Уинчелси, Роберт

Роберт Уинчесли Robert Winchelsey
Архиепископ Кентерберийский
Посвящение	12 сентября 1294 года
Интронизация
Конец правления	11 мая 1313 года
Предшественник	Джон Пэкхэм
Преемник	Томас Кобхэм
Умер	11 мая 1313(1313-05-11) Отфорд
Похоронен	Кентерберийский собор

Роберт Уинчелси (англ. Robert Winchelsey; ок. 1245 — 11 мая 1313) — английский богослов и архиепископ Кентерберийский. Учился и преподавал в университетах Парижа и Оксфорда, был канцлером последнего. Избран в архиепископы Кентерберийские в начале 1293 года. При поддержке Папского престола архиепископ сопротивлялся попыткам Эдуарда I обложить налогом духовенство. Уинчелси также выступал против королевского казначея Уолтера Лэнгтона и некоторых других священнослужителей. Смог вернуться в Англию по восшествии на престол Эдуарда II, однако вскоре присоединился к противникам нового короля. Уинчелси скончался в 1313 году. Хотя появлялись сообщения о чудесах у его гробницы, попытка канонизации оказалась неудачной.

Ранние годы

О семье и детстве Роберта известно мало. Скорее всего, он родился не позже 1247 года в местечке под названием Уинчелси в Кенте и имел брата Генри и племянника Джона.

Уинчелси учился и преподавал в университетах Парижа и Оксфорда и был ректором первого и канцлером второго. Находясь в Париже, он читал работы Фомы Аквинского, и, возможно, даже встречался с ним; его собственные богословские труды полностью соответствуют духу схоластики. В 1283 году он был назначен каноником собора Святого Павла в Лондоне, но когда именно он вернулся в Англию, неясно. Он обладал правом на пребенду с Оксгейта в диоцезе Лондона; около 1288 года стал архидиаконом Эссекса в том же диоцезе.

Архиепископство

Выборы

Архиепископ Кентерберийский Джон Пэкхэм скончался в декабре 1292 года, и 13 февраля 1293 года его преемником был избран Уинчелси. Ни король, ни папа не приложили руки к этому избранию, что было достаточно необычно. 1 апреля Уинчелси отплыл из Англии в Рим для получения одобрения папы римского. Посвящение было задержано из-за затянувшегося избрания нового папы; церемония была проведена в Акуиле 12 сентября 1294 года Целестином V.

Конфликт с Эдуардом I

Уинчелси был ярым противником Эдуарда I. Принося клятву верности, он оскорбил короля, добавив слова о том, что присягает только за темпоралии, а не за спиритуалии. Всё время пребывания в сане архиепископа он отказывался позволять Эдуарду облагать духовенство налогом выше определённого уровня и выдерживал значительное давление, оказываемое королём в попытках добиться своего. В августе 1295 года Уинчелси предложил королю десятую часть всех церковных доходов — меньше, чем Эдуард надеялся. Уинчелси согласился, что если война с Францией, для которой требовались деньги, не завершится до следующего года, духовенство уступит и внесёт в казну дополнительные средства.

В 1296 году была издана папская булла Clericis laicos, запрещающая уплату налогов светской власти. В 1297 году Уинчелси призвал духовенство отказаться платить Эдуарду. Однако духовенство провинции Йорк уплатило в качестве налога пятую часть своего дохода. Эдуард затем объявил отказавшихся платить священнослужителей преступниками и приказал конфисковать их собственность. Он заявил, однако, что они могут заплатить штраф в пятую часть своего дохода — сколько предложило платить в качестве налога северное духовенство. Королевские клерки и многие другие священнослужители уплатили штраф; в марте на собрании южного духовенства, после долгих споров, Уинчелси приказал каждому принимать решение самостоятельно. Судя по всему, большинство решило уступить королю, но архиепископ отказался платить в казну — Эдуард в ответ конфисковал его земли. В июле 1297 года король и прелат примирились в Вестминстере и конфискованное было возвращено. После этого Уинчелси попытался стать посредником между Эдуардом и графами, также возражавшими против новых налогов.

Раздражение Эдуарда усугубилось оппозицией Уинчелси к епископу Личфилда Уолтеру Лэнгтону, королевскому казначею. Король не был единственным, кто был недоволен архиепископом; в 1297 году на аббата Осни так сильно повлиял сделанный им выговор, что он скончался от сердечного приступа. В 1299 году Уинчелси и король ненадолго примирились, и архиепископ провёл в Кентербери бракосочетание короля с его второй супругой Маргаритой Французской. Уинчелси яро утверждал свою власть над суффраганами (подчинёнными епископами), поссорился с Бонифацием VIII из-за суссексского прихода и в 1301 году был отлучен одним из приближённых папы. Он был прощён в 1302 году.

