Улица Марата (Санкт-Петербург)
Улица Марата Санкт-Петербург | ||
Общая информация | ||
---|---|---|
Район города | Центральный, Адмиралтейский | |
Исторический район | Владимирский округ (Санкт-Петербург) | |
Прежние названия | Преображенская Полковая улица, Грязная улица, Николаевская улица, проспект Двадцать Седьмого Февраля | |
Протяжённость | 2090 м | |
Ближайшие станции метро | «Владимирская» «Пушкинская» «Маяковская» «Достоевская» «Лиговский проспект» «Звенигородская» | |
| ||
[www.openstreetmap.org/?lat=59.92942&lon=30.354205&zoom=15&layers=M на карте OpenStreetMap] | ||
[maps.yandex.ru/map.xml?mapID=3&slices=1&mapX=6351626&mapY=6648801&descx=6351626&descy=6648801&scale=6&text=%D3%EB%E8%F6%E0%20%CC%E0%F0%E0%F2%E0 на карте Яндекс] | ||
[maps.google.com/maps?f=q&hl=ru&geocode=&q=санкт-петербург&ie=UTF8&ll=59.92942,30.354205&spn=0.001667,0.004828&t=k&z=17&om=0 на карте Google] | ||
Улица Марата на Викискладе |
Улица Мара́та — крупная трасса Центрального района Санкт-Петербурга. Проходит от Невского проспекта до Подъездного переулка.
История
В 1739 году улица называлась Преображе́нской Полково́й. Дело в том, что власти собирались тогда проложить магистраль от нынешней Кирочной улицы до Разъезжей. А поскольку близ Кирочной квартировал Преображенский полк, имя было подходящим. Однако в реальности улица разделилась на две: нынешние Маяковского и Марата.
Преображенская улица существовала до конца XVIII века. Но в это время существовало и другое название — Грязна́я у́лица. Этимология этого названия не ясна, ибо вряд ли она была грязнее других. Продержалось это название около шести десятилетий.
Позже её переименовали в Никола́евскую у́лицу. Решение о переименовании было принято в октябре 1856 года — после смерти Николая I.
В 1917 году особая комиссия Временного правительства решила убрать с карты города имя Николая I и назвать Николаевскую — проспе́ктом Два́дцать Седьмо́го Февраля́ в честь победившей революции.
В октябре 1918 года, когда власти обновляли городскую топонимику, проспект стал улицей Марата, в честь французского революционера Жана Поля Марата, имя которого носит и поныне.
Достопримечательности
(Дома, имеющие охранный статус памятников, даны по Генеральному плану Санкт-Петербурга[1])
- дом № 1, угол с Невским, 71 — доходный дом М. С. Мальцевой, построенный в 1848 году по проекту П. А. Чепыжников. Здание было частично перестроено. 3 ноября 1967 года была открыта станция метро «Маяковская», наземный вестибюль которой встроен в этот дом.
- дом № 5 (угол со Стремянной) — Свято-Троицкая церковь (архитектор Николай Никитич Никонов, 1890-е годы). Снесена в 1966 году (на илл.).
- дом № 7 — дом Парфёнова (Дмитрий Парфёнов — мясоторговец, староста церкви в течение многих лет, глава Костромского землячества) дом снесён в 1966 году одновременно с церковью.
- здание «Невских бань» (дом № 5-7) было построено на месте домов 5 и 7. (с 15 по 20 июля 2007 года начался снос[2]; по состоянию на 1 сентября 2007 года здание снесено полностью, остаётся вывезти строительный мусор)
- № 6 — доходный дом. Перестроен в 1877 году, по проекту А. В. Иванова
- № 9 памятник архитектуры — дом князя В. П. Мещерского; музей-квартира Шостаковича. Дом построен в 1870 году по проекту архитектора Е. П. Варгина, надстроен в 1878 году (архитектор В. И. Славянский) и в 1902 году (архитектор В. Ф. Розинский)
- № 11 памятник архитектуры — дом Муравьевых; б.генконсульство Швейцарии; гостиница Helvetia; построен в первой четверти XIX века, 1850-е, перестройка, архитектор А. И. Ланге (?)
