Манифест о вольности дворянства

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Указ о вольности дворянской»)
Перейти к: навигация, поиск

Манифест о вольности дворянства — один из ключевых законодательных актов непродолжительного царствования Петра III. По свидетельству Якоба Штелина, Петр, еще будучи наследником российского престола, говорил о своем желании даровать российскому дворянству свободу служить и не служить, а также право свободно выезжать из страны[1]. Став императором, Петр III 17 января 1762 года во время своего первого официального посещения Правительствующего Сената объявил, что "из высочайшей своей к верноподданным отеческой милости соизволил дворянам службу продолжать по своей воле, сколько и где пожелают, а когда военное время будет, то они все явитися должны на таком основании, как и в Лифляндии с дворянами поступаетца". В связи с этим сенаторам было предписано подготовить проект манифеста, что было ими сделано к 8 февраля 1762 года[2]. 18 февраля (1 марта1762 год Петр III подписал этот проект. По данному законодательному акту впервые в истории России дворяне освобождались от обязательной гражданской и военной службы, могли по своему желанию выходить в отставку и беспрепятственно выезжать за границу. Правда, во время войны правительство имело право потребовать от дворян вернуться на службу в вооружённых силах. Если при этом дворянин находился за границей, он был обязан вернуться в Россию под страхом конфискации землевладений. Кроме того, дворянам, которые не дослужились до обер-офицерского чина, запрещалось выходить в отставку, не отслужив 12 лет. Основные положения манифеста Петра III были подтверждены Екатериной II в «Жалованной грамоте дворянству 1785».





См. также

Исследования

  • Вернадский Г. В. Манифест Петра III о вольности дворянской и законодательная комиссия 1754-1766 гг. // Историческое обозрение. Пг., 1915. Т. 20.
  • Киселев М. А. И. И. Шувалов и Манифест о вольности дворянства 1762 г. // Вопросы истории. 2016. № 3.
  • Киселёв М. А. Манифест о вольности дворянства 1762 года: реконструкция истории текста // Российская история. 2014. № 4.
  • Киселев М. А. Проблема прав и обязанностей российского дворянства в Уложенной комиссии на рубеже 1750-х и 1760-х гг.: к истории Манифеста о вольности дворянской // Уральский исторический вестник. 2013. № 3 (40).
  • Марасинова Е. Н. Вольность российского дворянства (манифест Петра III и сословное законодательство Екатерины II) // Российская история. 2007. № 4.
  • Томсинов В. А. Законодательство императора Петра III: комментарии //Законодательство императора Петра III: 1761—1762 годы. Законодательство императрицы Екатерины II: 1762—1782 годы / Составитель и автор вступительных статей В. А. Томсинов. М.: Зерцало, 2011. С. XI—XXIII.
  • Фаизова И. В. «Манифест о вольности» и служба дворянства в XVIII столетии. М., Наука, 1999.

Напишите отзыв о статье "Манифест о вольности дворянства"

Примечания

  1. Штелин Я. Записки о Петре III // Екатерина. Путь к власти. — М., 2003. — С. 35.
  2. Киселев М. А. Манифест о вольности дворянства 1762 года: реконструкция истории текста // Российская история : журнал. — 2014. — № 4. — С. 42-43, 50.

Ссылки

  • [док.история.рф/18/manifest-o-darovanii-volnosti-i-svobody-vsemu-rossiyskomu-dvoryanstvu/ Манифест «О даровании вольности и свободы всему российскому дворянству»]. 18.02.1762. Проект Российского военно-исторического общества «100 главных документов российской истории».


Отрывок, характеризующий Манифест о вольности дворянства


Страшное известие о Бородинском сражении, о наших потерях убитыми и ранеными, а еще более страшное известие о потере Москвы были получены в Воронеже в половине сентября. Княжна Марья, узнав только из газет о ране брата и не имея о нем никаких определенных сведений, собралась ехать отыскивать князя Андрея, как слышал Николай (сам же он не видал ее).
Получив известие о Бородинском сражении и об оставлении Москвы, Ростов не то чтобы испытывал отчаяние, злобу или месть и тому подобные чувства, но ему вдруг все стало скучно, досадно в Воронеже, все как то совестно и неловко. Ему казались притворными все разговоры, которые он слышал; он не знал, как судить про все это, и чувствовал, что только в полку все ему опять станет ясно. Он торопился окончанием покупки лошадей и часто несправедливо приходил в горячность с своим слугой и вахмистром.
Несколько дней перед отъездом Ростова в соборе было назначено молебствие по случаю победы, одержанной русскими войсками, и Николай поехал к обедне. Он стал несколько позади губернатора и с служебной степенностью, размышляя о самых разнообразных предметах, выстоял службу. Когда молебствие кончилось, губернаторша подозвала его к себе.
– Ты видел княжну? – сказала она, головой указывая на даму в черном, стоявшую за клиросом.
Николай тотчас же узнал княжну Марью не столько по профилю ее, который виднелся из под шляпы, сколько по тому чувству осторожности, страха и жалости, которое тотчас же охватило его. Княжна Марья, очевидно погруженная в свои мысли, делала последние кресты перед выходом из церкви.
Николай с удивлением смотрел на ее лицо. Это было то же лицо, которое он видел прежде, то же было в нем общее выражение тонкой, внутренней, духовной работы; но теперь оно было совершенно иначе освещено. Трогательное выражение печали, мольбы и надежды было на нем. Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему. Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость.
– Я одно хотел вам сказать, княжна, – сказал Ростов, – это то, что ежели бы князь Андрей Николаевич не был бы жив, то, как полковой командир, в газетах это сейчас было бы объявлено.
Княжна смотрела на него, не понимая его слов, но радуясь выражению сочувствующего страдания, которое было в его лице.
– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.