Принцесса Укока

Принце́сса Уко́ка (Алтайская принцесса, Очы-бала) — данное журналистами и жителями Республики Алтай название мумии молодой женщины возрастом примерно 25 лет, найденной в ходе археологических раскопок на могильнике Ак-Алаха в 1993 году. Причиной смерти женщины был рак молочной железы. Согласно верованиям коренного населения Алтая, «принцесса», которую еще называют Ак-Кадын (Белая Госпожа), является хранительницей покоя и стояла на страже врат подземного мира, не допуская проникновения Зла из низших миров.

История находки

Полосьмак Н. В. и Деревянко А. П. высказали предположение о том, что Алтай мог быть одним из тех мест, где из общеиндоевропейской мифологемы родилась версия мифа о фантастических птицах — охранниках золота. Своё предположение авторы основывают на интерпретации следующих слов Геродота:

…Аристей, сын Каистробия из Проконесса, в своей эпической поэме сообщает, как он, одержимый Фебом, прибыл к исседонам. По его рассказам, за исседонами обитают аримаспы — одноглазые люди, за аримаспами — стерегущие золото грифы, а ещё выше за ними — гипербореи на границе с морем.

— Геродот

Авторы данного предположения связывают соседей «одноглазых людей», именуемых как «стерегущие золото грифы» Аристея, с пазырыкцами на том основании, что «в пазырыкской мифологии образ орлиноголового грифона играл особую роль».

Также в древнекитайских источниках упоминается о «территориально близком населении Алтая».

Начало изучению «замёрзших» могил Алтая было положено в 1865 году В. В. Радловым.

Раскопки кургана Ак-Алаха-3 на плоскогорье Укок (Республика Алтай), в котором была захоронена так называемая принцесса, начала в 1993 году Наталья Полосьмак — археолог из Новосибирска, доктор исторических наук. Курган представлял собой полуразрушенный памятник, который ещё в древности пытались ограбить. В наше время памятник подвергся разрушению в связи с сооружением пограничных коммуникаций. К началу раскопок курган был в полуразобранном состоянии и выглядел разорённым: в шестидесятые годы, во время конфликта с Китаем, в этом районе был построен укрепрайон, материалы для которого брались из курганов.

В кургане обнаружилось захоронение эпохи железа, под которым располагалось ещё одно, более древнее. В ходе раскопок археологи обнаружили, что колода, в которую было помещено тело похороненной, заполнена льдом. Именно поэтому мумия женщины хорошо сохранилась. Нижнее захоронение было замуровано в слое льда. Это вызвало большой интерес археологов, так как в подобных условиях могли очень хорошо сохраниться очень древние вещи.

Погребальную камеру вскрывали несколько дней, постепенно растапливая лёд, стараясь не навредить содержимому.

В камере обнаружили шесть коней под сёдлами и со сбруей, а также деревянную колоду из лиственницы, заколоченную бронзовыми гвоздями. Содержимое захоронения явно указывало на знатность погребённой персоны.

Исследования показали, что захоронение относится к периоду пазырыкской культуры Алтая и сделано в V—III веках до нашей эры. Исследователи считают, что

Современные популяции североалтайского антропологического типа, к которым относятся северные алтайцы, телеуты, горные шорцы, а также барабинские татары позднего времени, являются потомками носителей пазырыкской культуры.

— Тур С. С. Современные потомки носителей пазырыкской культуры

Генетика

Анализ 2001 года показал, что представители пазырыкской культуры по митохондриальным ДНК наиболее близки к современным селькупам и кетам.

Внешний вид

Мумия лежала на боку со слегка подтянутыми ногами. На руках у неё обнаружились многочисленные татуировки. Надеты на мумии были белая шелковая рубашка, бордовая шерстяная юбка, войлочные носки, шуба. Так же особенной является сложная прическа умершей — она сделана из шерсти, войлока и собственных волос и составляла в высоту 90 см. Вся эта одежда была изготовлена очень качественно и свидетельствует о высоком статусе погребённой. Она умерла в молодом возрасте (около 25 лет от роду) от рака молочной железы (при исследовании была обнаружена опухоль в груди и метастазы) и принадлежала к высшим слоям пазырыкского общества, о чем говорит количество захороненных с ней лошадей — 6.

