Украинская фонетика

В этой статье описывается фонетика и фонология литературного украинского языка. О фонетике украинских диалектов смотрите статью украинские диалекты. В статье используется транскрипция МФА на основе латинского алфавита, но для всех её знаков в скобках указаны соответствия, используемые в фонетической транскрипции на основе кириллицы.

Ниже, разные типы транскрипции различаются посредством разных скобок:

• фонетическая заключается в квадратные [ ],
• фонемная в косые / /,
• морфонологическая в прямые | |.

Основные черты

Произношение фонем близко к русскому, со следующими основными отличиями:

• безударные гласные произносятся так же чётко, как ударные (о не превращается в а и т. п.);
• звонкие согласные на конце слова и перед глухими не оглушаются;
• буква г фонетически составляет звонкую пару букве |х|; произноситься при этом может по-разному ([ɣ], [ɦ], [ʕ]; в соответствие украинской |г| обычно ставят латиничную |h| (Hamlet, host). В отличие от русского, но как и в других славянских языках, падежное окончание «-ого» (напр. «кого») не произносится со звуком [в].
• буква ґ обозначает «твёрдое» (взрывное) |г| (такое, как в русском); используется в немногих словах, в основном иностранного происхождения: |ґрунт|, |бумеранґ|, |аґрус| (крыжовник, итал. agresto), |ґанок| (крыльцо, нем. Gang), |ґвалт| (нем. Gewalt) и т. п., а также в иностранных именах и названиях на месте латинской |g|: |Вінніпеґ|, |Гайдеґґер| (Heidegger) и проч.;
• буква е произносится близко к русскому |э|;
• буква є соответствует русскому |е|, то есть означает йотированный или смягчающий звук;
• буква и произносится близко к русскому безударному |ы| или средне между |и| и |ы|;
• буква і произносится близко к русскому |и|;
• буква ї произносится как |йи| (после согласных без апострофа не встречается);
• русской букве ё соответствуют сочетания йо: |йорзати| (ёрзать), |пайок| (паёк), |зйомка| (съёмка) и ьо после согласных: |льон|, |(дати) дьору|; в |ьо| мягкий знак является не разделительным, а смягчающим, то есть эти слова произносится примерно как русские |лён|, |(дать) дёру|.
• Гласные произносятся более чётко, особенно стоит обратить внимание на букву о, которая всегда произносится как [о], как в ударной, так и безударной позиции.

Более тонкие отличия в произношении таковы:

• а произносится как гласный заднего ряда /ɑ/ (в русском языке — среднего ряда);
• в перед гласным произносится как лабиодентальный сонорный (а не шумный, как в русском языке) звук [ʋ] (который образуется смыканием нижней губы с верхними зубами) или как билабиальный [w] (образуется смыканием губ), а перед согласными и в конце слова — как неслоговой гласный [u̯];
• ч обозначает не мягкую, а твёрдую аффрикату;
• щ обозначает сочетание двух звуков, |ш| + |ч|, также твёрдых;
• согласные, обозначаемые буквами б, п, в, ф, г, х, ґ, к, ж, ш, а также м — всегда твердые, а перед смягчающими звуками — полумягкие (напівпом’якшені);
• ц же часто бывает мягким: |перець| (перец), |паляниця| (вид хлеба);
• сочетаниями дж и дз часто обозначаются соответствующие аффрикаты, слитно произносящиеся звонкие аналоги звуков |ч| и |ц|: |джерело| (жерло, источник), |дзвін| (звон, колокол); но на стыке морфем те же буквосочетания произносятся раздельно: |піджарити| (поджарить), |підземний| (подземный).

Кроме указанных фонетических особенностей литературного украинского языка, важными характерными фонетическими чертами его являются:

• переходы основных |о| и |е| в |і|: |ніс| (из |носъ|), |піч| (из |печь|); эти переходы связаны, как известно, с исчезновением в последующем слоге так называемых редуцированных |ъ|, |ь|, причём основные |о| и |е| сохраняются в формах, имеющих в дальнейшем слоге неисчезавший гласный звук: |ніс| — |носа|, |піч| — |печі|; такого чередования |о|, |е| — |і| обычно не бывает в так называемых полногласных формах: |молот|, |перед|, |серед|;
• на месте старого |ѣ| в литературном украинском языке употребляется |і|: |хліб|, |діло|, |тінь|;
• перед гласными в начале слов иногда появляются протетические звуки |в| и |г|: |вулиця| (улица), |вузол| (узел), |вухо| (ухо), |гострий| (острый).

