Улуотс, Юри
Юри Улуотс эст. Jüri Uluots<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> | |||
| |||
---|---|---|---|
12 октября 1939 года — 21 июня 1940 года | |||
Президент: | Константин Пятс | ||
Предшественник: | Каарел Ээнпалу | ||
Преемник: | Йоханнес Варес | ||
| |||
21 апреля 1938 года — 12 октября 1939 года | |||
Предшественник: | должность учреждена | ||
Преемник: | Отто Пук | ||
Рождение: | 13 января 1890 Кирбла, Эстония | ||
Смерть: | 9 января 1945 (54 года) | ||
Партия: | Объединение аграриев | ||
Образование: | Санкт-Петербургский государственный университет | ||
Профессия: | адвокат | ||
Деятельность: | политика | ||
Награды: |
|
Ю́ри У́луотс (эст. Jüri Uluots; 13 января 1890 года, Кирбла — 9 января 1945 года, Стокгольм) — эстонский политик, последний премьер-министр независимой Эстонии до её присоединения к СССР, после чего — и. о. Президента Эстонии в изгнании. Был также известен как адвокат.
Биография
Изучал право в Санкт-Петербургском университете (1910—1918). После этого преподавал римское право и эстонское право в Тартуском университете вплоть до 1944 года. Был также редактором газет «Кая» (эст. «Kaja») 1919—1920 и «Постимеес» (1937—1938).
Был депутатом Государственного собрания (парламента Эстонии) в 1920—1926 и в 1929—1932. Занимал должность премьер-министра страны с 1938 по июнь 1940. После формирования марионеточного просоветского правительства Эстонии во главе с Й. Варесом, подчинявшегося Москве и не признанного ни одним государством, кроме СССР и нацистской Германии, и последовавшего за этим ареста советскими властями президента Константина Пятса, стал по конституции исполняющим обязанности президента Эстонии.
После оккупации Эстонии нацистской Германией в 1941 году в ходе Второй мировой войны сотрудничал с оккупационной администрацией Х. Мяэ. В 1944 году — руководитель Эстонского Национального комитета, созданного при согласии оккупационных властей. В начале 1944 публично призвал эстонцев вступать в эстонские подразделения Германской армии (20-я дивизия СС) и др.) для защиты Эстонии от приближающейся к её границе Красной Армии. По мнению некоторых эстонских историков, обращался с прошением к германской оккупационной администрации с просьбой признать независимость Эстонии для того, чтобы она уже в качестве самостоятельного государства имела возможность принять участие во Второй мировой войне на стороне Германии[1].
20 апреля 1944 в Таллине на тайном заседании Избирательного собрания Эстонии были отменены все законодательные акты, принятые после 21 июня 1940, и Юри Улуотс назначен временно исполняющим обязанности президента Эстонской республики. В сентябре 1944 года, во время отступления германских войск из Таллина, Улуотс назначил премьер-министром О. Тиифа, поручив ему сформировать правительство независимой Эстонии. Правительство, не успевшее получить международного признания, успело выступить с радиообращениями на английском языке и выпустить 2 номера «Государственного вестника» . Часть членов правительства Тиифа покинула Таллин до прихода советских войск, а оставшиеся в эстонской столице министры были арестованы НКВД.
Вместе с некоторыми министрами Юри Улуотс бежал в Стокгольм, где правительство в изгнании продолжало действовать до официальной передачи полномочий президенту независимой Эстонии Леннарту Мери в 1992 году.
Вскоре после прибытия в Швецию, в 1945 году, Улуотс умер от болезни. Его преемником в качестве президента Эстонии в изгнании стал бывший в 1928—1929 государственным старейшиной (главой государства и правительства) и членом правительства О. Тиифа Август Рей.
Останки Юри Улуотса были эксгумированы 12 мая 2008 года на Лесном кладбище в Стокгольме. Эти останки, а также останки его жены и сына были доставлены из Швеции в Таллин, где были перезахоронены на кладбище Кирбла[2] в Западной Эстонии 31 августа 2008 года.
Напишите отзыв о статье "Улуотс, Юри"
Примечания
Ссылки
Отрывок, характеризующий Улуотс, Юри
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
- Родившиеся 13 января
- Родившиеся в 1890 году
- Умершие 9 января
- Умершие в 1945 году
- Кавалеры ордена Белой звезды 1 класса
- Персоналии по алфавиту
- Специалисты по римскому праву
- Выпускники юридического факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Преподаватели Тартуского университета
- Премьер-министры Эстонии
- Президенты Эстонии
- Эстонские коллаборационисты с нацистской Германией
- Похороненные в Эстонии