Ссылка и возвращение

В 1301 году Уинчелси объединился с баронами в требовании от короля реформ во время парламентской сессии в Линкольне, но союз распался из-за того, что Роберт поддержал претензии Бонифация VIII на сюзеренитет над Шотландией. Король не предпринимал действий против Уинчелси, пока в 1305 году папой не был избран под именем Климента V гасконец Бертран де Го. Эдуард отправил к папе двух посланников — Лэнгтона и Генри де Ласи — с историей о том, что Уинчелси составляет против него заговор. 12 февраля 1306 года Климент приостановил полномочия архиепископа. Уинчелси покинул Англию и отправился к папскому двору в Бордо, где оставался до смерти Эдуарда в июле 1307 года. Архиепископа поддержал только епископ Дарема Энтони Бек.

После смерти Эдуарда I новый король, Эдуард II, изъявил желание о восстановлении Уинчелси в должности, на что папа согласился 22 января 1308 года. Вскоре после своего возвращения в Англию в начале 1308 года архиепископ присоединился к противникам короля. Архиепископ и граф Уорик были единственными людьми, возражавшими против возвращения фаворита Пирса Гавестона в Англию в 1309 году. В 1310 году Уинчелси стал одним из ордейнеров, при этом пригрозив отлучением от церкви любому, кто бы посмел нарушить ордонансы.

Смерть и наследие

Роберт Уинчелси скончался в своём поместье Отфорде 11 мая 1313 года и был захоронен в Кентерберийском соборе.

Уинчелси пользовался известностью как проповедник, собирая большие толпы в соборе Святого Павла. Основная часть его богословских работ относится ко времени, когда он работал там, проведя несколько торжественных диспутов. Сохранившиеся записи показывают его весьма ортодоксальные взгляды и схоластический метод. Сообщалось о чудесах около его гробницы в Кентербери, но попытка объявить его святым потерпела неудачу.

Литература

• Уэйр Э. Французская волчица — королева Англии. Изабелла / Пер. с англ. А. Немировой. — М.: АСТ: Астрель, 2010. — 629 с. — 3000 экз. — ISBN 978-5-17-041727-8.
• Denton, J. H. Robert Winchelsey and the Crown 1294-1313: A Study in the Defence of Ecclesiastical Liberty. — Cambridge: Cambridge University Press, 2002. — 352 p.
• Denton, J. H. Winchelsey, Robert (c.1240–1313) // [www.oxforddnb.com/view/article/29713 Oxford Dictionary of National Biography]. — Oxford University Press, 2004.
• Fryde, E. B. Handbook of British Chronology. — Third revised. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1996. — ISBN 0-521-56350-X.
• Greenway, Diana E. [british-history.ac.uk/report.asp?compid=33803 Fasti Ecclesiae Anglicanae 1066–1300: Volume 1: St. Paul's, London: Archdeacons: Essex]. — Institute of Historical Research, 1968.
• Greenway, Diana E. [british-history.ac.uk/report.asp?compid=33829 Fasti Ecclesiae Anglicanae 1066–1300: Volume 1: St. Paul's, London: Prebendaries: Oxgate]. — Institute of Historical Research, 1968.
• Greenway, Diana E. Fasti Ecclesiae Anglicanae 1066-1300: Volume 2: Monastic Cathedrals (Northern and Southern Provinces): Canterbury: Archbishops. — Institute of Historical Research, 1971.
• Moorman, John R. H. Church Life in England in the Thirteenth Century. — Revised ed.. — Cambridge, UK: Cambridge University Press, 1955.
• Powell, J. Enoch, Wallis, Keith. The House of Lords in the Middle Ages: A History of the English House of Lords to 1540. — London: Weidenfeld and Nicolson, 1968.
• Prestwich, Michael. Edward I. — New Haven, CT: Yale University Press, 1997. — ISBN 0-300-07157-4.

Отрывок, характеризующий Уинчелси, Роберт

Элен вместе с Наташей опять вышла в гостиную. Не оставшись ужинать, Ростовы уехали.
Вернувшись домой, Наташа не спала всю ночь: ее мучил неразрешимый вопрос, кого она любила, Анатоля или князя Андрея. Князя Андрея она любила – она помнила ясно, как сильно она любила его. Но Анатоля она любила тоже, это было несомненно. «Иначе, разве бы всё это могло быть?» думала она. «Ежели я могла после этого, прощаясь с ним, улыбкой ответить на его улыбку, ежели я могла допустить до этого, то значит, что я с первой минуты полюбила его. Значит, он добр, благороден и прекрасен, и нельзя было не полюбить его. Что же мне делать, когда я люблю его и люблю другого?» говорила она себе, не находя ответов на эти страшные вопросы.