- № 12 (дом А. О. Дранкова. Дом построен в 1855—1856 годах по проекту архитектора Е. Е. Аникина, перестроен в 1899 году (архитектор Л. Л. Фуфаевский)
- № 14 памятник архитектуры — (дом А. Н. Радищева. В 1857—1858 году перестроен и расширен архитектором К. К. Андерсоном, в 1876 году надстроен архитектором А. Е. Соколовым, в 1877 году была осуществлена перестройка мезонина по проекту архитектора И. С. Богомолова)
- № 15 памятник архитектуры — дом П. А. Беляева; генконсульство Венгрии. Построен в 1874 году по проекту Н. А. Газельмейера, перестроен и расширен в 1889—1890 годах П. А. Виноградовым
- № 17 памятник архитектуры — дом И. Л. Тузова. Постройка 1894—1895 годов, архитектор А. В. Иванов. В оформлении фасада были использованы традиционные приемы, присущие позднему этапу эклектики, обилие лепного декора. Компактная планировка помещений представляла собой характерный образец малоквартирного доходного дома конца XIX века.
- № 18 — доходный дом. Перестроен в 1879 году архитектором А. В. Ивановым
- № 22-24 памятник архитектуры — дом при Никольской единоверческой церкви; 1826—1834 год, архитектор А. И. Мельников, 1872 год, строительство дворовых флигелей, арх. В. Ф. Розинский, 1901—1902 годы, перестройка и расширение лицевого дома, архитектор И. П. Володихин
- № 23 памятник архитектуры — дом С. В. Тухолки; построен в 1830-е годы
- № 24а памятник архитектуры — здание Никольской единоверческой церкви; 1820—1827, арх. А. И. Мельников, 1934 год, реконструкция. В настоящее время — Музей Арктики и Антарктики
- № 25 памятник архитектуры — дом М. Мадатовой, где жила Арина Родионовна, няня Пушкина; построен в конце XVIII века. В настоящее время в здании расположена редакция газеты «Санкт-Петербургские ведомости»
- № 27 памятник архитектуры — дом М. А. Лохвицкой-Скалон; 1912—1914, арх. Н. М. Проскурнин, Л. И. Катонин. В настоящее время — Инженерно-экономический университет, ИНЖЭКОН
- № 29 — доходный дом. Построен в 1874 году, архитектор А. В. Иванов
- № 30 памятник архитектуры (- вновь выявленный объект) — дом К. С. Тычинкина; 1860 год, арх. Е. И. Ферри-де-Пиньи, 1912—1914 год, арх. А. Ф. Бубырь
- № 31 памятник архитектуры — Доходный дом А. Я. Барышникова (дом издательства «Шиповник») 1897—1899. Архитектор А. А. Барышников (начат В. В. Шаубом)
- № 37 (дом Ф. Л. Парфёнова, в котором в мае 1912 года появилась редакция только что образованной газеты «Правда»; 1881 год, арх. Н. В. Дмитриев.
- № 40 - доходный дом. В 1936-1954 гг. здесь в квартире № 10 жил художник Евгений Михнов-Войтенко. [3].
- № 44 — доходный дом. Перестройка. 1884 года. Архитектор Ф. Б. Нагель.
- № 45 памятник архитектуры — дом Логуновых; построен в первой четверти XIX века, 1838, надстройка и расширение, арх. И. Е. Ерлыков, 1896, изменение фасадов, арх. А. А. Докушевский
- № 47-49 памятник архитектуры — дома Л. Габриловича; построены в первой половине XIX века, расширены в 1859 году (архитектор А. К. Кольман), перестроены в 1912 году архитектором И. И. Носалевич
- № 50 памятник архитектуры — дом М. П. Беляева; 1883—1884 год, архитектор В. Ф. фон Геккер
- № 51 памятник архитектуры — дом А. С. Палкина; построен в начале XIX века, перестраивался в 1829, в 1831 и в 1839 годах, пристройки — архитектор А. А. Арефьев
- № 52 памятник архитектуры — дом А. К. Лядова; построен во второй половине XIX века
- № 53 памятник архитектуры — Ямской рынок; 1817—1819 год, архитектор В. П. Стасов
- № 55 памятник архитектуры — дом Р. С. Гробова; 1896, арх. П. Ю. Сюзор)
- № 56-58 , средняя часть — доходный дом, построен в 1832 году по проекту архитектора В. Е. Моргана
- № 63 памятник архитектуры — дом К. Зигеля; 1888—1890 год, архитектор И. С. Китнер
- № 66 памятник архитектуры — дом Шульца; 1876—1878 годы — архитектор В. А. Шретер
- № 68 памятник архитектуры — дом Локотниковых; 1832—1833 годы (архитектор В. О. Мочульский), 1900—1903 годы (гражданский инженер С. А. Баранкеев)
- дом № 69 — образец промышленной архитектуры начала XX века (1912 год). Снесен в 2005 году для строительства бизнес-центра.
