Укмерге
Город
|
Укмерге́ (лит. Ukmergė, белор. Вількамі́р, польск. Wiłkomierz, «Вилькоми́р, Вилкоми́р») — город в центральной части Литвы, административный центр Укмергского района.
Содержание
Положение и общая характеристика
Расположен на реке Швянтойи (лит. Šventoji), в 36 км от Ионавы.
Машиностроение; мебельный комбинат, льнозавод, молокозавод, швейная фабрика и др.
Население
В 1857 году из 6770 жителей было: православных — 323 (4,8 %), старообрядцев — 191 (2,8 %), католиков — 1843 (27,2 %), иудеев — 4365 (64,5 %)[1].
Согласно переписи 1897 года из 13 532 жителей своим родным языком считали: 7277 (53,8 %) — еврейский (идиш), 2781 (20,6 %) — польский, 2078 (15,4 %) — великорусский, 839 (6,2 %) — литовский[2].
В 1990 году насчитывалось ок. 31 тыс. жителей.
Название
Название встречается в вариантах Vilkenberge (1336), Vielkemirgen (1366), Wilkenmerge (1385), у Вилкомири (1475). Название города происходит из речушки Вилкмергеле (теперяшняя Укмергеле, правый приток Швентои). Само название речушки вероятнее всего происходит от вилкас (лит. волк) и старолитовского слова с корнем -merg, значившего течь, сочиться, журчать. В современном литовском языке это значение утеряно, но оно легко реконструируется по аналогиям из латышского языка: merga, marga – „мелкий дождь“, mergat – „дождить“ и имело общий корень -merg, связанный с более общими значениями чего-то мокрого, влажного в старых балтийских языках.
Герб
Герб вместе с городскими правами дарованы королём Станиславом Августом Понятовским в 1792 году. Изображает раскрытую книгу с розой и красным тельцом, встающий из развалин дом, и символическое сердце.
- Ukmergė coats of arms in 1792.jpg
Герб от 22.05.1792[3]
- Coat of Ukmerge in 1845.gif
Герб от 6.04.1845
- UkmergeCOAsov.jpg
Герб в 1970-х годах
- Ukmerge COA.gif
Герб от 27.05.1992
История
Известен с XIII века, однако основание города приписывалось легендарному Довспрунгу (якобы прибывшему из Рима в Литву в 924 году вместе с Палемоном) и относилось к X веку. На горе, получившей позже название Замковой, находился замок для защиты города, на который неоднократно производились нападения Ордена меченосцев, начиная с XIII века. По словам летописца, в одном из сражений пало 10 000 меченосцев, причём был взят в плен король Корибут, которого они поддерживали. Во времена Польши был местом дворянских собраний и сеймиков и в нём находились земский и городской суды; город считался староством. Городские привилегии и магдебургское право городу даровал Сигизмунд I. C 1566 года — центр повета. В 1711 году во время Северной войны город был разграблен шведами. В 1797 году стал уездным городом Виленского наместничества, в том же году — Литовской губернии, а в 1842 году — Ковенской.
В 1919 год в него вошла Красная Армия. В 1920 году город пытались захватить польские войска, но после нескольких стычек, был заключён договор, установивший границу между странами. Вилькомир остался в составе Литвы.
Описание города конца XIX века
Город, из-за своего приречного положения, имеет довольно важное торговое значение, хотя проведение Либавской железной дороги повредило ему. Городу принадлежат 2389 десятин земли; годовой доход и расход колебался между 14 и 20 тыс. тогдашних рублей. 29 июня — ярмарка. В 1889 году жителей было 16 559 чел. (8898 мужского пола и 7661 женского); в том числе: духовного звания — 15, дворян — 166, купцов и граждан — 92, мещан — 14 633, военных — 1653. По вероисповеданию жители распределялись так:
| иудеев | — 9034 |
| католиков | — 4556 |
| православных | — 2098 |
| старообрядцев | — 756 |
| единоверцев | — 23 |
| лютеран | — 71 |
| мусульман | — 21 |
В городе имеются: православная церковь (Свято-Троицкий собор), католический костёл (один из семи, основанных при введении в Литве католической религии в 1387 году), синагога и 11 еврейских молитвенных домов. Учебные заведения: 1 казённое двухклассное народное училище, 1 приходское училище, частное одноклассное женское училище, еврейское училище. Периодических изданий жители города получают около 600 экземпляров. В городе 2 нотариуса, 6 врачей, 1 еврейское общество, благотворительное общество «доброхотной копейки», пожарное общество, городская больница и больница еврейского общества, 5 кожевенных, 3 пивоваренных, 1 медоваренный, 3 кирпичных, 1 известковый и 2 гончарных завода, 1 типография, 1 литография, 2 заведения искусственных минеральных вод.