Гласные

Гласные литературного украинского языка различаются по степени подъёма языка и по ряду (сопряжённому с наличием или отсутствием лабиализации):

На письме	Описание	МФА
		основной	безуд.	после мягких	безуд. п. мягких
і ї	неогубленный передний высокий	/i/ (і) [ı̽] (іи)* [ɪ] (и)*	[i] (і)	[i] (і) [ı̽] (іи)*	[i] (і) [ı̽] (іи)*
и	неогубленый ненапряжённый передний высоко-средний	/ɪ/ (и)	[ɪ̞] (ие) [ɛ̝] (еи)	—	—
е є	неогубленный передний низко-средний	/ɛ/ (е)	[ɛ̝] (еи) [ɪ̞] (ие)	[ɛ]	[e]
а я	неогубленный задний низкий	/ɑ/ (а)	[ɑ̽] (а)	[ɑ̈] (а̇, ӓ)	[ɐ] (а̇, ӓ)
о	огубленный задний низко-средний	/ɔ/ (о)	[ɔ̝] (о) [o] (оу)	[ɔ̈] (о̇, ӧ)	[ɔ̽] (о̇, ӧ) [ö] (о̇у, ӧу)
у ю	огубленный задний высокий	/u/ (у)	[u] (у)	[ʊ] (у̇, ӱ)	[ʊ] (у̇, ӱ)

Украинские гласные проговариваются чётко и выразительно как в ударной позиции, так и в безударной. Но в безударной позиции произносятся приблизительно в два раза короче, и как следствие, качественно, что наиболее заметно для гласных с очень похожими артикуляционных параметрами. Гласный /i/ — переднего ряда высокого подъёма. Уголки губ растянуты, образуя узкую щель. Этот звук напряженный, что придает ему большей чёткости и выразительности. Во время произношения безударного /i/ губы растянуты поменьше, он становится нижним, задним, и менее напряженным. Звук /i/ произносится без заметного приближения к /ɪ/ в большинстве как ударных, так и безударных позиций. В словах інде, іноді, інколи, інший /i/ может частично или полностью приобретать признаки звука /ɪ/ и произносится как [ ı̽ ] или [ɪ]. Также звук /i/ произносится как [ ı̽ ] после /j/ во многих суффиксах, основная форма которых со звуком / ɪ /, а также после / n ʲ / и / j / в окончаниях форм именительного и творительном падеже единственного числа и всех косвенных падежей множественного притяжательных предлогов, числительного третій', и прилагательных мягкой группы, то есть в соответствии с морфем с | ɪ |.

Гласный /ɪ/ — переднего ряда высокого подъёма, но чуть ниже, ненапряжённый, уголки губ растянуты поменьше. Во время произношения безударного / ɪ / он становится несколько ниже, его произношение приближается к произношению звука / ɛ /. Эти изменения больше и заметнее когда в следующем слоге идёт громкий относительно низкого подъёма / ɛ ɑ /, и менее заметно когда в следующем составе идёт громкий относительно высокого подъёма / i ɪ ɔ u /, особенно когда он ударный.

Гласный / ɛ / — переднего ряда низко-среднего подъема, ненапряжённый, уголки губ чуть растянуты, но ещё меньше чем при произношении / ɪ /. Во время произношения безударного / ɛ / он становится выше, его произношение приближается к произношению звука / ɪ /. Эти изменения больше и заметнее когда в следующем составе идёт гласный высокого поднятия / i ɪ u /, и менее заметнее когда в следующем составе идёт гласный низшего поднятие / ɑ /, особенно когда этот гласный ударный. Также на произношение безударного / ɛ / влияет соседство мягких согласных, в этом случае звук ещё более передний и высокий. Но безударный / ɛ / почти не теряет своего качества когда он стоит в начале слова и является связующим в сложном слове, или же является окончанием слова.

Гласный /ɑ/ — заднего ряда низкого подъёма, ненапряжённый, губы в его произношении не участвуют. Во время произношения безударного / ɑ / он несколько выше и более передний.

/o/ (/о/)

Фонема /o/ является гласным заднего ряда среднего подъёма. Это ненапряжённый гласный, губы закругляются и несколько выпячиваются вперед. Во время произношения безударного / ɔ / он немного выше. За исключением иностранных слов звук / ɔ / соединительный в сложных словах, в безударной позиции он ещё выше перед составом из / iu /, а особенно перед составом из ударных / u /.

Обозначается обычно буквой о.

С акустической стороны гласный /o/ имеет такую формантную характеристику: F₁ = 300—400 Гц, F₂ = 600—700 Гц.

/u/ (/у/)

Фонема /u/ является гласным заднего ряда верхнего подъёма, ненапряжённым, губы закругляются и выпячиваются вперед значительно больше, чем при произношении / ɔ /. Во время произношения безударного / u / частично огубляется.

При произношении этого гласного ротовая полость открыта меньше, чем при произношении всех других гласных заднего ряда. Это наиболее закрытый гласный заднего ряда.

Обе форманты главного /u/ имеют частоты ниже чем /o/, и меньшую разницу между F₁ и F₂: F₁ = 200—250 Гц, F₂ = 400—600 Гц.

