Улица Вавилова (Москва)

Улица Вавилова Москва
Улица Вавилова
Общая информация
Страна	Россия
Город	Москва
Округ	ЮАО, ЮЗАО
Район	Донской (№№ 1-5, 2-6), Гагаринский (№№ 6-72), Академический (№№ 7-67), Ломоносовский (№№ 69-97, 74-86).
Протяжённость	4,9 км
Ближайшие станции метро	06 Ленинский проспект 06 Академическая 06 Профсоюзная 06 Новые Черёмушки
Прежние названия	1-й Академический проезд; Свалочное шоссе и проезд Донского монастыря
Почтовый индекс	117071 (№ 2/13), 119334 (№№ 3-5, 4-34), 117312 (№№ 7-55), 119333 (№№ 36-50), 117292 (№№ 57-67), 119296 (№№ 52-62), 119261 (№№ 64-86), 117335 (№№ 69-97)
Номера телефонов	+7(495)-ххх-хх-хx, +7(499)-ххх-хх-хx
Классификатор	[www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=02770 ОМК УМ]
[www.openstreetmap.org/?lat=55.69278&lon=37.56417&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/?ll=37.56417%2C55.69278&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах]
[maps.google.ru/maps?q=улица+Вавилова&hl=ru&ie=UTF8&ll=55.692971,37.596416&spn=0.039765,0.110378&sll=55.692971,37.530842&sspn=0.039765,0.175781&hnear=ул.+Вавилова,+Москва&t=m&z=13 на Картах Google]

Улица Вавилова (Москва)Улица Вавилова (Москва)

У́лица Вави́лова — улица в Южном и Юго-Западном административных округах Москвы. Расположена между улицами Орджоникидзе и Гарибальди параллельно Ленинскому проспекту. Нумерация домов начинается от улицы Орджоникидзе. Одна из самых длинных улиц Москвы.

Пересекает: Проспект 60-летия Октября, улицы Губкина и Дмитрия Ульянова.

Справа примыкают: улицы Академика Зелинского, Академика Несмеянова, Бардина, Ляпунова; Ломоносовский проспект, участок старого Калужского шоссе и улица Панфёрова.

Слева примыкают: Канатчиковский проезд, улица Кржижановского и Нахимовский проспект.

Происхождение названия

Названа 30 июля 1963 года в честь Сергея Ивановича Вавилова (1891—1951) — учёного-физика, президента Академии наук СССР. В 1952—1963 годах называлась 1-й Академический проезд по находящимся здесь институтам Академии наук СССР. До 1952 года часть улицы до Окружной железной дороги называлась проезд Донского монастыря, а после — Свалочное шоссе, так как между ним и Калужским шоссе находились свалки.

История

После Великой Отечественной войны на юго-западе Москвы была выделена территория для строительства институтов и жилых домов Академии наук СССР. В первые годы существования этот район назывался посёлок имени Губкина. Главной улицей посёлка стал 1-й Академический проезд. В конце 1940-х — начале 1950-х годов чётная сторона улицы застраивалась научными институтами (№ 30-34), а нечётная — двух- и трёхэтажными жилыми домами (№ 27-31, 37, 41). Первоначально улица доходила только до Ломоносовского проспекта. В 1954 году по улице прошла трамвайная линия до МГУ. В 1965 году улица Вавилова продлена до улицы Гарибальди по территории бывшего села Семёновского, также заняв, местами, колею старой Калужской дороги.

В перспективе начального участка улицы видны купола Большого собора Донского монастыря.

Примечательные здания и сооружения

По нечётной стороне:

• № 7 — Совет по изучению производительных сил
• № 19 — Сбербанк России (1994—1996, архитекторы Л. Вавакин, В. Стейскал, Н. Лютомский, Х. Хоос)
• № 21 — Автобаза Академии наук СССР (1936, архитектор П. Моргунов)
• № 37а — жилой дом. Здесь жили физик, лауреат Нобелевской премии В. Л. Гинзбург, геофизик, специалист по физике моря В. В. Шулейкин.
• № 47а — Офисное здание (2005, архитекторы Д. Лоренц, Н. Сидорова, К. Ходнев)
• № 53 — Институт экономики и антикризисного управления
• № 57 — Государственный Дарвиновский музей (1997—2007)
• № 61 — 64-я городская больница

По чётной стороне:

• № 24 — Институт электронных управляющих машин им. И. С. Брука
• № 26 — Институт биологии развития им. Н. К. Кольцова
• № 28 — Институт элементоорганических соединений им. А. Н. Несмеянова
• № 32, стр. 1, 2; 34 — ансамбль зданий Горного института РАН СССР, ныне — Институт молекулярной биологии им. В. А. Энгельгардта:

• Главный корпус (1951, архитекторы И. В. Жолтовский, К. И. Соломонов, Ю. Н. Шевердяев, Ш. А. Айрапетов);
• Северный флигель (1961, архитекторы Ю. Н. Шевердяев, Ш. А. Айрапетов);
• Южный флигель (1956, архитекторы И. В. Жолтовский, К. В. Соломонов, Ю. Н. Шевердяев, Ш. А. Айрапетов).

