Умарова, Лиза Сулимовна

Лиза Умарова
Дата рождения	12 марта 1965(1965-03-12) (59 лет)
Место рождения	Алма-Ата, Казахская ССР, СССР
Профессии	певица, автор песен
Жанры	городская песня, шансон, бардовская песня

Лиза Сулимовна Умарова (чеч. Iумарийн ЙоI Лиза, род. 12 Марта 1965) — чеченская певица и автор популярных в Чечне песен гражданского и патриотического содержания «Грозный — город-герой», «Душа моя». В одной из первых публикаций о певице Анна Политковская назвала Лизу Умарову «Чеченским „Любэ“».

Биография

Родилась и выросла в Казахстане, закончила Ярославский театральный институт по специальности актрисы драммтеатра. До начала Чеченской войны работала в Грозном директором дома культуры, потом переехала и жила в Москве. Получила известность после публикаций Анны Политковской в «Новой газете». В 2009 году после призыва председателя парламента возвращаться на родину Лиза Умарова попыталась вернуться в Чечню. Но по экономическим причинам, и после расстрела её старшего брата была вынуждена переехать обратно в Москву. В 2012 году, уехав на гастроли в Финляндию, попросила там политического убежища.

Творчество

Лиза Умарова начала петь и писать песни после очередной поездки в Чечню, куда ездила за книгами, во время Второй чеченской войны. В своих интервью она рассказывает, что основная идея её творчества связана с желанием «остановить войну, помочь людям, донести до народа то, что там [в Чечне] творится» Первые записи Лизы Умаровой распространялись в Чечне только пиратским образом, и были очень популярны. В интервью разным источникам Лиза Умарова рассказывает о сложностях с организацией выступлений, несмотря на известность её песен. В 2006 году участвовала в Сахаровской маёвке.

В марте 2016 года, в Хельсинки в культурном центре STOA, был представлен моноспектакль певицы под названием «Маршо» («Свобода»), португальского режиссёра Луиша Рапозу да Круза.

Преследования националистов

После переезда в Москву Лиза Умарова подвергались преследованиям со стороны националистов: они угрожали расправой ей и её детям. 5 сентября 2005 года в Москве на Лизу Умарову и её 15-летнего сына было совершено нападение; суд признал нападавших студентов-националистов виновными в разжигании национальной ненависти и вражды.

Политическое убежище

В 2012 году, уехав на музыкальный фестиваль, Лиза Умарова вместе с детьми попросила политическое убежище на территории Финляндии. Лиза Умарова прокомментировала прессе, что находясь там в первый раз за долгое время почувствовала себя свободной.

Не с первого раза, но ей и детям все-таки предоставили политическое убежище. Об этом говорится в фильме об эмигрантах на телеканале «Дождь».

Источники

• Зайнаб Ахмедрахимова. [www.moskva.fm/artist/%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%B0_%D1%83%D0%BC%D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B2%D0%B0/about Л. Умарова. Сильная женщина]. Проверено 6 июня 2015.
• [www.youtube.com/watch?v=zkRSMirRI0o&feature=related Интервью Лизы Умаровой об Анне Политковской (видео)]
• [www.kavkaz-uzel.ru/articles/209929/ Кавказский Узел. Певица из Чечни Лиза Умарова попросила политическое убежище в Финляндии]
• [www.kasparov.ru/material.php?id=5015B80D2E52F Путь к свободе]

Музыка   Чечня   Персоналии   Женщина

Отрывок, характеризующий Умарова, Лиза Сулимовна

– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…