Пришло утро с его заботами и суетой. Все встали, задвигались, заговорили, опять пришли модистки, опять вышла Марья Дмитриевна и позвали к чаю. Наташа широко раскрытыми глазами, как будто она хотела перехватить всякий устремленный на нее взгляд, беспокойно оглядывалась на всех и старалась казаться такою же, какою она была всегда.
После завтрака Марья Дмитриевна (это было лучшее время ее), сев на свое кресло, подозвала к себе Наташу и старого графа.
– Ну с, друзья мои, теперь я всё дело обдумала и вот вам мой совет, – начала она. – Вчера, как вы знаете, была я у князя Николая; ну с и поговорила с ним…. Он кричать вздумал. Да меня не перекричишь! Я всё ему выпела!
– Да что же он? – спросил граф.
– Он то что? сумасброд… слышать не хочет; ну, да что говорить, и так мы бедную девочку измучили, – сказала Марья Дмитриевна. – А совет мой вам, чтобы дела покончить и ехать домой, в Отрадное… и там ждать…
– Ах, нет! – вскрикнула Наташа.
– Нет, ехать, – сказала Марья Дмитриевна. – И там ждать. – Если жених теперь сюда приедет – без ссоры не обойдется, а он тут один на один с стариком всё переговорит и потом к вам приедет.
Илья Андреич одобрил это предложение, тотчас поняв всю разумность его. Ежели старик смягчится, то тем лучше будет приехать к нему в Москву или Лысые Горы, уже после; если нет, то венчаться против его воли можно будет только в Отрадном.
– И истинная правда, – сказал он. – Я и жалею, что к нему ездил и ее возил, – сказал старый граф.
– Нет, чего ж жалеть? Бывши здесь, нельзя было не сделать почтения. Ну, а не хочет, его дело, – сказала Марья Дмитриевна, что то отыскивая в ридикюле. – Да и приданое готово, чего вам еще ждать; а что не готово, я вам перешлю. Хоть и жалко мне вас, а лучше с Богом поезжайте. – Найдя в ридикюле то, что она искала, она передала Наташе. Это было письмо от княжны Марьи. – Тебе пишет. Как мучается, бедняжка! Она боится, чтобы ты не подумала, что она тебя не любит.
– Да она и не любит меня, – сказала Наташа.
– Вздор, не говори, – крикнула Марья Дмитриевна.
– Никому не поверю; я знаю, что не любит, – смело сказала Наташа, взяв письмо, и в лице ее выразилась сухая и злобная решительность, заставившая Марью Дмитриевну пристальнее посмотреть на нее и нахмуриться.
– Ты, матушка, так не отвечай, – сказала она. – Что я говорю, то правда. Напиши ответ.
Наташа не отвечала и пошла в свою комнату читать письмо княжны Марьи.
Княжна Марья писала, что она была в отчаянии от происшедшего между ними недоразумения. Какие бы ни были чувства ее отца, писала княжна Марья, она просила Наташу верить, что она не могла не любить ее как ту, которую выбрал ее брат, для счастия которого она всем готова была пожертвовать.
«Впрочем, писала она, не думайте, чтобы отец мой был дурно расположен к вам. Он больной и старый человек, которого надо извинять; но он добр, великодушен и будет любить ту, которая сделает счастье его сына». Княжна Марья просила далее, чтобы Наташа назначила время, когда она может опять увидеться с ней.
Прочтя письмо, Наташа села к письменному столу, чтобы написать ответ: «Chere princesse», [Дорогая княжна,] быстро, механически написала она и остановилась. «Что ж дальше могла написать она после всего того, что было вчера? Да, да, всё это было, и теперь уж всё другое», думала она, сидя над начатым письмом. «Надо отказать ему? Неужели надо? Это ужасно!»… И чтоб не думать этих страшных мыслей, она пошла к Соне и с ней вместе стала разбирать узоры.
После обеда Наташа ушла в свою комнату, и опять взяла письмо княжны Марьи. – «Неужели всё уже кончено? подумала она. Неужели так скоро всё это случилось и уничтожило всё прежнее»! Она во всей прежней силе вспоминала свою любовь к князю Андрею и вместе с тем чувствовала, что любила Курагина. Она живо представляла себя женою князя Андрея, представляла себе столько раз повторенную ее воображением картину счастия с ним и вместе с тем, разгораясь от волнения, представляла себе все подробности своего вчерашнего свидания с Анатолем.
«Отчего же бы это не могло быть вместе? иногда, в совершенном затмении, думала она. Тогда только я бы была совсем счастлива, а теперь я должна выбрать и ни без одного из обоих я не могу быть счастлива. Одно, думала она, сказать то, что было князю Андрею или скрыть – одинаково невозможно. А с этим ничего не испорчено. Но неужели расстаться навсегда с этим счастьем любви князя Андрея, которым я жила так долго?»
– Барышня, – шопотом с таинственным видом сказала девушка, входя в комнату. – Мне один человек велел передать. Девушка подала письмо. – Только ради Христа, – говорила еще девушка, когда Наташа, не думая, механическим движением сломала печать и читала любовное письмо Анатоля, из которого она, не понимая ни слова, понимала только одно – что это письмо было от него, от того человека, которого она любит. «Да она любит, иначе разве могло бы случиться то, что случилось? Разве могло бы быть в ее руке любовное письмо от него?»
Трясущимися руками Наташа держала это страстное, любовное письмо, сочиненное для Анатоля Долоховым, и, читая его, находила в нем отголоски всего того, что ей казалось, она сама чувствовала.
«Со вчерашнего вечера участь моя решена: быть любимым вами или умереть. Мне нет другого выхода», – начиналось письмо. Потом он писал, что знает про то, что родные ее не отдадут ее ему, Анатолю, что на это есть тайные причины, которые он ей одной может открыть, но что ежели она его любит, то ей стоит сказать это слово да , и никакие силы людские не помешают их блаженству. Любовь победит всё. Он похитит и увезет ее на край света.
«Да, да, я люблю его!» думала Наташа, перечитывая в двадцатый раз письмо и отыскивая какой то особенный глубокий смысл в каждом его слове.
В этот вечер Марья Дмитриевна ехала к Архаровым и предложила барышням ехать с нею. Наташа под предлогом головной боли осталась дома.


