Кавендиш, Уильям, 1-й герцог Ньюкасл-апон-Тайн

Уильям Кавендиш,1-й герцог Ньюкасл-апон-Тайн англ. William Cavendish, 1st Duke of Newcastle-upon-Tyne,<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Герцог Ньюкасл-апон-Тайн
1665 — 1676
Предшественник:	новая креация
Преемник:	Генри Кавендиш, 2-й герцог Ньюкасл-апон-Тайн
Рождение:	6 декабря 1592(1592-12-06) Хендсуорт, Йоркшир
Смерть:	25 декабря 1676(1676-12-25) (84 года) аббатство Уэлбек, Ноттингемшир, Англия
Отец:	Чарльз Кавендиш
Мать:	Кэтрин Огл, баронесса Огл
Супруга:	Элизабет Бассетт Маргарет Кавендиш
Дети:	Джейн Кавендиш Чарльз Кавендиш Элизабет Кавендиш Генри Кавендиш Фрэнсис Кавендиш

Уильям Кавендиш (англ. William Cavendish; 6 декабря 1592 — 25 декабря 1676) — 1-й герцог Ньюкасл-апон-Тайн, английский энциклопедист и аристократ, поэт, наездник, драматург, фехтовальщик, политик, архитектор, дипломат и военный. Родился в знатной семье Кавендиш в Хэндсворте, графство Йоркшир. Семья Уильяма была в хороших отношениях с правящей династией Стюартов, поэтому Кавендиш скоро стал известен, в основном после посвящение в рыцари Бани (не следует путать с орденом, который был учреждён в 1725 году) и после унаследования владений в северной Англии.

Он был сделан маркизом Ньюкасл и ему было доверено обучение королевского наследника, в будущем — Карла II Английского. Кавендиш был верным роялистом, он финансировал короля во время епископских войн, а во время Гражданской войны был назначен генералом для сражений в Северной Англии против круглоголовых. После поражения при Марстон-Мур Кавендиш отправился в добровольное изгнание, и вернулся в Англию только после Реставрации, когда и получил титул герцога.

Семья и ранние годы

Потомок знатного рода Кавендиш, Уильям родился в Хендсворте, Йоркшир. Он был сыном сэра Чарльза Кавендиша и Кэтрин Огл. По отцовской линии его предками были Элизабет Талбот и придворный Уильям Кавендиш (1505—1557). Вскоре после Уильяма родился его брат Чарльз — уже точно неизвестно, когда именно. Братья имели близкие отношения всю свою жизнь. Семья жила в аббатстве Уэлбек.

Наследование владений Кавендиш

Он был старшим из выживших сыновей Сэра Чарльза Кавендиша и его жены Кэтрин, дочери 7-го барона Огл, и внуком сэра Уильяма Кавендиша и Элизабет Талбот. (Имя обычно произносится «Candish».) Он учился в Колледже Св. Джона в Кембридже. Когда принц Генри стал принцем Уэльским в 1610 году, Кавендиш был посвящён в рыцари ордена Бани. Позже он путешествовал с сэром Генри Уоттоном, послом при герцоге Савойском, а после возвращения женился на Элизабет (1602?-1643), дочери Уильяма Бассета из Стаффордшира, вдове Генри Говарда, третьего сына 1-го графа Саффолка. Ему крупно повезло несколько раз принимать короля Якова I и Карла I в своём поместье в Уэлбеке и Болсовере.

Пожалованные титулы

3 ноября 1620 года Кавендиш стал виконтом Мэнсфилд, а 7 марта 1628 года стал графом Ньюкасл-апон-Тайн. В 1629 он унаследовал от матери баронство Огл с годовым доходом 3 000 фунтов. В 1638 он стал управляющим при Карле, принце Уэльском, а в 1639 — тайным советником. Во время епископских войн (1639—1640) он помогал королю Карлу I ссудой в 10 000 фунтов и отрядом в 120 дворян.

Гражданская война

В 1641 году Кавендиш присоединился к военному заговору и на время удалился от двора. 11 января 1642 года король отправил его захватить город Гулль, но город не впустил его. Когда король начал войну против парламента, герцог получил в управление четыре северные графства и право посвящения в рыцари. Он набрал отряды за свой счёт и через Ньюкасл вступил в контакт с Генриеттой-Марией Французской, переправляя к королю его иностранных сторонников. В ноябре 1642 года он вторгся в Йоркшир и снял осады с Йорка, заставив лорда Ферфакса (англ.) отступить. 7 декабря 1642 года Кавендиш разбил армию Ферфакса у Тэдкастера.

Позже его планы были нарушены Ферфаксом, который отбил Лидс в январе 1643 года, в результате чего Кавендиш вернулся в Йорк. Когда королева вернулась в Англию, он сопровождал её до Йорка. Позже он захватил Уэйкфилд, Ротерхэм и Шеффилд. В июне он снова пошёл в наступление, разбил Ферфакса при Адуолтон-Муре 30 июня и занял весь Йоркшир, кроме Гуля и замка Урессел.

