Уктусский завод

Укту́сский заво́д — первый завод в черте современного Екатеринбурга. Основан в 1702 году по инициативе начальника Сибирского приказа думного дьяка А. А. Виниуса на небольшой речке Уктуске (правый приток Исети) рядом с селом Нижний Уктус Арамильской слободы. Строительство велось два года, завод начал работать в 1704 году. По началу выпускал чугун, железо, а также гвозди, котлы, якоря, бомбы, гранаты, ядра, картечь. С 1713 года было запущено медеплавильное производство. Заводские изделия, в основном, отправлялись в Москву и Тобольск.

На заводе в 1704—1713 годах часть железа производилась крестьянами на ручных домницах, а в 1715—1717 — железо приобреталось на небольших заводах, например на Шувакишском или у частных лиц. Это было кричное железо, используемое большей частью на производство уклада для заводских нужд. Крицы поступали на завод либо в виде уплаты подати, либо скупались по фиксированной цене. Выработка ручных домниц была нестабильной, например, в 1707, 1711—1712, 1714 годах кричного железа на Уктусский завод вообще не поступало, в другие годы количество доставленного железа колебалось от 256 кг в 1710 году до 3,2 т в 1705. Самая крупная партия кричного железа в 7,9 т была принята в 1717 году у писчика Арамильской слободы А. Гобова. Всего за 1704—1717 годы на Уктусский завод поступило более 20,5 т кричного железа, 12 т из которого были выплавлены в ручных домницах в 1704—1713 годах.

В 1720 году, после приезда на Урал В. Н. Татищева на Уктусском заводе основано Главное горное начальство Сибирских и Казанских заводов (Сибирский обер-бергамт). Именно отсюда было организовано управление строительством нового завода в 7 верстах к северу от Уктуса, который назвали Екатеринбургом. После его постройки 1 августа 1723 года туда был переведён Сибирский обер-бергамт.

В 1750 году железоделательное и медное производство на Уктусе было закрыто, здания и сооружения разрушены и посёлок застроен дачами. В 1854 году был построен, сохранившийся до нынешнего времени, каменный мост через реку Уктус, соединивший Екатеринбург и Нижне-Исетский завод, а в 1855 году был спущен заводской пруд.

В советское время выше по течению реки действовал кирпичный завод, ныне также закрытый.

Несмотря на плотное расположение с Екатеринбургом, вплоть до начала XX века Уктус был отдельным поселением и имел статус посёлка городского типа с 1928 года. Включён в черту города Свердловск в 1933 году. Сейчас это территория Чкаловского района города Екатеринбурга (жилой район Уктус). Сохранилась небольшая часть зданий, в том числе Преображенская церковь (1808 года постройки).

См. также

• Уктус (Екатеринбург)

Ссылки

• [www.unilib.chel.su:6005/el_izdan/vesn1/195.htm Весновский В. Иллюстрированный путеводитель по Уралу]
• [uktus.org/ История Уктуса]

Отрывок, характеризующий Уктусский завод

Командование левым флангом принадлежало по старшинству полковому командиру того самого полка, который представлялся под Браунау Кутузову и в котором служил солдатом Долохов. Командование же крайнего левого фланга было предназначено командиру Павлоградского полка, где служил Ростов, вследствие чего произошло недоразумение. Оба начальника были сильно раздражены друг против друга, и в то самое время как на правом фланге давно уже шло дело и французы уже начали наступление, оба начальника были заняты переговорами, которые имели целью оскорбить друг друга. Полки же, как кавалерийский, так и пехотный, были весьма мало приготовлены к предстоящему делу. Люди полков, от солдата до генерала, не ждали сражения и спокойно занимались мирными делами: кормлением лошадей в коннице, собиранием дров – в пехоте.
– Есть он, однако, старше моего в чином, – говорил немец, гусарский полковник, краснея и обращаясь к подъехавшему адъютанту, – то оставляяй его делать, как он хочет. Я своих гусар не могу жертвовать. Трубач! Играй отступление!
Но дело становилось к спеху. Канонада и стрельба, сливаясь, гремели справа и в центре, и французские капоты стрелков Ланна проходили уже плотину мельницы и выстраивались на этой стороне в двух ружейных выстрелах. Пехотный полковник вздрагивающею походкой подошел к лошади и, взлезши на нее и сделавшись очень прямым и высоким, поехал к павлоградскому командиру. Полковые командиры съехались с учтивыми поклонами и со скрываемою злобой в сердце.
– Опять таки, полковник, – говорил генерал, – не могу я, однако, оставить половину людей в лесу. Я вас прошу , я вас прошу , – повторил он, – занять позицию и приготовиться к атаке.
– А вас прошу не мешивайтся не свое дело, – отвечал, горячась, полковник. – Коли бы вы был кавалерист…
– Я не кавалерист, полковник, но я русский генерал, и ежели вам это неизвестно…
– Очень известно, ваше превосходительство, – вдруг вскрикнул, трогая лошадь, полковник, и делаясь красно багровым. – Не угодно ли пожаловать в цепи, и вы будете посмотрейть, что этот позиция никуда негодный. Я не хочу истребить своя полка для ваше удовольствие.
– Вы забываетесь, полковник. Я не удовольствие свое соблюдаю и говорить этого не позволю.
Генерал, принимая приглашение полковника на турнир храбрости, выпрямив грудь и нахмурившись, поехал с ним вместе по направлению к цепи, как будто всё их разногласие должно было решиться там, в цепи, под пулями. Они приехали в цепь, несколько пуль пролетело над ними, и они молча остановились. Смотреть в цепи нечего было, так как и с того места, на котором они прежде стояли, ясно было, что по кустам и оврагам кавалерии действовать невозможно, и что французы обходят левое крыло. Генерал и полковник строго и значительно смотрели, как два петуха, готовящиеся к бою, друг на друга, напрасно выжидая признаков трусости. Оба выдержали экзамен. Так как говорить было нечего, и ни тому, ни другому не хотелось подать повод другому сказать, что он первый выехал из под пуль, они долго простояли бы там, взаимно испытывая храбрость, ежели бы в это время в лесу, почти сзади их, не послышались трескотня ружей и глухой сливающийся крик. Французы напали на солдат, находившихся в лесу с дровами. Гусарам уже нельзя было отступать вместе с пехотой. Они были отрезаны от пути отступления налево французскою цепью. Теперь, как ни неудобна была местность, необходимо было атаковать, чтобы проложить себе дорогу.