашей позиции был крутой и глубокий овраг, по которому трудно было отступать артиллерии и коннице. Князь Андрей, облокотясь на пушку и достав бумажник, начертил для себя план расположения войск. В двух местах он карандашом поставил заметки, намереваясь сообщить их Багратиону. Он предполагал, во первых, сосредоточить всю артиллерию в центре и, во вторых, кавалерию перевести назад, на ту сторону оврага. Князь Андрей, постоянно находясь при главнокомандующем, следя за движениями масс и общими распоряжениями и постоянно занимаясь историческими описаниями сражений, и в этом предстоящем деле невольно соображал будущий ход военных действий только в общих чертах. Ему представлялись лишь следующего рода крупные случайности: «Ежели неприятель поведет атаку на правый фланг, – говорил он сам себе, – Киевский гренадерский и Подольский егерский должны будут удерживать свою позицию до тех пор, пока резервы центра не подойдут к ним. В этом случае драгуны могут ударить во фланг и опрокинуть их. В случае же атаки на центр, мы выставляем на этом возвышении центральную батарею и под ее прикрытием стягиваем левый фланг и отступаем до оврага эшелонами», рассуждал он сам с собою…
Всё время, что он был на батарее у орудия, он, как это часто бывает, не переставая, слышал звуки голосов офицеров, говоривших в балагане, но не понимал ни одного слова из того, что они говорили. Вдруг звук голосов из балагана поразил его таким задушевным тоном, что он невольно стал прислушиваться.
– Нет, голубчик, – говорил приятный и как будто знакомый князю Андрею голос, – я говорю, что коли бы возможно было знать, что будет после смерти, тогда бы и смерти из нас никто не боялся. Так то, голубчик.
Другой, более молодой голос перебил его:
– Да бойся, не бойся, всё равно, – не минуешь.
– А всё боишься! Эх вы, ученые люди, – сказал третий мужественный голос, перебивая обоих. – То то вы, артиллеристы, и учены очень оттого, что всё с собой свезти можно, и водочки и закусочки.
И владелец мужественного голоса, видимо, пехотный офицер, засмеялся.
– А всё боишься, – продолжал первый знакомый голос. – Боишься неизвестности, вот чего. Как там ни говори, что душа на небо пойдет… ведь это мы знаем, что неба нет, a сфера одна.
Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.
– Вот хочет сраженье посмотреть, – сказал Жерков Болконскому, указывая на аудитора, – да под ложечкой уж заболело.
– Ну, полно вам, – проговорил аудитор с сияющею, наивною и вместе хитрою улыбкой, как будто ему лестно было, что он составлял предмет шуток Жеркова, и как будто он нарочно старался казаться глупее, чем он был в самом деле.
– Tres drole, mon monsieur prince, [Очень забавно, мой господин князь,] – сказал дежурный штаб офицер. (Он помнил, что по французски как то особенно говорится титул князь, и никак не мог наладить.)
В это время они все уже подъезжали к батарее Тушина, и впереди их ударилось ядро.
– Что ж это упало? – наивно улыбаясь, спросил аудитор.
– Лепешки французские, – сказал Жерков.
– Этим то бьют, значит? – спросил аудитор. – Страсть то какая!
И он, казалось, распускался весь от удовольствия. Едва он договорил, как опять раздался неожиданно страшный свист, вдруг прекратившийся ударом во что то жидкое, и ш ш ш шлеп – казак, ехавший несколько правее и сзади аудитора, с лошадью рухнулся на землю. Жерков и дежурный штаб офицер пригнулись к седлам и прочь поворотили лошадей. Аудитор остановился против казака, со внимательным любопытством рассматривая его. Казак был мертв, лошадь еще билась.
Князь Багратион, прищурившись, оглянулся и, увидав причину происшедшего замешательства, равнодушно отвернулся, как будто говоря: стоит ли глупостями заниматься! Он остановил лошадь, с приемом хорошего ездока, несколько перегнулся и выправил зацепившуюся за бурку шпагу. Шпага была старинная, не такая, какие носились теперь. Князь Андрей вспомнил рассказ о том, как Суворов в Италии подарил свою шпагу Багратиону, и ему в эту минуту особенно приятно было это воспоминание. Они подъехали к той самой батарее, у которой стоял Болконский, когда рассматривал поле сражения.
– Чья рота? – спросил князь Багратион у фейерверкера, стоявшего у ящиков.
Он спрашивал: чья рота? а в сущности он спрашивал: уж не робеете ли вы тут? И фейерверкер понял это.
– Капитана Тушина, ваше превосходительство, – вытягиваясь, закричал веселым голосом рыжий, с покрытым веснушками лицом, фейерверкер.
