Улица Дзержинского (Курск)
Поделись знанием:
Координаты: 51°43′30″ с. ш. 36°10′45″ в. д. / 51.72500° с. ш. 36.17917° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=51.72500&mlon=36.17917&zoom=17 (O)] (Я)
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
| Улица Дзержинского Курск | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Регион | |
| Город | |
| Округ | |
| Протяжённость |
2,22 км |
| Прежние названия |
Улица Троцкого, Херсонская улица, Белгородская дорога |
| [wikimapia.org/street/1110081/ru/%D1%83%D0%BB-%D0%94%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE на Wikimapia] | |
| [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9A%D1%83%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C%2C%20%D0%9A%D1%83%D1%80%D1%81%D0%BA%2C%20%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B0%20%D0%94%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE&sll=36.177672%2C51.724487&ol=geo&oll=36.177672%2C51.724487&ll=36.179161%2C51.722367&spn=0.040340%2C0.022149&z=15&l=map на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.ru/maps?q=%D1%83%D0%BB%D0%B8%D1%86%D0%B0+%D0%B4%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE+%D0%BA%D1%83%D1%80%D1%81%D0%BA&ie=UTF-8&hq=&hnear=0x412f030aca513c61:0x4b63808d0e30c7c3,%D1%83%D0%BB.+%D0%94%D0%B7%D0%B5%D1%80%D0%B6%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE,+%D0%9A%D1%83%D1%80%D1%81%D0%BA,+%D0%9A%D1%83%D1%80%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F+%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C&gl=ru&ei=pCDcUf-FHMi34AT9goGgBQ&ved=0CCgQ8gEwAA на Картах Google] | |
Улица Дзержинского — вторая по значимости улица Курска, после улицы Ленина. Находится в пределах исторического центра города, в Центральном округе. Улица проходит из центра города на юго-запад: начинается от Красной площади и заканчивается площадью Дзержинского.
С чётной стороны улицу Дзержинского выходят улицы Радищева, Сосновская, Верхняя Луговая, Карла Либкнехта, Советская, Щепкина, Ломоносова, Чехова, Павлуновского, Чернышевского, 50 лет Октября, Беговая; с нечётной — Александра Невского, Добролюбова, Гайдара, Белинского, Дружининская, Чумаковская, Овечкина, Бочарова, Энгельса. Также в своём начале пересекается с Ендовищенской улицей.
История
Возникла в середине XVII века как дорога на Белгород, связывающая Курск с южными городами России. В XVIII веке на Белгородской дороге были построены 2 каменные церкви: Георгиевская в 1754 году и Николаевская в 1763 году, обе были разрушены в советское время. По генеральному плану застройки Курска в 1782 году здесь была проложена улица, названная Херсонской в честь недавно основанного на Чёрном море города Херсон. Тогда же через реку Кур, разделявшую улицу на 2 части был переброшен деревянный мост, позднее заменённый на каменный. Сейчас в этом месте река заключена в подземный коллектор. В 1787 году в честь поезда через Курск Екатерины II в конце Херсонской улицы были построены триумфальные Херсонские ворота, а за ними — Херсонские шпили, определявшие границу города. В 1870 году ворота были перестроены, а в советское время — снесены. Слева от улицы простирался «Зарянский сад» доходивший до Ново-Преображенской улицы (ныне улица Красной Армии). Сад назывался так по фамилии владельца. Позже здесь располагался большой скотопригонный двор. В 1794 году на улице было построено деревянное здание малого народного училища. В XIX веке Херсонская улица была застроена красивыми каменными домами дворян и купцов, здесь же располагался большой по тем временам дом губернатора с садом и конюшней. В 1876 году на улице было построено здание землемерного училища, сохранившееся до сих пор.
5 ноября 1918 года, к первой годовщине Октябрьской революции, Херсонская улица была переименована в улицу Троцкого, а 6 января 1928 года по ходатайству коллектива завода имени Калинина была ещё раз переименована в улицу Дзержинского. Во время Великой Отечественной войны улица пострадала несильно, поэтому на ней сохранилось множество зданий довоенной и дореволюционной постройки.
Примечательные здания и сооружения
По чётной стороне:
- № 4 (Здание не сохранилось) — дом принадлежал купчихе, потомственной почетной гражданке Н. Гладковой; разрушен во время войны 1941-1945 г.[1]
- № 12 (Здание не сохранилось) — дом В.П. Маликова, купца, бывший О.М. Сазоновой, мещанки.[2] В нем размещалась Никольская аптека после переноса из дома №9[3]. Снесен в 1960-е гг.
- № 62 — Дом дворянина В.В. Толубеева[4].
