Улица Элизабетес (Рига)

Улица Элизабетес Рига
латыш. Elizabetes iela
Общая информация
Страна	Латвия
Город	Рига
Район	Центральный район
Протяжённость	2222 метра
Прежние названия	Елизаветинская, Кирова
[wikimapia.org/#lang=ru&lat=56.953681&lon=24.117823&z=15&m=b на Wikimapia]
[maps.yandex.ru/-/CVr1bEix на Яндекс.Картах]

Улица Элизабетес (латыш. Elizabetes iela) — улица в исторической части города Риги. Пролегает от Рижского порта (улица Экспорта) до железнодорожной насыпи у центрального вокзала (улица Кляву). Общая длина — 2222 метра.

Является одной из наиболее интересных улиц города по количеству достопримечательностей и памятников архитектуры. К улице Элизабетес примыкают парк Кронвалда и Верманский парк.

История

Улица была запланирована при создании плана городской застройки после сожжения деревянных зданий рижских предместий в ходе Отечественной войны 1812 года. Был создан новый проект по трассировке рижских улиц, при реализации которого была проведена улица Александровская (ныне Бривибас), названная в честь царя Александра I, а также Елизаветинская, которая получила название в честь супруги Александра российской императрицы Елизаветы Алексеевны. Предместья были успешно реконструированы во время правления рижского губернатора Филиппа Осиповича Паулуччи. Фактически Елизаветинская улица выполняла функцию важного в истории города рубежа, который пролегал между территорией, свободной от городской застройки (в военной традиции такие места в истории европейских городов-крепостей назывались эспланадами (или гласисами) и первыми деревянными зданиями с садами и частными огородами, которые располагались в форштадтах. На месте бывшей эспланады сегодня в Риге располагаются общественные и репрезентативные здания, а также цепь городских парков, один из которых сохранил название Эспланада. Фактически на всей эспланаде запрещено было строить жилые дома.

Улица Елизаветинская тянулась от Первой выгонной дамбы (Ганибу) до реки Даугава, приблизительно до нынешней набережной. В 1885 году после расширения строительства в центре города улица была продлена до Первой выгонной дамбы и соединена с Первой улицей Царско-садовой (проходившей перед Царским садом, ныне — садом Виестура). Ранее она являлась аллеей, которая соединяла Екатерининскую дамбу и Ганибу дамбис. Через некоторое время Елизаветинская улица была укорочена; был отделён участок между железной дорогой и Даугавой, который был назван Тургеневской улицей (на территории Московского форштадта).

В 1940 году, после вхождения Латвии в состав СССР и образования Латвийской Советской Социалистической Республики, улица Елизаветинская была переименована в улицу Кирова.

Застройка

Застройка улицы Элизабетес весьма неоднородна: встречаются двухэтажные деревянные строения и более высокие каменные, выполненные преимущественно в стиле национального романтизма, вертикального модерна и декоративного ар нуво.

Застройка различная в зависимости от участка улицы, на котором она находится, во многом связана с расположением улицы по запретному для деревянного строительства городскому рубежу (был введён с 1860 года), к улице примыкал участок, на котором строительство деревянных сооружений было разрешено до 1885 года. Большую роль играло проходящее поблизости рижское Бульварное кольцо, богатое парками и скверами.

Ранее на перекрёстке улицы Бривибас и Элизабетес (в советское время — Ленина и Кирова) располагался памятник В. И. Ленину.

Дома 2 и 14 построены по проекта архитектора Карла Фельско (1883 и 1897). Жилой дом № 33 был спроектирован архитектором М. О. Эйзенштейном и выполнен в необычном стиле декоративного модерна с преобладанием тенденции к насыщению фасадов мифологическими символами. Это здание отличает богатая декоративная отделка, соответствующая концепции horror vacui («боязни незаполненных пространств» в изобразительном искусстве).

На Элизабетес находится здание (д. 2), построенное в 1974 году для Центрального Комитета КПЛ (архитекторы Вилциньш, А. Удрис, A. Станиславскис, ныне — Центр Международной торговли).

Д. 61 — кинотеатр «Рига» (1923, кинотеатр «Splendid Palace», архитектор Фридрих Скуиньш). Первый кинотеатр в балтийских странах, в котором демонстрировались звуковые фильмы. Памятник архитектуры государственного значения. Первое в городе здание из железобетона.

Известные жители

• В 1945—1958 годах в доме № 13 проживал выдающийся латышский писатель-романист и государственный деятель Вилис Лацис.
• В 1944—1966 годах в доме № 21а проживал первый секретарь ЦК КПЛ Арвид Пельше.
• В доме № 24 в квартире 55 с 1918 года жил известный рижский художник Карлис Падегс (1911-1940).
• В 1932—1940 годах в доме № 101 жил советский латвийский живописец, скульптор и график Янис-Робертс Тилбергс.
• В доме на углу с улицей Рупниецибас с 1948 по 1992 год проживал писатель Николай Задорнов (в 2009 году открыта мемориальная доска).
• В доме 57 находится мемориальная квартира (кв. 26) известных художников Р. Сута и А. Бельцовой.

