Хау, Уильям
Уильям Хау, 5-й виконт Хау | ||
англ. William Howe, 5th Viscount Howe | ||
Дата рождения | ||
---|---|---|
Место рождения | ||
Дата смерти | ||
Место смерти | ||
Принадлежность | ||
Род войск | ||
Годы службы |
1746—1814 | |
Звание | ||
Командовал |
48-й пехотный полк, | |
Сражения/войны |
Война за австрийское наследство, | |
Награды и премии |
| |
Связи |
Уильям Хау[1] или Хоу (англ. William Howe; 10 августа 1729 — 12 июля 1814, Плимут, Англия) — 5-й виконт Хау (1799 год), английский государственный и военный деятель, полный генерал (1793 год), брат адмирала Ричарда Хау.
Биография
В 1744—1746 годах — Почётный королевский паж.
Купив чин корнета, в 1746 году поступил на военную службу в драгунский полк герцога Камберлендского. В 1746—1748 годах, во время войны за австрийское наследство, служил во Фландрии. После войны перешёл на службу в 20-й пехотный полк. В 1750—1752 годах командовал 48-м пехотным полком.
С началом Семилетней войны, в феврале 1757 года, получил чин полковника и назначен командиром 58-го пехотного полка. Служил в Северной Америке. Участвовал в осаде Луисбурга (1758 год) и битве на Авраамовой равнине (1759 год). Вернувшись в Европу, в 1761 году участвовал во взятии Бель-Иля. Затем был отправлен в Вест-Индию и в 1762 году участвовал во осаде Гаваны.
В 1758—1780 годах — депутат Парламента от округа Ноттингем.
В 1764—1775 годах — командир 46-го пехотного полка. В 1772 году произведён в генерал-майоры.
Во время североамериканской войны за независимость Хау, после победы при Банкер-Хилле (1775 год), был произведён в генерал-лейтенанты и назначен главнокомандующим английскими войсками. Вынужденный отдать противникам Бостон, отступил к Галифаксу. В 1776 году разбил американцев в битве при Лонг-Айленде, но не мог помешать им отступить к Нью-Йорку. Джордж Вашингтон, избегая решительного сражения, отступил за реку Делавэр. В 1777 году, после победы при Брендивайне, Хау занял Филадельфию, где укрепился и оставался в бездействии до мая 1778 года. Британское правительство, обвиняя его в том, что он не воспользовался своим выгодным положением и не уничтожил армию Вашингтона, 20 мая 1778 года сменило его генералом Клинтоном. 25 мая Хау отплыл в Англию, куда прибыл в июле. В мае 1779 года Парламент начал расследование деятельности Хау в Северной Америке, которое завершилось 29 июня безрезультатно.
После возвращения из Америки, до 1786 года, был полковником (почётным командиром) 23-го пехотного полка.
В 1782—1804 годах — генерал-лейтенант артиллерии в Артиллерийском депо.
В 1786—1814 годах — полковник 19-го драгунского полка.
С началом войны с Францией, в 1793 году произведён в полные генералы и до 1795 годакомандовал войсками на севере Великобритании.
В 1795—1808 годах — командир гарнизона в Берик-апон-Туид.
В 1808—1814 годах — командир гарнизона в Плимуте.
Напишите отзыв о статье "Хау, Уильям"
Примечания
- ↑ Фамилия Howe произносится [haʊ], то есть «Хау», см. [dictionary.reference.com/browse/howe Howe] (англ.). dictionary.com. Проверено 30 августа 2010. [www.webcitation.org/65UfftTj8 Архивировано из первоисточника 16 февраля 2012].; передача Howe как «Хау» используется во многих печатных источниках (например в Плешков В. Н., Фурсенко А. А. «Мирная» миссия братьев Хау // [books.google.ru/books?id=ySkJAQAAIAAJ&q=хау&dq=хау Внешняя политика США в конце XVIII века]. — Л.: Наука, 1984.) и рекомендуется словарями (Рыбакин, А. И. Словарь английских фамилий : ок. 22 700 фамилий / рецензент: д-р филол. наук А. В. Суперанская. — 2-е изд., стер. — М. : Астрель : АСТ, 2000. — С. 243. — ISBN 5-271-00590-9 (Астрель). — ISBN 5-17-000090-1 (АСТ).).</span>
</ol>
Литература
- Гоу, Вильям // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Это заготовка статьи о военном деятеле. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Хау, Уильям
Пелагея Даниловна улыбнулась.– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.
С девичьего крыльца застучали ноги по ступенькам, скрыпнуло звонко на последней, на которую был нанесен снег, и голос старой девушки сказал:
– Прямо, прямо, вот по дорожке, барышня. Только не оглядываться.
– Я не боюсь, – отвечал голос Сони, и по дорожке, по направлению к Николаю, завизжали, засвистели в тоненьких башмачках ножки Сони.
Соня шла закутавшись в шубку. Она была уже в двух шагах, когда увидала его; она увидала его тоже не таким, каким она знала и какого всегда немножко боялась. Он был в женском платье со спутанными волосами и с счастливой и новой для Сони улыбкой. Соня быстро подбежала к нему.
«Совсем другая, и всё та же», думал Николай, глядя на ее лицо, всё освещенное лунным светом. Он продел руки под шубку, прикрывавшую ее голову, обнял, прижал к себе и поцеловал в губы, над которыми были усы и от которых пахло жженой пробкой. Соня в самую середину губ поцеловала его и, выпростав маленькие руки, с обеих сторон взяла его за щеки.
– Соня!… Nicolas!… – только сказали они. Они подбежали к амбару и вернулись назад каждый с своего крыльца.
Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе ?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.