Здание входит в «Перечень объектов культурного наследия Курской области (регионального значения и выявленных объектов культурного наследия, представляющих историческую, научную, художественную или иную культурную ценность)» как памятник архитектуры , относящийся к списку выявленных[5]. Здание имеет яркую эклектическую архитектуру, характерную для конца XIX - начала XX века, с элементами стилизации под средневековую крепость. Корреспондент газеты «Курская правда» Галина Львовская так пишет об этом доме: «... Смотрю в окно. Бывший дом Толубеева. Средневековая башня. Где-то здесь плачет принцесса...» [6]. В 1913 году в доме проживал директор Общества «Курский трамвай» инженер-электрик Генрих Леонович Далебру.[7] В 2010-е годы в здании размещается Русская пивная «Батя» [8], где проходят концерты курских бардов М. Сухова и А. Баркатунова, курской группы, играющей в стиле фламенко «Lobos in Silencio» [9], лауреата фестиваля «Соловьиная Трель» Кристины Шаревич [10] (г. Белгород), и многих других исполнителей. Здание находится под угрозой разрушения. Дом входит в реестр аварийных многоквартирных домов, и подлежит расселению по программе Курской области по переселению граждан из аварийного жилищного фонда на 2013 - 2017 годы[11].
По нечётной стороне:
- № 9 — бывшая Никольская аптека (конец XVIII века); Двухэтажное здание на углу улиц Дзержинского и Радищева, отмеченное еще на старинных планах Курска. Когда-то здесь размещалась Никольская аптека. Своё название она получила от стоящей рядом Николаевской церкви, у которой в середине XVII века находились торговые ряды. Правда, тогда церковь была еще деревянной. В России, как и в других странах мира, в старину было принято располагать аптеки в угловых зданиях. Известные курские аптеки - Никольская, Георгиевская, Ильинская - тоже находились на первых этажах, и вход в них был с угла дома. Так аптека была видна еще издали. Как полагалось, над входной дверью, как государственный контроль, висел двуглавый орел, а внутри аптечного помещения находились рецептурная комната, лаборатория, кладовая для хранения материалов, сухой подвал, ледник, сушильня для хранения трав. Содержал Никольскую аптеку Ф. Бетнер, а провизором здесь работал К. Эртман. В конце XIX века этот дом принадлежал О.И. Рубчевской. К тому времени аптека перешла на противоположную сторону Херсонской улицы в дом О.М. Сазоновой. В начале XX века в доме №9 работали магазины Зингера и "Модный свет". После Октябрьской революции в нем располагался магазин губсельсклада. Здесь продавались предметы крестьянского труда и быта. Этот дом был построен в конце XVIII века, когда формировались кварталы города по новому градостроительному плану, поэтому здание, несмотря на последующие его перестройки, относится к особо важным достопримечательностям Курска. К нему по улице Радищева примыкает корпус бывшей частной женской гимназии Красовской. [3].
- № 55 — здание бывшей приходской школы духовной семинарии. Сейчас здесь расположена Центральная районная больница (2-я половина XIX века)
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Напишите отзыв о статье "Улица Дзержинского (Курск)"
Примечания
- ↑ [www.etoretro.ru/pic66358.htm?sort_field=image_date&sort=DESC&position=21 улица Дзержинского вниз от Красной площади, известная курянам как «полугора» - Россия > Курская область > Курск - ЭтоРетро.ru - старые фото городов]
- ↑ [old-kursk.ru/book/post-cart/page327.html В.И.Склярук, Н.Ф. Логачев, Ю.В. Озеров. Старые курские открытки. Стр.327]
- ↑ 1 2 [old-kursk.ru/book/stepanov/ptv2-003.html В.Степанов. Пешком по городу. Путеводитель. ч.2 ул. Дзержинского.]
- ↑ [old-kursk.ru/foto/ozerov/page_71.html old-kursk.ru Ю.В. Озеров. Исторические здания города Курска]
- ↑ [adm.rkursk.ru/inc/download.php?file_id=3712 Перечень объектов культурного наследия Курской области]
- ↑ [www.kpravda.ru/article/society/029943/print/ Г. Львовская. Испытание памятью. Курская правда , № 107, 2014 г. ]
- ↑ [old-kursk.ru/book/pdf/1913kursk.pdf Курский Адрес Календарь 1913 г., с. 213]
- ↑ [maps.yandex.ru/org/1164288219/ Яндекс-карты, Русская пивная Батя]
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=GL0UbSjvoDQ Телекомпания СТС-Курск, Lobos in Silencio в "Бате" ]
- ↑ [kursk.likengo.ru/afisha/event/6968-kristina-sharevich Концерт Кристины Шаревич, г. Белгород, в РП Батя, 19 мая 2013 ]
- ↑ [docs.cntd.ru/document/463601741 Постановление от 25 июня 2013 года N 406-па Администрации Курской области.]
Литература
- Дзержинского улица // Курск. Краеведческий словарь-справочник. — Курск: ЮМЭКС, 1997. — С. 117. — 10 000 экз. — ISBN 5-89365-005-0.
- Левченко В. В., Грива Т. А. Улица Дзержинского // Встреча с Курском. Путеводитель-справочник. — Курск: «Курск», 1993. — С. 34. — 175 с. — 25 000 экз.
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Улица Дзержинского (Курск)
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.
– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