– Так, так, – проговорил Багратион, что то соображая, и мимо передков проехал к крайнему орудию.
В то время как он подъезжал, из орудия этого, оглушая его и свиту, зазвенел выстрел, и в дыму, вдруг окружившем орудие, видны были артиллеристы, подхватившие пушку и, торопливо напрягаясь, накатывавшие ее на прежнее место. Широкоплечий, огромный солдат 1 й с банником, широко расставив ноги, отскочил к колесу. 2 й трясущейся рукой клал заряд в дуло. Небольшой сутуловатый человек, офицер Тушин, спотыкнувшись на хобот, выбежал вперед, не замечая генерала и выглядывая из под маленькой ручки.
– Еще две линии прибавь, как раз так будет, – закричал он тоненьким голоском, которому он старался придать молодцоватость, не шедшую к его фигуре. – Второе! – пропищал он. – Круши, Медведев!
Багратион окликнул офицера, и Тушин, робким и неловким движением, совсем не так, как салютуют военные, а так, как благословляют священники, приложив три пальца к козырьку, подошел к генералу. Хотя орудия Тушина были назначены для того, чтоб обстреливать лощину, он стрелял брандскугелями по видневшейся впереди деревне Шенграбен, перед которой выдвигались большие массы французов.
Никто не приказывал Тушину, куда и чем стрелять, и он, посоветовавшись с своим фельдфебелем Захарченком, к которому имел большое уважение, решил, что хорошо было бы зажечь деревню. «Хорошо!» сказал Багратион на доклад офицера и стал оглядывать всё открывавшееся перед ним поле сражения, как бы что то соображая. С правой стороны ближе всего подошли французы. Пониже высоты, на которой стоял Киевский полк, в лощине речки слышалась хватающая за душу перекатная трескотня ружей, и гораздо правее, за драгунами, свитский офицер указывал князю на обходившую наш фланг колонну французов. Налево горизонт ограничивался близким лесом. Князь Багратион приказал двум баталионам из центра итти на подкрепление направо. Свитский офицер осмелился заметить князю, что по уходе этих баталионов орудия останутся без прикрытия. Князь Багратион обернулся к свитскому офицеру и тусклыми глазами посмотрел на него молча. Князю Андрею казалось, что замечание свитского офицера было справедливо и что действительно сказать было нечего. Но в это время прискакал адъютант от полкового командира, бывшего в лощине, с известием, что огромные массы французов шли низом, что полк расстроен и отступает к киевским гренадерам. Князь Багратион наклонил голову в знак согласия и одобрения. Шагом поехал он направо и послал адъютанта к драгунам с приказанием атаковать французов. Но посланный туда адъютант приехал через полчаса с известием, что драгунский полковой командир уже отступил за овраг, ибо против него был направлен сильный огонь, и он понапрасну терял людей и потому спешил стрелков в лес.
– Хорошо! – сказал Багратион.
В то время как он отъезжал от батареи, налево тоже послышались выстрелы в лесу, и так как было слишком далеко до левого фланга, чтобы успеть самому приехать во время, князь Багратион послал туда Жеркова сказать старшему генералу, тому самому, который представлял полк Кутузову в Браунау, чтобы он отступил сколь можно поспешнее за овраг, потому что правый фланг, вероятно, не в силах будет долго удерживать неприятеля. Про Тушина же и баталион, прикрывавший его, было забыто. Князь Андрей тщательно прислушивался к разговорам князя Багратиона с начальниками и к отдаваемым им приказаниям и к удивлению замечал, что приказаний никаких отдаваемо не было, а что князь Багратион только старался делать вид, что всё, что делалось по необходимости, случайности и воле частных начальников, что всё это делалось хоть не по его приказанию, но согласно с его намерениями. Благодаря такту, который выказывал князь Багратион, князь Андрей замечал, что, несмотря на эту случайность событий и независимость их от воли начальника, присутствие его сделало чрезвычайно много. Начальники, с расстроенными лицами подъезжавшие к князю Багратиону, становились спокойны, солдаты и офицеры весело приветствовали его и становились оживленнее в его присутствии и, видимо, щеголяли перед ним своею храбростию.


