Украденные поцелуи
| Украденные поцелуи | |
| Baisers volés | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| В главных ролях | |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания |
Les Films du Carrosse, Les Productions Artistes Associés |
| Длительность |
90 мин. |
| Страна | |
| Год | |
| Предыдущий фильм | |
| Следующий фильм | |
| IMDb | |
«Украденные поцелуи» (фр. Baisers volés) — французский кинофильм 1968 года, грустная любовная кинокомедия с Клод Жад и Жан-Пьером Лео.
«Дуанелевский» цикл
Фильм входит в цикл фильмов, объединенных одним героем, Антуаном Дуанелем. Цикл начинается полуавтобиографическим фильмом «Четыреста ударов» (Les Quatre cents coups) и продолжается в таких фильмах, как «Антуан и Колетт» (Antoine et Colette, новелла в фильме «Любовь в 20 лет», 1962), «Украденные поцелуи» (Baisers volés, 1968, c Жан-Пьером Лео, Клод Жад), «Семейный очаг» (Domicile conjugale, 1970, Жан-Пьер Лео, Клод Жад), «Сбежавшая любовь» (L’amoure en fuite, 1979, c Жан-Пьером Лео, Клод Жад). В этом цикле «донжуанство обретает вид философского поиска более истинного бытия, в полном согласии с традициями либертинажа XVII века» [1].
Сюжет
Антуан Дуанель (Жан-Пьер Лео) не сумел заставить Кристин (Клод Жад) полюбить его и продолжает поиски идеальной женщины. Он нашёл работу в детективном агентстве, но не может расследовать ни одно порученное ему дело.
В ролях
- Жан-Пьер Лео — Антуан Дуанель
- Клод Жад — Кристин Дарбон
- Дельфин Сейриг — Фабьен Табар
- Мишель Лонсдаль — Жорж Табар
- Даниэль Чеккальди — мсье Дарбон
- Клэр Дюамель — мадам Дарбон
- Серж Руссо — незнакомец
- Андре Фалькон — мсье Блади
- Харри-Макс — мсье Анри
- Поль Павель — Жюльен
О фильме
Фильм привел к конфликту между Трюффо и Годаром, у которого Жан-Пьер Лео снимался в том же году в «Веселой науке»[2]. Стремление главного героя «Украденных поцелуев» обуржуазиться было расценено Годаром как предательство бунтарских идеалов Новой волны. Жак Лурсель пишет в своем «Словаре кино», что Годар, якобы, высмеял название картины, прокомментировав ее словами: «Поимели. Обокрали» (On a été baisés. On a été volés)[3]. В том году необходимость совместной поддержки Анри Ланглуа, которого министр культуры собирался уволить с поста директора Синематеки, заставила бывших соратников на время вновь объединиться, а в мае 1968 они вместе сорвали проведение Каннского кинофестиваля[2][4], но в 1973 году, после выхода «Американской ночи», отношения были разорваны окончательно[2][5].
Награды и номинации
- 1968 — Премия Мельеса
- 1968 — Приз Луи Деллюка
- 1968 — Гран-при французского кино
- 1969 — Номинация на премии «Оскар» и «Золотой глобус» (лучший фильм на иностранном языке).
Напишите отзыв о статье "Украденные поцелуи"
Примечания
- ↑ [www.kommersant.ru/doc/58302 Кирилл Чекалов. Французы подарили киноманам неизвестного Трюффо.]
- ↑ 1 2 3 Strauss F. [www.telerama.fr/cinema/comment-truffaut-et-godard-ont-ils-pu-etre-amis,117851.php Comment Truffaut et Godard ont-ils pu être amis ?] (фр.). Télérama (13.10.2014). Проверено 5 апреля 2016.
- ↑ Coppermann A. [www.lesechos.fr/27/04/1992/LesEchos/16127-097-ECH_aussi-erudit-que-partial.htm Aussi érudit que partial] (фр.). Les Échos (27.04.1992). Проверено 5 апреля 2016.
- ↑ [www.lefigaro.fr/culture/2010/08/10/03004-20100810ARTFIG00482-tes-vous-truffaut-ou-godard.php Êtes-vous Truffaut ou Godard?] (фр.). Le Figaro (10.08.2010). Проверено 5 апреля 2016.
- ↑ [cinemadanslalune.net/?p=83 La lettre de rupture de Truffaut à Godard : une leçon de modestie] (фр.) (11.10.2007). Проверено 5 апреля 2016.
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Украденные поцелуи
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
