Ульяновский клуб эсперанто

К:Википедия:Страницы на КУ (тип: не указан) К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Улья́новский клуб эспера́нто — клуб любителей языка эсперанто в Ульяновске. Основной деятельностью клуба в настоящее время является распространение знаний о языке эсперанто и многообразии языков мира, обучение эсперанто, проведение фестивалей языков и других мероприятий.

Начало

Первые упоминания о симбирских эсперантистах относятся к началу XX века. 31 октября (13 ноября) 1909 года в здании Городской Думы (ныне ул. Гимова, 1) состоялось первое собрание симбирских эсперантистов (6 человек). Было решено открыть Симбирское общество эсперантистов, разработан проект устава. 4 (17) декабря на втором собрании был принят устав и отправлена приветственная телеграмма создателю эсперанто Л. Л. Заменгофу по случаю его пятидесятилетия. 18 (31) декабря Симбирское общество эсперантистов было внесено губернскими властями в официальный реестр.

31 января (13 февраля) 1910 года в помещении Городской Думы состоялось торжественное открытие Симбирского общества эсперантистов (37 человек). Избраны председатель (врач В. А. Копосов) и правление. В феврале-марте 1910 года велась работа по организации публичных лекций, занятий по изучению языка, эсперантской библиотеки. Городская Управа предоставила обществу помещение школы шитья и кройки для занятий два раза в неделю по вечерам. На 1-й Всероссийский съезд эсперантистов (Санкт-Петербург, апрель 1910 г.) направлены В. А. Копосов и С. Н. Яковлев.

В течение 1910 года проходили собрания эсперантистов по изучению языка, публичные лекции, организована торговля эсперантскими книгами в местных книжных магазинах. Итоговый список членов общества за 1910 год насчитывает 55 человек. Членами общества, среди других, были:

• Л. И. Афанасьев – городской глава, руководивший Симбирском в 1909—1917 годах;
• С. М. Баратаев – князь, депутат Государственной думы I созыва;
• Н. Ф. Беляков – председатель губернской земской управы, действительный статский советник;
• П. Л. Мартынов – юрист, историк-краевед;
• Н. П. Пастухов – известный купец, благотворитель.

В 2015 году департаментом по культурному наследию министерства искусства и культурной политики Ульяновской области принято решение об увековечении памяти первых эсперантистов Симбирска мемориальной доской на здании, в котором проходили первые собрания Симбирского общества эсперантистов.

XX век

Дальнейшая судьба эсперанто-движения в г. Симбирске/Ульяновске прослеживается редким пунктиром. По мере нахождения архивных материалов эти белые пятна, конечно же, будут заполняться. Пока можно сказать, что, весьма вероятно, как и во всей стране, эсперанто-движение в Ульяновске пережило расцвет в 1920-х годах, когда эсперанто считался языком мирового пролетариата и будущей мировой революции; репрессии эсперантистов за космополитизм в конце 1930-х; возобновление эсперанто-движения в конце 1950-х в связи с проведением в Москве VI международного фестиваля молодёжи и студентов; терпимое, но настороженное отношение властей в 1960-1970-х.

В середине 1980-х Ульяновский городской клуб эсперанто располагал небольшой комнатой в здании БММТ «Спутник» на ул. Энгельса, 22, где еженедельно проходили собрания клуба. Руководителем был С. В. Вершинин. В 1986 году в Ульяновске проведена 5-я Поволжская встреча эсперантистов (Volgia Esperanto-renkontiĝo, VER-5), члены клуба регулярно выезжали на мероприятия в другие города.

С ходом перестройки помещение у клуба отобрали, а у эсперантистов появились более насущные проблемы. На некоторое время функционирование клуба как такового прекратилось, хотя отдельные эсперантисты продолжали работать в рамках российских и международных проектов.

В 1999 году деятельность Ульяновского клуба эсперанто возобновилась. Собрания проходили в Центральной городской библиотеке (ул. Кирова, 40). Проведены две Поволжские встречи эсперантистов: VER-12 (2000 г.) и VER-13 (2005 г.).

Современность

С 2004 года Ульяновский клуб эсперанто собирается в отделе литературы на иностранных языках Ульяновской областной научной библиотеки им. В. И. Ленина (известной также как Дворец книги).

Клуб не зарегистрирован официально, не имеет формальных руководящих органов. В списках клуба значится около 40 человек. Члены клуба являются членами Российского союза эсперантистов.

Совместно с факультетом иностранных языков Ульяновского государственного педагогического университета клуб ежегодно участвует в организации Фестивалей языков в Ульяновске.

См. также

• Московский эсперанто-клуб «Лев Толстой»
• История фестивалей языков в Ульяновске  (эсп.)
• Поволжская встреча эсперантистов  (эсп.)

Ссылки

• [www.esperanto73.narod.ru Сайт Ульяновского клуба эсперанто]
• [uonb.ru/index.php?option=com_content&view=category&id=48:esperanto&layout=blog&Itemid=73 Страница клуба на сайте Ульяновской областной научной библиотеки имени В. И. Ленина]
• [reu.ru/kluboj/Uljanovska_EK/ru Страница клуба на сайте Российского союза эсперантистов]

Отрывок, характеризующий Ульяновский клуб эсперанто

– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».
На все убеждения Денисова не ездить Петя отвечал, что он тоже привык все делать аккуратно, а не наобум Лазаря, и что он об опасности себе никогда не думает.
– Потому что, – согласитесь сами, – если не знать верно, сколько там, от этого зависит жизнь, может быть, сотен, а тут мы одни, и потом мне очень этого хочется, и непременно, непременно поеду, вы уж меня не удержите, – говорил он, – только хуже будет…


Одевшись в французские шинели и кивера, Петя с Долоховым поехали на ту просеку, с которой Денисов смотрел на лагерь, и, выехав из леса в совершенной темноте, спустились в лощину. Съехав вниз, Долохов велел сопровождавшим его казакам дожидаться тут и поехал крупной рысью по дороге к мосту. Петя, замирая от волнения, ехал с ним рядом.