Князь Багратион, выехав на самый высокий пункт нашего правого фланга, стал спускаться книзу, где слышалась перекатная стрельба и ничего не видно было от порохового дыма. Чем ближе они спускались к лощине, тем менее им становилось видно, но тем чувствительнее становилась близость самого настоящего поля сражения. Им стали встречаться раненые. Одного с окровавленной головой, без шапки, тащили двое солдат под руки. Он хрипел и плевал. Пуля попала, видно, в рот или в горло. Другой, встретившийся им, бодро шел один, без ружья, громко охая и махая от свежей боли рукою, из которой кровь лилась, как из стклянки, на его шинель. Лицо его казалось больше испуганным, чем страдающим. Он минуту тому назад был ранен. Переехав дорогу, они стали круто спускаться и на спуске увидали несколько человек, которые лежали; им встретилась толпа солдат, в числе которых были и не раненые. Солдаты шли в гору, тяжело дыша, и, несмотря на вид генерала, громко разговаривали и махали руками. Впереди, в дыму, уже были видны ряды серых шинелей, и офицер, увидав Багратиона, с криком побежал за солдатами, шедшими толпой, требуя, чтоб они воротились. Багратион подъехал к рядам, по которым то там, то здесь быстро щелкали выстрелы, заглушая говор и командные крики. Весь воздух пропитан был пороховым дымом. Лица солдат все были закопчены порохом и оживлены. Иные забивали шомполами, другие посыпали на полки, доставали заряды из сумок, третьи стреляли. Но в кого они стреляли, этого не было видно от порохового дыма, не уносимого ветром. Довольно часто слышались приятные звуки жужжанья и свистения. «Что это такое? – думал князь Андрей, подъезжая к этой толпе солдат. – Это не может быть атака, потому что они не двигаются; не может быть карре: они не так стоят».
Худощавый, слабый на вид старичок, полковой командир, с приятною улыбкой, с веками, которые больше чем наполовину закрывали его старческие глаза, придавая ему кроткий вид, подъехал к князю Багратиону и принял его, как хозяин дорогого гостя. Он доложил князю Багратиону, что против его полка была конная атака французов, но что, хотя атака эта отбита, полк потерял больше половины людей. Полковой командир сказал, что атака была отбита, придумав это военное название тому, что происходило в его полку; но он действительно сам не знал, что происходило в эти полчаса во вверенных ему войсках, и не мог с достоверностью сказать, была ли отбита атака или полк его был разбит атакой. В начале действий он знал только то, что по всему его полку стали летать ядра и гранаты и бить людей, что потом кто то закричал: «конница», и наши стали стрелять. И стреляли до сих пор уже не в конницу, которая скрылась, а в пеших французов, которые показались в лощине и стреляли по нашим. Князь Багратион наклонил голову в знак того, что всё это было совершенно так, как он желал и предполагал. Обратившись к адъютанту, он приказал ему привести с горы два баталиона 6 го егерского, мимо которых они сейчас проехали. Князя Андрея поразила в эту минуту перемена, происшедшая в лице князя Багратиона. Лицо его выражало ту сосредоточенную и счастливую решимость, которая бывает у человека, готового в жаркий день броситься в воду и берущего последний разбег. Не было ни невыспавшихся тусклых глаз, ни притворно глубокомысленного вида: круглые, твердые, ястребиные глаза восторженно и несколько презрительно смотрели вперед, очевидно, ни на чем не останавливаясь, хотя в его движениях оставалась прежняя медленность и размеренность.
Полковой командир обратился к князю Багратиону, упрашивая его отъехать назад, так как здесь было слишком опасно. «Помилуйте, ваше сиятельство, ради Бога!» говорил он, за подтверждением взглядывая на свитского офицера, который отвертывался от него. «Вот, изволите видеть!» Он давал заметить пули, которые беспрестанно визжали, пели и свистали около них. Он говорил таким тоном просьбы и упрека, с каким плотник говорит взявшемуся за топор барину: «наше дело привычное, а вы ручки намозолите». Он говорил так, как будто его самого не могли убить эти пули, и его полузакрытые глаза придавали его словам еще более убедительное выражение. Штаб офицер присоединился к увещаниям полкового командира; но князь Багратион не отвечал им и только приказал перестать стрелять и построиться так, чтобы дать место подходившим двум баталионам. В то время как он говорил, будто невидимою рукой потянулся справа налево, от поднявшегося ветра, полог дыма, скрывавший лощину, и противоположная гора с двигающимися по ней французами открылась перед ними. Все глаза были невольно устремлены на эту французскую колонну, подвигавшуюся к нам и извивавшуюся по уступам местности. Уже видны были мохнатые шапки солдат; уже можно было отличить офицеров от рядовых; видно было, как трепалось о древко их знамя.
– Славно идут, – сказал кто то в свите Багратиона.
