Уитни, Уильям Дуайт

Уильям Дуайт Уитни
William Dwight Whitney
Уильям Дуайт Уитни
Дата рождения:	9 февраля 1827(1827-02-09)
Место рождения:	Нортгемптон, штат Массачусетс, США
Дата смерти:	7 июня 1894(1894-06-07) (67 лет)
Место смерти:	Нью-Хейвен, штат Коннектикут, США
Научная сфера:	филология, лингвистика
Место работы:	Йельский университет

Уильям Дуайт Уитни (англ. William Dwight Whitney; 9 февраля 1827, Нортгемптон (Массачусетс) — 7 июня 1894, Нью-Хейвен) — американский лингвист, филолог, лексикограф, редактор «Словаря века» (англ. Century Dictionary), иностранный член-корреспондент Петербургской академии наук (1875). Брат геолога Джозайи Уитни.

Биография

Уильям родился в семье преподавателей Йельского университета, известной своими научными достижениями, блестяще закончил медицинский факультет Колледжа Уильямса (г. Уильямстаун).

В 1848 году под руководством друга и духовного наставника своего отца, пастора Дж. Дея, Уитни занялся изучением санскрита. В 1850 году Уильям уехал в Германию, где обучался в Берлинском университете вместе с Альбрехтом Вебером, Францем Боппом и Карлом Лепсиусом, после этого работал вместе с Рудольфом Ротом в Тюбингене.

В 1853 году ему предложили занять должность профессора санскрита и родственных с ним языков на факультете философии и искусств в Йельском университете, и Уитни принял это предложение.

С 1854 году и до конца жизни Уитни проработал в Йельском университете, где преподавал санскрит, а с 1870 году — сравнительную грамматику.

28 августа 1856 г. Уитни женился на Елизавете Вустер Болдвин. У них родилось шесть детей, но выжило из них только четверо: сын и три дочери, которые очень помогли отцу в подготовке его поздних публикаций.

В 1884 году один из основных трудов Уильяма Уитни «Жизнь и рост языка» был опубликован в переводе на русский язык в журнале А. А. Хованского «Филологические записки».

Научная деятельность

Уильям Уитни считается первым американским теоретиком языкознания, основоположником американской лингвистической школы. Он был одним из инициаторов создания Американской филологической ассоциация (1869), первым её президентом; принимал активное участие в организации Ассоциации современных языков (1883).

Его исследования, ставшие связующим звеном между школами Вильгельма фон Гумбольдта и Фердинанда де Соссюра, оказали существенной влияние на развитие сравнительно-исторического языкознания; отстаивал принцип историзма, регулярности языковых изменений и зависимости их от социальных факторов.

Научная концепция Уитни о языке и задачах языкознания была представлена в двух его монографиях «Язык и изучение языка» и «Жизнь и рост языка», посвященных основным вопросам языкознания: происхождению языка, предмету и методам исследования, роли языка в жизни общества, взаимоотношениям языка и других дисциплин.

Основные научные труды

• Translation of the Suryasiddhanta, a Text-book of Hindu Astronomy (Jour. Am. Oriental Soc., vol. vi., 1860);
• Language and the Study of Language (1867);
• A Compendious German Grammar (1869);
• Oriental and Linguistic Studies (1873; second series, 1874);
• The Life and Growth of Language (1875);
• Essentials of English Grammar (1877);
• A Compendious German and English Dictionary (1877);
• A Practical French Grammar (1886);
• Max Muller and the Science of Language (1892).

