Улица 8 Марта (Екатеринбург)
| 8 Марта Улица Екатеринбург | |
 Угол улицы 8 Марта и проспекта Ленина | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Регион | |
| Город | |
| Район | |
| Жилой район |
Центральный, Южный, Ботанический, Вторчермет |
| Протяжённость |
6,5 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
Уктусская першпективная дорога, Турчаниновская, Метлинская, Троцкого |
| Почтовый индекс |
620014 — нечётные дома 1-37, чётные дома 2-50, 620144 — чётные дома 52-202, 620142 — нечётные дома 39-157, 620130 — нечётные дома 159—183, чётные дома 204-208, 620085 — нечётные дома 185/1—271, чётные дома 210—212. |
| [maps.yandex.ru/?text=Россия,%20Свердловская%20область,%20Екатеринбург,%20улица%208-го%20Марта&sll=60.608353,56.813197&ll=60.608353,56.813197&spn=0.161362,0.075039&z=13&l=map,stv на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.ru/maps?q=Свердловская+область,+Екатеринбург,+8+Марта+улица&hl=ru&ie=UTF8&sll=56.833931,60.620109&sspn=0.018759,0.038581&oq=Свердловская+область,+Екатеринбург,+Улица+8&hnear=8+Марта+ул.,+Екатеринбург&t=m&z=13 на Картах Google] | |
У́лица 8 Ма́рта (в XVIII веке — Уктусская першпективная дорога, затем — Турчаниновская, в сер. XIX в. — Метлинская, с 1880-х годов до ноября 1919 года — Уктусская, до 1928 года — ул. Троцкого) — улица Екатеринбурга. Идёт от улицы Бориса Ельцина до переулка Рижского, в трёх административных районах города: дома № 1—7 (нечётная сторона) и № 2—8 (чётная сторона) до пр. Ленина — Верх-Исетский район, № 8-б—150 (чётная сторона) и № 13—127 (нечётная сторона) от пр. Ленина до ул. Щорса — Ленинский район, № 158—212 (чётная сторона) и № 145—271 (нечётная сторона) от ул. Щорса до переулка Рижского — Чкаловский район. Общая протяжённость — 6500 метров.
Содержание
История и архитектура
В 1704 году Уктусская дорога соединила Уктусский завод с местом строительства нового Исетского завода, затем вошла в Екатеринбургскую крепость 1723. В XIX веке выстроены многочисленные конторы и склады. В квартале до Покровского проспекта (ныне — ул. Малышева) располагались Кулинарная школа и Дворянский клуб, Полицейское управление с пожарной каланчой, усадьба Казанцевых — одна из первых каменных усадеб города (1799), церковь Сошествия Святого Духа (первая каменная в Екатеринбурге, 1768) с приделами в честь Иоанна Златоуста (1769) и Покрова Пресвятой Богородицы (1792), известны как Большой и Малый Златоуст (окончательный вид приобрели к 1876), Зелёный рынок (с торговлей овощами, мебелью и посудой), на чётной стороне — Новый (1902) и Старый Гостиный (Мытный) двор (1870, с каменными палатами на 20 входов), магазины Товарищества Второва (стиль модерн, дом № 8-в, ныне книжный магазин). Участок до ул. Отрясихинской (Радищева) застроен конторскими помещениями (в 1970-е взят под охрану государства), выделялись дом № 28 купца Е. И. Первушина (1906, архитектор П. А. Заруцкий)[1], особняк Борчанинова (1859, в 1900-е годы его перестроил арх. К. И. Турский), д. № 16 (2-я пол. XIX в.), д. № 25 (с 1906 — Екатеринбургская товарная и горнопромышленная биржа, имеет на фасаде пластические элементы барокко). На перекрёстке с улицей Отрясихинской пересекалась с рекой Акулинкой (к 1960-м заключена в трубу). До Сибирского просп.(Куйбышева) тянулась Хлебная площадь с Хлебным рынком, в доме № 36 — располагался Союзбанк. На углу с ул. Монастырской (Народной Воли), в д.№ 62 располагается Духовное училище (1830-е гг., в нём обучались А. С. Попов, Д. Н. Мамин-Сибиряк, П. П. Бажов и др.) с домовой церковью (1860-е). Дом № 68 — Странноприимный дом с Преображенской часовней (1814, эклектика с элементами классицизма). Ближе к ул. Болотной (Большакова) по чётной стороне улица была незастроена, её пересекала река Монастырка (к 1960-м заключена в трубу), имелся мост. К 1901 году застроена до ул. 3-ей Загородной (Шмидта).
