Украинский легион (Хорватия)

Украинский легион (Хорватия)
Годы существования	лето 1941 — весна 1945
Страна	Хорватия Хорватия
Входит в	Вооружённые силы НГХ
Тип	пехота
Численность	1500 человек
Цвета	жёлтый и синий
Участие в	Война против югославских партизан
Знаки отличия	трезубец, шаховница
Командиры
Известные командиры	Владимир Панькив

Эта статья об Украинском легионе Независимого государства Хорватия; о других формированиях, носивших такое же название см.: Украинский легион.

Украинский легион в Хорватии (хорв. Ukrajinska legija u Hrvatskoj; укр. Український легіон у Хорватії) — добровольческое воинское формирование Независимого государства Хорватии, состоявшее из украинских эмигрантов и националистов, служивших в вермахте.

История

Летом 1941 года украинский православный священник Василий Стрильчык обратился с письмом к немецкому уполномоченному генералу в Хорватии Эдмунду Гляйзе фон Хорстенау с просьбой сформировать из украинской молодёжи Югославии национальный легион, чтобы потом отправить его на Восточный фронт. Стрильчык рассчитывал таким образом помочь украинской молодёжи выжить в начавшейся в Югославии войне между нацистами и их союзниками (хорватскими и итальянскими фашистами) против югославского антифашистского сопротивления.

Об инициативе Стрильчыка вскоре узнали в украинской общине Загреба и обратились с просьбой к Славко Кватернику. Тот дал своё добро на создание подразделения, которое стали называть Украинским легионом. Уже осенью 1941 года начался набор добровольцев, и за неполный месяц в Вараждине было собрано 1500 человек, где и планировалось провести полную организацию легиона и начать боевые учения. Подготовкой занимались преимущественно бывшие офицеры армии УНР, эмигрировавшие в Югославию.

Весной 1942 года легион получил своё официальное название: 1-я рота украинских легионеров (укр. 1ša satnija Ukrajinska Legionara). Летом его бросили в бой, отправив в район Прнявор—Дервента—Козара. По планам немцев, украинцы должны были истребить православных сербских четников, а вовсе не двигаться на Восточный фронт и уничтожать югославских партизан. Однако командование украинского легиона неожиданно отказалось выполнять распоряжения немцев: украинцы решили не осложнять отношения с четниками и начали постепенно сбегать из легиона. За год численность легиона сократилась в десять раз. Более того, украинские солдаты никогда не вступали в конфликты с мирным населением.

Весной 1943 года легион вступил впервые в бой под Бихачом против партизан НОАЮ. Потери оказались значительными: к концу года насчитывалось только 50 человек. На помощь были призваны новые украинские добровольцы, однако четники отказались пропускать украинскую молодёжь на призывные пункты. В конце концов, весной 1945 года, когда югославская армия партизан почти полностью очистила страну от нацистов и их пособников, украинские легионы спешно начали бежать к австрийской границе вместе с немецкими и хорватскими войсками, надеясь сдаться в плен британцам. Однако на границе Словении украинцы были перехвачены партизанами Иосипа Броза Тито и, по всей видимости, были расстреляны. Немногие выжившие после войны были осуждены югославским судом как «украинские фашисты».

С весны 1942 по весну 1943 года легионом командовал бывший офицер армии Украинской народной республики, имя которого не сохранилось в архивных документах. Позднее его сменил инженер Владимир Панькив, который и оставался на этом посту до самого конца войны, а после капитуляции Германии покончил с собой.

Литература

• Романько О. В. За фюрера и поглавника — Симферополь, 2006.

Отрывок, характеризующий Украинский легион (Хорватия)

– А, Бондаренко, друг сердечный, – проговорил он бросившемуся стремглав к его лошади гусару. – Выводи, дружок, – сказал он с тою братскою, веселою нежностию, с которою обращаются со всеми хорошие молодые люди, когда они счастливы.
– Слушаю, ваше сиятельство, – отвечал хохол, встряхивая весело головой.
– Смотри же, выводи хорошенько!
Другой гусар бросился тоже к лошади, но Бондаренко уже перекинул поводья трензеля. Видно было, что юнкер давал хорошо на водку, и что услужить ему было выгодно. Ростов погладил лошадь по шее, потом по крупу и остановился на крыльце.
«Славно! Такая будет лошадь!» сказал он сам себе и, улыбаясь и придерживая саблю, взбежал на крыльцо, погромыхивая шпорами. Хозяин немец, в фуфайке и колпаке, с вилами, которыми он вычищал навоз, выглянул из коровника. Лицо немца вдруг просветлело, как только он увидал Ростова. Он весело улыбнулся и подмигнул: «Schon, gut Morgen! Schon, gut Morgen!» [Прекрасно, доброго утра!] повторял он, видимо, находя удовольствие в приветствии молодого человека.
– Schon fleissig! [Уже за работой!] – сказал Ростов всё с тою же радостною, братскою улыбкой, какая не сходила с его оживленного лица. – Hoch Oestreicher! Hoch Russen! Kaiser Alexander hoch! [Ура Австрийцы! Ура Русские! Император Александр ура!] – обратился он к немцу, повторяя слова, говоренные часто немцем хозяином.
Немец засмеялся, вышел совсем из двери коровника, сдернул
колпак и, взмахнув им над головой, закричал:
– Und die ganze Welt hoch! [И весь свет ура!]
Ростов сам так же, как немец, взмахнул фуражкой над головой и, смеясь, закричал: «Und Vivat die ganze Welt»! Хотя не было никакой причины к особенной радости ни для немца, вычищавшего свой коровник, ни для Ростова, ездившего со взводом за сеном, оба человека эти с счастливым восторгом и братскою любовью посмотрели друг на друга, потрясли головами в знак взаимной любви и улыбаясь разошлись – немец в коровник, а Ростов в избу, которую занимал с Денисовым.
– Что барин? – спросил он у Лаврушки, известного всему полку плута лакея Денисова.
– С вечера не бывали. Верно, проигрались, – отвечал Лаврушка. – Уж я знаю, коли выиграют, рано придут хвастаться, а коли до утра нет, значит, продулись, – сердитые придут. Кофею прикажете?
– Давай, давай.
Через 10 минут Лаврушка принес кофею. Идут! – сказал он, – теперь беда. – Ростов заглянул в окно и увидал возвращающегося домой Денисова. Денисов был маленький человек с красным лицом, блестящими черными глазами, черными взлохмоченными усами и волосами. На нем был расстегнутый ментик, спущенные в складках широкие чикчиры, и на затылке была надета смятая гусарская шапочка. Он мрачно, опустив голову, приближался к крыльцу.
– Лавг'ушка, – закричал он громко и сердито. – Ну, снимай, болван!
– Да я и так снимаю, – отвечал голос Лаврушки.
– А! ты уж встал, – сказал Денисов, входя в комнату.
– Давно, – сказал Ростов, – я уже за сеном сходил и фрейлен Матильда видел.
– Вот как! А я пг'одулся, бг'ат, вчег'а, как сукин сын! – закричал Денисов, не выговаривая р . – Такого несчастия! Такого несчастия! Как ты уехал, так и пошло. Эй, чаю!
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.
– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.