Ульяновский областной краеведческий музей

Ульяновский областной краеведческий музей имени И.А. Гончарова
Дата основания	1895
Местонахождение	г. Ульяновск, бульвар Новый Венец, 3/4
Посетителей в год	до 200 тыс. в год
Директор	Юлия Володина
Сайт	[www.uokm.ru/ uokm.ru/]

К:Музеи, основанные в 1895 году

Областное государственное бюджетное учреждение культуры «Ульяновский областной краеведческий музей имени И. А. Гончарова» — краеведческий музей в городе Ульяновске.

История

Ульяновский областной краеведческий музей имени И. А. Гончарова ведёт свою историю с 1895 г., когда был создан историко-археологичесикй музей Симбирской учёной архивной комиссии. Официальное открытие состоялось 1 января 1896 г., но приём посетителей начался с декабря 1895 г. Поэтому традиционной датой рождения музея считается декабрь 1895 года.

Основу коллекции музея заложили частные пожертвования, самыми крупными из которых были археологическая коллекция крупного симбирского помещика и мецената В.Н Поливанова и нумизматическая — А. В. Толстого. В пополнении фондов музея в дальнейшем активно участвовали историк-краевед П. Л. Мартынов, А. К. Яхонтов, В. Э. Красовский и многие другие исследователи истории и природы Симбирского края.

В начале 20 века в Симбирске были созданы ещё два музея: Областной естественно-исторический и церковный. В марте 1918 года было принято решение об их объединении и создании единого Народного музея, который в 1932 году официально стал называться краеведческим.

С 1918 года он располагается в доме-памятнике И. А. Гончарову, построенном специально для музея архивной комиссии в 1912—1915 годах по проекту местного архитектора А.А Шодэ, на средства, собранные по Всероссийской подписке. Здание расположено в центральной части города на Венце и обращено главным фасадом к Волге. В 1956 году музею присвоено имя И. А. Гончарова. В 1970—1990-е гг. были открыты следующие филиалы Краеведческого музея: в 1974 г. — музей «Конспиративная квартира Симбирской группы РСДРП(1904—1906 гг.)», в 1982 г. — музей И. А. Гончарова, в 1990 г. — Ундоровский палеонтологический музей, в 1999 г. — Литературный музей «Дом Языковых». В 2003 г. в р.п. Языково был открыт комплекс «Усадьба Языковых».

Настоящее время

В настоящее время фонды музея насчитывают около 142 тысяч единиц хранения. Уникальную часть фонда составляют: археологическая и палеонтологическая коллекции; коллекции тканей и народного костюма конца 18 — середины 20 веков; нумизматики, фотографий, оружия; документов, предметов материальной культуры 19 — 20 вв.; коллекция рукописей, книг, акварелей, рисунков и личных вещей декабриста В. П. Ивашева (1798—1841) и его известных потомков М. В. Трубниковой и О. В. Булановой; коллекция личных вещей И. А. Гончарова (1812—1896) и его родственников; личный архив ученого-энтомолога, профессора А.А Любищева (1890—1972), проведшего в Ульяновске последние годы жизни; изобретателя-самоучки Е. Е. Горина (1877—1951); государственного деятеля, первого председателя Симбирского губисполкома В. Н. Ксандрова; коллекция материалов ученого-орнитолога, охотоведа и исследователя Севера С. А. Бутурлина (1872—1938); дважды Героя Советского Союза И. С. Полбина и др.

В 2013 году должно начаться строительство нового здания музея.

Отделы

• Отдел истории

Экспозиции:

• Древняя и средневековая история края
• Край в XVII в
• Симбирский край в XVIII в
• Социально-экономическое развитие края в конце XVIII — первой половине XIX в
• Симбирский край в первой половине XIX в
• Крестьянство Симбирской губернии во второй половине XIX — начале ХХ в.
• Экономическое развитие края во второй половине XIX — начале ХХ в.
• Симбирск в конце XIX — начале ХХ в
• Симбирская губерния в годы Первой мировой войны и Февральской революции

• Отдел природы с двумя залами и комнатой памяти С. А. Бутурлина
• Отдел фондов
• Отдел образовательных программ
• Отдел маркетинга
• Отдел по работе с негосударственными музеями Ульяновской области

Филиалы

• Историко-мемориальный центр-музей И. А. Гончарова (ул. Ленина, 134/20)

Открыт 17 июня 1982 года. Размещен на первом этаже дома, в котором родился писатель. Единственный в России музей писателя

Экспозиции:

• Вводный зал (рассказывает об истории здания)

• «Симбирский» зал (рассказывает о детских и юношеских годах И. А. Гончарова)
• Приезд в Петербург
• Фрегат «Паллада» (о путешествии писателя на фрегате «Паллада»)
• Центральный зал (о романе «Обломов»)
• Экспозиция «Обрыв» (о романе «Обрыв»)
• Последние годы жизни

• Музей «Конспиративная квартира симбирской группы РСДРП» (пер. Зелёный, 7)

Основан в 1974 году в доме, где в 1904—1906 гг. располагалась конспиративная квартира Симбирской группы РСДРП. Дом принадлежал В. И. Орлову — мелкому бакалейному торговцу, старший сын которого Василий был одним из организаторов и руководителей симбирской группы РСДРП.