• № 38 — Институт общей физики (ИОФ РАН)
• № 40 — Вычислительный центр им. А. А. Дородницына РАН
• № 44, корп. 3 — жилой дом. Здесь в 1967—1995 годах жил математик Сергей Яблонский.
• № 48 — жилой дом. Здесь жили историк науки А. П. Юшкевич, этнограф Н. Н. Чебоксаров, композитор Альфред Шнитке, географ В. М. Фридланд.
• № 52 — жилой дом. Здесь жила писательница Л. Р. Кабо.
• № 62/2 — Научный центр здоровья детей РАМН
• № 64/1 — Черёмушкинский рынок (1961, архитекторы В. Н. Жадовская, П. Е. Селецкий)
• № 74/22 — жилой дом. Здесь жила историк З. В. Удальцова.
• № 86 — жилой дом. Здесь жил гроссмейстер А. С. Суэтин.

Транспорт

В 200 м от начала улицы находится станция метро «Ленинский проспект». По улице проходят маршруты трамвая 14, 39 (на участке от Ломоносовского проспекта до улицы Орджоникидзе), 26 (на участке от Ломоносовского проспекта до улицы Кржижановского); автобусов 111, 153 (на участке от улицы Гарибальди до Ломоносовского проспекта).

Отрывок, характеризующий Улица Вавилова (Москва)

Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.
– Ужинать, ужинать пора! Вот и цыгане! – Действительно с своим цыганским акцентом уж входили с холода и говорили что то какие то черные мужчины и женщины. Николай понимал, что всё было кончено; но он равнодушным голосом сказал:
– Что же, не будешь еще? А у меня славная карточка приготовлена. – Как будто более всего его интересовало веселье самой игры.
«Всё кончено, я пропал! думал он. Теперь пуля в лоб – одно остается», и вместе с тем он сказал веселым голосом:
– Ну, еще одну карточку.
– Хорошо, – отвечал Долохов, окончив итог, – хорошо! 21 рубль идет, – сказал он, указывая на цифру 21, рознившую ровный счет 43 тысяч, и взяв колоду, приготовился метать. Ростов покорно отогнул угол и вместо приготовленных 6.000, старательно написал 21.
– Это мне всё равно, – сказал он, – мне только интересно знать, убьешь ты, или дашь мне эту десятку.
Долохов серьезно стал метать. О, как ненавидел Ростов в эту минуту эти руки, красноватые с короткими пальцами и с волосами, видневшимися из под рубашки, имевшие его в своей власти… Десятка была дана.
– За вами 43 тысячи, граф, – сказал Долохов и потягиваясь встал из за стола. – А устаешь однако так долго сидеть, – сказал он.
– Да, и я тоже устал, – сказал Ростов.
Долохов, как будто напоминая ему, что ему неприлично было шутить, перебил его: Когда прикажете получить деньги, граф?
Ростов вспыхнув, вызвал Долохова в другую комнату.
– Я не могу вдруг заплатить всё, ты возьмешь вексель, – сказал он.
– Послушай, Ростов, – сказал Долохов, ясно улыбаясь и глядя в глаза Николаю, – ты знаешь поговорку: «Счастлив в любви, несчастлив в картах». Кузина твоя влюблена в тебя. Я знаю.
«О! это ужасно чувствовать себя так во власти этого человека», – думал Ростов. Ростов понимал, какой удар он нанесет отцу, матери объявлением этого проигрыша; он понимал, какое бы было счастье избавиться от всего этого, и понимал, что Долохов знает, что может избавить его от этого стыда и горя, и теперь хочет еще играть с ним, как кошка с мышью.
– Твоя кузина… – хотел сказать Долохов; но Николай перебил его.
– Моя кузина тут ни при чем, и о ней говорить нечего! – крикнул он с бешенством.
– Так когда получить? – спросил Долохов.
– Завтра, – сказал Ростов, и вышел из комнаты.