Прилегающие улицы

• Улица Экспорта
• Улица Аусекля
• Улица Виландес
• Улица Рупниецибас
• Улица Пулквежа Бриежа
• Улица Стрелниеку
• Улица Антонияс
• Улица Юра Алунана
• Улица Ерузалемес
• Улица Кришьяня Валдемара
• Улица Сколас
• Улица Базницас
• Улица Бривибас
• Улица Тербатас
• Улица Кришьяня Барона
• Улица Марияс
• Улица Эрнеста Бирзниека-Упиша
• Улица Сатеклес
• Улица Кляву

Литература

• Рига: Энциклопедия = Enciklopēdija «Rīga» / Гл. ред. П. П. Еран. — 1-е изд.. — Рига: Главная редакция энциклопедий, 1989. — С. 364. — 880 с. — 60 000 экз. — ISBN 5-89960-002-0.

Ссылки

• [www.citariga.lv/rus/rigas-centrs/infrastruktura/ielas/2/ Улица Элизабетес] на сайте citariga.lv

Отрывок, характеризующий Улица Элизабетес (Рига)

Старый унтер офицер, подошедший к офицеру во время его рассказа, молча ожидал конца речи своего начальника; но в этом месте он, очевидно, недовольный словами офицера, перебил его.
– За турами ехать надо, – сказал он строго.
Офицер как будто смутился, как будто он понял, что можно думать о том, сколь многих не досчитаются завтра, но не следует говорить об этом.
– Ну да, посылай третью роту опять, – поспешно сказал офицер.
– А вы кто же, не из докторов?
– Нет, я так, – отвечал Пьер. И Пьер пошел под гору опять мимо ополченцев.
– Ах, проклятые! – проговорил следовавший за ним офицер, зажимая нос и пробегая мимо работающих.
– Вон они!.. Несут, идут… Вон они… сейчас войдут… – послышались вдруг голоса, и офицеры, солдаты и ополченцы побежали вперед по дороге.
Из под горы от Бородина поднималось церковное шествие. Впереди всех по пыльной дороге стройно шла пехота с снятыми киверами и ружьями, опущенными книзу. Позади пехоты слышалось церковное пение.
Обгоняя Пьера, без шапок бежали навстречу идущим солдаты и ополченцы.
– Матушку несут! Заступницу!.. Иверскую!..
– Смоленскую матушку, – поправил другой.
Ополченцы – и те, которые были в деревне, и те, которые работали на батарее, – побросав лопаты, побежали навстречу церковному шествию. За батальоном, шедшим по пыльной дороге, шли в ризах священники, один старичок в клобуке с причтом и певчпми. За ними солдаты и офицеры несли большую, с черным ликом в окладе, икону. Это была икона, вывезенная из Смоленска и с того времени возимая за армией. За иконой, кругом ее, впереди ее, со всех сторон шли, бежали и кланялись в землю с обнаженными головами толпы военных.
Взойдя на гору, икона остановилась; державшие на полотенцах икону люди переменились, дьячки зажгли вновь кадила, и начался молебен. Жаркие лучи солнца били отвесно сверху; слабый, свежий ветерок играл волосами открытых голов и лентами, которыми была убрана икона; пение негромко раздавалось под открытым небом. Огромная толпа с открытыми головами офицеров, солдат, ополченцев окружала икону. Позади священника и дьячка, на очищенном месте, стояли чиновные люди. Один плешивый генерал с Георгием на шее стоял прямо за спиной священника и, не крестясь (очевидно, пемец), терпеливо дожидался конца молебна, который он считал нужным выслушать, вероятно, для возбуждения патриотизма русского народа. Другой генерал стоял в воинственной позе и потряхивал рукой перед грудью, оглядываясь вокруг себя. Между этим чиновным кружком Пьер, стоявший в толпе мужиков, узнал некоторых знакомых; но он не смотрел на них: все внимание его было поглощено серьезным выражением лиц в этой толпе солдат и оиолченцев, однообразно жадно смотревших на икону. Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «Спаси от бед рабы твоя, богородице», и священник и дьякон подхватывали: «Яко вси по бозе к тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству», – на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и чаще опускались головы, встряхивались волоса и слышались вздохи и удары крестов по грудям.
Толпа, окружавшая икону, вдруг раскрылась и надавила Пьера. Кто то, вероятно, очень важное лицо, судя по поспешности, с которой перед ним сторонились, подходил к иконе.
Это был Кутузов, объезжавший позицию. Он, возвращаясь к Татариновой, подошел к молебну. Пьер тотчас же узнал Кутузова по его особенной, отличавшейся от всех фигуре.
В длинном сюртуке на огромном толщиной теле, с сутуловатой спиной, с открытой белой головой и с вытекшим, белым глазом на оплывшем лице, Кутузов вошел своей ныряющей, раскачивающейся походкой в круг и остановился позади священника. Он перекрестился привычным жестом, достал рукой до земли и, тяжело вздохнув, опустил свою седую голову. За Кутузовым был Бенигсен и свита. Несмотря на присутствие главнокомандующего, обратившего на себя внимание всех высших чинов, ополченцы и солдаты, не глядя на него, продолжали молиться.
Когда кончился молебен, Кутузов подошел к иконе, тяжело опустился на колена, кланяясь в землю, и долго пытался и не мог встать от тяжести и слабости. Седая голова его подергивалась от усилий. Наконец он встал и с детски наивным вытягиванием губ приложился к иконе и опять поклонился, дотронувшись рукой до земли. Генералитет последовал его примеру; потом офицеры, и за ними, давя друг друга, топчась, пыхтя и толкаясь, с взволнованными лицами, полезли солдаты и ополченцы.