Голова колонны спустилась уже в лощину. Столкновение должно было произойти на этой стороне спуска…
Остатки нашего полка, бывшего в деле, поспешно строясь, отходили вправо; из за них, разгоняя отставших, подходили стройно два баталиона 6 го егерского. Они еще не поровнялись с Багратионом, а уже слышен был тяжелый, грузный шаг, отбиваемый в ногу всею массой людей. С левого фланга шел ближе всех к Багратиону ротный командир, круглолицый, статный мужчина с глупым, счастливым выражением лица, тот самый, который выбежал из балагана. Он, видимо, ни о чем не думал в эту минуту, кроме того, что он молодцом пройдет мимо начальства.
С фрунтовым самодовольством он шел легко на мускулистых ногах, точно он плыл, без малейшего усилия вытягиваясь и отличаясь этою легкостью от тяжелого шага солдат, шедших по его шагу. Он нес у ноги вынутую тоненькую, узенькую шпагу (гнутую шпажку, не похожую на оружие) и, оглядываясь то на начальство, то назад, не теряя шагу, гибко поворачивался всем своим сильным станом. Казалось, все силы души его были направлены на то,чтобы наилучшим образом пройти мимо начальства, и, чувствуя, что он исполняет это дело хорошо, он был счастлив. «Левой… левой… левой…», казалось, внутренно приговаривал он через каждый шаг, и по этому такту с разно образно строгими лицами двигалась стена солдатских фигур, отягченных ранцами и ружьями, как будто каждый из этих сотен солдат мысленно через шаг приговаривал: «левой… левой… левой…». Толстый майор, пыхтя и разрознивая шаг, обходил куст по дороге; отставший солдат, запыхавшись, с испуганным лицом за свою неисправность, рысью догонял роту; ядро, нажимая воздух, пролетело над головой князя Багратиона и свиты и в такт: «левой – левой!» ударилось в колонну. «Сомкнись!» послышался щеголяющий голос ротного командира. Солдаты дугой обходили что то в том месте, куда упало ядро; старый кавалер, фланговый унтер офицер, отстав около убитых, догнал свой ряд, подпрыгнув, переменил ногу, попал в шаг и сердито оглянулся. «Левой… левой… левой…», казалось, слышалось из за угрожающего молчания и однообразного звука единовременно ударяющих о землю ног.
– Молодцами, ребята! – сказал князь Багратион.
«Ради… ого го го го го!…» раздалось по рядам. Угрюмый солдат, шедший слева, крича, оглянулся глазами на Багратиона с таким выражением, как будто говорил: «сами знаем»; другой, не оглядываясь и как будто боясь развлечься, разинув рот, кричал и проходил.
Велено было остановиться и снять ранцы.
Багратион объехал прошедшие мимо его ряды и слез с лошади. Он отдал казаку поводья, снял и отдал бурку, расправил ноги и поправил на голове картуз. Голова французской колонны, с офицерами впереди, показалась из под горы.
«С Богом!» проговорил Багратион твердым, слышным голосом, на мгновение обернулся к фронту и, слегка размахивая руками, неловким шагом кавалериста, как бы трудясь, пошел вперед по неровному полю. Князь Андрей чувствовал, что какая то непреодолимая сила влечет его вперед, и испытывал большое счастие. [Тут произошла та атака, про которую Тьер говорит: «Les russes se conduisirent vaillamment, et chose rare a la guerre, on vit deux masses d'infanterie Mariecher resolument l'une contre l'autre sans qu'aucune des deux ceda avant d'etre abordee»; а Наполеон на острове Св. Елены сказал: «Quelques bataillons russes montrerent de l'intrepidite„. [Русские вели себя доблестно, и вещь – редкая на войне, две массы пехоты шли решительно одна против другой, и ни одна из двух не уступила до самого столкновения“. Слова Наполеона: [Несколько русских батальонов проявили бесстрашие.]
Уже близко становились французы; уже князь Андрей, шедший рядом с Багратионом, ясно различал перевязи, красные эполеты, даже лица французов. (Он ясно видел одного старого французского офицера, который вывернутыми ногами в штиблетах с трудом шел в гору.) Князь Багратион не давал нового приказания и всё так же молча шел перед рядами. Вдруг между французами треснул один выстрел, другой, третий… и по всем расстроившимся неприятельским рядам разнесся дым и затрещала пальба. Несколько человек наших упало, в том числе и круглолицый офицер, шедший так весело и старательно. Но в то же мгновение как раздался первый выстрел, Багратион оглянулся и закричал: «Ура!»
«Ура а а а!» протяжным криком разнеслось по нашей линии и, обгоняя князя Багратиона и друг друга, нестройною, но веселою и оживленною толпой побежали наши под гору за расстроенными французами.