В 1905 году в ходе Революции на улице состоялись первые народные демонстрации.
1 мая 1924 года в здании Союзбанка открыт Дом Крестьянина (ныне там Детская филармония). С 1927 года начались строительные работы и 7 ноября 1929 года по улице пущен трамвай от ул. Фрунзе, в 1934 продлён до ул. Щорса. В 1928 году выстроен 4-этажный Деловой Дом (№ 8-б). В начале улицы строятся «элитные» по тем временам жилые здания. К 1931 возведён комплекс двух жилых домов с садом, названным «Второй Дом Советов» или «Дом чекистов» (с первым высотным 11-этажным зданием, площадь 4—5-комнатных квартир достигала 95—103 м²[2], необычная эклектика конструктивизма и классицизма). Напротив, в 1933 сдан 6-этажный «Дом Старых большевиков» (№ 1, с площадью 2-комнатных квартир 84 м², а 3-комнатных — 97—98 м²[2]), построено здание УНИХИМа (1932, архитектор С. В. Домбровский; д. № 5). Ближе к пл. 1905 года огромный по тем временам 6-этажный 113-квартирный дом № 7 (1931). На месте Зелёного рынка разбит сквер (со скульптурами Ленина и Сталина, снесены в 1956 году) и выстроен Дом Обороны (1934). На углу с ул. Малышева в 1930 году возведён Дом Контор (конструктивизм, арх. В. Смирнов), вошедший в историю города пожаром 1 марта 1974 года, с десятками погибших[3]. В 1935 году возведены здания школ на углу с ул. Большакова и с ул. Фурманова. На месте Хлебного рынка — времянки для жилья и огороды. К началу Великой Отечественной войны улица застроена вплоть до ул. Южной (1-2-этажными домами). Далее улицу продолжал Елизаветинский тракт. С 1939 года осваивает новую территорию площадью 50 га Ботанический сад УрО РАН[4]. В 1944 году сдана однопутная линия трамвая до Мясокомбината.
В 1948—1956 годах был разбит дендропарк (вначале назывался парк Юных Мичуринцев) с фонтаном в виде массивной литой чугунной чаши (с 1990-х — с часовней Александра Невского). В 1955 году построен автовокзал (1 мая 1960 года открылось новое 2-эт. здание, ныне — Южный автовокзал). Старая деревянная 1-2-этажная застройка постепенно сносится, на её месте в 1954—1958 годах 4—5-этажными зданиями в стиле «советского неоклассицизма» застраивается квартал между ул. Фурманова и Фрунзе, а также дом № 55 (сдан в 1960, с гастрономом), 82 (1958 — общежитие Горного института), 123 (1961, со стоматологической поликлиникой), 144 (1956), 150 (1958, с магазинами). В 1950-е годы улица была продлена до пер. Рижского. Жилые дома № 61 (сдан в 1970), 64 (1960), 86 (1960), 101 (1966), 121 (1962), 120, 128 и 146 (1963), 130 (1961), 142 (1962 и 1973) выстроены в «хрущёвском стиле»[2]. В 1970 открылся Дом Политпросвещения (ныне — Театр Эстрады). В 1972 в доме № 46 открылся первый в городе Универсам (в 1992—2001 годах ТЦ «Мария», затем «Купец»). На углу с ул. Радищева построен новый корпус завода «Русские самоцветы». Сдан новый корпус СИНХа. В конце улицы — новые корпуса Ювелирной фабрики, Хлебозавод № 6, Автопарк № 6. В 1977 году открыт памятник И. К. Малышеву (перенесён в 2005 году), построен Дворец культуры имени 60-летия Октября (д. № 212, завода РТИ). В 1976—1980 годах возведён новый Цирк (арх. Шварцбрейн, Никитин), за ним с 1981 года началось строительство телебашни, ставшее рекордным долгостроем. В 1979 на углу с ул. Декабристов выстроены Высшая партийная школа (ныне Академия госслужбы) с 12-этажным общежитием, под давлением общественности перед ним сохранена 200-летняя лиственница. В 1980 году построено новое здание вычислительного центра Госбанка (ныне — Главное управление Банка России по Свердловской области).