Обозначается обычно буквами у и ю.

Редукция гласных

Гласные /ɑ ɔ u/ в начальной фазе после мягких согласных получают дополнительный і-подобный сегмент, а перед мягкими согласными — в конечной фазе. При этом как правило сохраняется длина основной фазы, и соответственно возрастает длина звучания всей гласной. Спутывания безударных / ɪ / и / ɛ / — один из самых характерных черт украинского вокализма. Некоторые слова могут произноситься совершенно одинаково: мине́— мене́ [mɛ̝ˈnɛ], наведу́— на виду́ [nɑ̽wɪ̞ˈdu]. В украинском вокализме свойственна регрессивная дистантно-гармоничная ассимиляция гласных, в которой гласные в некоторой степени уподобляются гласным следующего состава за рядом, подъемом и огублением.

Согласные

		Губные		Переднезычные				Среднеязычные		Гортанные
		Губно- губные	Губно- зубные		Зубные ламинальные		Поднёбно-ясенные	Твердо- поднёбные	Мягко- поднёбные
				Твёрдые	Твёрдые	Смягчённые		Мягкие
Носовые	Сонорные	/m/ (м)		/n/ (н)				/nʲ/ (н')
Сомкнутые	Звонкие	/b/ (б)		/d/ (д)	/d͡z/ (д͡з)	/d͡zʲ/ (д͡з')	/d͡ʒ/ (д͡ж)	/dʲ/ (д')	/ɡ/ (ґ)
	Глухие	/p/ (п)		/t/ (т)	/t͡s/ (ц)	/t͡sʲ/ (ц')	/t͡ʃ/ (ч)	/tʲ/ (т')	/k/ (к)
Щелевые	Сонорные	/w/ (в)						/j/ (й)		/ɦ/ (г)
	Звонкие				/z/ (з)	/zʲ/ (з')	/ʒ/ (ж)
	Глухие		/f/ (ф)		/s/ (с)	/sʲ/ (с')	/ʃ/ (ш)		/x/ (х)
Боковые	Сонорные			/l/ (л)				/lʲ/ (л')
Дрожащие	Сонорные					/rʲ/ (р')	/r/ (р)

Фонетические особенности

В ряду сомкнутых и сомкнуто-щелевых десневые и неба-десновые звуки — сомкнуто-щелевые, а все остальные — сомкнутые.

Звонкие и глухие звуки образуют надгрупу шумных согласных. Одинаковые по месту и способу создания звонкие и глухие звуки образуют Фонологические пары звонкий-глухой, такую же пару образуют и / ɦ /-/ x /, исключением является глухой / f /, что такой пары не имеет. Сонорные звуки также подобных пар не имеют, и в литературном произношении кроме некоторых редких случаев не заглушаются.

Десневые сомкнуто-щелевые и щелевые звуки соответственно характеру шума называются свистящими, так как гортань-десневые сомкнуто-щелевые и щелевые звуки соответственно характеру шума называются шипящими.

• Фонема /j/ произносится как согласный [j] в позиции перед гласными. В позиции перед согласными и в конце слова она приобретает большую звучность и произносится как гласный и [ɪ̯].
• Фонема /w/ произносится как губно-губной [w] перед огублёнными гласными /u ɔ/, часто и перед /ɑ/, а иногда перед /ɛ ɪ/. Перед /i/, часто перед перед /ɪ ɛ/, а порой и перед /ɑ/ произносится как губно-зубной [ʋ]. А перед согласными в начале слова [?!] и после гласного в середине и конце слова она приобретает большую звучность и произносится как неслогообразующий гласный [u̯].
• В лемковских диалектах шипящие / ʃ / и / ʒ / отвердели сильнее чем в литературном языке ([ʂ] и [ʐ]), через которые влияют на следующий громкий / ɪ /, превращая его в [ɨ].
• Мягкие / t ʲ d ʲ n ʲ l ʲ / отличаются очень высокой мягкостью, и могут произноситься по-разному: ламинально десневыми-небными [c̻ ɟ̻ ɲ̻ ʎ̻] с полной потерей артикуляции характерной для их твердых соответствий, апикально-альвеолярными [t̺ʲ d̺ʲ n̺ʲ l̺ʲ], дорсально-зубными [t̪ʲ d̪ʲ n̪ʲ l̪ʲ].
• Смягчённые /d͡zʲ t͡sʲ zʲ sʲ/ как правило полностью сохраняют основную артикуляцию, присущую их твердым соответствиям. В некоторых говорах эти звуки смягчаются значительно сильнее, приближаясь к категории мягких согласных [d͡ʑ t͡ɕ ʑ ɕ].
• Все другие согласные могут быть полусмягчёнными, при этом степень палатализации незначительна. Среди них как отдельная фонема выделяется только /rʲ/.