- дом № 70 — доходный дом С. И. Савельева, построенный в 1879 — 1880 годах, арх. А.Ф. Красовский и В.Р. Курзанов. В начале 1890-х гг. в доме жил арх. А. И. фон Гоген. В 1912-1913 гг. здесь в одной небольшой комнате жил Григорий Распутин.
- дом № 71 — доходный дом, построенный в 1878 — 1879 годах по проекту архитектора И. И. Буланова. Снесен в 2005 году для строительства бизнес-центра. Планируется воссоздание фасада.
- № 72 памятник архитектуры — дом «Торгово-промышленного товарищества Ф. Г. Бажанова и А. П. Чувалдиной»; 1907—1909 год, архитектор П. Ф. Алёшин
- № 76 памятник архитектуры — дом купцов Сироткиных; 1879—1880, арх. К. Г. Прейс, 1898 год, строительство флигеля, гражданский инженер С. А. Баранкеев
- № 78 памятник архитектуры — дом М. А. Александрова; построен в первой трети XIX века
- № 79 памятник архитектуры — дом купца Хлебникова; построен в конце XVIII века
- Звенигородский сквер (у дома № 79 на углу со Звенигородской улицей)
- № 81 памятник архитектуры — дом лейб-гвардии Егерского батальона; 1796—1800 годы, строительство трех корпусов, архитекторы Ф. И. Волков и Ф. И. Демерцов, 1810-е, соединение корпусов
- дом № 86 — здесь находился фуражный двор Семеновского полка, переданный под казармы лейб-гвардии Жандармского дивизиона (Гвардейский полевой жандармский эскадрон). В 1990-е годы в здании произошёл пожар и позже оно было снесено. В СМИ писали о возможном поджоге и его заказном характере.[4]. В 2006 году по этому адресу был открыт торгово-развлекательный комплекс «Планета Нептун» с первым в России океанариумом.
- Багратионовский сквер (между Звенигородской улицей и Подъездным переулком)
- Центральное конструкторское бюро морской техники «Рубин» (дом № 90)
Интересные факты
- Улице Марата посвящена одноимённая песня Александра Розенбаума.
- В 2016 году, на участке от Кузнечного переулка до Свечного переулка, в некоторых домах выполняются работы по замене лифтов.
Напишите отзыв о статье "Улица Марата (Санкт-Петербург)"
Примечания
- ↑ Закон Санкт-Петербурга от 22.12.2005 N 728-99 «О Генеральном плане Санкт-Петербурга и границах зон охраны объектов культурного наследия на территории Санкт-Петербурга»
- ↑ [www.spbvedomosti.ru/article.htm?id=10243745@SV_Articles Бане дали жару (статья в «Санкт-Петербургских ведомостях»)]
- ↑ Евгений Михнов-Войтенко, СПб, Новый Музей, 2010, стр. 250; Хозикова Л.Е. Евгений Михнов-Войтенко: жизнь вопреки правилам. - СПб,"Деловая информация"; типография "Береста", 2008 стр. 21.
- ↑ [web.archive.org/web/20070914050636/spb-gazeta.narod.ru/net.htm статья] на сайте «Санкт-Петербургская интернет-газета»
Литература
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 222—223. — 511 с.
- Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 151. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
- Шерих Д. Ю. По улице Марата. Москва; Санкт-Петербург, 2004. 398, [1] с.: ил. ISBN 5-9524-1109-6.
|
|
Отрывок, характеризующий Улица Марата (Санкт-Петербург)
– А вон у колеса.Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.