Ещё во время строительства дом был приспособлен для нелегальной работы.

В двери и сенях мезонина, в сарае, бане, дровянике и даже в уборной в саду были сделаны тайники для хранения листовок, нелегальной литературы, оружия. На протяжении 48 лет их никто не смог обнаружить, даже полиция при обыске в 1906 году. В 1952 г. В. В. Рябиков, живший тогда в Москве, сообщил о существовании тайников и только тогда они были найдены. Экспозиции:

• «Создание и деятельность симбирской группы РСДРП в 1904—1906 гг.»
• Мемориальная комната "Светёлка" (в 1904—1906 гг. в ней жили В. В. Орлов и В. В. Рябиков)
• «Уникальные тайники»
• Выставка «Время выбрало нас» (про ульяновцев-участников локальных войн и военных конфликтов в Афганистане и Чечне).

• Ундоровский палеонтологический музей (с. Ундоры, ул. Школьная)

Основан в 1990 году. До этого существовал как школьный музей. Включает в себя 3 экспозиции:

• природную
• палеонтологическую (включает в себя макет скелета плезиозавра с реконструкцией внешнего вида животного
• историческую

• Литературный музей «Дом Языковых» (ул. Спасская, 22)

Открыт 5 июня 1999 года. Располагается в здании, построенном на рубеже XVIII—XIX вв. и до 1868 года принадлежавшей семье Языковых. Открытие было приурочено к 200-летию со дня рождения Александра Сергеевича Пушкина, который останавливался в этом доме в 1833 году.

Экспозиции:

• Выставочный зал (где проводятся временные выставки)
• Голубая гостиная
• Карамзинский зал (посвящён поэтам и писателям конца XVIII-нач. XIX вв.- уроженцам Симбирска :Н. М. Карамзину, И. И. Дмитриеву, Н. М. Языкову и др.)
• Пушкинский зал
• Сказка в музее (посвящена 215-летию со дня рождения писателя С. Т. Аксакова, автора сказки Аленький цветочек и предназначена для детской аудитории)

• Музей «Усадьба Языковых» (р.п. Языково)

Открыт в 1993 году, расположен на месте усадьбы Языковых

Научная деятельность

Музей проводит конференции. Есть Учёный совет. Начиная с 1953 года музеем опубликованы 72 книги. При литературном музее «Дом Языковых» действует Дом литераторов.

Литература

• Край Ильича: Памятные места[Ульяновска и области]/Редкол.:Н. А. Кузминский (отв.ред. и сост.,М. Х. Валкин,Г. Н. Федоров.-2-е изд.-Саратов: Приволж.кн.изд-во (Ульяновское отд-ие),1985. С.123-125.

Ссылки

• [www.uokm.ru/ www.uokm.ru/ Официальный сайт музея]
• [welcometoulyanovsk.ru/index.php?section=125 Информация о музее] на сайте «Добро пожаловать в Ульяновск»
• [museum.ru/M1039 Краеведческий музей] на сайте «Музеи России»]

