Абу Хафс ас-Сухраварди
| Шихабуддин ас-Сухраварди | |
| Личная информация | |
|---|---|
| Имя при рождении: |
Умар ибн Абдуллах ас-Сухраварди |
| Прозвище: |
Шайх аш-шуюх |
| Отец: |
Абдуллах ас-Сухраварди |
Богословская деятельность | |
| Оказал влияние: | |
| Труды: |
Список
Авариф аль-маариф
|
 Редактирование Викиданных | |
Шихабудди́н Абу́ Хафс У́мар ибн Абдулла́х ас-Сухраварди́ (1145—1234) — исламский богослов, основатель тариката сухравардия. Получил от халифа ан-Насира звание Шайх аш-шую́х («шейх шейхов») — официального руководителя всех суфиев Багдада.
Биография
Происходил из селения Сухравард провинции Зенджан на северо-западе Ирана. Переехал в Багдад, где обучался толкованию Корана, хадисоведению и основам шафиитского права[1].
Шихабуддин ас-Сухраварди был под влиянием своего дяди Абу ан-Наджиба ас-Сухраварди; Абу Хафс обучался на первых порах в его рибате на берегу Тигра. Был знаком с известными суфиями Абдул-Кадиром аль-Джилани, Ибн Араби, Ибн аль-Фаридом. Проповедовал умеренные взгляды, был не теоретиком мистицизма, а выдающимся учителем и воспитателем (шайх ат-та’лим ва-т-тарбийа)[2].
Читал лекции в обители (рибат) Марзбания, построенной для него халифом ан-Насиром (1180—1225). Имел много учеников, среди которых знаменитый персидский поэт Саади (ум. в 1292 г.)[2].
Написал ряд книг и посланий по суфизму, в том числе Авариф аль-маариф, который стал нормативным трудом по вопросам духовной практики суфизма и этики[1].
Вёл активный образ жизни, отказался от практики длительных постов и затворничества[1]. Поддерживал постоянные связи с власть предержащими, несколько раз выполнял поручения халифа ан-Насира. Отправлялся с дипломатическими поручениями к сельджукидскому султану Кай-Кубаду (1219—1236), айюбидскому султану аль-Малику аль-Адилю I (1200—1218) и к Хорезмшаху Мухаммаду (1200—1220). Абу Хафс ас-Сухраварди оказал помощь халифу в организационном оформлении движения аристократической футуввы, которое, возможно, было специально создано для широкого распространения учения ас-Сухраварди. Он управлял всеми суфийскими обителями (завия) и тарикатами[1].
Ас-Сухраварди признавал как тихий (хафи), так и громкий зикр (джахри), отправляемый коллективно либо индивидуально. Резко выступал против практики радений (сама), полагая её несовместимой с нормами шариата[2].
Напишите отзыв о статье "Абу Хафс ас-Сухраварди"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 Али-заде, А. А., 2007.
- ↑ 1 2 3 Ислам: ЭС, 1991.
Литература
- Акимушкин О. Ф. [www.academia.edu/800250/_._M._1991 ас-Сухравардия] // Ислам: энциклопедический словарь / отв. ред. С. М. Прозоров. — М. : Наука, 1991. — С. 215-216.</span>
- Али-заде, А. А. Сухравардиты : [[web.archive.org/web/20111031055718/slovar-islam.ru/books/s.html арх.] 31 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>
|
Это заготовка статьи об исламском учёном. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Абу Хафс ас-Сухраварди
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.
– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