Атака 6 го егерского обеспечила отступление правого фланга. В центре действие забытой батареи Тушина, успевшего зажечь Шенграбен, останавливало движение французов. Французы тушили пожар, разносимый ветром, и давали время отступать. Отступление центра через овраг совершалось поспешно и шумно; однако войска, отступая, не путались командами. Но левый фланг, который единовременно был атакован и обходим превосходными силами французов под начальством Ланна и который состоял из Азовского и Подольского пехотных и Павлоградского гусарского полков, был расстроен. Багратион послал Жеркова к генералу левого фланга с приказанием немедленно отступать.
Жерков бойко, не отнимая руки от фуражки, тронул лошадь и поскакал. Но едва только он отъехал от Багратиона, как силы изменили ему. На него нашел непреодолимый страх, и он не мог ехать туда, где было опасно.
Подъехав к войскам левого фланга, он поехал не вперед, где была стрельба, а стал отыскивать генерала и начальников там, где их не могло быть, и потому не передал приказания.
Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.
Эскадрон, где служил Ростов, только что успевший сесть на лошадей, был остановлен лицом к неприятелю. Опять, как и на Энском мосту, между эскадроном и неприятелем никого не было, и между ними, разделяя их, лежала та же страшная черта неизвестности и страха, как бы черта, отделяющая живых от мертвых. Все люди чувствовали эту черту, и вопрос о том, перейдут ли или нет и как перейдут они черту, волновал их.
Ко фронту подъехал полковник, сердито ответил что то на вопросы офицеров и, как человек, отчаянно настаивающий на своем, отдал какое то приказание. Никто ничего определенного не говорил, но по эскадрону пронеслась молва об атаке. Раздалась команда построения, потом визгнули сабли, вынутые из ножен. Но всё еще никто не двигался. Войска левого фланга, и пехота и гусары, чувствовали, что начальство само не знает, что делать, и нерешимость начальников сообщалась войскам.
«Поскорее, поскорее бы», думал Ростов, чувствуя, что наконец то наступило время изведать наслаждение атаки, про которое он так много слышал от товарищей гусаров.
– С Богом, г'ебята, – прозвучал голос Денисова, – г'ысыо, маг'ш!
В переднем ряду заколыхались крупы лошадей. Грачик потянул поводья и сам тронулся.
Справа Ростов видел первые ряды своих гусар, а еще дальше впереди виднелась ему темная полоса, которую он не мог рассмотреть, но считал неприятелем. Выстрелы были слышны, но в отдалении.
– Прибавь рыси! – послышалась команда, и Ростов чувствовал, как поддает задом, перебивая в галоп, его Грачик.
Он вперед угадывал его движения, и ему становилось все веселее и веселее. Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но всё веселее и оживленнее становилось. «Ох, как я рубану его», думал Ростов, сжимая в руке ефес сабли.
– О о о а а а!! – загудели голоса. «Ну, попадись теперь кто бы ни был», думал Ростов, вдавливая шпоры Грачику, и, перегоняя других, выпустил его во весь карьер. Впереди уже виден был неприятель. Вдруг, как широким веником, стегнуло что то по эскадрону. Ростов поднял саблю, готовясь рубить, но в это время впереди скакавший солдат Никитенко отделился от него, и Ростов почувствовал, как во сне, что продолжает нестись с неестественною быстротой вперед и вместе с тем остается на месте. Сзади знакомый гусар Бандарчук наскакал на него и сердито посмотрел. Лошадь Бандарчука шарахнулась, и он обскакал мимо.
«Что же это? я не подвигаюсь? – Я упал, я убит…» в одно мгновение спросил и ответил Ростов. Он был уже один посреди поля. Вместо двигавшихся лошадей и гусарских спин он видел вокруг себя неподвижную землю и жнивье. Теплая кровь была под ним. «Нет, я ранен, и лошадь убита». Грачик поднялся было на передние ноги, но упал, придавив седоку ногу. Из головы лошади текла кровь. Лошадь билась и не могла встать. Ростов хотел подняться и упал тоже: ташка зацепилась за седло. Где были наши, где были французы – он не знал. Никого не было кругом.
Высвободив ногу, он поднялся. «Где, с какой стороны была теперь та черта, которая так резко отделяла два войска?» – он спрашивал себя и не мог ответить. «Уже не дурное ли что нибудь случилось со мной? Бывают ли такие случаи, и что надо делать в таких случаях?» – спросил он сам себя вставая; и в это время почувствовал, что что то лишнее висит на его левой онемевшей руке. Кисть ее была, как чужая. Он оглядывал руку, тщетно отыскивая на ней кровь. «Ну, вот и люди, – подумал он радостно, увидав несколько человек, бежавших к нему. – Они мне помогут!» Впереди этих людей бежал один в странном кивере и в синей шинели, черный, загорелый, с горбатым носом. Еще два и еще много бежало сзади. Один из них проговорил что то странное, нерусское. Между задними такими же людьми, в таких же киверах, стоял один русский гусар. Его держали за руки; позади его держали его лошадь.