Полусмягчённые согласные (кроме /rʲ/) выступают в основном перед /i/ і /j/, и изредка перед другими гласными. В других позициях полусмягчённые согласные не встречаются, кроме псевдонимаГорький/ ɦɔr ʲ kɪj /.

Длинные согласные

В украинском есть длинные согласные звуки, являющиеся реализаторами двух одинаковых согласных фонем и имеющие различное происхождение.

Удлиненные согласные в некоторых формах существительных, наречий и глаголов, например в слове лити, образовались вследствие ассимиляции их следующему / j / после упадка редуцированном громкой ь -- "ллє" (льет). Такая ассимиляция прошла для / n ʲ d ʲ t ʲ l ʲ t͡s ʲ z ʲ s ʲ t͡ʃ ʒ ʃ /, которые на тот момент имели высокую степень палатализации и были артикуляционно приближенны к / j /.

Губные и /rʲ/ не были сильно палатизированы, и поэтому не ассимилировали звук / j /. Однако в некоторых юго-восточных говорах / r ʲ / также ассимилировал с / j / , образуя мягкий долгий [r ʲ ː], например пірря [ˈpirʲːɐ], литературный: пір’я [ˈpirjɐ].

Уподобление согласных

В речевом потоке звуки выступают не обособленно, а вместе, поэтому они взаимодействуют друг с другом и уподобляются. При этом в некоторых случаях звуковые проявления одной фонемы могут полностью заменять звуковые проявления другой, благодаря чему устраняются некоторые совпадения трудные для произношения. Украинскому языку присущи уподобления звонкости, мягкости, месту и способу создания в группах согласных.

Уподобление по голосу

При совпадениях шумных согласных происходят их регрессивная ассимиляция со звонкостью, то есть предыдущий глухой согласный под воздействием следующего звонкого и сам превращается в соответствующий парный звонкий звук. Это явление происходит преимущественно в середине слов, но в медленном произношении может и не происходить совсем. Немного реже это явление происходит на грани частей сложных слов и в постоянных словосочетаниях, а в других случаях на пределах слов происходят преимущественно в быстром вещании.

Обратный процесс в устном языке происходит за определенными закономерностями. Согласно литературной норме должен происходить лишь в отдельных случаях: в словах вогко, легко, кігті, нігті, дігтяр и подобных звук /ɦ/ как правилооглушается до [h], а нередко и оглушается к [x], например [ˈlɛɦkɔ], [ˈlɛhkɔ] і [ˈlɛxkɔ]. Также перед глухими шумными как правило оглушаются префикс и предлог |z|, при этом звонкость предлога может храниться если предыдущее слово заканчивается на гласный и произносится без паузы, а также префикс |roz| в быстром и нормальном темпе произношения, и префикс |bɛz| в быстром вещании. Также часто оглушаются сонорные звуки рядом с глухими согласными: театр [tɛ̝ˈɑtr̥], при этом звук /w/ не превращается на [f]: лісництв [lʲiˈsnɪt͡stʍ]. В говорах юго-западного наречия в конце слога и слова звонкие согласные оглушаются.

Смягчение

В середине слов перед мягкими и смягченным согласными / dʲ tʲ d͡zʲ t͡sʲ zʲ sʲ lʲ nʲ / твердые согласные этой же группы часто заменяются своими мягкими соответствиями. В такой позиции / l / может быть или средний [l̠] (на письме без мягкого знака) или мягкий [ʎ] (на письме с мягким знаком). Свистящие также смягчаются перед полусмягченными. /n l/ иногда частично смягчаются перед шипящими (на письме без мягкого знака). Согласные / dt /, в частности конечный / d / префиксов, часто не смягчается перед /lʲ nʲ/. Согласные сохраняют твердость если следующий согласный смягчается под действием / i /, что происходит с «о» или «ыѣ».

Уподобление по месту и способу произношения

Среди переднеязыковых шумных согласных распространено явление регрессивного уподобление по месту произношения. Свистящие в позиции перед шипящими сами превращаются в соответствующие шипящие, причём в большинстве случаев такое изменение сказывается на письме. Шипящие в середине слов перед смягченным свистящими также превращаются в соответствующие смягчённые свистящие, такое изменение на письме обычно не сказывается.

Упрощение в группах согласных

После падения редуцированных гласных ъ, ь в украинском языке некоторые группы согласных, теряющих в произношении (и в основном на письме) часть своих элементов.

Сочетания согласных с гласными

Перед / i / согласные обычно мягкие, или смягчены, но на границе слов, между частями сложных слов, а при медленном произношении и в конце префиксов согласные перед / i / произносятся твердо. Также перед / i / (как происходящем из древнерусского о, так и древнерусского ѣ) согласные могут произноситься твердо, но такое произношение постепенно вытесняется мягким под влиянием литературных норм.

Перед / ɪ / согласные в литературном языке всегда твердые, а морфема | ɪ | после мягких согласных реализуется фонемой / i / с широким произношением [ı̽].

