Улица Черкасова (Санкт-Петербург)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Координаты: 60°01′37″ с. ш. 30°25′24″ в. д. / 60.02694° с. ш. 30.42333° в. д. / 60.02694; 30.42333 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=60.02694&mlon=30.42333&zoom=12 (O)] (Я)
Улица Черкасова
Санкт-Петербург
Общая информация
Район города Калининский
Исторический район Гражданка, Севернее Муринского ручья
Протяжённость 1015 м
Ближайшие станции метро Гражданский проспект

Вид на северную часть улицы Черкасова
[www.openstreetmap.org/?lat=60.02694&lon=30.42333&zoom=15&layers=M на карте OpenStreetMap]
[maps.yandex.ru/?ll=30.42333%2C60.02694&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на карте Яндекс]

Улица Черка́сова — улица в Калининском районе Санкт-Петербурга. Соединяет Киришскую улицу и проспект Луначарского параллельно Гражданскому проспекту. Протяжённость — 1015 м.





История

Названа в честь советского актёра Николая Черкасова. Название присвоено 27 июля 1970 года[1].

Здания и сооружения

Нечётная сторона:

  • д. 7 корп. 2 — ГОУСОШ № 619 Калининского района
  • д. 15 — ГОУСОШ № 96 Калининского района
  • д. 23 корп. 2 — ГДОУ Детский сад № 61 Калининского района

Чётная сторона:

  • д. 4 корп. 2 — ГОУСОШ № 149 Калининского района
  • д. 8 корп. 2 — ГОУСОШ № 89 Калининского района

Транспорт

Пересекает следующие улицы и проспекты

С севера на юг:

Напишите отзыв о статье "Улица Черкасова (Санкт-Петербург)"

Примечания

  1. Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.

Литература


Отрывок, характеризующий Улица Черкасова (Санкт-Петербург)

Х
8 го сентября в сарай к пленным вошел очень важный офицер, судя по почтительности, с которой с ним обращались караульные. Офицер этот, вероятно, штабный, с списком в руках, сделал перекличку всем русским, назвав Пьера: celui qui n'avoue pas son nom [тот, который не говорит своего имени]. И, равнодушно и лениво оглядев всех пленных, он приказал караульному офицеру прилично одеть и прибрать их, прежде чем вести к маршалу. Через час прибыла рота солдат, и Пьера с другими тринадцатью повели на Девичье поле. День был ясный, солнечный после дождя, и воздух был необыкновенно чист. Дым не стлался низом, как в тот день, когда Пьера вывели из гауптвахты Зубовского вала; дым поднимался столбами в чистом воздухе. Огня пожаров нигде не было видно, но со всех сторон поднимались столбы дыма, и вся Москва, все, что только мог видеть Пьер, было одно пожарище. Со всех сторон виднелись пустыри с печами и трубами и изредка обгорелые стены каменных домов. Пьер приглядывался к пожарищам и не узнавал знакомых кварталов города. Кое где виднелись уцелевшие церкви. Кремль, неразрушенный, белел издалека с своими башнями и Иваном Великим. Вблизи весело блестел купол Ново Девичьего монастыря, и особенно звонко слышался оттуда благовест. Благовест этот напомнил Пьеру, что было воскресенье и праздник рождества богородицы. Но казалось, некому было праздновать этот праздник: везде было разоренье пожарища, и из русского народа встречались только изредка оборванные, испуганные люди, которые прятались при виде французов.
Очевидно, русское гнездо было разорено и уничтожено; но за уничтожением этого русского порядка жизни Пьер бессознательно чувствовал, что над этим разоренным гнездом установился свой, совсем другой, но твердый французский порядок. Он чувствовал это по виду тех, бодро и весело, правильными рядами шедших солдат, которые конвоировали его с другими преступниками; он чувствовал это по виду какого то важного французского чиновника в парной коляске, управляемой солдатом, проехавшего ему навстречу. Он это чувствовал по веселым звукам полковой музыки, доносившимся с левой стороны поля, и в особенности он чувствовал и понимал это по тому списку, который, перекликая пленных, прочел нынче утром приезжавший французский офицер. Пьер был взят одними солдатами, отведен в одно, в другое место с десятками других людей; казалось, они могли бы забыть про него, смешать его с другими. Но нет: ответы его, данные на допросе, вернулись к нему в форме наименования его: celui qui n'avoue pas son nom. И под этим названием, которое страшно было Пьеру, его теперь вели куда то, с несомненной уверенностью, написанною на их лицах, что все остальные пленные и он были те самые, которых нужно, и что их ведут туда, куда нужно. Пьер чувствовал себя ничтожной щепкой, попавшей в колеса неизвестной ему, но правильно действующей машины.