Темиров, Умар Ереджибович

Ума́р Ереджи́бович Теми́ров (кабард.-черк. Темыр Умар; род. 30 ноября 1932, аул Хумара, Карачаевская АО, Северо-Кавказский край, РСФСР, СССР) — видный политический и общественный деятель Северного Кавказа, народный депутат РСФСР/РФ. Один из самых влиятельных черкесов советского периода.

Родился в семье заместителя председателя колхоза Темирова Ереджиба Каровича, репрессированного 1 января 1938 г. (погиб в тюрьме).

После окончания семилетней школы в Хумаре учился в областной школе-интернате, которую закончил с серебряной медалью. У. Е. Темирова не приняли в столичные вузы, так как он указывал в анкете осуждённого по 58-й статье УК РСФСР отца. Закончил историко-филологический факультет Черкесского учительского института с отличием. Продолжил образование в [www.sspi.ru/ Ставропольском педагогическом институте].

После реабилитации отца добился зачисления в Академию общественных наук при ЦК КПСС, по окончании которой получил степень кандидата экономических наук.

Трудовую деятельность начал в семилетней школе а. Кош-Хабль учителем, затем был избран секретарём Хабезского райкома ВЛКСМ. Был призван в ряды вооружённых сил в сентябре 1953 года, откуда демобилизовался по причине болезни матери. После демобилизации избран секретарём Икон-Халкского райкома ВЛКСМ, вскоре после этого — зав. отделом пропаганды Черкесского обкома комсомола. Повышение до 1-го секретаря Черкесского (впоследствии — Карачаево-Черкесского) обкома ВЛКСМ. 1959—1962 гг — 1-й секретарь Хабезского райкома КПСС.

1962—1965 — слушатель АОН при ЦК КПСС.

С сентября 1965 г. по август 1991 г. — 2-й секретарь Карачаево-Черкесского обкома партии.

Делегат ХIII съезда ВЛКСМ, ХХIII — ХХVIII съездов КПСС, [historic-ru.ru/?p=443/ XIX партийной конференции].

Делегат от РФ на парламентской ассамблее Совета Европы в 1991—1993 гг.

С 1990 по октябрь 1993 — народный депутат РСФСР/РФ, член Верховного Совета РФ, координатор депутатской фракции «Суверенитет и равенство» Верховного Совета РСФСР/РФ, председатель подкомиссии по федеративным и национальным отношениям комиссии Верховного Совета РФ по делам республик.

С января 1994 года по сентябрь 2000 года — руководитель аппарата комитета Государственной Думы РФ по делам национальностей [www.biografija.ru/biography/temirov-umar-eredzhibovich.htm/портал Биография.ру].

Имеет двух дочерей и сына, пятерых внуков, двух правнучек, правнука.

Награды и звания

Государственный советник РФ 1-го класса. Награждён почётной грамотой ГД РФ. Заслуженный работник государственной службы Карачаево-Черкесской Республики.

Имеет 23 Правительственные награды, в том числе 6 орденов: 2 ордена Трудового Красного Знамени, орден Дружбы народов, 2 ордена «Знак Почёта», орден республики Абхазии «Честь и Слава».

Темиров У. Е. является действительным членом [aman.niipma.ru/index.php?pag=home/ Адыгской (Черкесской) Международной академии наук], председателем её Карачаево-Черкесского научного центра.

Именем У. Е. Темирова названа звезда 9-й величины в созвездии Стрельца, координаты 289.01922, −30.85762, код ID в сервисе Google Earth: IE118-008

Интересные факты биографии

В сентябре 1991 года во главе делегации Верховного совета РСФСР вёл переговоры в г. Грозном с Общенациональным конгрессом чеченского народа и лично с генералом Джохаром Дудаевым. Предметом переговоров были выборы президента и депутатов Верховного Совета ЧР, действие Конституции и законов РФ на территории ЧР. Позиция делегации состояла в переносе выборов до принятия Конституции ЧР, соответствующей конституции РФ. Вот описание тех событий в книге «Как это было…» их очевидцем Ш. Асуевым: «В республике немало авторитетных людей.., членов российской депутатской группы во главе с Умаром Темировым, которые пытаются всеми возможными средствами привести обе стороны к согласию. Парламентская делегация России обнародовала обращение к Президенту РСФСР и Верховному Совету СССР, в котором, признав политическую ситуацию в Чечено-Ингушетии взрывоопасной, констатирует, что в этой тяжелейшей обстановке отдельные средства массовой информации „допускают провокационные заявления и публикации, наносящие немалый ущерб предпринимаемым усилиям депутатской группы Верховного Совета РСФСР по стабилизации положения“. Парламентарии, в числе которых и генеральный прокурор России Валентин Степанков, просят вмешаться и остановить „игру с огнём“. „Одновременно, — говорится в обращении, — мы заявляем о недопустимости какого бы то ни было применения силовых методов извне“. Российские депутаты заявили, что верят в мудрость народов республики, которые сумеют преодолеть опасную конфронтацию политическими средствами».