Имеется особое контекстное правило выбора между / i / и / ɪ / при фонетической адаптации заимствований — правило девятки.

Перед / ɛ / в середине слов большинство согласных твёрдые. Среди мягких в этой позиции встречаются лишь / n ʲ / у прилагательных мягкой группы, / t ʲ / в числителетретьим, удлиненные / l ʲ l ʲ / и / t ʲ t ʲ /, а также / j /.

Перед гласными заднего ряда распространены как твердые и мягкие согласные. В особых фонетических условиях в собственно украинских словах перед / ɑ / встречаются смягчённые губные [w ʲ] и [m ʲ], перед / ɑ / и / u / распространены удлиненные смягченные шипящие [ʃ ʲ ː], [ʒ ʲ ː], [t͡ʃʲː]. В иноязычных словах перед / ɑ / и / u / распространены полусмягчённые губные [m ʲ w ʲ b ʲ p ʲ f ʲ] и заднеротовые [ɦ ʲ k ʲ x ʲ] независимо от предыдущего звука. Перед /ɔ/ полусмягчённые варианты твердых фонем не распространены.

Слоги и ударение

Открытые слоги преобладают над закрытыми, если между гласными есть лишь один согласный то он принадлежит к следующему слогу, если между гласными больше согласных то все они в большинстве случаев также принадлежат к следующему слогу, но в некоторых случаях первый из них отходит к предыдущему слогу, в частности если этот звук сонорный, или если он звонкий за которым следует глухой, или он звонкий и предыдущий слог отмечен.

Источники

• Русанiвський В. М., Тараненко О. О., М. П. Зяблюк. Українська мова. Енциклопедія. — Київ: Видавництво «Українська енциклопедія» імені М. П. Бажана, 2004. — ISBN 9789667492199.
• Тоцька Н. І.</span>^ru_uk. Сучасна українська літературна мова. Фонетика, орфоепія, графіка, орфографія. — Київ: «Вища школа», 1981. — 183 с.

