Уйсын-ногай

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ногай (значения)

Уйсын-Ногай (каз. Үйсін-Ноғай) — подрод рода Ногай-Казак . Считается старшим родом среди четырёх подродов рода Ногай-Казак (Уйсын,Кояс,Казанкулак,Костанбалы).

История

Уйсын-Ногай-являются частью древнего племени Уйсын. Часть Уйсынов после распада Золотой Орды, вошло в состав Ногайской Орды. В свою очередь ногайские Уйсыны возводят свою родословную от легендарного Майкы бия, который был темником Чингизхана.

Так, например, в списках родового состава ногайских аулов Каясульского района Ставропольского края (по данным известного ногайского этнографа Р. Кереитова) постоянно вместе перечисляются рода кояслы, костамбалы, казанкулак и уйсун, то есть рода, входящие и в состав Ногай-Казахов. Здесь же отмечены небольшие летние аулы под названиями Костамгалы, Оразакай, Казанкулак-Уйсун, Караторы уйсун и другие. Примечательно и то, что по свидетельству этого же исследователя род уйсун относил себя к «сарай кубу», то есть к конфедерации «дворцовых», происходящих из «тахта эля» — ядра золотоордынского государства, сконцентрированного вокруг его обеих столиц — Сараев XIII—XIV вв.

Любопытно, что уйсунов, входящих в состав букеевских ногай-казаков Н.Аристов относил к уйшинам эпохи Чингизхана, о которых писал Рашид-ад-Дин, то есть к старейшему аристократическому роду коренных монголов, возводящих свою генологию к легендарной праматери всех монголов — Алан-гоа. Рода койяс (койяслы), костамгалы, казанкулак у ногайцев причислялись к «кыпчак кубу» (поколению кыпчак), занимающему одно из ведущих мест в родоплеменной структуре этого народа.

Свою родословную Уйсуни рода Ногай-Казак ведут от Дойнаш батыра. Который возглавлял переселение 25-семей Ногай-Казахов из р. Сакмары в Казахские степи в 1740-х годах. Славился своей мудростью и мужеством, силой и волей. Был приближенным в Ханском дворе.

Родовой состав

Подроды:

• Караторы Уйсын
• Сары Уйсын
• Бактыбай Уйсын
• Теренкудык Уйсын
• Жанакай Уйсын

Ссылки

• [uchebnikfree.com/etnografiya-etnologiya-uchebnik/uysun-29813.html]

Отрывок, характеризующий Уйсын-ногай

– Кончено! – сказал Борис.
– Навсегда? – сказала девочка. – До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную.


Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.