Уитман, Слим
Поделись знанием:
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
| Слим Уитман Slim Whitman | |
 | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Ottis Dewey Whitman Jr. |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Годы активности | |
| Страна | |
| Инструменты | |
| Жанры | |
| Псевдонимы |
О. D. Whitman |
| Лейблы |
RCA Records |
Отис Дьюи Уитман-младший (Ottis Dewey Whitman Jr., более известный как Слим Уитман; 20 января 1923, Тампа — 19 июня 2013) — американский исполнитель кантри- и фолк-музыки, в течение карьеры, продолжающейся более семи десятилетий, продавший более 120 миллионов альбомов. Уитман, более известный в Британии и континентальной Европе, чем на родине, прославился в 1950-х годах хитами «Love Song of the Waterfall», «Indian Love Call» и «Singing Hills»[1].
Содержание
Биография
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Отис Дьюи Уитман-младший родился в Тампе, Флорида и с детства увлёкся музыкой кантри, прежде всего, исполнении Джимми Роджерса, Монтаны Слима и Джина Отри. В семнадцать лет он женился на 15-летней Джеральдине Крист, дочери проповедника. Молодожёны перебрались на большую ферму, располагавшуюсь к югу от Джексонвилля. Здесь, работая упаковщиком мясной продукции, Уитмен в результате несчастного случая лишился двух пальцев левой руки[1]. Профессионально музыкой он начал заниматься лишь после окончания Второй мировой войны, которую отслужил на Тихом океане в американском флоте.
Дискография
Альбомы
| Год | Альбом | Высшее место в чартах | Лейбл | ||
|---|---|---|---|---|---|
| US Country | US | UK | |||
| 1954 | America’s Favorite Folk Artist | Imperial | |||
| Favorites | |||||
| 1957 | Slim Whitman Sings | ||||
| 1959 | My Best to You | ||||
| Country Favorites | |||||
| 1960 | I’ll Walk with God | ||||
| Songs of the Old Waterwheel | |||||
| 1961 | I’ll Never Stop Loving You | ||||
| Just Call Me Lonesome | |||||
| Cool Water | |||||
| Annie Laurie | |||||
| 1962 | Forever | ||||
| Sings | |||||
| Heart Songs / Love Song | |||||
| I’m a Lonely Wanderer | |||||
| 1963 | Yodeling | ||||
| Irish Songs | |||||
| 1964 | All Time Favorites | ||||
| Country Songs, City Hits | |||||
| 1965 | Love Song of the Waterfall | 20 | |||
| Reminiscing | |||||
| 1966 | More Than Yesterday (More Country Songs & City Hits) |
28 | |||
| God’s Hand in Mine | |||||
| Travelin' Man | |||||
| A Time for Love | |||||
| 1967 | 15th Anniversary Album | 25 | |||
| Country Memories | 42 | ||||
| 1968 | In Love the Whitman Way | 16 | |||
| Happy Street | 34 | ||||
| 1969 | Slim | ||||
| Christmas Album | |||||
| 1970 | Tomorrow Never Comes | United Artists | |||
| 1971 | Guess Who | 31 | |||
| It’s a Sin to Tell a Lie | 23 | ||||
| 1972 | The Best of Slim Whitman | ||||
| 1973 | I’ll See You When | ||||
| 25th Anniversary Concert | |||||
| 1974 | Happy Anniversary | ||||
| 1976 | Everything Leads Back to You | 42 | |||
| 1977 | Red River Valley | 1 | |||
| Home On the Range | |||||
| 1980 | Songs I Love to SingA | 25 | 175 | Cleveland Int’l. | |
| Christmas with Slim Whitman | 47 | 184 | |||
| 1981 | Mr. Songman | ||||
| I’ll Be Home for Christmas | |||||
| 1984 | Angeline | 2010 | «Twilight on the trail» | ||
Синглы
| Год | Сингл | Высшее место в чартах | Альбом | ||
|---|---|---|---|---|---|
| US Country | US | CAN Country | |||
| 1952 | «Love Song of the Waterfall» | 10 | America’s Favorite Folk Artist | ||
| «Bandera Waltz» | |||||
| «In a Hundred Years or More» | только сингл | ||||
| «Indian Love Call» | 2 | 9 | Favorites | ||
| «Amateur in Love» | |||||
| «Keep It a Secret» | 3 | ||||
| «My Heart Is Broken in Three» | 10 | America’s Favorite Folk Artist | |||
| 1953 | «All That I’m Asking Is Sympathy» | Slim Whitman Sings | |||
| «Song of the Old Waterwheel» | America’s Favorite Folk Artist | ||||
| «Danny Boy» | (—) | ||||
| «North Wind» | 8 | ||||
| «Lord Help Me Be as Thou» | |||||
| 1954 | «Secret Love» | 2 | Favorites | ||
| «Rose Marie» | 4 | ||||
| «Beautiful Dreamer» | China Doll | ||||
| «Singing Hills» | 4 | (—) | |||
| 1955 | «The Cattle Call» | 11 | Favorites | ||
| «Roll On Silvery Moon» | Slim Whitman Sings | ||||
