Ульджай-туркан ага

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Ульджай-туркан ага
Смерть:	1367(1367)
Место погребения:	Шахи Зинда
Род:	Тимуриды
Отец:	эмир Мусли
Супруг:	Тимур
Дети:	Гияс-ад-дин Джахангир, Султан Бахт-бегим

Ульджай туркан ага (Альджай, Олджай, Таркан Улджай Ханым) — вторая жена Тимура.

Родословная

Дата её рождения неизвестна. По некоторым источникам, она была узбечкой, дочерью эмира Мусли, сына эмира Казагана. Поэтому её можно отнести к роду Тбиат (Ббиат), к племени которому принадлежал её могущественный дед. В 1356 году эмир Казаган выдал её замуж за Тимура. Его же с Тимуром познакомил родной брат Ульджай — эмир Хусейн. Те, со временем, стали хорошими друзьями, а затем — врагами.

Биография

Ульджай стала большой любовью Тимура. Она в 1356 году становится матерью его первого и самого любимого сына Джахангира. Именно она повсюду сопровождает Тимура и, вероятно, имеет большое влияние если не на него, то на его окружение. В 1358 году её грозного деда, эмира Казагана, во время очередного заговора убивают. В конце-концов его подвела своя же доброта и милость, всепрощавшая заговорщиков раз от раза. Тимур, постоянно спасавший от них «тестя», узнаёт о заговоре слишком поздно и находит лишь его бездыханный труп. Впрочем и у Тимура были более меркантильные цели, чтобы спасать незадачливого эмира. Он рассчитывал, что благодаря браку с Ульджай и большому влиянию его и Барласцев, Казаган перед смертью назовёт его своим преемником, в обход родного сына — эмира Абдалла, внука эмира Хусейна, брата Ульджай, и Туглук Тимура организовавшего роковой заговор на пару с Хисрау-Баян-Кули. Кроме того, Могол-хан (Туглук-Тимур) был женат на дочери Казагана.

В 1362 году Ульджай-туркан ага рожает вторую дочь Тимура — Султан Бахт Бегим. В том же году Тимур окончательно перестаёт служить Туглук Тимуру, с которым был в хороших отношениях с 1360 года. Они с эмиром Хусейном уходят на вольные хлеба, «зарабатывая» налётом и грабежом. В конце-концов, агенты, посланные Могол-ханом, постепенно подтачивают их силы и среди эмиров всё меньше остаётся последователей. В одно время, как пишут хроники, среди них были только Тимур, Ульджай, Хусейн, его жена и три их соратника. После очередного нападения воинов Туглук-Тимура, трое бежали, прихватив лошадей. Пишут, что Ульджай стала плакать, так как они остались одни в голой степи. Тимур же, успокоив её, предложил разделиться. Хусейн, лошадь которого была ранена, пересел на лошадь жены. Когда Тимур и Ульджай шли по степи в поисках села, на них набрела банда туркмен. Сначала их хотели ограбить, но главой шайки оказался хороший знакомый Тимура. Его звали Мухаммад Джан-Курбаны. Тот одарил Тимура лошадью и проводником. На пути они снова встретились с Хусейном и его женой. Но в степи на них напала другая банда туркмен во главе с братом Мухаммада Джан-Курбаны — Алибеком. Тот посадил их в яму, кишащую насекомыми, и держал там 62 дня. Он намеревался продать эмиров в рабство иранским купцам. Но, на счастье пленников, в те дни по той дороге не прошёл ни один караван. Когда весть о пленении дошла до Мухаммада Джан-Курбаны, тот приказал брату отпустить их и послал подарки Тимуру и Хусейну. Но Алибек, хоть и отпустил пленников, отдал им вместо даров старую клячу и верблюда. После этого отправился в Самарканд. Около месяца он тайно налаживал связи, живя в доме старшей сестры — Кутлуг-туркан ага, пока Ульджай ждала его в лагере за стенами города. До конца своей жизни она считалась главной и любимой женой Тимура, была его верной спутницей и примирительницей с её братом Хусейном.