С 1982 года под улицей прокладывается участок первой линии метро, с несколькими реконструкциями перекрёстков, в 1986 году с участка улицы от площади 1905 года до ул. Радищева были сняты трамвайные пути. Открыты 3 станции метро: «Площадь 1905 года» (1994), «Геологическая» (2002) и «Чкаловская» (2012).
С 1988 году застроен новый жилой район Ботанический. В 1988—1990 годах сданы 9-этажные жилые кирпичные дома № 57, 77 и 80. В 1991 году построено административное здание (№ 13). В 2002 году открыт ТЦ «Мытный двор» на месте Старого Гостиного двора. В 2004—2006 годах реконструирован Театр Эстрады. В 2006 году открыт ТЦ «Гринвич». 14 октября 2006 году заложен первый камень в основание строящегося заново храма Большой Златоуст.
Сейчас наиболее активно застраивается квартал от ул. Щорса до остановки Южной (Микрорайон «Юг Центра»), в том числе в 2008 году — ТЦ «Мегаполис», а также жилые многоэтажные дома.
Галерея
|
|
|
|
| Двухсотлетняя сибирская лиственница | Храм Большой Златоуст | БЦ «Summit» 93,85м | Екатеринбургский дендропарк. Фонтан |
Напишите отзыв о статье "Улица 8 Марта (Екатеринбург)"
Примечания
Литература
- Зорина Л. И., Слукин В. М. Улицы и площади старого Екатеринбурга. — Екатеринбург: «Баско», 2005. — 288 с. — ISBN отсутствует.
- Рабинович Р. И., Шерстобитов С. Л. [www.1723.ru/read/books/sverdlovsk-1965.htm Улицы Свердловска]. — 2-е издание. — Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1965. — 25 000 экз.
- Худякова М. Ф. Улицы Екатеринбурга. — Екатеринбург: Средне-Уральское книжное издательство, 2003. — 336 с. — ISBN 5-7529-0048-4.
| |||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Улица 8 Марта (Екатеринбург)
В апреле месяце войска оживились известием о приезде государя к армии. Ростову не удалось попасть на смотр который делал государь в Бартенштейне: павлоградцы стояли на аванпостах, далеко впереди Бартенштейна.Они стояли биваками. Денисов с Ростовым жили в вырытой для них солдатами землянке, покрытой сучьями и дерном. Землянка была устроена следующим, вошедшим тогда в моду, способом: прорывалась канава в полтора аршина ширины, два – глубины и три с половиной длины. С одного конца канавы делались ступеньки, и это был сход, крыльцо; сама канава была комната, в которой у счастливых, как у эскадронного командира, в дальней, противуположной ступеням стороне, лежала на кольях, доска – это был стол. С обеих сторон вдоль канавы была снята на аршин земля, и это были две кровати и диваны. Крыша устраивалась так, что в середине можно было стоять, а на кровати даже можно было сидеть, ежели подвинуться ближе к столу. У Денисова, жившего роскошно, потому что солдаты его эскадрона любили его, была еще доска в фронтоне крыши, и в этой доске было разбитое, но склеенное стекло. Когда было очень холодно, то к ступеням (в приемную, как называл Денисов эту часть балагана), приносили на железном загнутом листе жар из солдатских костров, и делалось так тепло, что офицеры, которых много всегда бывало у Денисова и Ростова, сидели в одних рубашках.