Отрывок, характеризующий Ульяновский областной краеведческий музей

– Unterkunft, – повторил Пьер.
– Onterkoff, – сказал капитан и несколько секунд смеющимися глазами смотрел на Пьера. – Les Allemands sont de fieres betes. N'est ce pas, monsieur Pierre? [Экие дурни эти немцы. Не правда ли, мосье Пьер?] – заключил он.
– Eh bien, encore une bouteille de ce Bordeau Moscovite, n'est ce pas? Morel, va nous chauffer encore une pelilo bouteille. Morel! [Ну, еще бутылочку этого московского Бордо, не правда ли? Морель согреет нам еще бутылочку. Морель!] – весело крикнул капитан.
Морель подал свечи и бутылку вина. Капитан посмотрел на Пьера при освещении, и его, видимо, поразило расстроенное лицо его собеседника. Рамбаль с искренним огорчением и участием в лице подошел к Пьеру и нагнулся над ним.
– Eh bien, nous sommes tristes, [Что же это, мы грустны?] – сказал он, трогая Пьера за руку. – Vous aurai je fait de la peine? Non, vrai, avez vous quelque chose contre moi, – переспрашивал он. – Peut etre rapport a la situation? [Может, я огорчил вас? Нет, в самом деле, не имеете ли вы что нибудь против меня? Может быть, касательно положения?]
Пьер ничего не отвечал, но ласково смотрел в глаза французу. Это выражение участия было приятно ему.
– Parole d'honneur, sans parler de ce que je vous dois, j'ai de l'amitie pour vous. Puis je faire quelque chose pour vous? Disposez de moi. C'est a la vie et a la mort. C'est la main sur le c?ur que je vous le dis, [Честное слово, не говоря уже про то, чем я вам обязан, я чувствую к вам дружбу. Не могу ли я сделать для вас что нибудь? Располагайте мною. Это на жизнь и на смерть. Я говорю вам это, кладя руку на сердце,] – сказал он, ударяя себя в грудь.
– Merci, – сказал Пьер. Капитан посмотрел пристально на Пьера так же, как он смотрел, когда узнал, как убежище называлось по немецки, и лицо его вдруг просияло.
– Ah! dans ce cas je bois a notre amitie! [А, в таком случае пью за вашу дружбу!] – весело крикнул он, наливая два стакана вина. Пьер взял налитой стакан и выпил его. Рамбаль выпил свой, пожал еще раз руку Пьера и в задумчиво меланхолической позе облокотился на стол.
– Oui, mon cher ami, voila les caprices de la fortune, – начал он. – Qui m'aurait dit que je serai soldat et capitaine de dragons au service de Bonaparte, comme nous l'appellions jadis. Et cependant me voila a Moscou avec lui. Il faut vous dire, mon cher, – продолжал он грустным я мерным голосом человека, который сбирается рассказывать длинную историю, – que notre nom est l'un des plus anciens de la France. [Да, мой друг, вот колесо фортуны. Кто сказал бы мне, что я буду солдатом и капитаном драгунов на службе у Бонапарта, как мы его, бывало, называли. Однако же вот я в Москве с ним. Надо вам сказать, мой милый… что имя наше одно из самых древних во Франции.]
И с легкой и наивной откровенностью француза капитан рассказал Пьеру историю своих предков, свое детство, отрочество и возмужалость, все свои родственныеимущественные, семейные отношения. «Ma pauvre mere [„Моя бедная мать“.] играла, разумеется, важную роль в этом рассказе.
– Mais tout ca ce n'est que la mise en scene de la vie, le fond c'est l'amour? L'amour! N'est ce pas, monsieur; Pierre? – сказал он, оживляясь. – Encore un verre. [Но все это есть только вступление в жизнь, сущность же ее – это любовь. Любовь! Не правда ли, мосье Пьер? Еще стаканчик.]
Пьер опять выпил и налил себе третий.
– Oh! les femmes, les femmes! [О! женщины, женщины!] – и капитан, замаслившимися глазами глядя на Пьера, начал говорить о любви и о своих любовных похождениях. Их было очень много, чему легко было поверить, глядя на самодовольное, красивое лицо офицера и на восторженное оживление, с которым он говорил о женщинах. Несмотря на то, что все любовные истории Рамбаля имели тот характер пакостности, в котором французы видят исключительную прелесть и поэзию любви, капитан рассказывал свои истории с таким искренним убеждением, что он один испытал и познал все прелести любви, и так заманчиво описывал женщин, что Пьер с любопытством слушал его.
Очевидно было, что l'amour, которую так любил француз, была ни та низшего и простого рода любовь, которую Пьер испытывал когда то к своей жене, ни та раздуваемая им самим романтическая любовь, которую он испытывал к Наташе (оба рода этой любви Рамбаль одинаково презирал – одна была l'amour des charretiers, другая l'amour des nigauds) [любовь извозчиков, другая – любовь дурней.]; l'amour, которой поклонялся француз, заключалась преимущественно в неестественности отношений к женщине и в комбинация уродливостей, которые придавали главную прелесть чувству.