Смерть

В 1367 году Ульджай умирает. Поэтому окончательно рвутся всяческие доверительные отношения между её братом и мужем. По некоторым сведениям, она умерла вне Самарканда, но после 1370 года, Тимур перезахоронил тело в мавзолее Шахи Зинда. Подтвердить или опровергнуть эти сведения невозможно, так как после раскопок на комплексе, обнаружились несколько мавзолеев времён Тимура. Но, от них остались лишь основания, и сказать точно, кто там был захоронен, невозможно. Говорят, Тимур очень сильно переживал как смерть самой Ульджай, так и их сына Джахангира. Он, как пишут источники, после их кончины говорил: «Воистину мы все от Бога, и к нему возвращаемся».

Литература

• «Уложение Тимура» Издательство литературы и искусства имени Гафура Гуляма, Ташкент. Перевод с персидского Хамидуллы Караматова, под научной редакцией Б. Ахмедова, автор предисловия, примечаний и комментариев Б. Ахмедов, 1999.
• Хильда Хукхэм «Властитель семи созвездий» 1995, Ташкент, издательство «Адолат».
• Му‘изз ал-ансаб (Прославляющее генеалогии). Введение, перевод с персидского языка, примечания, подготовка факсимиле к изданию Ш. Х. Вахидова. // История Казахстана в персидских источниках. Т. 3. Алматы: Дайк-Пресс, 2006, с.147
• Ибн Арабшах История эмира Тимура = Аджайиб ал-макдур фи тарих-и Таймур. — 2-е изд. — Ташкент: Институт истории народов Средней Азии имени Махпират, 2007.
• The Legendary Biographies of Tamerlane. By Ron Sela
• Manz, Rise and Rule , 78; Mu q izz, fol. 116a
• Tamerlane: sword of Islam, conqueror of the world By Justin Marozzi
• Women in the Medieval Islamic World, edited by Gavin R. G. Hambly
• Women in Iran from the Rise of Islam to 1800, edited by Guity Nashat, Lois Beck
• The state under Timur: a study in empire building, Syed Jamaluddin — 1995—191 pages, Page 41
• Domesticity and Power in the Early Mughal World, By Ruby Lal
• Four Studies on the History of Central Asia, Volume 1, By Vasilij Vladimirovič Bartold, V. Minorsky, T. Minorsky
• The Cambridge History of Iran, Volume 6, edited by Peter Jackson, Lawrence Lockhart
• The Mughal Empire, By John F. Richards
• Muqarnas: An Annual on Islamic Art and Architecture, Volume 3, edited by Oleg Grabar
• Power, Politics and Religion in Timurid Iran, by Beatrice Forbes Manz
• Muqarnas: An Annual on Islamic Art and Architecture, edited by Gülru Necipoğlu
• Islamic culture, Volume 56, Marmaduke William Pickthall, Muhammad Asad, Islamic Culture Board — 1982 — Publisher: Islamic Culture Board, 1982,Original from: the University of Virginia, Digitized: 24 Apr 2009
• Administration law and justice in medieval I, Raj Kumar — 2000—282 pages — Publisher:Anmol Publications Pvt. Ltd., 2000,Original from the University of Michigan, Digitized:17 Oct 2008, ISBN 8126103906, 9788126103904, Length:282 pages
• The state under Timur: a study in empire building, by Syed Jamaluddin
• Imperial Identity in Mughal Empire: Memory and Dynastic Politics in Early Modern Central Asia, by Lisa Balabanlilar
• Imaging Sound: An Ethnomusicological Study of Music, Art, and Culture in Mughal India, by Bonnie C. Wade
• March of Central Asia, By Ram Rahul
• A History of the Moghuls of Central Asia: The Tarikh-I-Rashidi, By Mirza Muhammad Haidar Dughlt, N. Elias, E. Denison Ross

Отрывок, характеризующий Ульджай-туркан ага

Что и она, рукой прекрасной,
По арфе золотой бродя,
Своей гармониею страстной
Зовет к себе, зовет тебя!
Еще день, два, и рай настанет…
Но ах! твой друг не доживет!
И он не допел еще последних слов, когда в зале молодежь приготовилась к танцам и на хорах застучали ногами и закашляли музыканты.