В апреле месяце Ростов был дежурным. В 8 м часу утра, вернувшись домой, после бессонной ночи, он велел принести жару, переменил измокшее от дождя белье, помолился Богу, напился чаю, согрелся, убрал в порядок вещи в своем уголке и на столе, и с обветрившимся, горевшим лицом, в одной рубашке, лег на спину, заложив руки под голову. Он приятно размышлял о том, что на днях должен выйти ему следующий чин за последнюю рекогносцировку, и ожидал куда то вышедшего Денисова. Ростову хотелось поговорить с ним.
За шалашом послышался перекатывающийся крик Денисова, очевидно разгорячившегося. Ростов подвинулся к окну посмотреть, с кем он имел дело, и увидал вахмистра Топчеенко.
– Я тебе пг'иказывал не пускать их жг'ать этот ког'ень, машкин какой то! – кричал Денисов. – Ведь я сам видел, Лазаг'чук с поля тащил.
– Я приказывал, ваше высокоблагородие, не слушают, – отвечал вахмистр.
Ростов опять лег на свою кровать и с удовольствием подумал: «пускай его теперь возится, хлопочет, я свое дело отделал и лежу – отлично!» Из за стенки он слышал, что, кроме вахмистра, еще говорил Лаврушка, этот бойкий плутоватый лакей Денисова. Лаврушка что то рассказывал о каких то подводах, сухарях и быках, которых он видел, ездивши за провизией.
За балаганом послышался опять удаляющийся крик Денисова и слова: «Седлай! Второй взвод!»
«Куда это собрались?» подумал Ростов.
Через пять минут Денисов вошел в балаган, влез с грязными ногами на кровать, сердито выкурил трубку, раскидал все свои вещи, надел нагайку и саблю и стал выходить из землянки. На вопрос Ростова, куда? он сердито и неопределенно отвечал, что есть дело.
– Суди меня там Бог и великий государь! – сказал Денисов, выходя; и Ростов услыхал, как за балаганом зашлепали по грязи ноги нескольких лошадей. Ростов не позаботился даже узнать, куда поехал Денисов. Угревшись в своем угле, он заснул и перед вечером только вышел из балагана. Денисов еще не возвращался. Вечер разгулялся; около соседней землянки два офицера с юнкером играли в свайку, с смехом засаживая редьки в рыхлую грязную землю. Ростов присоединился к ним. В середине игры офицеры увидали подъезжавшие к ним повозки: человек 15 гусар на худых лошадях следовали за ними. Повозки, конвоируемые гусарами, подъехали к коновязям, и толпа гусар окружила их.
– Ну вот Денисов всё тужил, – сказал Ростов, – вот и провиант прибыл.
– И то! – сказали офицеры. – То то радешеньки солдаты! – Немного позади гусар ехал Денисов, сопутствуемый двумя пехотными офицерами, с которыми он о чем то разговаривал. Ростов пошел к нему навстречу.
– Я вас предупреждаю, ротмистр, – говорил один из офицеров, худой, маленький ростом и видимо озлобленный.
– Ведь сказал, что не отдам, – отвечал Денисов.
– Вы будете отвечать, ротмистр, это буйство, – у своих транспорты отбивать! Наши два дня не ели.
– А мои две недели не ели, – отвечал Денисов.
– Это разбой, ответите, милостивый государь! – возвышая голос, повторил пехотный офицер.
– Да вы что ко мне пристали? А? – крикнул Денисов, вдруг разгорячась, – отвечать буду я, а не вы, а вы тут не жужжите, пока целы. Марш! – крикнул он на офицеров.
– Хорошо же! – не робея и не отъезжая, кричал маленький офицер, – разбойничать, так я вам…
– К чог'ту марш скорым шагом, пока цел. – И Денисов повернул лошадь к офицеру.
– Хорошо, хорошо, – проговорил офицер с угрозой, и, повернув лошадь, поехал прочь рысью, трясясь на седле.
– Собака на забог'е, живая собака на забог'е, – сказал Денисов ему вслед – высшую насмешку кавалериста над верховым пехотным, и, подъехав к Ростову, расхохотался.
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?
Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