По останкам черепа был воссоздан бюст в количестве трех экземпляров. Один хранится в музее в г. Новосибирске, второй с целью компромисса был передан Обществу национального возрождения Алтая (до возврата мумии после всех исследований). Третий экземпляр передан в Пушкинский исторический музей в г. Москва (до настоящего времени в экспозиции музея не представлен).

Местоположение

После находки и до 2012 года мумия хранилась в музее Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН, в Новосибирском Академгородке. Этот факт вызывал недовольство определенной части алтайского народа. С их точки зрения «принцессу Укока» следовало вернуть на Алтай: одни считали, что достаточно вернуть мумию на территорию республики, другие же считают, что её необходимо снова захоронить на прежнем месте.

С сентября 2012 г. мумия хранится в новом зале Национального музея имени Анохина (Республика Алтай, г. Горно-Алтайск), специально возведённом для хранения экспоната, в саркофаге с оборудованием для поддержания и контроля особого температурного и влажностного режима. Для экспоната построена специальная пристройка.

19 августа 2014 года стало известно о том, что Совет старейшин Республики Алтай решил захоронить мумию. Это решение было одобрено Главой республики. Решение о захоронении было связанно с тем, что часть населения республики считает извлечение мумии из кургана причиной стихийных бедствий, которые обрушивались на Горный Алтай в последние два десятилетия (в особенности — причиной сильного наводнения и крупного града, случившихся на Алтае в конце 2014 года). В свою очередь, Эмилия Алексеевна Белекова, и. о. директора Национального республиканского музея имени А. В. Анохина, усомнилась в компетенции Совета старейшин Республики Алтай в этом вопросе, указав, что решение подобных вопросов относится к компетенции Министерства культуры Российской Федерации.

«На сегодняшний день мумия „принцессы“ передана нам на временное хранение. Собственником этого биологического объекта является музей археологии и этнографии СО РАН (Новосибирск). Так что мы только временно храним», — сказала Белекова. Она отметила, что музей, старейшины и даже власти республики не смогут распорядиться мумией по своему желанию без решения её собственника. «Все найденные при раскопках вещи — это федеральная собственность и как раз новосибирскому музею археологии и этнографии это передано в бессрочное пользование. Все это должно решаться через министерство культуры РФ. А то, что старейшины собрались и решили, никакой юридической силы не имеет», — сказала Белекова.

В декабре 2015 года несколько жителей Алтая обратились в Горно-Алтайский городской суд с иском о захоронении «принцессы»; ответчиком по делу стал музей, в котором хранится мумия. Однако суд отказал в удовлетворении иска. Президент духовного центра тюрков «Кин Алтай», шаман Акай Кине, который был одним из инициаторов искового заявления, подал кассационную жалобу на решение суда и пообещал, что в случае очередного отказа может пожаловаться и в международный суд.

Мнение Вячеслава Молодина

Академик Вячеслав Молодин так характеризовал ситуацию вокруг принцессы:

Не стоит называть её «принцессой». Никакая это не принцесса, это представитель среднего слоя пазырыкского общества. Шумиха вокруг нашей находки возникает тогда, когда на Алтае происходят какие-то события: или выборы, или землетрясения, или дефицит местного бюджета. Тут же эту самую «даму» поднимают на щит: все беды происходят потому, что она в Новосибирске, а не на Алтае. Даже политические партии пытаются это использовать: мол, вы нас избирайте – а мы вернем «принцессу» на Алтай. Все это политиканство самого низшего пошиба. Сначала мы по этому поводу волновались, а сейчас относимся к этому абсолютно спокойно. После изучения мумия будет возвращена на Алтай. Самое интересное, что эта мумия – далеко не первая, которая выкопана на Алтае и вывезена оттуда. В тридцатые и пятидесятые годы при раскопках пазырыкских курганов было найдено несколько мумий, которые хранятся в Эрмитаже. И слава богу, никто не требует их вернуть. Причем это были захоронения самого высокого слоя пазырыкского общества.