Сказать «завтра» и выдержать тон приличия было не трудно; но приехать одному домой, увидать сестер, брата, мать, отца, признаваться и просить денег, на которые не имеешь права после данного честного слова, было ужасно.
Дома еще не спали. Молодежь дома Ростовых, воротившись из театра, поужинав, сидела у клавикорд. Как только Николай вошел в залу, его охватила та любовная, поэтическая атмосфера, которая царствовала в эту зиму в их доме и которая теперь, после предложения Долохова и бала Иогеля, казалось, еще более сгустилась, как воздух перед грозой, над Соней и Наташей. Соня и Наташа в голубых платьях, в которых они были в театре, хорошенькие и знающие это, счастливые, улыбаясь, стояли у клавикорд. Вера с Шиншиным играла в шахматы в гостиной. Старая графиня, ожидая сына и мужа, раскладывала пасьянс с старушкой дворянкой, жившей у них в доме. Денисов с блестящими глазами и взъерошенными волосами сидел, откинув ножку назад, у клавикорд, и хлопая по ним своими коротенькими пальцами, брал аккорды, и закатывая глаза, своим маленьким, хриплым, но верным голосом, пел сочиненное им стихотворение «Волшебница», к которому он пытался найти музыку.
Волшебница, скажи, какая сила
Влечет меня к покинутым струнам;
Какой огонь ты в сердце заронила,
Какой восторг разлился по перстам!
Пел он страстным голосом, блестя на испуганную и счастливую Наташу своими агатовыми, черными глазами.
– Прекрасно! отлично! – кричала Наташа. – Еще другой куплет, – говорила она, не замечая Николая.
«У них всё то же» – подумал Николай, заглядывая в гостиную, где он увидал Веру и мать с старушкой.
– А! вот и Николенька! – Наташа подбежала к нему.
– Папенька дома? – спросил он.
– Как я рада, что ты приехал! – не отвечая, сказала Наташа, – нам так весело. Василий Дмитрич остался для меня еще день, ты знаешь?
– Нет, еще не приезжал папа, – сказала Соня.
– Коко, ты приехал, поди ко мне, дружок! – сказал голос графини из гостиной. Николай подошел к матери, поцеловал ее руку и, молча подсев к ее столу, стал смотреть на ее руки, раскладывавшие карты. Из залы всё слышались смех и веселые голоса, уговаривавшие Наташу.
– Ну, хорошо, хорошо, – закричал Денисов, – теперь нечего отговариваться, за вами barcarolla, умоляю вас.
Графиня оглянулась на молчаливого сына.
– Что с тобой? – спросила мать у Николая.
– Ах, ничего, – сказал он, как будто ему уже надоел этот всё один и тот же вопрос.
– Папенька скоро приедет?
– Я думаю.
«У них всё то же. Они ничего не знают! Куда мне деваться?», подумал Николай и пошел опять в залу, где стояли клавикорды.
Соня сидела за клавикордами и играла прелюдию той баркароллы, которую особенно любил Денисов. Наташа собиралась петь. Денисов восторженными глазами смотрел на нее.
Николай стал ходить взад и вперед по комнате.
«И вот охота заставлять ее петь? – что она может петь? И ничего тут нет веселого», думал Николай.
Соня взяла первый аккорд прелюдии.
«Боже мой, я погибший, я бесчестный человек. Пулю в лоб, одно, что остается, а не петь, подумал он. Уйти? но куда же? всё равно, пускай поют!»
Николай мрачно, продолжая ходить по комнате, взглядывал на Денисова и девочек, избегая их взглядов.
«Николенька, что с вами?» – спросил взгляд Сони, устремленный на него. Она тотчас увидала, что что нибудь случилось с ним.
Николай отвернулся от нее. Наташа с своею чуткостью тоже мгновенно заметила состояние своего брата. Она заметила его, но ей самой так было весело в ту минуту, так далека она была от горя, грусти, упреков, что она (как это часто бывает с молодыми людьми) нарочно обманула себя. Нет, мне слишком весело теперь, чтобы портить свое веселье сочувствием чужому горю, почувствовала она, и сказала себе:
«Нет, я верно ошибаюсь, он должен быть весел так же, как и я». Ну, Соня, – сказала она и вышла на самую середину залы, где по ее мнению лучше всего был резонанс. Приподняв голову, опустив безжизненно повисшие руки, как это делают танцовщицы, Наташа, энергическим движением переступая с каблучка на цыпочку, прошлась по середине комнаты и остановилась.