Ссылки

• Витни, Вильям Двойт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [dic.academic.ru/dic.nsf/bse/142589/%D0%A3%D0%B8%D1%82%D0%BD%D0%B8 Большая советская энциклопедия]
• [archive.libfl.ru/win/service/whitney.html Уильям Дуайт Уитни в ВГБИЛ]
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-52449.ln-ru Профиль Уильяма Дуайта Уитни] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Уитни, Уильям Дуайт

Ввечеру Михаил Иваныч, присланный от князя, пришел к княжне Марье за письмом князя Андрея, которое забыто было в гостиной. Княжна Марья подала письмо. Хотя ей это и неприятно было, она позволила себе спросить у Михаила Иваныча, что делает ее отец.
– Всё хлопочут, – с почтительно насмешливой улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. – Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь, – понизив голос, сказал Михаил Иваныч, – у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти и которые он называл завещанием.)
– А Алпатыча посылают в Смоленск? – спросила княжна Марья.
– Как же с, уж он давно ждет.


Когда Михаил Иваныч вернулся с письмом в кабинет, князь в очках, с абажуром на глазах и на свече, сидел у открытого бюро, с бумагами в далеко отставленной руке, и в несколько торжественной позе читал свои бумаги (ремарки, как он называл), которые должны были быть доставлены государю после его смерти.
Когда Михаил Иваныч вошел, у него в глазах стояли слезы воспоминания о том времени, когда он писал то, что читал теперь. Он взял из рук Михаила Иваныча письмо, положил в карман, уложил бумаги и позвал уже давно дожидавшегося Алпатыча.
На листочке бумаги у него было записано то, что нужно было в Смоленске, и он, ходя по комнате мимо дожидавшегося у двери Алпатыча, стал отдавать приказания.
– Первое, бумаги почтовой, слышишь, восемь дестей, вот по образцу; золотообрезной… образчик, чтобы непременно по нем была; лаку, сургучу – по записке Михаила Иваныча.
Он походил по комнате и заглянул в памятную записку.
– Потом губернатору лично письмо отдать о записи.
Потом были нужны задвижки к дверям новой постройки, непременно такого фасона, которые выдумал сам князь. Потом ящик переплетный надо было заказать для укладки завещания.
Отдача приказаний Алпатычу продолжалась более двух часов. Князь все не отпускал его. Он сел, задумался и, закрыв глаза, задремал. Алпатыч пошевелился.
– Ну, ступай, ступай; ежели что нужно, я пришлю.
Алпатыч вышел. Князь подошел опять к бюро, заглянув в него, потрогал рукою свои бумаги, опять запер и сел к столу писать письмо губернатору.
Уже было поздно, когда он встал, запечатав письмо. Ему хотелось спать, но он знал, что не заснет и что самые дурные мысли приходят ему в постели. Он кликнул Тихона и пошел с ним по комнатам, чтобы сказать ему, где стлать постель на нынешнюю ночь. Он ходил, примеривая каждый уголок.
Везде ему казалось нехорошо, но хуже всего был привычный диван в кабинете. Диван этот был страшен ему, вероятно по тяжелым мыслям, которые он передумал, лежа на нем. Нигде не было хорошо, но все таки лучше всех был уголок в диванной за фортепиано: он никогда еще не спал тут.
Тихон принес с официантом постель и стал уставлять.
– Не так, не так! – закричал князь и сам подвинул на четверть подальше от угла, и потом опять поближе.
«Ну, наконец все переделал, теперь отдохну», – подумал князь и предоставил Тихону раздевать себя.
Досадливо морщась от усилий, которые нужно было делать, чтобы снять кафтан и панталоны, князь разделся, тяжело опустился на кровать и как будто задумался, презрительно глядя на свои желтые, иссохшие ноги. Он не задумался, а он медлил перед предстоявшим ему трудом поднять эти ноги и передвинуться на кровати. «Ох, как тяжело! Ох, хоть бы поскорее, поскорее кончились эти труды, и вы бы отпустили меня! – думал он. Он сделал, поджав губы, в двадцатый раз это усилие и лег. Но едва он лег, как вдруг вся постель равномерно заходила под ним вперед и назад, как будто тяжело дыша и толкаясь. Это бывало с ним почти каждую ночь. Он открыл закрывшиеся было глаза.
– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.