Известные уроженцы и жители
- Абаканович, Бруно (1852—1900) — математик, инженер-электротехник, изобретатель.
- Ведерайте, Алдона (1923—2012) — советская и литовская актриса театра и кино, телережиссёр.
- Видугирис, Альгимантас Стасевич (1936—2010) — советский и киргизский кинодраматург, кинорежиссёр, кинооператор, публицист, учёный, академик.
- Мескупас, Шмуелис-Ицикас Маушевич (1907—1942) — советский литовский партийный деятель.
- Пятницкий, Осип Аронович (1882—1938) — российский революционер, советский партийный и государственный деятель, один из основателей и руководителей Коминтерна.
Напишите отзыв о статье "Укмерге"
Примечания
- ↑ [www.runivers.ru/upload/iblock/817/Book_16_Tom_11_Kovenskaya.pdf Материалы для географии и статистики России. Ковенская губерния.]
- ↑ [demoscope.ru/weekly/ssp/rus_lan_97_uezd.php?reg=575 Распределение населения по родному языку и уездам 50 губерний Европейской России]. Демоскоп Weekly. — Первая Всеобщая перепись населения Российской Империи 1897 г. — СПб., 1903—1905. Проверено 23 января 2013. [www.webcitation.org/6E77FhdNp Архивировано из первоисточника 1 февраля 2013].
- ↑ [www.archyvai.lt/exhibitions/herbai/herbas253.htm Ukmergės miesto herbas 1792 m. gegužės 22 d. privilegijoje Nr.61] (лит.)
Ссылки
- Вилькомир // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
Отрывок, характеризующий Укмерге
– Что? болит? – спросил Тушин шопотом у Ростова.– Болит.
– Ваше благородие, к генералу. Здесь в избе стоят, – сказал фейерверкер, подходя к Тушину.
– Сейчас, голубчик.
Тушин встал и, застегивая шинель и оправляясь, отошел от костра…
Недалеко от костра артиллеристов, в приготовленной для него избе, сидел князь Багратион за обедом, разговаривая с некоторыми начальниками частей, собравшимися у него. Тут был старичок с полузакрытыми глазами, жадно обгладывавший баранью кость, и двадцатидвухлетний безупречный генерал, раскрасневшийся от рюмки водки и обеда, и штаб офицер с именным перстнем, и Жерков, беспокойно оглядывавший всех, и князь Андрей, бледный, с поджатыми губами и лихорадочно блестящими глазами.
В избе стояло прислоненное в углу взятое французское знамя, и аудитор с наивным лицом щупал ткань знамени и, недоумевая, покачивал головой, может быть оттого, что его и в самом деле интересовал вид знамени, а может быть, и оттого, что ему тяжело было голодному смотреть на обед, за которым ему не достало прибора. В соседней избе находился взятый в плен драгунами французский полковник. Около него толпились, рассматривая его, наши офицеры. Князь Багратион благодарил отдельных начальников и расспрашивал о подробностях дела и о потерях. Полковой командир, представлявшийся под Браунау, докладывал князю, что, как только началось дело, он отступил из леса, собрал дроворубов и, пропустив их мимо себя, с двумя баталионами ударил в штыки и опрокинул французов.
– Как я увидал, ваше сиятельство, что первый батальон расстроен, я стал на дороге и думаю: «пропущу этих и встречу батальным огнем»; так и сделал.
Полковому командиру так хотелось сделать это, так он жалел, что не успел этого сделать, что ему казалось, что всё это точно было. Даже, может быть, и в самом деле было? Разве можно было разобрать в этой путанице, что было и чего не было?
– Причем должен заметить, ваше сиятельство, – продолжал он, вспоминая о разговоре Долохова с Кутузовым и о последнем свидании своем с разжалованным, – что рядовой, разжалованный Долохов, на моих глазах взял в плен французского офицера и особенно отличился.