Отрывок, характеризующий Украинская фонетика

– Это у меня мой Митька кучер… Я ему купил хорошую балалайку, люблю, – сказал дядюшка. – У дядюшки было заведено, чтобы, когда он приезжает с охоты, в холостой охотнической Митька играл на балалайке. Дядюшка любил слушать эту музыку.
– Как хорошо, право отлично, – сказал Николай с некоторым невольным пренебрежением, как будто ему совестно было признаться в том, что ему очень были приятны эти звуки.
– Как отлично? – с упреком сказала Наташа, чувствуя тон, которым сказал это брат. – Не отлично, а это прелесть, что такое! – Ей так же как и грибки, мед и наливки дядюшки казались лучшими в мире, так и эта песня казалась ей в эту минуту верхом музыкальной прелести.
– Еще, пожалуйста, еще, – сказала Наташа в дверь, как только замолкла балалайка. Митька настроил и опять молодецки задребезжал Барыню с переборами и перехватами. Дядюшка сидел и слушал, склонив голову на бок с чуть заметной улыбкой. Мотив Барыни повторился раз сто. Несколько раз балалайку настраивали и опять дребезжали те же звуки, и слушателям не наскучивало, а только хотелось еще и еще слышать эту игру. Анисья Федоровна вошла и прислонилась своим тучным телом к притолке.
– Изволите слушать, – сказала она Наташе, с улыбкой чрезвычайно похожей на улыбку дядюшки. – Он у нас славно играет, – сказала она.
– Вот в этом колене не то делает, – вдруг с энергическим жестом сказал дядюшка. – Тут рассыпать надо – чистое дело марш – рассыпать…
– А вы разве умеете? – спросила Наташа. – Дядюшка не отвечая улыбнулся.
– Посмотри ка, Анисьюшка, что струны то целы что ль, на гитаре то? Давно уж в руки не брал, – чистое дело марш! забросил.
Анисья Федоровна охотно пошла своей легкой поступью исполнить поручение своего господина и принесла гитару.
Дядюшка ни на кого не глядя сдунул пыль, костлявыми пальцами стукнул по крышке гитары, настроил и поправился на кресле. Он взял (несколько театральным жестом, отставив локоть левой руки) гитару повыше шейки и подмигнув Анисье Федоровне, начал не Барыню, а взял один звучный, чистый аккорд, и мерно, спокойно, но твердо начал весьма тихим темпом отделывать известную песню: По у ли и ице мостовой. В раз, в такт с тем степенным весельем (тем самым, которым дышало всё существо Анисьи Федоровны), запел в душе у Николая и Наташи мотив песни. Анисья Федоровна закраснелась и закрывшись платочком, смеясь вышла из комнаты. Дядюшка продолжал чисто, старательно и энергически твердо отделывать песню, изменившимся вдохновенным взглядом глядя на то место, с которого ушла Анисья Федоровна. Чуть чуть что то смеялось в его лице с одной стороны под седым усом, особенно смеялось тогда, когда дальше расходилась песня, ускорялся такт и в местах переборов отрывалось что то.
– Прелесть, прелесть, дядюшка; еще, еще, – закричала Наташа, как только он кончил. Она, вскочивши с места, обняла дядюшку и поцеловала его. – Николенька, Николенька! – говорила она, оглядываясь на брата и как бы спрашивая его: что же это такое?
Николаю тоже очень нравилась игра дядюшки. Дядюшка второй раз заиграл песню. Улыбающееся лицо Анисьи Федоровны явилось опять в дверях и из за ней еще другие лица… «За холодной ключевой, кричит: девица постой!» играл дядюшка, сделал опять ловкий перебор, оторвал и шевельнул плечами.
– Ну, ну, голубчик, дядюшка, – таким умоляющим голосом застонала Наташа, как будто жизнь ее зависела от этого. Дядюшка встал и как будто в нем было два человека, – один из них серьезно улыбнулся над весельчаком, а весельчак сделал наивную и аккуратную выходку перед пляской.
– Ну, племянница! – крикнул дядюшка взмахнув к Наташе рукой, оторвавшей аккорд.
Наташа сбросила с себя платок, который был накинут на ней, забежала вперед дядюшки и, подперши руки в боки, сделала движение плечами и стала.
Где, как, когда всосала в себя из того русского воздуха, которым она дышала – эта графинечка, воспитанная эмигранткой француженкой, этот дух, откуда взяла она эти приемы, которые pas de chale давно бы должны были вытеснить? Но дух и приемы эти были те самые, неподражаемые, не изучаемые, русские, которых и ждал от нее дядюшка. Как только она стала, улыбнулась торжественно, гордо и хитро весело, первый страх, который охватил было Николая и всех присутствующих, страх, что она не то сделает, прошел и они уже любовались ею.
Она сделала то самое и так точно, так вполне точно это сделала, что Анисья Федоровна, которая тотчас подала ей необходимый для ее дела платок, сквозь смех прослезилась, глядя на эту тоненькую, грациозную, такую чужую ей, в шелку и в бархате воспитанную графиню, которая умела понять всё то, что было и в Анисье, и в отце Анисьи, и в тетке, и в матери, и во всяком русском человеке.
– Ну, графинечка – чистое дело марш, – радостно смеясь, сказал дядюшка, окончив пляску. – Ай да племянница! Вот только бы муженька тебе молодца выбрать, – чистое дело марш!
– Уж выбран, – сказал улыбаясь Николай.
– О? – сказал удивленно дядюшка, глядя вопросительно на Наташу. Наташа с счастливой улыбкой утвердительно кивнула головой.
– Еще какой! – сказала она. Но как только она сказала это, другой, новый строй мыслей и чувств поднялся в ней. Что значила улыбка Николая, когда он сказал: «уж выбран»? Рад он этому или не рад? Он как будто думает, что мой Болконский не одобрил бы, не понял бы этой нашей радости. Нет, он бы всё понял. Где он теперь? подумала Наташа и лицо ее вдруг стало серьезно. Но это продолжалось только одну секунду. – Не думать, не сметь думать об этом, сказала она себе и улыбаясь, подсела опять к дядюшке, прося его сыграть еще что нибудь.
Дядюшка сыграл еще песню и вальс; потом, помолчав, прокашлялся и запел свою любимую охотническую песню.
Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.
– А знаешь, – вдруг сказала она, – я знаю, что никогда уже я не буду так счастлива, спокойна, как теперь.
– Вот вздор, глупости, вранье – сказал Николай и подумал: «Что за прелесть эта моя Наташа! Такого другого друга у меня нет и не будет. Зачем ей выходить замуж, всё бы с ней ездили!»
«Экая прелесть этот Николай!» думала Наташа. – А! еще огонь в гостиной, – сказала она, указывая на окна дома, красиво блестевшие в мокрой, бархатной темноте ночи.