Переговоры были сорваны действиями органов исполнительной власти РФ.

У. Е. Темиров проявил исключительное упорство в восстановлении справедливости в отношении Героя Советского Союза У. Х. Хабекова. Процедура была инициирована У. Е. Темировым после его поездки в Австрию летом 1975 года, где он обнаружил, что Умар Хамидович Хабеков считается Героем Советского Союза в Австрии, о чём свидетельствуют надписи на могиле и памятнике советским воинам, погибшим при освобождении Австрии от фашизма на Шварценбергерплатц в Вене. В СССР У. Х. Хабеков не числился среди Героев Советского Союза. Как разобрался У. Е. Темиров, У. Х. Хабеков четырёхкратно представлялся к званию Героя Советского Союза — за удержание плацдарма на Сандомирском выступе, штурм крепости Самбатуксы в Карелии, [militera.lib.ru/prose/russian/bogomolov_vo/01.html/ форсирование Одера] и взятие Вены, однако ни разу не был его удостоен. Усилиями У. Е. Темирова, Указом Президента СССР от 11 декабря 1990 года «за мужество и отвагу, проявленные в период Великой Отечественной войны 1941—1945 годов», гвардии капитану Хабекову Умару Хамидовичу посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Возглавляемая У. Е. Темировым фракция «Суверенитет и Равенство» активно препятствовала попыткам президента РФ Б. Н. Ельцина заключить договор с Э. А. Шеварднадзе «О дружбе и сотрудничестве», так как это открывало возможности по оказанию военной помощи Грузии в грузино-абхазском конфликте. У. Е. Темиров на сессии ПАСЕ в Страсбурге в качестве делегата от РФ дважды выступал по проблематике беженцев и жертв среди гражданского населения с обеих сторон в ходе военных действий на территории Абхазии.

Публикации

«Черкесский вопрос в России». [www.zvezdaspb.ru/index.php?page=8&nput=1666/журнал «Звезда», № 7, 2011], «50 лет Карачаево-Черкесии» (1967), «Национальный вопрос» (1968), «Трудовые ресурсы» (1970), «Аграрный вопрос: проблемы, поиски» (1975), «Интенсификация в сельском хозяйстве: пути и возможности» (1980). Автор многочисленных статей по различным проблемам культурной жизни, национальных отношений, государственного строительства, по проведению социально-экономической реформы. В соавторстве издал в Государственной Думе РФ брошюры: «Северный Кавказ: проблемы межнациональных отношений, укрепление единства Российской Федерации», "О ратификации Конвенции МОТ «О коренных народах и народах, ведущих племенной образ жизни в независимых странах», "О проекте федерального закона «О защите прав национальных меньшинств», «Концепция государственной национальной политики Российской Федерации» и др., издал в соавторстве книгу «Национальный вопрос в Государственных Думах России», охватывающую деятельность Государственной Думы Российской империи и Российской Федерации [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/122578/%D0%A2%D0%B5%D0%BC%D0%B8%D1%80%D0%BE%D0%B2/портал Академик.ру].

Отрывок, характеризующий Темиров, Умар Ереджибович

Слова, сказанные Кутузовым, едва ли были поняты войсками. Никто не сумел бы передать содержания сначала торжественной и под конец простодушно стариковской речи фельдмаршала; но сердечный смысл этой речи не только был понят, но то самое, то самое чувство величественного торжества в соединении с жалостью к врагам и сознанием своей правоты, выраженное этим, именно этим стариковским, добродушным ругательством, – это самое (чувство лежало в душе каждого солдата и выразилось радостным, долго не умолкавшим криком. Когда после этого один из генералов с вопросом о том, не прикажет ли главнокомандующий приехать коляске, обратился к нему, Кутузов, отвечая, неожиданно всхлипнул, видимо находясь в сильном волнении.