«Верно, наш пленный… Да. Неужели и меня возьмут? Что это за люди?» всё думал Ростов, не веря своим глазам. «Неужели французы?» Он смотрел на приближавшихся французов, и, несмотря на то, что за секунду скакал только затем, чтобы настигнуть этих французов и изрубить их, близость их казалась ему теперь так ужасна, что он не верил своим глазам. «Кто они? Зачем они бегут? Неужели ко мне? Неужели ко мне они бегут? И зачем? Убить меня? Меня, кого так любят все?» – Ему вспомнилась любовь к нему его матери, семьи, друзей, и намерение неприятелей убить его показалось невозможно. «А может, – и убить!» Он более десяти секунд стоял, не двигаясь с места и не понимая своего положения. Передний француз с горбатым носом подбежал так близко, что уже видно было выражение его лица. И разгоряченная чуждая физиономия этого человека, который со штыком на перевес, сдерживая дыханье, легко подбегал к нему, испугала Ростова. Он схватил пистолет и, вместо того чтобы стрелять из него, бросил им в француза и побежал к кустам что было силы. Не с тем чувством сомнения и борьбы, с каким он ходил на Энский мост, бежал он, а с чувством зайца, убегающего от собак. Одно нераздельное чувство страха за свою молодую, счастливую жизнь владело всем его существом. Быстро перепрыгивая через межи, с тою стремительностью, с которою он бегал, играя в горелки, он летел по полю, изредка оборачивая свое бледное, доброе, молодое лицо, и холод ужаса пробегал по его спине. «Нет, лучше не смотреть», подумал он, но, подбежав к кустам, оглянулся еще раз. Французы отстали, и даже в ту минуту как он оглянулся, передний только что переменил рысь на шаг и, обернувшись, что то сильно кричал заднему товарищу. Ростов остановился. «Что нибудь не так, – подумал он, – не может быть, чтоб они хотели убить меня». А между тем левая рука его была так тяжела, как будто двухпудовая гиря была привешана к ней. Он не мог бежать дальше. Француз остановился тоже и прицелился. Ростов зажмурился и нагнулся. Одна, другая пуля пролетела, жужжа, мимо него. Он собрал последние силы, взял левую руку в правую и побежал до кустов. В кустах были русские стрелки.


Пехотные полки, застигнутые врасплох в лесу, выбегали из леса, и роты, смешиваясь с другими ротами, уходили беспорядочными толпами. Один солдат в испуге проговорил страшное на войне и бессмысленное слово: «отрезали!», и слово вместе с чувством страха сообщилось всей массе.
– Обошли! Отрезали! Пропали! – кричали голоса бегущих.
Полковой командир, в ту самую минуту как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что нибудь ужасное с его полком, и мысль, что он, примерный, много лет служивший, ни в чем не виноватый офицер, мог быть виновен перед начальством в оплошности или нераспорядительности, так поразила его, что в ту же минуту, забыв и непокорного кавалериста полковника и свою генеральскую важность, а главное – совершенно забыв про опасность и чувство самосохранения, он, ухватившись за луку седла и шпоря лошадь, поскакал к полку под градом обсыпавших, но счастливо миновавших его пуль. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь и исправить во что бы то ни стало ошибку, ежели она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному, примерному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю за лесом, через который бежали наши и, не слушаясь команды, спускались под гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат голоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдата голоса полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя не похожее лицо полкового командира и маханье шпагой, солдаты всё бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешалось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Всё казалось потеряно, но в эту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг, без видимой причины, побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с таким отчаянным криком бросился на французов и с такою безумною и пьяною решительностью, с одною шпажкой, набежал на неприятеля, что французы, не успев опомниться, побросали оружие и побежали. Долохов, бежавший рядом с Тимохиным, в упор убил одного француза и первый взял за воротник сдавшегося офицера. Бегущие возвратились, баталионы собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились. Полковой командир стоял с майором Экономовым у моста, пропуская мимо себя отступающие роты, когда к нему подошел солдат, взял его за стремя и почти прислонился к нему. На солдате была синеватая, фабричного сукна шинель, ранца и кивера не было, голова была повязана, и через плечо была надета французская зарядная сумка. Он в руках держал офицерскую шпагу. Солдат был бледен, голубые глаза его нагло смотрели в лицо полковому командиру, а рот улыбался.Несмотря на то,что полковой командир был занят отданием приказания майору Экономову, он не мог не обратить внимания на этого солдата.