Граф Илья Андреич вышел из предводителей, потому что эта должность была сопряжена с слишком большими расходами. Но дела его всё не поправлялись. Часто Наташа и Николай видели тайные, беспокойные переговоры родителей и слышали толки о продаже богатого, родового Ростовского дома и подмосковной. Без предводительства не нужно было иметь такого большого приема, и отрадненская жизнь велась тише, чем в прежние годы; но огромный дом и флигеля всё таки были полны народом, за стол всё так же садилось больше человек. Всё это были свои, обжившиеся в доме люди, почти члены семейства или такие, которые, казалось, необходимо должны были жить в доме графа. Таковы были Диммлер – музыкант с женой, Иогель – танцовальный учитель с семейством, старушка барышня Белова, жившая в доме, и еще многие другие: учителя Пети, бывшая гувернантка барышень и просто люди, которым лучше или выгоднее было жить у графа, чем дома. Не было такого большого приезда как прежде, но ход жизни велся тот же, без которого не могли граф с графиней представить себе жизни. Та же была, еще увеличенная Николаем, охота, те же 50 лошадей и 15 кучеров на конюшне, те же дорогие подарки в именины, и торжественные на весь уезд обеды; те же графские висты и бостоны, за которыми он, распуская всем на вид карты, давал себя каждый день на сотни обыгрывать соседям, смотревшим на право составлять партию графа Ильи Андреича, как на самую выгодную аренду.
Граф, как в огромных тенетах, ходил в своих делах, стараясь не верить тому, что он запутался и с каждым шагом всё более и более запутываясь и чувствуя себя не в силах ни разорвать сети, опутавшие его, ни осторожно, терпеливо приняться распутывать их. Графиня любящим сердцем чувствовала, что дети ее разоряются, что граф не виноват, что он не может быть не таким, каким он есть, что он сам страдает (хотя и скрывает это) от сознания своего и детского разорения, и искала средств помочь делу. С ее женской точки зрения представлялось только одно средство – женитьба Николая на богатой невесте. Она чувствовала, что это была последняя надежда, и что если Николай откажется от партии, которую она нашла ему, надо будет навсегда проститься с возможностью поправить дела. Партия эта была Жюли Карагина, дочь прекрасных, добродетельных матери и отца, с детства известная Ростовым, и теперь богатая невеста по случаю смерти последнего из ее братьев.
Графиня писала прямо к Карагиной в Москву, предлагая ей брак ее дочери с своим сыном и получила от нее благоприятный ответ. Карагина отвечала, что она с своей стороны согласна, что всё будет зависеть от склонности ее дочери. Карагина приглашала Николая приехать в Москву.
Несколько раз, со слезами на глазах, графиня говорила сыну, что теперь, когда обе дочери ее пристроены – ее единственное желание состоит в том, чтобы видеть его женатым. Она говорила, что легла бы в гроб спокойной, ежели бы это было. Потом говорила, что у нее есть прекрасная девушка на примете и выпытывала его мнение о женитьбе.
В других разговорах она хвалила Жюли и советовала Николаю съездить в Москву на праздники повеселиться. Николай догадывался к чему клонились разговоры его матери, и в один из таких разговоров вызвал ее на полную откровенность. Она высказала ему, что вся надежда поправления дел основана теперь на его женитьбе на Карагиной.
– Что ж, если бы я любил девушку без состояния, неужели вы потребовали бы, maman, чтобы я пожертвовал чувством и честью для состояния? – спросил он у матери, не понимая жестокости своего вопроса и желая только выказать свое благородство.
– Нет, ты меня не понял, – сказала мать, не зная, как оправдаться. – Ты меня не понял, Николинька. Я желаю твоего счастья, – прибавила она и почувствовала, что она говорит неправду, что она запуталась. – Она заплакала.
– Маменька, не плачьте, а только скажите мне, что вы этого хотите, и вы знаете, что я всю жизнь свою, всё отдам для того, чтобы вы были спокойны, – сказал Николай. Я всем пожертвую для вас, даже своим чувством.
Но графиня не так хотела поставить вопрос: она не хотела жертвы от своего сына, она сама бы хотела жертвовать ему.
– Нет, ты меня не понял, не будем говорить, – сказала она, утирая слезы.
«Да, может быть, я и люблю бедную девушку, говорил сам себе Николай, что ж, мне пожертвовать чувством и честью для состояния? Удивляюсь, как маменька могла мне сказать это. Оттого что Соня бедна, то я и не могу любить ее, думал он, – не могу отвечать на ее верную, преданную любовь. А уж наверное с ней я буду счастливее, чем с какой нибудь куклой Жюли. Пожертвовать своим чувством я всегда могу для блага своих родных, говорил он сам себе, но приказывать своему чувству я не могу. Ежели я люблю Соню, то чувство мое сильнее и выше всего для меня».
Николай не поехал в Москву, графиня не возобновляла с ним разговора о женитьбе и с грустью, а иногда и озлоблением видела признаки всё большего и большего сближения между своим сыном и бесприданной Соней. Она упрекала себя за то, но не могла не ворчать, не придираться к Соне, часто без причины останавливая ее, называя ее «вы», и «моя милая». Более всего добрая графиня за то и сердилась на Соню, что эта бедная, черноглазая племянница была так кротка, так добра, так преданно благодарна своим благодетелям, и так верно, неизменно, с самоотвержением влюблена в Николая, что нельзя было ни в чем упрекнуть ее.
Николай доживал у родных свой срок отпуска. От жениха князя Андрея получено было 4 е письмо, из Рима, в котором он писал, что он уже давно бы был на пути в Россию, ежели бы неожиданно в теплом климате не открылась его рана, что заставляет его отложить свой отъезд до начала будущего года. Наташа была так же влюблена в своего жениха, так же успокоена этой любовью и так же восприимчива ко всем радостям жизни; но в конце четвертого месяца разлуки с ним, на нее начинали находить минуты грусти, против которой она не могла бороться. Ей жалко было самое себя, жалко было, что она так даром, ни для кого, пропадала всё это время, в продолжение которого она чувствовала себя столь способной любить и быть любимой.
В доме Ростовых было невесело.