Вернувшись поздно вечером, Соня вошла в комнату Наташи и, к удивлению своему, нашла ее не раздетою, спящею на диване. На столе подле нее лежало открытое письмо Анатоля. Соня взяла письмо и стала читать его.
Она читала и взглядывала на спящую Наташу, на лице ее отыскивая объяснения того, что она читала, и не находила его. Лицо было тихое, кроткое и счастливое. Схватившись за грудь, чтобы не задохнуться, Соня, бледная и дрожащая от страха и волнения, села на кресло и залилась слезами.
«Как я не видала ничего? Как могло это зайти так далеко? Неужели она разлюбила князя Андрея? И как могла она допустить до этого Курагина? Он обманщик и злодей, это ясно. Что будет с Nicolas, с милым, благородным Nicolas, когда он узнает про это? Так вот что значило ее взволнованное, решительное и неестественное лицо третьего дня, и вчера, и нынче, думала Соня; но не может быть, чтобы она любила его! Вероятно, не зная от кого, она распечатала это письмо. Вероятно, она оскорблена. Она не может этого сделать!»
Соня утерла слезы и подошла к Наташе, опять вглядываясь в ее лицо.
– Наташа! – сказала она чуть слышно.
Наташа проснулась и увидала Соню.
– А, вернулась?
И с решительностью и нежностью, которая бывает в минуты пробуждения, она обняла подругу, но заметив смущение на лице Сони, лицо Наташи выразило смущение и подозрительность.
– Соня, ты прочла письмо? – сказала она.
– Да, – тихо сказала Соня.
Наташа восторженно улыбнулась.
– Нет, Соня, я не могу больше! – сказала она. – Я не могу больше скрывать от тебя. Ты знаешь, мы любим друг друга!… Соня, голубчик, он пишет… Соня…
Соня, как бы не веря своим ушам, смотрела во все глаза на Наташу.
– А Болконский? – сказала она.
– Ах, Соня, ах коли бы ты могла знать, как я счастлива! – сказала Наташа. – Ты не знаешь, что такое любовь…
– Но, Наташа, неужели то всё кончено?
Наташа большими, открытыми глазами смотрела на Соню, как будто не понимая ее вопроса.
– Что ж, ты отказываешь князю Андрею? – сказала Соня.
– Ах, ты ничего не понимаешь, ты не говори глупости, ты слушай, – с мгновенной досадой сказала Наташа.
– Нет, я не могу этому верить, – повторила Соня. – Я не понимаю. Как же ты год целый любила одного человека и вдруг… Ведь ты только три раза видела его. Наташа, я тебе не верю, ты шалишь. В три дня забыть всё и так…