Фильм «Месть алтайской принцессы»

Фильм Алёны Жаровской «Месть алтайской принцессы», показанный по Первому каналу, характеризуется как далеко опередивший республиканские газеты по количеству отсебятины и мистической галиматьи.

Образ «Принцессы Укока» в литературе

• Анна Никольская. «Кадын — владычица гор». Изд-во «Игра слов», 2011 г.
• Ирина Богатырёва. «Кадын». Изд-во «Эксмо», 2015 г.
• Ирина Богатырёва. «Луноликой матери девы». Изд-во «Аст», 2012 г. (Первая часть романа «Кадын», опубликована в серии «Победители Международной премии имени С. Михалкова»).
• Татьяна Волобуева, Барнаул. «Кадын». www.stihi.ru/2014/08/27/4688

См. также

• Таримские мумии

Ссылки

• [arheo.manefon.org/?s=%D1%83%D0%BA%D0%BE%D0%BA О принцессе Укока на «Мировой Археологии»]
• «[www.vn.ru/17.02.2004/society/32052/ Вечерний Новосибирск]» об «алтайской принцессе» и землетрясении 1993 года.
• www.trud.ru/trud.php?id=200312182340601 Статья в газете «Труд».
• «[newsaltay.ru/index.php?dn=news&to=art&id=5232 Новости Алтайского края]» Мумия «алтайской принцессы» хранится в республиканском музее имени Анохина.
• «[newsaltay.ru/index.php?dn=news&to=art&id=5976 Новости Алтайского края]» Посетители музея в Республике Алтай увидят вместо мумии манекен принцессы Укока, сама мумия будет храниться в саркофаге в хранилище.
• [www.ntv.ru/peredacha/Tainstvennaya_Rossiya/ Телефильм НТВ из серии «Таинственная Россия». «Горный Алтай. Врата в Шамбалу». Эфир состоялся в субботу, 10.09.2011]
• «[newsaltay.ru/index.php?dn=news&to=art&id=7482 Новости Алтайского края]» Мумия принцессы Укока окончательно размещена в музее им. Анохина в Горно-Алтайске и помещена в саркофаг (статья и фото).
• «[altaj-otdyh.ru/articles/tzahoronit_printsessa_ukoka Жители Республики Алтай требуют захоронить принцессу Укока]» В Республике Алтай идет собор подписей в поддержку этого решения (статья)
• «[newsaltay.ru/index.php?dn=news&to=art&id=10846 Новости Алтайского края]» Решение захоронить мумию алтайской принцессы принял Совет старейшин Республики Алтай