– Здесь то я видел, ваше сиятельство, атаку павлоградцев, – беспокойно оглядываясь, вмешался Жерков, который вовсе не видал в этот день гусар, а только слышал о них от пехотного офицера. – Смяли два каре, ваше сиятельство.
На слова Жеркова некоторые улыбнулись, как и всегда ожидая от него шутки; но, заметив, что то, что он говорил, клонилось тоже к славе нашего оружия и нынешнего дня, приняли серьезное выражение, хотя многие очень хорошо знали, что то, что говорил Жерков, была ложь, ни на чем не основанная. Князь Багратион обратился к старичку полковнику.
– Благодарю всех, господа, все части действовали геройски: пехота, кавалерия и артиллерия. Каким образом в центре оставлены два орудия? – спросил он, ища кого то глазами. (Князь Багратион не спрашивал про орудия левого фланга; он знал уже, что там в самом начале дела были брошены все пушки.) – Я вас, кажется, просил, – обратился он к дежурному штаб офицеру.
– Одно было подбито, – отвечал дежурный штаб офицер, – а другое, я не могу понять; я сам там всё время был и распоряжался и только что отъехал… Жарко было, правда, – прибавил он скромно.
Кто то сказал, что капитан Тушин стоит здесь у самой деревни, и что за ним уже послано.
– Да вот вы были, – сказал князь Багратион, обращаясь к князю Андрею.
– Как же, мы вместе немного не съехались, – сказал дежурный штаб офицер, приятно улыбаясь Болконскому.
– Я не имел удовольствия вас видеть, – холодно и отрывисто сказал князь Андрей.
Все молчали. На пороге показался Тушин, робко пробиравшийся из за спин генералов. Обходя генералов в тесной избе, сконфуженный, как и всегда, при виде начальства, Тушин не рассмотрел древка знамени и спотыкнулся на него. Несколько голосов засмеялось.
– Каким образом орудие оставлено? – спросил Багратион, нахмурившись не столько на капитана, сколько на смеявшихся, в числе которых громче всех слышался голос Жеркова.
Тушину теперь только, при виде грозного начальства, во всем ужасе представилась его вина и позор в том, что он, оставшись жив, потерял два орудия. Он так был взволнован, что до сей минуты не успел подумать об этом. Смех офицеров еще больше сбил его с толку. Он стоял перед Багратионом с дрожащею нижнею челюстью и едва проговорил:
– Не знаю… ваше сиятельство… людей не было, ваше сиятельство.
– Вы бы могли из прикрытия взять!
Что прикрытия не было, этого не сказал Тушин, хотя это была сущая правда. Он боялся подвести этим другого начальника и молча, остановившимися глазами, смотрел прямо в лицо Багратиону, как смотрит сбившийся ученик в глаза экзаменатору.
Молчание было довольно продолжительно. Князь Багратион, видимо, не желая быть строгим, не находился, что сказать; остальные не смели вмешаться в разговор. Князь Андрей исподлобья смотрел на Тушина, и пальцы его рук нервически двигались.
– Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашел две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого.
Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошел от стола.
Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может итти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошел от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся.
«Кто они? Зачем они? Что им нужно? И когда всё это кончится?» думал Ростов, глядя на переменявшиеся перед ним тени. Боль в руке становилась всё мучительнее. Сон клонил непреодолимо, в глазах прыгали красные круги, и впечатление этих голосов и этих лиц и чувство одиночества сливались с чувством боли. Это они, эти солдаты, раненые и нераненые, – это они то и давили, и тяготили, и выворачивали жилы, и жгли мясо в его разломанной руке и плече. Чтобы избавиться от них, он закрыл глаза.
Он забылся на одну минуту, но в этот короткий промежуток забвения он видел во сне бесчисленное количество предметов: он видел свою мать и ее большую белую руку, видел худенькие плечи Сони, глаза и смех Наташи, и Денисова с его голосом и усами, и Телянина, и всю свою историю с Теляниным и Богданычем. Вся эта история была одно и то же, что этот солдат с резким голосом, и эта то вся история и этот то солдат так мучительно, неотступно держали, давили и все в одну сторону тянули его руку. Он пытался устраняться от них, но они не отпускали ни на волос, ни на секунду его плечо. Оно бы не болело, оно было бы здорово, ежели б они не тянули его; но нельзя было избавиться от них.
