Уиннингэм, Мэр
Поделись знанием:
– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
| Мэр Уиннингэм | |
| Mare Winningham | |
 Мэр Уиннингэм в 2012 году. | |
| Имя при рождении: |
Mary Megan Winningham |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Профессия: | |
| Карьера: |
1976 — наст. время |
Мэри Меган (Мэр) Уиннингэм (англ. Mary Megan (Mare) Winningham, род. 16 мая 1959) — американская актриса и певица. За свою карьеру она номинировалась на премии «Оскар», «Тони», «Золотой глобус» и «Джини». За свою работу на телевидении, Уиннингэм восемь раз выдвигалась на «Эмми», выиграв две статуэтки; в 1980 и 1998 годах.
Ранняя жизнь
Мэри Меган Уиннингэм родилась 16 мая 1959 года в Фениксе, штат Аризона, США, но выросла в Калифорнии. У неё в семье было три брата и сестра.
Во время обучения в школе будущая актриса проявляла большой интерес к изучению актёрского мастерства, посещала разные семинары и кружки. В это время она взяла себе псевдоним «Мэр». Вскоре она перешла в школу, где углубленно изучалось актёрское мастерство, и актриса сыграла свою первую роль в мюзикле «Звуки музыки».
Карьера
Уиннингэм начала свою карьеру в качестве певицы. Она заявила о себе в 1976 году исполнив песню the Beatles «Here, There and Everywhere». Хотя она и не достигла больших успехов в музыке, но после этого выступления Мэр заключила выгодный контракт на участие в популярном телешоу того времени.
В 1980 году актриса играет в фильме «Янтарные волны» за которую она получает престижную премию «Эмми».
Известность актрисе принесла её работа в фильме «Огонёк святого Эльма», 1985 года. В девяностые актриса активно снимается как на ТВ, так и в полном метре, выходят фильмы с её участием «Тернер и Хуч», «Уайатт Эрп», «Джорджия», за который актриса получила номинацию на премию «Оскар» и другие.
В 2000-е актриса продолжает активно сниматься в кино и на ТВ, она снималась в таких сериалах как «Анатомия страсти», где играла мачеху главной героини «Мередит». Появилась в фильмах «Быстрое решение», где её партнером была Фелисити Хаффман. Она появилась в независимом фильме «Одуванчик».
В 2009 году актриса сыграла в фильме «Братья», сериалах «CSINY» и других. В 2011 и 2012 годах Уиннингэм номинировалась на премию «Эмми» в категории «Лучшая актриса второго плана в мини-сериале или фильме» за роли в мини-сериалах «Милдред Пирс» (2011) и «Хэтфилды и Маккои» (2012).
Уиннингэм записала три музыкальных альбома, в 1992, 1998 и 2007 годах.
Личная жизнь
Мэр Уиннингэм была замужем трижды. Её последний партнёр Джейсон Трукко, с которым она в браке с 2008 года.
Хотя Мэр была воспитана в католической семье, в ноябре 2001, по совету друга она стала учиться у рабби Нила Вайнберга в Университете иудаизма в Лос-Анджелесе. 3 марта 2003 она приняла иудаизм[1][2]. Мэр принадлежит к консервативной синагоге в Большом Лос-Анджелесе. Её расово-фольклорный альбом Refuge Rock Sublime (2007) посвящён в основном её обращению в иудаизм и содержит такие песни как «What Would David Do», «A Convert’s Jig» и «Hatikva»[3].