– Ваше превосходительство, вот два трофея, – сказал Долохов, указывая на французскую шпагу и сумку. – Мною взят в плен офицер. Я остановил роту. – Долохов тяжело дышал от усталости; он говорил с остановками. – Вся рота может свидетельствовать. Прошу запомнить, ваше превосходительство!
– Хорошо, хорошо, – сказал полковой командир и обратился к майору Экономову.
Но Долохов не отошел; он развязал платок, дернул его и показал запекшуюся в волосах кровь.
– Рана штыком, я остался во фронте. Попомните, ваше превосходительство.

Про батарею Тушина было забыто, и только в самом конце дела, продолжая слышать канонаду в центре, князь Багратион послал туда дежурного штаб офицера и потом князя Андрея, чтобы велеть батарее отступать как можно скорее. Прикрытие, стоявшее подле пушек Тушина, ушло, по чьему то приказанию, в середине дела; но батарея продолжала стрелять и не была взята французами только потому, что неприятель не мог предполагать дерзости стрельбы четырех никем не защищенных пушек. Напротив, по энергичному действию этой батареи он предполагал, что здесь, в центре, сосредоточены главные силы русских, и два раза пытался атаковать этот пункт и оба раза был прогоняем картечными выстрелами одиноко стоявших на этом возвышении четырех пушек.
Скоро после отъезда князя Багратиона Тушину удалось зажечь Шенграбен.
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
– А то приезжало сейчас начальство, так скорее драло, – сказал фейерверкер князю Андрею, – не так, как ваше благородие.
Князь Андрей ничего не говорил с Тушиным. Они оба были и так заняты, что, казалось, и не видали друг друга. Когда, надев уцелевшие из четырех два орудия на передки, они двинулись под гору (одна разбитая пушка и единорог были оставлены), князь Андрей подъехал к Тушину.
– Ну, до свидания, – сказал князь Андрей, протягивая руку Тушину.
– До свидания, голубчик, – сказал Тушин, – милая душа! прощайте, голубчик, – сказал Тушин со слезами, которые неизвестно почему вдруг выступили ему на глаза.


Ветер стих, черные тучи низко нависли над местом сражения, сливаясь на горизонте с пороховым дымом. Становилось темно, и тем яснее обозначалось в двух местах зарево пожаров. Канонада стала слабее, но трескотня ружей сзади и справа слышалась еще чаще и ближе. Как только Тушин с своими орудиями, объезжая и наезжая на раненых, вышел из под огня и спустился в овраг, его встретило начальство и адъютанты, в числе которых были и штаб офицер и Жерков, два раза посланный и ни разу не доехавший до батареи Тушина. Все они, перебивая один другого, отдавали и передавали приказания, как и куда итти, и делали ему упреки и замечания. Тушин ничем не распоряжался и молча, боясь говорить, потому что при каждом слове он готов был, сам не зная отчего, заплакать, ехал сзади на своей артиллерийской кляче. Хотя раненых велено было бросать, много из них тащилось за войсками и просилось на орудия. Тот самый молодцоватый пехотный офицер, который перед сражением выскочил из шалаша Тушина, был, с пулей в животе, положен на лафет Матвевны. Под горой бледный гусарский юнкер, одною рукой поддерживая другую, подошел к Тушину и попросился сесть.
– Капитан, ради Бога, я контужен в руку, – сказал он робко. – Ради Бога, я не могу итти. Ради Бога!
Видно было, что юнкер этот уже не раз просился где нибудь сесть и везде получал отказы. Он просил нерешительным и жалким голосом.
– Прикажите посадить, ради Бога.
– Посадите, посадите, – сказал Тушин. – Подложи шинель, ты, дядя, – обратился он к своему любимому солдату. – А где офицер раненый?
– Сложили, кончился, – ответил кто то.
– Посадите. Садитесь, милый, садитесь. Подстели шинель, Антонов.
Юнкер был Ростов. Он держал одною рукой другую, был бледен, и нижняя челюсть тряслась от лихорадочной дрожи. Его посадили на Матвевну, на то самое орудие, с которого сложили мертвого офицера. На подложенной шинели была кровь, в которой запачкались рейтузы и руки Ростова.
– Что, вы ранены, голубчик? – сказал Тушин, подходя к орудию, на котором сидел Ростов.
– Нет, контужен.
– Отчего же кровь то на станине? – спросил Тушин.
– Это офицер, ваше благородие, окровянил, – отвечал солдат артиллерист, обтирая кровь рукавом шинели и как будто извиняясь за нечистоту, в которой находилось орудие.