Теперь он должен был помочь королю против лорда Эссекса, но вместо этого продолжил боевые действия на севере, вторгся в Линкольншир, захватил Гэинсборо и Линкольн. Оттуда он вернулся, чтобы снять осаду с Гулля, в результате его люди, оставшиеся в Линкольншире, были разбиты Кромвелем при Уинсби (англ.) 11 октября 1643. В итоге было потеряно всё графство. 27 октября 1643 года он был сделан маркизом Ньюкасл.

На следующий год ему пришлось столкнуться с вторжением шотландцев. Он отступил в Йорк, где его окружили три армии шотландцев, армия Ферфакса и лорда Манчестерского. 1 июля 1644 года принц Руперт Пфальцский снял осаду, но на следующий день роялисты были разбиты в сражении при Марстон-Мур.

Труды

• Méthode et invention nouvelle de dresser les chevaux (1658)
• A New Method and Extraordinary Invention to Dress Horses and Work them according to Nature… (1667)

Пьесы

• The Country Captain или Captain Underwit (издана в 1649)
• The Varietie (издана в 1649)
• The Humorous Lovers (премьера в 1667, издана в 1677)
• The Triumphant Widow (премьера в 1674, издана в 1677)

Ссылки

• Кавендиш, английский род // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Кавендиш, Уильям, 1-й герцог Ньюкасл-апон-Тайн

– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.
Ростов так громко и весело захохотал, что Денисову из своей комнаты стало завидно, и Наташа не могла удержаться, засмеялась с ним вместе. – Нет, ведь хорошо? – всё говорила она.
– Хорошо, за Бориса уже не хочешь выходить замуж?
Наташа вспыхнула. – Я не хочу ни за кого замуж итти. Я ему то же самое скажу, когда увижу.
– Вот как! – сказал Ростов.
– Ну, да, это всё пустяки, – продолжала болтать Наташа. – А что Денисов хороший? – спросила она.
– Хороший.
– Ну и прощай, одевайся. Он страшный, Денисов?
– Отчего страшный? – спросил Nicolas. – Нет. Васька славный.
– Ты его Васькой зовешь – странно. А, что он очень хорош?
– Очень хорош.
– Ну, приходи скорей чай пить. Все вместе.
И Наташа встала на цыпочках и прошлась из комнаты так, как делают танцовщицы, но улыбаясь так, как только улыбаются счастливые 15 летние девочки. Встретившись в гостиной с Соней, Ростов покраснел. Он не знал, как обойтись с ней. Вчера они поцеловались в первую минуту радости свидания, но нынче они чувствовали, что нельзя было этого сделать; он чувствовал, что все, и мать и сестры, смотрели на него вопросительно и от него ожидали, как он поведет себя с нею. Он поцеловал ее руку и назвал ее вы – Соня . Но глаза их, встретившись, сказали друг другу «ты» и нежно поцеловались. Она просила своим взглядом у него прощения за то, что в посольстве Наташи она смела напомнить ему о его обещании и благодарила его за его любовь. Он своим взглядом благодарил ее за предложение свободы и говорил, что так ли, иначе ли, он никогда не перестанет любить ее, потому что нельзя не любить ее.
– Как однако странно, – сказала Вера, выбрав общую минуту молчания, – что Соня с Николенькой теперь встретились на вы и как чужие. – Замечание Веры было справедливо, как и все ее замечания; но как и от большей части ее замечаний всем сделалось неловко, и не только Соня, Николай и Наташа, но и старая графиня, которая боялась этой любви сына к Соне, могущей лишить его блестящей партии, тоже покраснела, как девочка. Денисов, к удивлению Ростова, в новом мундире, напомаженный и надушенный, явился в гостиную таким же щеголем, каким он был в сражениях, и таким любезным с дамами и кавалерами, каким Ростов никак не ожидал его видеть.


Вернувшись в Москву из армии, Николай Ростов был принят домашними как лучший сын, герой и ненаглядный Николушка; родными – как милый, приятный и почтительный молодой человек; знакомыми – как красивый гусарский поручик, ловкий танцор и один из лучших женихов Москвы.
Знакомство у Ростовых была вся Москва; денег в нынешний год у старого графа было достаточно, потому что были перезаложены все имения, и потому Николушка, заведя своего собственного рысака и самые модные рейтузы, особенные, каких ни у кого еще в Москве не было, и сапоги, самые модные, с самыми острыми носками и маленькими серебряными шпорами, проводил время очень весело. Ростов, вернувшись домой, испытал приятное чувство после некоторого промежутка времени примеривания себя к старым условиям жизни. Ему казалось, что он очень возмужал и вырос. Отчаяние за невыдержанный из закона Божьего экзамен, занимание денег у Гаврилы на извозчика, тайные поцелуи с Соней, он про всё это вспоминал, как про ребячество, от которого он неизмеримо был далек теперь. Теперь он – гусарский поручик в серебряном ментике, с солдатским Георгием, готовит своего рысака на бег, вместе с известными охотниками, пожилыми, почтенными. У него знакомая дама на бульваре, к которой он ездит вечером. Он дирижировал мазурку на бале у Архаровых, разговаривал о войне с фельдмаршалом Каменским, бывал в английском клубе, и был на ты с одним сорокалетним полковником, с которым познакомил его Денисов.