8 го ноября последний день Красненских сражений; уже смерклось, когда войска пришли на место ночлега. Весь день был тихий, морозный, с падающим легким, редким снегом; к вечеру стало выясняться. Сквозь снежинки виднелось черно лиловое звездное небо, и мороз стал усиливаться.
Мушкатерский полк, вышедший из Тарутина в числе трех тысяч, теперь, в числе девятисот человек, пришел одним из первых на назначенное место ночлега, в деревне на большой дороге. Квартиргеры, встретившие полк, объявили, что все избы заняты больными и мертвыми французами, кавалеристами и штабами. Была только одна изба для полкового командира.
Полковой командир подъехал к своей избе. Полк прошел деревню и у крайних изб на дороге поставил ружья в козлы.
Как огромное, многочленное животное, полк принялся за работу устройства своего логовища и пищи. Одна часть солдат разбрелась, по колено в снегу, в березовый лес, бывший вправо от деревни, и тотчас же послышались в лесу стук топоров, тесаков, треск ломающихся сучьев и веселые голоса; другая часть возилась около центра полковых повозок и лошадей, поставленных в кучку, доставая котлы, сухари и задавая корм лошадям; третья часть рассыпалась в деревне, устраивая помещения штабным, выбирая мертвые тела французов, лежавшие по избам, и растаскивая доски, сухие дрова и солому с крыш для костров и плетни для защиты.
Человек пятнадцать солдат за избами, с края деревни, с веселым криком раскачивали высокий плетень сарая, с которого снята уже была крыша.
– Ну, ну, разом, налегни! – кричали голоса, и в темноте ночи раскачивалось с морозным треском огромное, запорошенное снегом полотно плетня. Чаще и чаще трещали нижние колья, и, наконец, плетень завалился вместе с солдатами, напиравшими на него. Послышался громкий грубо радостный крик и хохот.
– Берись по двое! рочаг подавай сюда! вот так то. Куда лезешь то?
– Ну, разом… Да стой, ребята!.. С накрика!
Все замолкли, и негромкий, бархатно приятный голос запел песню. В конце третьей строфы, враз с окончанием последнего звука, двадцать голосов дружно вскрикнули: «Уууу! Идет! Разом! Навались, детки!..» Но, несмотря на дружные усилия, плетень мало тронулся, и в установившемся молчании слышалось тяжелое пыхтенье.
– Эй вы, шестой роты! Черти, дьяволы! Подсоби… тоже мы пригодимся.
Шестой роты человек двадцать, шедшие в деревню, присоединились к тащившим; и плетень, саженей в пять длины и в сажень ширины, изогнувшись, надавя и режа плечи пыхтевших солдат, двинулся вперед по улице деревни.
– Иди, что ли… Падай, эка… Чего стал? То то… Веселые, безобразные ругательства не замолкали.
– Вы чего? – вдруг послышался начальственный голос солдата, набежавшего на несущих.
– Господа тут; в избе сам анарал, а вы, черти, дьяволы, матершинники. Я вас! – крикнул фельдфебель и с размаху ударил в спину первого подвернувшегося солдата. – Разве тихо нельзя?
Солдаты замолкли. Солдат, которого ударил фельдфебель, стал, покряхтывая, обтирать лицо, которое он в кровь разодрал, наткнувшись на плетень.
– Вишь, черт, дерется как! Аж всю морду раскровянил, – сказал он робким шепотом, когда отошел фельдфебель.
– Али не любишь? – сказал смеющийся голос; и, умеряя звуки голосов, солдаты пошли дальше. Выбравшись за деревню, они опять заговорили так же громко, пересыпая разговор теми же бесцельными ругательствами.
В избе, мимо которой проходили солдаты, собралось высшее начальство, и за чаем шел оживленный разговор о прошедшем дне и предполагаемых маневрах будущего. Предполагалось сделать фланговый марш влево, отрезать вице короля и захватить его.
Когда солдаты притащили плетень, уже с разных сторон разгорались костры кухонь. Трещали дрова, таял снег, и черные тени солдат туда и сюда сновали по всему занятому, притоптанному в снегу, пространству.
Топоры, тесаки работали со всех сторон. Все делалось без всякого приказания. Тащились дрова про запас ночи, пригораживались шалашики начальству, варились котелки, справлялись ружья и амуниция.
Притащенный плетень осьмою ротой поставлен полукругом со стороны севера, подперт сошками, и перед ним разложен костер. Пробили зарю, сделали расчет, поужинали и разместились на ночь у костров – кто чиня обувь, кто куря трубку, кто, донага раздетый, выпаривая вшей.