Насилу, с помощью пехоты, вывезли орудия в гору, и достигши деревни Гунтерсдорф, остановились. Стало уже так темно, что в десяти шагах нельзя было различить мундиров солдат, и перестрелка стала стихать. Вдруг близко с правой стороны послышались опять крики и пальба. От выстрелов уже блестело в темноте. Это была последняя атака французов, на которую отвечали солдаты, засевшие в дома деревни. Опять всё бросилось из деревни, но орудия Тушина не могли двинуться, и артиллеристы, Тушин и юнкер, молча переглядывались, ожидая своей участи. Перестрелка стала стихать, и из боковой улицы высыпали оживленные говором солдаты.
– Цел, Петров? – спрашивал один.
– Задали, брат, жару. Теперь не сунутся, – говорил другой.
– Ничего не видать. Как они в своих то зажарили! Не видать; темь, братцы. Нет ли напиться?
Французы последний раз были отбиты. И опять, в совершенном мраке, орудия Тушина, как рамой окруженные гудевшею пехотой, двинулись куда то вперед.
В темноте как будто текла невидимая, мрачная река, всё в одном направлении, гудя шопотом, говором и звуками копыт и колес. В общем гуле из за всех других звуков яснее всех были стоны и голоса раненых во мраке ночи. Их стоны, казалось, наполняли собой весь этот мрак, окружавший войска. Их стоны и мрак этой ночи – это было одно и то же. Через несколько времени в движущейся толпе произошло волнение. Кто то проехал со свитой на белой лошади и что то сказал, проезжая. Что сказал? Куда теперь? Стоять, что ль? Благодарил, что ли? – послышались жадные расспросы со всех сторон, и вся движущаяся масса стала напирать сама на себя (видно, передние остановились), и пронесся слух, что велено остановиться. Все остановились, как шли, на середине грязной дороги.
Засветились огни, и слышнее стал говор. Капитан Тушин, распорядившись по роте, послал одного из солдат отыскивать перевязочный пункт или лекаря для юнкера и сел у огня, разложенного на дороге солдатами. Ростов перетащился тоже к огню. Лихорадочная дрожь от боли, холода и сырости трясла всё его тело. Сон непреодолимо клонил его, но он не мог заснуть от мучительной боли в нывшей и не находившей положения руке. Он то закрывал глаза, то взглядывал на огонь, казавшийся ему горячо красным, то на сутуловатую слабую фигуру Тушина, по турецки сидевшего подле него. Большие добрые и умные глаза Тушина с сочувствием и состраданием устремлялись на него. Он видел, что Тушин всею душой хотел и ничем не мог помочь ему.
Со всех сторон слышны были шаги и говор проходивших, проезжавших и кругом размещавшейся пехоты. Звуки голосов, шагов и переставляемых в грязи лошадиных копыт, ближний и дальний треск дров сливались в один колеблющийся гул.
Теперь уже не текла, как прежде, во мраке невидимая река, а будто после бури укладывалось и трепетало мрачное море. Ростов бессмысленно смотрел и слушал, что происходило перед ним и вокруг него. Пехотный солдат подошел к костру, присел на корточки, всунул руки в огонь и отвернул лицо.
– Ничего, ваше благородие? – сказал он, вопросительно обращаясь к Тушину. – Вот отбился от роты, ваше благородие; сам не знаю, где. Беда!
Вместе с солдатом подошел к костру пехотный офицер с подвязанной щекой и, обращаясь к Тушину, просил приказать подвинуть крошечку орудия, чтобы провезти повозку. За ротным командиром набежали на костер два солдата. Они отчаянно ругались и дрались, выдергивая друг у друга какой то сапог.
– Как же, ты поднял! Ишь, ловок, – кричал один хриплым голосом.
Потом подошел худой, бледный солдат с шеей, обвязанной окровавленною подверткой, и сердитым голосом требовал воды у артиллеристов.
– Что ж, умирать, что ли, как собаке? – говорил он.
Тушин велел дать ему воды. Потом подбежал веселый солдат, прося огоньку в пехоту.
– Огоньку горяченького в пехоту! Счастливо оставаться, землячки, благодарим за огонек, мы назад с процентой отдадим, – говорил он, унося куда то в темноту краснеющуюся головешку.
За этим солдатом четыре солдата, неся что то тяжелое на шинели, прошли мимо костра. Один из них споткнулся.
– Ишь, черти, на дороге дрова положили, – проворчал он.
– Кончился, что ж его носить? – сказал один из них.
– Ну, вас!
И они скрылись во мраке с своею ношей.
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.
– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.

«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Уильямс,_Серена&oldid=81568258»