Пьер сидел в гостиной, где Шиншин, как с приезжим из за границы, завел с ним скучный для Пьера политический разговор, к которому присоединились и другие. Когда заиграла музыка, Наташа вошла в гостиную и, подойдя прямо к Пьеру, смеясь и краснея, сказала:
– Мама велела вас просить танцовать.
– Я боюсь спутать фигуры, – сказал Пьер, – но ежели вы хотите быть моим учителем…
И он подал свою толстую руку, низко опуская ее, тоненькой девочке.
Пока расстанавливались пары и строили музыканты, Пьер сел с своей маленькой дамой. Наташа была совершенно счастлива; она танцовала с большим , с приехавшим из за границы . Она сидела на виду у всех и разговаривала с ним, как большая. У нее в руке был веер, который ей дала подержать одна барышня. И, приняв самую светскую позу (Бог знает, где и когда она этому научилась), она, обмахиваясь веером и улыбаясь через веер, говорила с своим кавалером.
– Какова, какова? Смотрите, смотрите, – сказала старая графиня, проходя через залу и указывая на Наташу.
Наташа покраснела и засмеялась.
– Ну, что вы, мама? Ну, что вам за охота? Что ж тут удивительного?

В середине третьего экосеза зашевелились стулья в гостиной, где играли граф и Марья Дмитриевна, и большая часть почетных гостей и старички, потягиваясь после долгого сиденья и укладывая в карманы бумажники и кошельки, выходили в двери залы. Впереди шла Марья Дмитриевна с графом – оба с веселыми лицами. Граф с шутливою вежливостью, как то по балетному, подал округленную руку Марье Дмитриевне. Он выпрямился, и лицо его озарилось особенною молодецки хитрою улыбкой, и как только дотанцовали последнюю фигуру экосеза, он ударил в ладоши музыкантам и закричал на хоры, обращаясь к первой скрипке:
– Семен! Данилу Купора знаешь?
Это был любимый танец графа, танцованный им еще в молодости. (Данило Купор была собственно одна фигура англеза .)
– Смотрите на папа, – закричала на всю залу Наташа (совершенно забыв, что она танцует с большим), пригибая к коленам свою кудрявую головку и заливаясь своим звонким смехом по всей зале.
Действительно, всё, что только было в зале, с улыбкою радости смотрело на веселого старичка, который рядом с своею сановитою дамой, Марьей Дмитриевной, бывшей выше его ростом, округлял руки, в такт потряхивая ими, расправлял плечи, вывертывал ноги, слегка притопывая, и всё более и более распускавшеюся улыбкой на своем круглом лице приготовлял зрителей к тому, что будет. Как только заслышались веселые, вызывающие звуки Данилы Купора, похожие на развеселого трепачка, все двери залы вдруг заставились с одной стороны мужскими, с другой – женскими улыбающимися лицами дворовых, вышедших посмотреть на веселящегося барина.
– Батюшка то наш! Орел! – проговорила громко няня из одной двери.
Граф танцовал хорошо и знал это, но его дама вовсе не умела и не хотела хорошо танцовать. Ее огромное тело стояло прямо с опущенными вниз мощными руками (она передала ридикюль графине); только одно строгое, но красивое лицо ее танцовало. Что выражалось во всей круглой фигуре графа, у Марьи Дмитриевны выражалось лишь в более и более улыбающемся лице и вздергивающемся носе. Но зато, ежели граф, всё более и более расходясь, пленял зрителей неожиданностью ловких выверток и легких прыжков своих мягких ног, Марья Дмитриевна малейшим усердием при движении плеч или округлении рук в поворотах и притопываньях, производила не меньшее впечатление по заслуге, которую ценил всякий при ее тучности и всегдашней суровости. Пляска оживлялась всё более и более. Визави не могли ни на минуту обратить на себя внимания и даже не старались о том. Всё было занято графом и Марьею Дмитриевной. Наташа дергала за рукава и платье всех присутствовавших, которые и без того не спускали глаз с танцующих, и требовала, чтоб смотрели на папеньку. Граф в промежутках танца тяжело переводил дух, махал и кричал музыкантам, чтоб они играли скорее. Скорее, скорее и скорее, лише, лише и лише развертывался граф, то на цыпочках, то на каблуках, носясь вокруг Марьи Дмитриевны и, наконец, повернув свою даму к ее месту, сделал последнее па, подняв сзади кверху свою мягкую ногу, склонив вспотевшую голову с улыбающимся лицом и округло размахнув правою рукой среди грохота рукоплесканий и хохота, особенно Наташи. Оба танцующие остановились, тяжело переводя дыхание и утираясь батистовыми платками.
– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.