Так капитан рассказал трогательную историю своей любви к одной обворожительной тридцатипятилетней маркизе и в одно и то же время к прелестному невинному, семнадцатилетнему ребенку, дочери обворожительной маркизы. Борьба великодушия между матерью и дочерью, окончившаяся тем, что мать, жертвуя собой, предложила свою дочь в жены своему любовнику, еще и теперь, хотя уж давно прошедшее воспоминание, волновала капитана. Потом он рассказал один эпизод, в котором муж играл роль любовника, а он (любовник) роль мужа, и несколько комических эпизодов из souvenirs d'Allemagne, где asile значит Unterkunft, где les maris mangent de la choux croute и где les jeunes filles sont trop blondes. [воспоминаний о Германии, где мужья едят капустный суп и где молодые девушки слишком белокуры.]
Наконец последний эпизод в Польше, еще свежий в памяти капитана, который он рассказывал с быстрыми жестами и разгоревшимся лицом, состоял в том, что он спас жизнь одному поляку (вообще в рассказах капитана эпизод спасения жизни встречался беспрестанно) и поляк этот вверил ему свою обворожительную жену (Parisienne de c?ur [парижанку сердцем]), в то время как сам поступил во французскую службу. Капитан был счастлив, обворожительная полька хотела бежать с ним; но, движимый великодушием, капитан возвратил мужу жену, при этом сказав ему: «Je vous ai sauve la vie et je sauve votre honneur!» [Я спас вашу жизнь и спасаю вашу честь!] Повторив эти слова, капитан протер глаза и встряхнулся, как бы отгоняя от себя охватившую его слабость при этом трогательном воспоминании.
Слушая рассказы капитана, как это часто бывает в позднюю вечернюю пору и под влиянием вина, Пьер следил за всем тем, что говорил капитан, понимал все и вместе с тем следил за рядом личных воспоминаний, вдруг почему то представших его воображению. Когда он слушал эти рассказы любви, его собственная любовь к Наташе неожиданно вдруг вспомнилась ему, и, перебирая в своем воображении картины этой любви, он мысленно сравнивал их с рассказами Рамбаля. Следя за рассказом о борьбе долга с любовью, Пьер видел пред собою все малейшие подробности своей последней встречи с предметом своей любви у Сухаревой башни. Тогда эта встреча не произвела на него влияния; он даже ни разу не вспомнил о ней. Но теперь ему казалось, что встреча эта имела что то очень значительное и поэтическое.
«Петр Кирилыч, идите сюда, я узнала», – слышал он теперь сказанные сю слова, видел пред собой ее глаза, улыбку, дорожный чепчик, выбившуюся прядь волос… и что то трогательное, умиляющее представлялось ему во всем этом.
Окончив свой рассказ об обворожительной польке, капитан обратился к Пьеру с вопросом, испытывал ли он подобное чувство самопожертвования для любви и зависти к законному мужу.
Вызванный этим вопросом, Пьер поднял голову и почувствовал необходимость высказать занимавшие его мысли; он стал объяснять, как он несколько иначе понимает любовь к женщине. Он сказал, что он во всю свою жизнь любил и любит только одну женщину и что эта женщина никогда не может принадлежать ему.
– Tiens! [Вишь ты!] – сказал капитан.
Потом Пьер объяснил, что он любил эту женщину с самых юных лет; но не смел думать о ней, потому что она была слишком молода, а он был незаконный сын без имени. Потом же, когда он получил имя и богатство, он не смел думать о ней, потому что слишком любил ее, слишком высоко ставил ее над всем миром и потому, тем более, над самим собою. Дойдя до этого места своего рассказа, Пьер обратился к капитану с вопросом: понимает ли он это?
Капитан сделал жест, выражающий то, что ежели бы он не понимал, то он все таки просит продолжать.
– L'amour platonique, les nuages… [Платоническая любовь, облака…] – пробормотал он. Выпитое ли вино, или потребность откровенности, или мысль, что этот человек не знает и не узнает никого из действующих лиц его истории, или все вместе развязало язык Пьеру. И он шамкающим ртом и маслеными глазами, глядя куда то вдаль, рассказал всю свою историю: и свою женитьбу, и историю любви Наташи к его лучшему другу, и ее измену, и все свои несложные отношения к ней. Вызываемый вопросами Рамбаля, он рассказал и то, что скрывал сначала, – свое положение в свете и даже открыл ему свое имя.
Более всего из рассказа Пьера поразило капитана то, что Пьер был очень богат, что он имел два дворца в Москве и что он бросил все и не уехал из Москвы, а остался в городе, скрывая свое имя и звание.
Уже поздно ночью они вместе вышли на улицу. Ночь была теплая и светлая. Налево от дома светлело зарево первого начавшегося в Москве, на Петровке, пожара. Направо стоял высоко молодой серп месяца, и в противоположной от месяца стороне висела та светлая комета, которая связывалась в душе Пьера с его любовью. У ворот стояли Герасим, кухарка и два француза. Слышны были их смех и разговор на непонятном друг для друга языке. Они смотрели на зарево, видневшееся в городе.