| «I’ll Never Stop Loving You» | (—) | ||||
| «Song of the Wild» | |||||
| 1956 | «Tumbling Tumbleweeds» | Slim Whitman Sings | |||
| «Serenade» | |||||
| «Whiffenpoof Song» | (—) | ||||
| «Smoke Signals» | |||||
| 1957 | «Careless Love» | ||||
| «I’ll Take You Home Again Kathleen» | 93 | Slim Whitman Sings | |||
| «Unchain My Heart» | Country Favorites | ||||
| 1958 | «Careless Hands» | My Best to You | |||
| «Candy Kisses» | |||||
| «Put Your Trust in Me» | |||||
| «At the End of Nowhere» | |||||
| 1959 | «I Never See Maggie Alone» | ||||
| «Tree in the Meadow» | |||||
| «Fool Such as I» | |||||
| «Roll River Roll» | Cool Water | ||||
| 1960 | «I’ll Walk with God» | I’ll Walk with God | |||
| «Wind» | Cool Water | ||||
| «Ramona» | Just Call Me Lonesome | ||||
| 1961 | «Just Call Me Lonesome» | ||||
| «The Bells That Broke My Heart» | 30 | ||||
| «Once in a Lifetime» | Cool Water | ||||
| «Old Spinning Wheel» | Annie Laurie | ||||
| «It Sure Looks Lonesome Outside» | |||||
| 1962 | «Annie Laurie» | ||||
| «Backward Turn Backward» | I’m a Lonely Wanderer | ||||
| «Blues Stay Away from Me» | Heart Songs / Love Song | ||||
| «Wayward Wind» | Sings | ||||
| 1963 | «Love Letters in the Sand» | ||||
| «So Long Mary» | All Time Favorites | ||||
| «Broken Down Merry-Go-Round» | |||||
| «My Wild Irish Rose» | Irish Songs | ||||
| «Maria Lena» | single only | ||||
| 1964 | «Tell Me Pretty Words» | 48 | All Time Favorites | ||
| «I’ll Hold You in My Heart» | Country Songs, City Hits | ||||
| «Virginia» | Love Song of the Waterfall | ||||
| 1965 | «Reminiscing»A | Reminiscing | |||
| «More Than Yesterday» | 8 | More Than Yesterday (More Country Songs & City Hits) | |||
| 1966 | «The Twelfth of Never» | 17 | |||
| «I Remember You» | 49 | 134 | Travelin' Man | ||
| «One Dream» | 54 | A Time for Love | |||
| 1967 | «What’s This World A-Comin' To» | 56 | |||
| «I’m a Fool» | 61 | 15th Anniversary Album | |||
| «The Keeper of the Key» | 65 | Country Memories | |||
| 1968 | «Rainbows Are Back in Style» | 17 | 6 | In Love the Whitman Way | |
| «Happy Street» | 22 | 10 | Happy Street | ||
| «Livin' On Lovin' (And Lovin' Livin' with You)» | 43 | ||||
| 1969 | «My Happiness» | 43 | |||
| «Irresistible» | 61 | Slim | |||
| 1970 | «Tomorrow Never Comes» | 27 | Tomorrow Never Comes | ||
| «Shutters and Boards» | 26 | ||||
| 1971 | «Guess Who» | 7 | 121 | 5 | Guess Who |
| «Something Beautiful (To Remember)» | 6 | 23 | It’s a Sin to Tell a Lie | ||
| «It’s a Sin to Tell a Lie» | 21 | ||||
| 1972 | «Loveliest Night of the Year» | 56 | |||
| «Little Drops of Silver» | (—) | ||||
| «(It’s No) Sin» | 51 | The Best of Slim Whitman | |||
| 1973 | «Hold Me» | 73 | I’ll See You When | ||
| «Where the Lilacs Grow» | 88 | ||||
| 1974 | «It’s All in the Game» | 82 | Happy Anniversary | ||
| «Happy Anniversary» | |||||
| 1975 | «Foolish Question» | I’ll See You When | |||
| «Everything Leads Back to You» | Everything Leads Back to You | ||||
| «Mexicali Rose» | |||||
| 1977 | «Red River Valley» | Red River Valley | |||
| 1980 | «When» | 15 | 17 | Songs I Love to Sing | |
| «That Silver-Haired Daddy of Mine» | 69 | ||||
| 1981 | «I Remember You» (перевыпуск) | 44 | 57 | ||
| «Can’t Help Falling in Love with You» | 54 | Mr. Songman | |||
| «If I Had My Life to Live Over» | |||||
| 1982 | «My Melody of Love» | ||||
| 1984 | «Cry Baby Heart» | Angeline | |||
Напишите отзыв о статье "Уитман, Слим"
Примечания
Отрывок, характеризующий Уитман, Слим
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.
– Слава Богу, что успели, – сказала она духовному лицу, – мы все, родные, так боялись. Вот этот молодой человек – сын графа, – прибавила она тише. – Ужасная минута!
Проговорив эти слова, она подошла к доктору.
– Cher docteur, – сказала она ему, – ce jeune homme est le fils du comte… y a t il de l'espoir? [этот молодой человек – сын графа… Есть ли надежда?]
Доктор молча, быстрым движением возвел кверху глаза и плечи. Анна Михайловна точно таким же движением возвела плечи и глаза, почти закрыв их, вздохнула и отошла от доктора к Пьеру. Она особенно почтительно и нежно грустно обратилась к Пьеру.
– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