– Вот и командир, – сказал Лихачев. Из караулки вышел Денисов и, окликнув Петю, приказал собираться.
Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.
Переговоривши с старшим французским офицером, который вышел к нему из за дома с платком на шпаге и объявил, что они сдаются, Долохов слез с лошади и подошел к неподвижно, с раскинутыми руками, лежавшему Пете.
– Готов, – сказал он, нахмурившись, и пошел в ворота навстречу ехавшему к нему Денисову.
– Убит?! – вскрикнул Денисов, увидав еще издалека то знакомое ему, несомненно безжизненное положение, в котором лежало тело Пети.
– Готов, – повторил Долохов, как будто выговаривание этого слова доставляло ему удовольствие, и быстро пошел к пленным, которых окружили спешившиеся казаки. – Брать не будем! – крикнул он Денисову.
Денисов не отвечал; он подъехал к Пете, слез с лошади и дрожащими руками повернул к себе запачканное кровью и грязью, уже побледневшее лицо Пети.
«Я привык что нибудь сладкое. Отличный изюм, берите весь», – вспомнилось ему. И казаки с удивлением оглянулись на звуки, похожие на собачий лай, с которыми Денисов быстро отвернулся, подошел к плетню и схватился за него.
В числе отбитых Денисовым и Долоховым русских пленных был Пьер Безухов.
О той партии пленных, в которой был Пьер, во время всего своего движения от Москвы, не было от французского начальства никакого нового распоряжения. Партия эта 22 го октября находилась уже не с теми войсками и обозами, с которыми она вышла из Москвы. Половина обоза с сухарями, который шел за ними первые переходы, была отбита казаками, другая половина уехала вперед; пеших кавалеристов, которые шли впереди, не было ни одного больше; они все исчезли. Артиллерия, которая первые переходы виднелась впереди, заменилась теперь огромным обозом маршала Жюно, конвоируемого вестфальцами. Сзади пленных ехал обоз кавалерийских вещей.
От Вязьмы французские войска, прежде шедшие тремя колоннами, шли теперь одной кучей. Те признаки беспорядка, которые заметил Пьер на первом привале из Москвы, теперь дошли до последней степени.
Дорога, по которой они шли, с обеих сторон была уложена мертвыми лошадьми; оборванные люди, отсталые от разных команд, беспрестанно переменяясь, то присоединялись, то опять отставали от шедшей колонны.
Несколько раз во время похода бывали фальшивые тревоги, и солдаты конвоя поднимали ружья, стреляли и бежали стремглав, давя друг друга, но потом опять собирались и бранили друг друга за напрасный страх.
Эти три сборища, шедшие вместе, – кавалерийское депо, депо пленных и обоз Жюно, – все еще составляли что то отдельное и цельное, хотя и то, и другое, и третье быстро таяло.
В депо, в котором было сто двадцать повозок сначала, теперь оставалось не больше шестидесяти; остальные были отбиты или брошены. Из обоза Жюно тоже было оставлено и отбито несколько повозок. Три повозки были разграблены набежавшими отсталыми солдатами из корпуса Даву. Из разговоров немцев Пьер слышал, что к этому обозу ставили караул больше, чем к пленным, и что один из их товарищей, солдат немец, был расстрелян по приказанию самого маршала за то, что у солдата нашли серебряную ложку, принадлежавшую маршалу.
Больше же всего из этих трех сборищ растаяло депо пленных. Из трехсот тридцати человек, вышедших из Москвы, теперь оставалось меньше ста. Пленные еще более, чем седла кавалерийского депо и чем обоз Жюно, тяготили конвоирующих солдат. Седла и ложки Жюно, они понимали, что могли для чего нибудь пригодиться, но для чего было голодным и холодным солдатам конвоя стоять на карауле и стеречь таких же холодных и голодных русских, которые мерли и отставали дорогой, которых было велено пристреливать, – это было не только непонятно, но и противно. И конвойные, как бы боясь в том горестном положении, в котором они сами находились, не отдаться бывшему в них чувству жалости к пленным и тем ухудшить свое положение, особенно мрачно и строго обращались с ними.