Улица Орджоникидзе (Москва)
| Улица Орджоникидзе Москва | |
 Улица Орджоникидзе | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
1,1 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Пятый Донской проезд |
| Почтовый индекс |
119071 (15, 15стр2, 10, 12, 12стр2, 12стр3, 12стр4, 14, 14стр2), 115419 (остальные дома) |
| Классификатор |
[mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=19150 ОМК УМ] |
| [osm.org/go/0t2P5Twz-- на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/-/CJvonE3e на Яндекс.Картах] | |
| [g.co/maps/9jjvs на Картах Google] | |
У́лица Орджоники́дзе (до 1966 года — часть Пя́того Донско́го прое́зда и новая улица) — улица в Южном административном округе города Москвы на территории Донского района.
Содержание
История
Улица была образована в 1966 году из части Пя́того Донско́го прое́зда и новой улицы и получила своё название в память о советском деятеле, участнике Октябрьской революции и Гражданской войны, одном из руководителей большевиков в Закавказье и на Северном Кавказе Г. К. (Серго) Орджоникидзе (1886—1937), с 1932 года занимавшего пост наркома тяжелой промышленности[1][2].
Расположение
Улица Орджоникидзе, являясь продолжением улицы Серпуховского Вала, проходит от улицы Шаболовка и 1-го Рощинского проезда, пересекает Донскую улицу, далее к улице примыкают 5-й Донской (с юга), 3-й Донской (с севера), Верхний Михайловский Поперечный (с юга) и 2-й Донской (с севера) проезды, после чего от улицы Орджоникидзе на юго-запад отходит улица Вавилова, а улица Орджоникидзе проходит далее на запад почти до площади Гагарина. Участок улицы Орджоникидзе западнее улицы Вавилова представляет собой внутриквартальный проезд, который выходит почти к площади Гагарина (сквозной проезд перекрыт сквером, однако за ним существует проезд через арку в д. 37 по Ленинскому проспекту). Ранее на месте улицы находилась часть Камер-Коллежского вала. Между улицей Орджоникидзе, улицей Шаболовка и Донской улицей расположено Новое Донское кладбище. Нумерация домов ведётся от улицы Шаболовка.
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне:
- № 1 — строящийся жилой комплекс Barkli Residence на месте снесённых в 2013 году Донских бань (1934 год, архитектор Ивашкевич, стиль — конструктивизм).
- № 3 — здание факультета физико-математических и естественных наук и инженерного факультета РУДН (здание бывшего Епархиального училища;1913, архитектор Б. А. Альберти)
- № 5 — Московский индустриальный банк; перестроенное здание детского сада (1936 год).
- № 11 — Станкостроительный завод имени Серго Орджоникидзе (занимает квартал между улицами Орджоникидзе и Вавилова, 5-м Донским и Верхним Михайловским проездами и Третьим транспортным кольцом); в настоящее время бо́льшая часть территории завода сдана в аренду, в бывших цехах расположены клуб ГлавClub (бывший Б1 Maximum), дисконт-центр «Спортмастер», торговый центр «Орджоникидзе, 11» и более мелкие магазины.
- № 13 — общежитие МАРХИ.
По четной стороне:
- № 4 — жилой комплекс «Донское подворье»
- № 8/9 — дом-коммуна (1929—1930, архитектор И. С. Николаев), общежитие Национального исследовательского технологического университета «МИСиС».
- № 10 — институт «Гипростанок».
- № 12 — Центральный научно-исследовательский текстильный институт.
Транспорт
Трамвай
- 14: от улицы Шаболовка до улицы Вавилова и обратно
- 39: от м. Университет до ост. Серпуховский Вал
- у восточного конца улицы в месте слияния с улицами Шаболовка и Серпуховский Вал и 5-м Рощинским проездом находится крупная трамвайная развязка, по которой также проходят маршруты трамваев А, 16, 26, 38, 38к, 47
Метро
- Станция метро «Шаболовская» — северо-восточнее улицы, на улице Шаболовка.
- Станция метро «Ленинский проспект» — юго-западнее улицы, на пересечении Третьего транспортного кольца с Ленинским проспектом и улицей Вавилова
Напишите отзыв о статье "Улица Орджоникидзе (Москва)"
Примечания
- ↑ Орджоникидзе, улица // Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- ↑ [archive.is/20120909170122/www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=19150 Общемосковский классификатор улиц Москвы: улица Орджоникидзе]
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Улица Орджоникидзе (Москва)
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
