Уйбатская степь

Уйбатская степь (хак. Уйбат чазызы) — степной ландшафт, располагающийся на левобережье реки Абакан, в Хакасско-Минусинской котловине (юго-восточнее Уйбат-Биджинского почвенно-географического района). В Республике Хакасия находится в пределах Усть-Абаканского, Аскизского и Таштыпского районов. На севере граничит с отрогами Батенёвского кряжа. Пересечена левыми притоками р. Абакан (pp. Таштып, Тёя, Аскиз, Камышта, Уйбат), хорошо развиты долинные формы рельефа. Имеет наклон, высота возрастает с северо-востока на юго-запад от 300 до 600 м над уровнем моря.

Равнина сложена наносами древнего Енисея и Абакана. Мощная толща галечника является материнской породой, на которой развит очень тонкий (10—20 см) почвенный покров. Водораздельные пространства Уйбатской степи заняты холмами и увалами, которые поднимаются над окружающей равниной на 300—400 м, имея довольно крутые склоны. Для территории характерен резкоконтинентальный климат, наиболее широко распространены южные чернозёмы и каштановые почвы, щебнистые на возвышенностях и солонцеватые в ложбинах. В озёрных котловинах развиваются смешанные солончаки и солонцы. Район совершенно безлесен. Ветровая эрозия проявляется сильно. Основная растительность сухостепная. Наиболее широко распространены мелкодерновинные степи, менее — крупнодерновинные, каменистые и луговые. С поднятием в горы степной пояс постепенно переходит в лесостепной, и степная растительность сохраняется лишь на южных склонах. В западной части Уйбатской степи встречаются опустыненные степи, для которых обязателен каменисто-щебнистый почвенный субстрат. Основными доминантами опустыненных степей являются житняк казахстанский (Agropyron kazachstanicum), бурачок обратнояйцевидный (Alyssum obovatum), карагана карликовая (Caragana pygmaea). Отмечен фрагмент опустыненной степи со значительным участием остролодочника Ревердатто (Oxytropis reverdattoi).

В Уйбатской степи расположены три кургана, которые принято связывать с вождями тагарских племён — Кара-Курген, Узун-Оба, Салбык.

Литература

• Энциклопедия Республики Хакасия : [в 2 т.] / Правительство Респ. Хакасия; [науч.-ред. совет.: В. А. Кузьмин (пред.) и др.]. — Красноярск: Поликор, 2008. Т. 2 : [О — Я]. 320 с. : илл. С. 79. ISBN 978-5-91502-008-4. — С. 207.

Отрывок, характеризующий Уйбатская степь

Впереди Шамшева точно так же Долохов должен был исследовать дорогу, чтобы знать, на каком расстоянии есть еще другие французские войска. При транспорте предполагалось тысяча пятьсот человек. У Денисова было двести человек, у Долохова могло быть столько же. Но превосходство числа не останавливало Денисова. Одно только, что еще нужно было знать ему, это то, какие именно были эти войска; и для этой цели Денисову нужно было взять языка (то есть человека из неприятельской колонны). В утреннее нападение на фуры дело сделалось с такою поспешностью, что бывших при фурах французов всех перебили и захватили живым только мальчишку барабанщика, который был отсталый и ничего не мог сказать положительно о том, какие были войска в колонне.
Нападать другой раз Денисов считал опасным, чтобы не встревожить всю колонну, и потому он послал вперед в Шамшево бывшего при его партии мужика Тихона Щербатого – захватить, ежели можно, хоть одного из бывших там французских передовых квартиргеров.


Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.