Покачиваясь от давки, охватившей его, Пьер оглядывался вокруг себя.
– Граф, Петр Кирилыч! Вы как здесь? – сказал чей то голос. Пьер оглянулся.
Борис Друбецкой, обчищая рукой коленки, которые он запачкал (вероятно, тоже прикладываясь к иконе), улыбаясь подходил к Пьеру. Борис был одет элегантно, с оттенком походной воинственности. На нем был длинный сюртук и плеть через плечо, так же, как у Кутузова.
Кутузов между тем подошел к деревне и сел в тени ближайшего дома на лавку, которую бегом принес один казак, а другой поспешно покрыл ковриком. Огромная блестящая свита окружила главнокомандующего.
Икона тронулась дальше, сопутствуемая толпой. Пьер шагах в тридцати от Кутузова остановился, разговаривая с Борисом.
Пьер объяснил свое намерение участвовать в сражении и осмотреть позицию.
– Вот как сделайте, – сказал Борис. – Je vous ferai les honneurs du camp. [Я вас буду угощать лагерем.] Лучше всего вы увидите все оттуда, где будет граф Бенигсен. Я ведь при нем состою. Я ему доложу. А если хотите объехать позицию, то поедемте с нами: мы сейчас едем на левый фланг. А потом вернемся, и милости прошу у меня ночевать, и партию составим. Вы ведь знакомы с Дмитрием Сергеичем? Он вот тут стоит, – он указал третий дом в Горках.
– Но мне бы хотелось видеть правый фланг; говорят, он очень силен, – сказал Пьер. – Я бы хотел проехать от Москвы реки и всю позицию.
– Ну, это после можете, а главный – левый фланг…
– Да, да. А где полк князя Болконского, не можете вы указать мне? – спросил Пьер.
– Андрея Николаевича? мы мимо проедем, я вас проведу к нему.
– Что ж левый фланг? – спросил Пьер.
– По правде вам сказать, entre nous, [между нами,] левый фланг наш бог знает в каком положении, – сказал Борис, доверчиво понижая голос, – граф Бенигсен совсем не то предполагал. Он предполагал укрепить вон тот курган, совсем не так… но, – Борис пожал плечами. – Светлейший не захотел, или ему наговорили. Ведь… – И Борис не договорил, потому что в это время к Пьеру подошел Кайсаров, адъютант Кутузова. – А! Паисий Сергеич, – сказал Борис, с свободной улыбкой обращаясь к Кайсарову, – А я вот стараюсь объяснить графу позицию. Удивительно, как мог светлейший так верно угадать замыслы французов!
– Вы про левый фланг? – сказал Кайсаров.
– Да, да, именно. Левый фланг наш теперь очень, очень силен.
Несмотря на то, что Кутузов выгонял всех лишних из штаба, Борис после перемен, произведенных Кутузовым, сумел удержаться при главной квартире. Борис пристроился к графу Бенигсену. Граф Бенигсен, как и все люди, при которых находился Борис, считал молодого князя Друбецкого неоцененным человеком.
В начальствовании армией были две резкие, определенные партии: партия Кутузова и партия Бенигсена, начальника штаба. Борис находился при этой последней партии, и никто так, как он, не умел, воздавая раболепное уважение Кутузову, давать чувствовать, что старик плох и что все дело ведется Бенигсеном. Теперь наступила решительная минута сражения, которая должна была или уничтожить Кутузова и передать власть Бенигсену, или, ежели бы даже Кутузов выиграл сражение, дать почувствовать, что все сделано Бенигсеном. Во всяком случае, за завтрашний день должны были быть розданы большие награды и выдвинуты вперед новые люди. И вследствие этого Борис находился в раздраженном оживлении весь этот день.