Фильмография
| Год | Название на русском | Название на английском | Роль | Примечания |
|---|---|---|---|---|
| 1976 | Young Pioneers | Nettie Peters | ||
| 1976 | Young Pioneers' Christmas | Nettie Peters | ||
| 1977 | James at 15 | Wanda | 1 эпизод | |
| 1978 | Special Olympics | Janice Gallitzin | ||
| 1978 | Женщина-полицейский | Police Woman | Linda | 1 эпизод |
| 1978 | The Young Pioneers | Nettie Peters | 1 эпизод | |
| 1979 | Старски и Хатч | Starsky and Hutch | Joey Carston | 1 эпизод |
| 1979 | Семья | Family | Merilee Kalisher | 1 эпизод |
| 1979 | Steeletown | Aggie Modgelewsky | ||
| 1979 | The Death of Ocean View Park | Jenny Flowers | ||
| 1980 | Amber Waves | Marlene Burkhardt | Премия «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в мини-сериале или фильме | |
| 1980 | Off the Minnesota Strip | Micki Johansen | ||
| 1980 | The Women’s Room | Chris | ||
| 1980 | One Trick Pony | One Trick Pony | Modeena Dandridge | |
| 1981 | Threshold | Carol Severance | Номинация — Премия «Джини» лучшей зарубежной актрисе | |
| 1981 | Freedom | Libby Bellow | ||
| 1981 | A Few Days in Weasel Creek | Locksley Claitor | ||
| 1982 | Missing Children: A Mother’s Story | Kate Bradshaw | ||
| 1983 | Поющие в терновнике | The Thorn Birds | Justine O’Neill | |
| 1984 | Helen Keller: The Miracle Continues | Helen Keller | ||
| 1984 | Single Bars, Single Women | Bootsie | TV movie | |
| 1985 | ABC Afterschool Specials | Beth | 1 эпизод | |
| 1985 | Огни святого Эльма | St. Elmo’s Fire | Wendy Beamish | |
| 1985 | Зал славы Hallmark | Hallmark Hall of Fame | Margaret Ryder | 1 эпизод Номинация — Премия «Эмми» за лучшую женскую роль в мини-сериале или фильме |
| 1986 | The Twilight Zone | Norma Lewis | 1 эпизод | |
| 1986 | A Winner Never Quits | Annie | ||
| 1986 | Who Is Julia? | Mary Frances Bodine | ||
| 1986 | Nobody’s Fool | Pat | ||
| 1987 | Стыдливые люди | Shy People | Candy | |
| 1987 | Сделано в раю | Made in Heaven | Brenda Carlucci | |
| 1987 | Eye on the Sparrow | Ethel Lee | ||
| 1988 | God Bless the Child | Theresa Johnson | ||
| 1988 | Миля чудес | Miracle Mile | Julie Peters | Номинация — Премия «Независимый дух» за лучшую женскую роль второго плана |
| 1989 | Тёрнер и Хуч | Turner & Hooch | Dr. Emily Carson | |
| 1990 | Love and Lies | Kim Paris | ||
| 1990 | Crossing to Freedom | Nicole Rougeron | ||
| 1991 | Fatal Exposure | Jamie Hurd | ||
| 1991 | She Stood Alone | Prudence Crandall | ||
| 1991 | Hard Promises | Dawn | ||
| 1992 | Those Secrets | Faye | ||
| 1992 | Intruders | Mary Wilkes | ||
| 1993 | Sexual Healing | Marta | ||
| 1993 | Better Off Dead | Kit Killner | CableACE Award за лучшую женскую роль в мини-сериале или фильме | |
| 1994 | Betrayed by Love | Dana | ||
| 1994 | Teresa’s Tattoo | Singer | ||
| 1994 | Уайетт Эрп | Wyatt Earp | Mattie Blaylock | |
| 1994 | Война | The War | Lois Simmons | |
| 1995 | Georgia | Georgia Flood | Премия «Независимый дух» за лучшую женскую роль второго плана Номинация — Премия «Оскар» за лучшую женскую роль второго плана Номинация — Премия Гильдии киноактёров США за лучшую женскую роль второго плана | |
| 1995 | Letter to My Killer | Judy Parma | ||
| 1996 | The Boys Next Door | Sheila | Номинация — Премия «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в мини-сериале или фильме | |
| 1996 | The Deliverance of Elaine | Elaine Hodges | ||
| 1997 | Bad Day on the Block | Catherine Braverton | ||
| 1997 | Джордж Уоллес | George Wallace | Lurleen Wallace | Премия «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в мини-сериале или фильме Номинация — Премия «Золотой глобус» за лучшую женскую роль второго плана — мини-сериал, телесериал или телефильм Номинация — Премия Гильдии киноактёров США за лучшую женскую роль в телефильме или мини-сериале Номинация — Премия «Спутник» за лучшую женскую роль второго плана — мини-сериал, телесериал или телефильм |
