Уильям Фиц-Роберт, 2-й граф Глостер

2-й граф Глостер Уильям Фиц-Роберт

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Уильям Фиц-Роберт (англ. William FitzRobert; 23 ноября 1116 — 23 ноября 1183) — 2-й граф Глостер, сын Роберта Глостерского и Мабели Фиц-Роберт.

Биография

Уильям родился в царствование своего деда - Генриха Боклерка. Во время войны за престол между его тёткой Матильдой и двоюродным дядей Стефаном Уильям был, как и его отец, на стороне Матильды. По данным некоторых источников, он так же, как и его отец, попал в плен в битве при Винчестере в 1141 году и содержался некоторое время в заключении в замке Рочестер. После смерти Роберта в 1147 году он стал графом Глостерским и вёл в условиях феодальной анархии фактически независимую политику из своей резиденции в Кардиффе. Так, он подчинил Генри де Траси (1147 год), заключил союз о взаимопомощи с Роджером де Клером (1154 год), расширял свои владения в Уэльсе. Но в 1158 году один из валлийских князей Ифар Бах захватил в плен Уильяма, его жену и сына и отпустил только после возврата ему земель, завоёванных графом глостерским ранее.

Отношения между Уильямом и его двоюродным братом Генрихом II долгое время были хорошими. В 1173 году граф поддержал короля против его мятежных сыновей, но позже Генрих заподозрил его в причастности к мятежу. Уильям смог оправдаться, только изъявив покорность, сдав Бристольский замок и сделав своим наследником младшего сына Генриха II - принца Джона. Единственный сын Уильяма умер совсем юным, так что граф согласился оставить свои земли и титулы принцу при условии, что тот женится на его дочери (и если брак между троюродными братом и сестрой разрешит церковь).

Уильям присутствовал при посредничестве Генриха II между королями Кастилии и Наварры в марте 1177 года. Он умер в 1183 году, в день своего 67-летия, оставив своим наследником принца Джона.

Семья

Жена и дети

Уильям Фиц-Роберт был женат на Гевизе де Бомон, дочери 2-го графа Лестера. От этого брака родились четверо детей:

• Роберт Фиц-Уильям (1151-1166)
• Мабель, жена Амори V де Монфора
• Амиция, графиня Глостер, жена Ричарда де Клера
• Изабелла, была замужем трижды. Первый муж - Иоанн Безземельный, король Англии; второй муж - Жоффруа де Мандевиль, 2-й граф Эссекс; третий муж - Хьюберт де Бург, 1-й граф Кент.

Предки

Уильям Фиц-Роберт, 2-й граф Глостер — предки

Роберт Дьявол, герцог Нормандии               Вильгельм I Завоеватель                       Герлева               Генрих I Боклерк                             Болдуин V Фландрский               Матильда Фландрская                       Адела Французская               Роберт, 1-й граф Глостер                                   Уильям Фиц-Роберт, 2-й граф Глостер                                         Хамон Денатус               Хамон Шериф                       Роберт Фиц-Хэмон, лорд Глостер и Гламорган                             Гевиза де Авой                       Мабель Фиц-Роберт                                   Роджер Монтгомери               Роджер Монтгомери, 1-й граф Шрусбери                       Сибилла Монтгомери                             Гильом Талвас               Мабель де Беллем                       Хильдебурга             </center>

Литература

• Robert B. Patterson, « William, second earl of Gloucester (d. 1183) », Oxford Dictionary of National Biography, Oxford University Press, septembre 2004; online edn, janvier 2008.
• D. Crouch, « Earl William of Gloucester and the end of the anarchy: new evidence relating to the honor of Eudo Dapifer », The English Historical Review, vol. 103 (1988), p. 69–75.

Отрывок, характеризующий Уильям Фиц-Роберт, 2-й граф Глостер

– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.
– Bonsoir, Lise, [Доброй ночи, Лиза,] – сказал князь Андрей, вставая и учтиво, как у посторонней, целуя руку.


Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.