Укуренные 4

Укуренные 4
Things Are Tough All Over
Жанр	комедия
Режиссёр	Томас Эвилдсен
Продюсер	Ховард Браун, Шелби Чонг, Дебора Мэннис
Автор сценария	Томми Чонг, Чич Марин
В главных ролях	Чич Марин, Томми Чонг, Шелби Чонг, Рикки Марин, Эвелин Герерро, Джон Стэдмен
Оператор	Бобби Бирн
Композитор	Гайе Делорм
Кинокомпания	Columbia Pictures
Длительность	90 мин.
Страна	США США
Язык	английский
Год	1982
Предыдущий фильм	Укуренные 3
Следующий фильм	Укуренные в хлам
IMDb	ID 0084788
Выход фильма «Укуренные 4» (оригинальное название — Things Are Tough All Over)

К:Фильмы 1982 года

«Укуренные 4» (англ. Things Are Tough All Over) — американский комедийный фильм 1982 года, четвёртый полнометражный фильм дуэта комиков Чич и Чонг.

Сюжет

Зима в Чикаго, Чич и Чонг работают на автомойке, принадлежащей богатым арабам — мистеру Слайману и принцу Хабибу. После того, как дуэт портит машину местного сутенёра, арабы переводят их на другую работу, в ночной клуб «Мекка», где Чич и Чонг играют на сцене в группе. В это же время Чонг завязывает с травой.

Арабам нужно перевезти крупную сумму денег в Неваду и они дают это задание «укуренным». Их не посвящают в детали, просто говорят, что нужно перегнать лимузин в пустыню, наличные же арабы прячут в сиденье. Машина оказывается не заправлена, а деньги, которыми арабы расплатились за эту работу, Чонг уже потратил на закрытие долга в баре. Человек на заправке, в качестве оплаты, забирает из лимузина аудиосистему. Дуэт берёт эту идею на вооружение. Теперь, во время путешествия через полстраны, каждый раз, когда им нужно перекусить или заправиться, они просто расплачиваются деталями от автомобиля.

В пустыне на дороге они подбирают девушку, которой оказывается Донна, бывшая подруга Чича. Дуэт решает подбросить, и её, и её ребят, а это несколько десятков мексиканцев — Донна теперь работает в мексиканской турфирме. Чич и Чонг высаживают их на заправке, где расплачиваются со стариком тем самым сиденьем с деньгами, а тот угощает их пейотом. Далее отвозят машину в указанное место и бредут пешком в сторону Лас-Вегаса. В это время арабам сообщают, что на место прибыло только полмашины и денег там не оказалось. Слайман и Хабиб, со своими французскими подружками, спешно вылетают в Вегас, что бы найти «укуренных» и забрать свои деньги.

По прибытии арабы сразу выезжают на поиски в пустыню, где у них заканчивается топливо и они сами теряются. Тем не менее, их французские подружки находят Чича и Чонга, которых считают очень привлекательными, отвозят к себе в мотель и занимаются с ними сексом, а затем покидают их. Чич и Чонг на попутке добираются до Вегаса. Тот человек, который их подвёз, отводит их в хороший ресторан, чтобы они наконец поели, но для этого переодевает в женщин. Тем временем в ресторане появляются арабы, которые в «страшных» женщинах узнают Чича и Чонга и устраивают за ними погоню. Погоня перемещается в порнокинотеатр, где в это время идёт фильм, снятый на скрытую камеру в мотеле. В главных ролях там: Чич, Чонг и две французские подружки арабов…

На другой день Чич и Чонг останавливают попутку и покидают Лас-Вегас. В салоне лимузина оказываются их знакомые француженки, но также и арабы. Под впечатлением от вчерашнего фильма арабы решают заняться порнобизнесом и отмывать деньги через него, а Чича и Чонга использовать как актёров…

В ролях

• Чич Марин — Чич / мистер Слайман / рассказчик
• Томми Чонг — Чонг / принц Хабиб
• Шелби Чонг — француженка #1
• Рикки Марин — француженка #2
• Эвелин Герерро — Донна
• Джон Стэдмен — старик

• В эпизодах в фильме появляются комики: Рип Тейлор, Дейв Кулир, Руби Уэкс.

Ссылки

• [www.nytimes.com/movie/review?res=9E01E4DB103BF93AA3575BC0A964948260 Рецензия] в New York Times  (англ.)
• [www.rottentomatoes.com/m/things_are_tough_all_over/ Укуренные 4] на сайте «Rotten Tomatoes»  (англ.)
• [www.allmovie.com/movie/things-are-tough-all-over-v67109/ Укуренные 4] на сайте «Allmovie»  (англ.)

Отрывок, характеризующий Укуренные 4

Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.
Князю Андрею вдруг стало от чего то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом всё так весело; а эта тоненькая и хорошенькая девушка не знала и не хотела знать про его существование и была довольна, и счастлива какой то своей отдельной, – верно глупой – но веселой и счастливой жизнию. «Чему она так рада? о чем она думает! Не об уставе военном, не об устройстве рязанских оброчных. О чем она думает? И чем она счастлива?» невольно с любопытством спрашивал себя князь Андрей.