Улица Полины Осипенко (Москва)
| Улица Полины Осипенко Москва Москва | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
1,36 км |
| Ближайшие станции метро |
«Беговая», «Полежаевская» |
| Прежние названия |
Проектируемый проезд N 5489 |
| Почтовый индекс |
123007 |
| Классификатор |
[www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=21957 ОМК УМ] |
| [maps.yandex.ru/-/CBeniS34 на Яндекс.Картах] | |
Улица Поли́ны Осипе́нко расположена в Северном административном округе города Москвы на территории района Хорошёвский. Улица проходит параллельно Хорошёвскому шоссе. Улица образовалась в 1990-х годах. Застроена типовыми жилыми домами.
Происхождение названия
Изначально улица обозначалась как Проектируемый проезд № 5489. В 2006 году улица была названа в честь Полины Денисовны Осипенко (1907—1939) — лётчицы, Героя Советского Союза, установившей пять международных авиационных рекордов среди женщин. Рядом проходит улица Гризодубовой, таким образом здесь образуется тематический микрорайон[1].
Транспорт
Ближайшие станции метро — «Беговая», «Полежаевская» — расположены на Хорошёвском шоссе.
Интересные факты
В Москве существует ещё две улицы, названные в честь Полины Осипенко[1]: Улица Осипенко в Южном Бутово[2] и Улица Осипенко в районе Внуково (пос. Толстопальцево)[3]. До 1994 года именем Полины Осипенко называлась Садовническая улица.
Напишите отзыв о статье "Улица Полины Осипенко (Москва)"
Примечания
- ↑ 1 2 Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
- ↑ [archive.is/20120907203612/www.mosclassific.ru/mClass/spravum_viewd.php?id=19285&ul=%F3%EB%E8%F6%E0%20%CE%F1%E8%EF%E5%ED%EA%EE Улица Осипенко. Посёлок Липки. Район Южное Бутово]
- ↑ [archive.is/20120906214452/www.mosclassific.ru/mClass/spravum_viewd.php?id=19284&ul=%F3%EB%E8%F6%E0%20%CE%F1%E8%EF%E5%ED%EA%EE Улица Осипенко. Посёлок Толстопальцево. Район Внуково]
| |||||||||||||||||
|
Это заготовка статьи о Москве. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Улица Полины Осипенко (Москва)
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