| 1997-1998 | Без ума от тебя | '[Mad About You | Sarah McCain | 2 эпизода |
| 1998 | Everything That Rises | Kyle Clay | ||
| 1998 | Little Girl Fly Away | Catherine Begley | ||
| 1999 | Скорая помощь | ER | Dr. Amanda Lee | 4 эпизода |
| 1999 | Too Rich: The Secret Life of Doris Duke | Chandi Heffner | ||
| 2000 | Sally Hemings: An American Scandal | Martha Jefferson Randolph | ||
| 2000 | Sharing the Secret | Dr. Nina Moss | ||
| 2001 | Snap Decision | Jennifer Bradley | ||
| 2001 | Night Visions | Kate Morris | 1 эпизод | |
| 2002 | Клиент всегда мёртв | Six Feet Under | Eileen Piper | 1 эпизод |
| 2002 | День из жизни | Tru Confessions | Ginny | |
| 2002 | Прикосновение ангела | Touched by an Angel | Maggie | 1 эпизод |
| 2003 | The Maldonado Miracle | Maisie | Номинация — Премия «Эмми» за лучшую женскую роль в мини-сериале или фильме | |
| 2003 | The Adventures of Ociee Nash | Aunt Mamie Nash | ||
| 2003 | Закон и порядок: Специальный корпус | Law & Order: Special Victims Unit | Sandra Blaine | 1 эпизод Номинация — Премия «Эмми» в категории «Лучшая приглашённая актриса в драматическом телесериале» |
| 2003 | The Brotherhood of Poland, New Hampshire | Dottie Shaw | 7 эпизодов | |
| 2004 | Dandelion | Layla Mullich | ||
| 2004-2005 | Clubhouse | Lynne Young | 11 эпизодов | |
| 2005 | The Magic of Ordinary Days | Martha | ||
| 2007 | War Eagle, Arkansas | Belle | ||
| 2007 | Юристы Бостона | Boston Legal | Patrice Kelly | 2 эпизода |
| 2007 | Анатомия страсти | Grey’s Anatomy | Susan Grey | 6 эпизодов |
| 2007 | На трезвую голову | Swing Vote | Larissa Johnson | |
| 2009 | C.S.I.: Место преступления Нью-Йорк | CSI: NY | Katherine Donovan | 1 эпизод |
| 2009 | Братья | Brothers | Elsie Cahill | |
| 2010 | Детектив Раш | Cold Case | Celeste Cooper | 1 эпизод |
| 2010 | 24 часа | 24 | Elaine Al-Zacar | 2 эпизода |
| 2010 | Мыслить как преступник | Criminal Minds | Nancy Riverton | 1 эпизод |
| 2011 | Милдред Пирс | Mildred Pierce | Ida Corwin | Мини-сериал Номинация — Премия «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в мини-сериале или фильме |
| 2011 | Торчвуд | Torchwood: Miracle Day | Ellis Hartley Monroe | 3 эпизода |
| 2012 | Белоснежка: Месть гномов | Mirror Mirror | Baker Margaret | |
| 2012 | Хэтфилды и Маккои | Hatfields & McCoys | Sally McCoy | Мини-сериал Номинация — Премия «Эмми» за лучшую женскую роль второго плана в мини-сериале или фильме |
| 2013 | Филомена | Philomena | Mary | |
| 2013 | Под куполом | Under the Dome | Агата Сигрейв | 2 эпизода |
| 2013, 2014, 2015 | Американская история ужасов | American Horror Story | Alicia Spencer / Rita Gayheart / Hazel Evers | 13 эпизодов |
| 2014 | Любовники | The Affair | Cherry Lockhart | 8 эпизодов |
| 2017 | Геошторм | Geostorm | Dr. Jennings |
Напишите отзыв о статье "Уиннингэм, Мэр"
Примечания
- ↑ Naomi Pfefferman. [www.jewishsf.com/content/2-0-/module/displaystory/story_id/23590/edition_id/468/format/html/displaystory.html Actress-singer Mare Winningham an unlikely Jewish soul]. Jewish News Weekly (17 September 2004). Проверено 6 апреля 2008. [www.webcitation.org/65RkESOOt Архивировано из первоисточника 14 февраля 2012].
- ↑ [www.jewishsf.com/content/2-0-/module/displaystory/story_id/23590/edition_id/468/format/html/displaystory.html j. — Actress-singer Mare Winningham an unlikely Jewish soul]
- ↑ [www.hillel.org/TemplatesHillel/Templates/news.aspx?NRMODE=Published&NRNODEGUID={072CF0C6-A8D1-496E-B652-AE4916E495F6}&NRORIGINALURL=%2Fabout%2Fnews%2F2007%2Fmar%2Fwinningham_2007Mar16.htm&NRCACHEHINT=NoModifyGuest Actress Mare Winningham Sings a «Convert’s Jig»]
Ссылки
- Мэр Уиннингэм (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
||||||
Отрывок, характеризующий Уиннингэм, Мэр
– Что плохо, батюшка?– Жена! – коротко и значительно сказал старый князь.
