Восточный Туркестан
Уйгурстан (уйг. Uyghurstan) или Восто́чный Туркеста́н (уйг. Sherqiy Türkistan) — историческое название региона в Центральной Азии, в настоящее время входящего в состав Китайской Народной Республики — Китая, и названного колониальным названием «новая граница» — кит. «Синьцзян» (Синьцзян-Уйгурский Автономный Район).
Включает в себя Кашгарию (южная часть) и Джунгарию (северная часть). На территории Восточного Туркестана в XX веке дважды возникали государственные образования:
- Восточно-Туркестанская Исламская республика (1933 — 1934);
- Восточно-Туркестанская Революционная республика (1944 — 1949).
История вопроса
В конце I века Бань Чао завоевал территорию современного Синьцзяна и присоединил его к китайской империи Хань. В империи были созданы административные структуры для управления регионом, которые продолжали функционировать и при государствах-правопреемниках после гибели империи Хань.
В VI веке возник Тюркский каганат, который в 603 году распался на западную и восточную части (Восточно-тюркский каганат). Это событие и породило историческое имя региона — Восточный Туркестан.
В середине VII века территория Синьцзяна вновь вошла в состав китайской империи Тан, и оставалась под её контролем вплоть до середины VIII века, когда мятеж Ань Лушаня привёл к необходимости отзыва войск из отдалённых гарнизонов в центральный Китай.
В 745 году образовался Уйгурский каганат, центр которого находился на территории современной Монголии. К середине IX века он начал слабеть. В 840 году каганат подвергся нападению енисейских киргизов и был разгромлен. Уйгуры бежали на юг, юго-запад и запад. Именно после этого уйгуры и стали основным населением региона.
Вошедший в состав Монгольской империи Уйгурия (Уйгурское государство Идикутов — добровольно, а Уйгурское государство Караханидов — путём военной интервенции), в XIII веке, после разделения империи между наследниками Чингиз-хана, практически полностью попала в улус его второго сына — Чагатая. С 1326 года официальной религией Чагатайского улуса стал ислам.
Исламская религиозная борьба между сторонниками «белогорцев» и «черногорцев» (два течения ислама в Восточном Туркестане) создали благоприятные условия для захвата внешними врагами этого края джунгарским ханом Галданом, а затем маньжурской империей (Цинская династия), которая окончательно покорила Восточный Туркестан в 1759 г. Под натиском маньчжурско-китайских войск уйгуры лишились своей государственности. Захваченные земли стали называться Синьцзяном (по-китайски «Новая граница»).
Весь XIX век для Восточного Туркестана характеризуется многочисленными национально-освободительными восстаниями уйгуров за независимость (1825—1828, 1857, Йеттишар 1862—1872 гг.), продолжавшимися и в XX веке (1931—1937, с 1943—1949 гг. до нашего времени).
См. также
- Магомет Якуб бек Бадаулет
- Сабит Дамулла Абдулбаки
- Шахиди, Бурган
- Ходжа Нияз
- Юлбарс Хан
- Ахметжан Касыми
- Монуев, Ысакбек
- Движение за независимость Восточного Туркестана
Напишите отзыв о статье "Восточный Туркестан"
Ссылки
- Грум-Гржимайло Г. Е. Восточный Туркестан // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- [uighur.narod.ru/vatan/index.html Уйгурия — родина моя]
- [freeas.org/?nid=218 Уйгуры — этническая бомба в Великой Китайской стене]
- [www.postsoviet.ru/print.php?pid=821 Начеку с соседом]
- [www.blogs.mail.ru/community/uygurs_world/16E7002BC50B58E0.html?reply=1 Синьцзян-Уйгурская проблема]
- [hrca.org.ru Новости по Правам человека в Восточном Туркестане]
| Национально-освободительное движение уйгурского народа
| ||||
|---|---|---|---|---|
| История | Государства | Организации | Личности | Символика |
|
Это заготовка статьи по истории Китая. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Восточный Туркестан
– В ногу идите… Э!.. мужичье! – крикнул офицер, за плечи останавливая неровно шедших и трясущих носилки мужиков.– Подлаживай, что ль, Хведор, а Хведор, – говорил передний мужик.
– Вот так, важно, – радостно сказал задний, попав в ногу.
– Ваше сиятельство? А? Князь? – дрожащим голосом сказал подбежавший Тимохин, заглядывая в носилки.
Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».
Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