Пришли святки, и кроме парадной обедни, кроме торжественных и скучных поздравлений соседей и дворовых, кроме на всех надетых новых платьев, не было ничего особенного, ознаменовывающего святки, а в безветренном 20 ти градусном морозе, в ярком ослепляющем солнце днем и в звездном зимнем свете ночью, чувствовалась потребность какого нибудь ознаменования этого времени.
На третий день праздника после обеда все домашние разошлись по своим комнатам. Было самое скучное время дня. Николай, ездивший утром к соседям, заснул в диванной. Старый граф отдыхал в своем кабинете. В гостиной за круглым столом сидела Соня, срисовывая узор. Графиня раскладывала карты. Настасья Ивановна шут с печальным лицом сидел у окна с двумя старушками. Наташа вошла в комнату, подошла к Соне, посмотрела, что она делает, потом подошла к матери и молча остановилась.
– Что ты ходишь, как бесприютная? – сказала ей мать. – Что тебе надо?
– Его мне надо… сейчас, сию минуту мне его надо, – сказала Наташа, блестя глазами и не улыбаясь. – Графиня подняла голову и пристально посмотрела на дочь.
– Не смотрите на меня. Мама, не смотрите, я сейчас заплачу.
– Садись, посиди со мной, – сказала графиня.
– Мама, мне его надо. За что я так пропадаю, мама?… – Голос ее оборвался, слезы брызнули из глаз, и она, чтобы скрыть их, быстро повернулась и вышла из комнаты. Она вышла в диванную, постояла, подумала и пошла в девичью. Там старая горничная ворчала на молодую девушку, запыхавшуюся, с холода прибежавшую с дворни.
– Будет играть то, – говорила старуха. – На всё время есть.
– Пусти ее, Кондратьевна, – сказала Наташа. – Иди, Мавруша, иди.
И отпустив Маврушу, Наташа через залу пошла в переднюю. Старик и два молодые лакея играли в карты. Они прервали игру и встали при входе барышни. «Что бы мне с ними сделать?» подумала Наташа. – Да, Никита, сходи пожалуста… куда бы мне его послать? – Да, сходи на дворню и принеси пожалуста петуха; да, а ты, Миша, принеси овса.
– Немного овса прикажете? – весело и охотно сказал Миша.
– Иди, иди скорее, – подтвердил старик.
– Федор, а ты мелу мне достань.
Проходя мимо буфета, она велела подавать самовар, хотя это было вовсе не время.
Буфетчик Фока был самый сердитый человек из всего дома. Наташа над ним любила пробовать свою власть. Он не поверил ей и пошел спросить, правда ли?
– Уж эта барышня! – сказал Фока, притворно хмурясь на Наташу.
Никто в доме не рассылал столько людей и не давал им столько работы, как Наташа. Она не могла равнодушно видеть людей, чтобы не послать их куда нибудь. Она как будто пробовала, не рассердится ли, не надуется ли на нее кто из них, но ничьих приказаний люди не любили так исполнять, как Наташиных. «Что бы мне сделать? Куда бы мне пойти?» думала Наташа, медленно идя по коридору.
– Настасья Ивановна, что от меня родится? – спросила она шута, который в своей куцавейке шел навстречу ей.
– От тебя блохи, стрекозы, кузнецы, – отвечал шут.
– Боже мой, Боже мой, всё одно и то же. Ах, куда бы мне деваться? Что бы мне с собой сделать? – И она быстро, застучав ногами, побежала по лестнице к Фогелю, который с женой жил в верхнем этаже. У Фогеля сидели две гувернантки, на столе стояли тарелки с изюмом, грецкими и миндальными орехами. Гувернантки разговаривали о том, где дешевле жить, в Москве или в Одессе. Наташа присела, послушала их разговор с серьезным задумчивым лицом и встала. – Остров Мадагаскар, – проговорила она. – Ма да гас кар, – повторила она отчетливо каждый слог и не отвечая на вопросы m me Schoss о том, что она говорит, вышла из комнаты. Петя, брат ее, был тоже наверху: он с своим дядькой устраивал фейерверк, который намеревался пустить ночью. – Петя! Петька! – закричала она ему, – вези меня вниз. с – Петя подбежал к ней и подставил спину. Она вскочила на него, обхватив его шею руками и он подпрыгивая побежал с ней. – Нет не надо – остров Мадагаскар, – проговорила она и, соскочив с него, пошла вниз.