Казалось бы, что в тех, почти невообразимо тяжелых условиях существования, в которых находились в то время русские солдаты, – без теплых сапог, без полушубков, без крыши над головой, в снегу при 18° мороза, без полного даже количества провианта, не всегда поспевавшего за армией, – казалось, солдаты должны бы были представлять самое печальное и унылое зрелище.
Напротив, никогда, в самых лучших материальных условиях, войско не представляло более веселого, оживленного зрелища. Это происходило оттого, что каждый день выбрасывалось из войска все то, что начинало унывать или слабеть. Все, что было физически и нравственно слабого, давно уже осталось назади: оставался один цвет войска – по силе духа и тела.
К осьмой роте, пригородившей плетень, собралось больше всего народа. Два фельдфебеля присели к ним, и костер их пылал ярче других. Они требовали за право сиденья под плетнем приношения дров.
– Эй, Макеев, что ж ты …. запропал или тебя волки съели? Неси дров то, – кричал один краснорожий рыжий солдат, щурившийся и мигавший от дыма, но не отодвигавшийся от огня. – Поди хоть ты, ворона, неси дров, – обратился этот солдат к другому. Рыжий был не унтер офицер и не ефрейтор, но был здоровый солдат, и потому повелевал теми, которые были слабее его. Худенький, маленький, с вострым носиком солдат, которого назвали вороной, покорно встал и пошел было исполнять приказание, но в это время в свет костра вступила уже тонкая красивая фигура молодого солдата, несшего беремя дров.
– Давай сюда. Во важно то!
Дрова наломали, надавили, поддули ртами и полами шинелей, и пламя зашипело и затрещало. Солдаты, придвинувшись, закурили трубки. Молодой, красивый солдат, который притащил дрова, подперся руками в бока и стал быстро и ловко топотать озябшими ногами на месте.
– Ах, маменька, холодная роса, да хороша, да в мушкатера… – припевал он, как будто икая на каждом слоге песни.
– Эй, подметки отлетят! – крикнул рыжий, заметив, что у плясуна болталась подметка. – Экой яд плясать!
Плясун остановился, оторвал болтавшуюся кожу и бросил в огонь.
– И то, брат, – сказал он; и, сев, достал из ранца обрывок французского синего сукна и стал обвертывать им ногу. – С пару зашлись, – прибавил он, вытягивая ноги к огню.
– Скоро новые отпустят. Говорят, перебьем до копца, тогда всем по двойному товару.
– А вишь, сукин сын Петров, отстал таки, – сказал фельдфебель.
– Я его давно замечал, – сказал другой.
– Да что, солдатенок…
– А в третьей роте, сказывали, за вчерашний день девять человек недосчитали.
– Да, вот суди, как ноги зазнобишь, куда пойдешь?
– Э, пустое болтать! – сказал фельдфебель.
– Али и тебе хочется того же? – сказал старый солдат, с упреком обращаясь к тому, который сказал, что ноги зазнобил.
– А ты что же думаешь? – вдруг приподнявшись из за костра, пискливым и дрожащим голосом заговорил востроносенький солдат, которого называли ворона. – Кто гладок, так похудает, а худому смерть. Вот хоть бы я. Мочи моей нет, – сказал он вдруг решительно, обращаясь к фельдфебелю, – вели в госпиталь отослать, ломота одолела; а то все одно отстанешь…
– Ну буде, буде, – спокойно сказал фельдфебель. Солдатик замолчал, и разговор продолжался.
– Нынче мало ли французов этих побрали; а сапог, прямо сказать, ни на одном настоящих нет, так, одна названье, – начал один из солдат новый разговор.
– Всё казаки поразули. Чистили для полковника избу, выносили их. Жалости смотреть, ребята, – сказал плясун. – Разворочали их: так живой один, веришь ли, лопочет что то по своему.
– А чистый народ, ребята, – сказал первый. – Белый, вот как береза белый, и бравые есть, скажи, благородные.
– А ты думаешь как? У него от всех званий набраны.