Отрывок, характеризующий Принцесса Укока

Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.
– Если попадемся, я живым не отдамся, у меня пистолет, – прошептал Петя.
– Не говори по русски, – быстрым шепотом сказал Долохов, и в ту же минуту в темноте послышался оклик: «Qui vive?» [Кто идет?] и звон ружья.
Кровь бросилась в лицо Пети, и он схватился за пистолет.
– Lanciers du sixieme, [Уланы шестого полка.] – проговорил Долохов, не укорачивая и не прибавляя хода лошади. Черная фигура часового стояла на мосту.
– Mot d'ordre? [Отзыв?] – Долохов придержал лошадь и поехал шагом.
– Dites donc, le colonel Gerard est ici? [Скажи, здесь ли полковник Жерар?] – сказал он.
– Mot d'ordre! – не отвечая, сказал часовой, загораживая дорогу.
– Quand un officier fait sa ronde, les sentinelles ne demandent pas le mot d'ordre… – крикнул Долохов, вдруг вспыхнув, наезжая лошадью на часового. – Je vous demande si le colonel est ici? [Когда офицер объезжает цепь, часовые не спрашивают отзыва… Я спрашиваю, тут ли полковник?]
И, не дожидаясь ответа от посторонившегося часового, Долохов шагом поехал в гору.
Заметив черную тень человека, переходящего через дорогу, Долохов остановил этого человека и спросил, где командир и офицеры? Человек этот, с мешком на плече, солдат, остановился, близко подошел к лошади Долохова, дотрогиваясь до нее рукою, и просто и дружелюбно рассказал, что командир и офицеры были выше на горе, с правой стороны, на дворе фермы (так он называл господскую усадьбу).
Проехав по дороге, с обеих сторон которой звучал от костров французский говор, Долохов повернул во двор господского дома. Проехав в ворота, он слез с лошади и подошел к большому пылавшему костру, вокруг которого, громко разговаривая, сидело несколько человек. В котелке с краю варилось что то, и солдат в колпаке и синей шинели, стоя на коленях, ярко освещенный огнем, мешал в нем шомполом.
– Oh, c'est un dur a cuire, [С этим чертом не сладишь.] – говорил один из офицеров, сидевших в тени с противоположной стороны костра.
– Il les fera marcher les lapins… [Он их проберет…] – со смехом сказал другой. Оба замолкли, вглядываясь в темноту на звук шагов Долохова и Пети, подходивших к костру с своими лошадьми.
– Bonjour, messieurs! [Здравствуйте, господа!] – громко, отчетливо выговорил Долохов.
Офицеры зашевелились в тени костра, и один, высокий офицер с длинной шеей, обойдя огонь, подошел к Долохову.
– C'est vous, Clement? – сказал он. – D'ou, diable… [Это вы, Клеман? Откуда, черт…] – но он не докончил, узнав свою ошибку, и, слегка нахмурившись, как с незнакомым, поздоровался с Долоховым, спрашивая его, чем он может служить. Долохов рассказал, что он с товарищем догонял свой полк, и спросил, обращаясь ко всем вообще, не знали ли офицеры чего нибудь о шестом полку. Никто ничего не знал; и Пете показалось, что офицеры враждебно и подозрительно стали осматривать его и Долохова. Несколько секунд все молчали.
– Si vous comptez sur la soupe du soir, vous venez trop tard, [Если вы рассчитываете на ужин, то вы опоздали.] – сказал с сдержанным смехом голос из за костра.
Долохов отвечал, что они сыты и что им надо в ночь же ехать дальше.
Он отдал лошадей солдату, мешавшему в котелке, и на корточках присел у костра рядом с офицером с длинной шеей. Офицер этот, не спуская глаз, смотрел на Долохова и переспросил его еще раз: какого он был полка? Долохов не отвечал, как будто не слыхал вопроса, и, закуривая коротенькую французскую трубку, которую он достал из кармана, спрашивал офицеров о том, в какой степени безопасна дорога от казаков впереди их.
– Les brigands sont partout, [Эти разбойники везде.] – отвечал офицер из за костра.
Долохов сказал, что казаки страшны только для таких отсталых, как он с товарищем, но что на большие отряды казаки, вероятно, не смеют нападать, прибавил он вопросительно. Никто ничего не ответил.
«Ну, теперь он уедет», – всякую минуту думал Петя, стоя перед костром и слушая его разговор.
Но Долохов начал опять прекратившийся разговор и прямо стал расспрашивать, сколько у них людей в батальоне, сколько батальонов, сколько пленных. Спрашивая про пленных русских, которые были при их отряде, Долохов сказал:
– La vilaine affaire de trainer ces cadavres apres soi. Vaudrait mieux fusiller cette canaille, [Скверное дело таскать за собой эти трупы. Лучше бы расстрелять эту сволочь.] – и громко засмеялся таким странным смехом, что Пете показалось, французы сейчас узнают обман, и он невольно отступил на шаг от костра. Никто не ответил на слова и смех Долохова, и французский офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что то товарищу. Долохов встал и кликнул солдата с лошадьми.
«Подадут или нет лошадей?» – думал Петя, невольно приближаясь к Долохову.
Лошадей подали.
– Bonjour, messieurs, [Здесь: прощайте, господа.] – сказал Долохов.
Петя хотел сказать bonsoir [добрый вечер] и не мог договорить слова. Офицеры что то шепотом говорили между собою. Долохов долго садился на лошадь, которая не стояла; потом шагом поехал из ворот. Петя ехал подле него, желая и не смея оглянуться, чтоб увидать, бегут или не бегут за ними французы.