Уленгут, Пауль

Пауль Уленгут (нем. Paul T. Uhlenhuth; 7 января 1870, Ганновер — 13 декабря 1957, Фрайбург-в-Брайсгау) — немецкий бактериолог и гигиенист.

Биография

Уленгут получил медицинское образование в Академии военно-медицинского образования имени кайзера Вильгельма в Берлине и получил должность ассистента у Роберта Коха, а впоследствии старшего врача у Фридриха Лёффлера в Грайфсвальде. Там в 1903 году Уленгут получил звание титулярного профессора, в 1905 году — приват-доцента гигиены. В 1906—1911 годах Уленгут занимал должность директора бактериологического отдела в Имперском ведомстве здравоохранения. В 1911 году Уленгут получил место на кафедре гигиены и бактериологии в Страсбурге. Далее Уленгут служил профессором Марбургского университета, а с 1923 года работал во Фрайбургском университете.

После прихода к власти национал-социалистов Уленгут подписал 11 апреля 1933 года распоряжение об увольнении своих коллег еврейского происхождения. В 1937 году вступил в НСДАП. Во Вторую мировую войну в 1944 году, являясь внештатным членом научного сената военно-санитарного ведомства, обращался в Верховное командование вермахта с просьбой разрешить проведение опытов по иммунизации цветных военнопленных.

Награды

• Медаль Котениуса (1937)
• Орден «За заслуги перед Федеративной Республикой Германия» (1955).

В 1950 году получил звание почётного гражданина Фрайбурга.

Научная деятельность

В 1901 году Уленгут разработал важный судебно-медицинский метод биологической дифференциации белков для определения различных видов крови, а также создал сыворотки от свиной чумы и ящура.

В 1915 году Уленгут обнаружил возбудителей болезни Васильева — Вейля и создал сыворотку для её лечения. Кроме того Уленгут обосновал лечение сифилиса мышьяком, а также работал в области химиотерапии.

Работы

• Das biologische Verfahren zur Erkennung und Unterscheidung von Menschen- und Tierblut sowie anderer Eiweißsubstanzen und seine Anwendung in der forensischen Praxis : ausgew. Sammlung von Arbeiten u. Gutachten. Jena: Fischer, 1905
• Entwicklung der Chemotherapie, 1933

Литература

• Сто лет криминалистики. Пути развития криминалистики: Перевод с немецкого / Торвальд Ю.; Пер.: Колдаева М. Б.; Под ред. и со вступ. ст.: Алексеев Н. С. — М.: Изд-во «Прогресс», 1974. — 439 c.

Отрывок, характеризующий Уленгут, Пауль

«Des 400000 hommes qui passerent la Vistule, – писал он дальше о русской войне, – la moitie etait Autrichiens, Prussiens, Saxons, Polonais, Bavarois, Wurtembergeois, Mecklembourgeois, Espagnols, Italiens, Napolitains. L'armee imperiale, proprement dite, etait pour un tiers composee de Hollandais, Belges, habitants des bords du Rhin, Piemontais, Suisses, Genevois, Toscans, Romains, habitants de la 32 e division militaire, Breme, Hambourg, etc.; elle comptait a peine 140000 hommes parlant francais. L'expedition do Russie couta moins de 50000 hommes a la France actuelle; l'armee russe dans la retraite de Wilna a Moscou, dans les differentes batailles, a perdu quatre fois plus que l'armee francaise; l'incendie de Moscou a coute la vie a 100000 Russes, morts de froid et de misere dans les bois; enfin dans sa marche de Moscou a l'Oder, l'armee russe fut aussi atteinte par, l'intemperie de la saison; elle ne comptait a son arrivee a Wilna que 50000 hommes, et a Kalisch moins de 18000».
[Из 400000 человек, которые перешли Вислу, половина была австрийцы, пруссаки, саксонцы, поляки, баварцы, виртембергцы, мекленбургцы, испанцы, итальянцы и неаполитанцы. Императорская армия, собственно сказать, была на треть составлена из голландцев, бельгийцев, жителей берегов Рейна, пьемонтцев, швейцарцев, женевцев, тосканцев, римлян, жителей 32 й военной дивизии, Бремена, Гамбурга и т.д.; в ней едва ли было 140000 человек, говорящих по французски. Русская экспедиция стоила собственно Франции менее 50000 человек; русская армия в отступлении из Вильны в Москву в различных сражениях потеряла в четыре раза более, чем французская армия; пожар Москвы стоил жизни 100000 русских, умерших от холода и нищеты в лесах; наконец во время своего перехода от Москвы к Одеру русская армия тоже пострадала от суровости времени года; по приходе в Вильну она состояла только из 50000 людей, а в Калише менее 18000.]
Он воображал себе, что по его воле произошла война с Россией, и ужас совершившегося не поражал его душу. Он смело принимал на себя всю ответственность события, и его помраченный ум видел оправдание в том, что в числе сотен тысяч погибших людей было меньше французов, чем гессенцев и баварцев.


Несколько десятков тысяч человек лежало мертвыми в разных положениях и мундирах на полях и лугах, принадлежавших господам Давыдовым и казенным крестьянам, на тех полях и лугах, на которых сотни лет одновременно сбирали урожаи и пасли скот крестьяне деревень Бородина, Горок, Шевардина и Семеновского. На перевязочных пунктах на десятину места трава и земля были пропитаны кровью. Толпы раненых и нераненых разных команд людей, с испуганными лицами, с одной стороны брели назад к Можайску, с другой стороны – назад к Валуеву. Другие толпы, измученные и голодные, ведомые начальниками, шли вперед. Третьи стояли на местах и продолжали стрелять.
Над всем полем, прежде столь весело красивым, с его блестками штыков и дымами в утреннем солнце, стояла теперь мгла сырости и дыма и пахло странной кислотой селитры и крови. Собрались тучки, и стал накрапывать дождик на убитых, на раненых, на испуганных, и на изнуренных, и на сомневающихся людей. Как будто он говорил: «Довольно, довольно, люди. Перестаньте… Опомнитесь. Что вы делаете?»