– Я не понимаю, – сказал князь Андрей.
– Да нечего делать, дружок, – сказал князь, – они все такие, не разженишься. Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь.
Он схватил его за руку своею костлявою маленькою кистью, потряс ее, взглянул прямо в лицо сына своими быстрыми глазами, которые, как казалось, насквозь видели человека, и опять засмеялся своим холодным смехом.
Сын вздохнул, признаваясь этим вздохом в том, что отец понял его. Старик, продолжая складывать и печатать письма, с своею привычною быстротой, схватывал и бросал сургуч, печать и бумагу.
– Что делать? Красива! Я всё сделаю. Ты будь покоен, – говорил он отрывисто во время печатания.
Андрей молчал: ему и приятно и неприятно было, что отец понял его. Старик встал и подал письмо сыну.
– Слушай, – сказал он, – о жене не заботься: что возможно сделать, то будет сделано. Теперь слушай: письмо Михайлу Иларионовичу отдай. Я пишу, чтоб он тебя в хорошие места употреблял и долго адъютантом не держал: скверная должность! Скажи ты ему, что я его помню и люблю. Да напиши, как он тебя примет. Коли хорош будет, служи. Николая Андреича Болконского сын из милости служить ни у кого не будет. Ну, теперь поди сюда.
Он говорил такою скороговоркой, что не доканчивал половины слов, но сын привык понимать его. Он подвел сына к бюро, откинул крышку, выдвинул ящик и вынул исписанную его крупным, длинным и сжатым почерком тетрадь.
– Должно быть, мне прежде тебя умереть. Знай, тут мои записки, их государю передать после моей смерти. Теперь здесь – вот ломбардный билет и письмо: это премия тому, кто напишет историю суворовских войн. Переслать в академию. Здесь мои ремарки, после меня читай для себя, найдешь пользу.
Андрей не сказал отцу, что, верно, он проживет еще долго. Он понимал, что этого говорить не нужно.
– Всё исполню, батюшка, – сказал он.
– Ну, теперь прощай! – Он дал поцеловать сыну свою руку и обнял его. – Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне старику больно будет… – Он неожиданно замолчал и вдруг крикливым голосом продолжал: – а коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет… стыдно! – взвизгнул он.
– Этого вы могли бы не говорить мне, батюшка, – улыбаясь, сказал сын.
Старик замолчал.
– Еще я хотел просить вас, – продолжал князь Андрей, – ежели меня убьют и ежели у меня будет сын, не отпускайте его от себя, как я вам вчера говорил, чтоб он вырос у вас… пожалуйста.
– Жене не отдавать? – сказал старик и засмеялся.
Они молча стояли друг против друга. Быстрые глаза старика прямо были устремлены в глаза сына. Что то дрогнуло в нижней части лица старого князя.
– Простились… ступай! – вдруг сказал он. – Ступай! – закричал он сердитым и громким голосом, отворяя дверь кабинета.
– Что такое, что? – спрашивали княгиня и княжна, увидев князя Андрея и на минуту высунувшуюся фигуру кричавшего сердитым голосом старика в белом халате, без парика и в стариковских очках.
Князь Андрей вздохнул и ничего не ответил.
– Ну, – сказал он, обратившись к жене.
И это «ну» звучало холодною насмешкой, как будто он говорил: «теперь проделывайте вы ваши штуки».
– Andre, deja! [Андрей, уже!] – сказала маленькая княгиня, бледнея и со страхом глядя на мужа.
Он обнял ее. Она вскрикнула и без чувств упала на его плечо.
Он осторожно отвел плечо, на котором она лежала, заглянул в ее лицо и бережно посадил ее на кресло.
– Adieu, Marieie, [Прощай, Маша,] – сказал он тихо сестре, поцеловался с нею рука в руку и скорыми шагами вышел из комнаты.
Княгиня лежала в кресле, m lle Бурьен терла ей виски. Княжна Марья, поддерживая невестку, с заплаканными прекрасными глазами, всё еще смотрела в дверь, в которую вышел князь Андрей, и крестила его. Из кабинета слышны были, как выстрелы, часто повторяемые сердитые звуки стариковского сморкания. Только что князь Андрей вышел, дверь кабинета быстро отворилась и выглянула строгая фигура старика в белом халате.
– Уехал? Ну и хорошо! – сказал он, сердито посмотрев на бесчувственную маленькую княгиню, укоризненно покачал головою и захлопнул дверь.
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
