Умершие в июле 1941 года
Поделись знанием:
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Это список известных людей, умерших в июле 1941 года.
1 июля
- Иванов, Василий Иванович, советский военачальник, генерал-майор танковых войск. Погиб в бою.
- Каганович, Михаил Моисеевич (52), советский государственный и партийный деятель, Народный комиссар оборонной промышленности СССР (1937—1939), Народный комиссар авиационной промышленности (1939—1940). Самоубийство.
2 июля
- Антонюк, Максим Кондратьевич (26), военный лётчик, старший лейтенант, заместитель командира эскадрильи 147-го истребительного авиационного полка 1-й смешанной авиационной дивизии ВВС 14-й армии Северного фронта. Погиб в бою.
- Лопатин, Алексей Васильевич (26), начальник 13-й пограничной заставы Владимир-Волынского отряда (с 1940), Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Маклин, Рональд (60) — британский гимнаст, бронзовый призёр летних Олимпийских игр 1912 года в командном первенстве.
4 июля
- Бой-Желенский, Тадеуш (66), польский театральный критик, переводчик французской литературы, литературовед и писатель, расстрелян нацистами.
- Леонид Михайлов (35),командир эскадрильи 10-го скоростного бомбардировочного полка, капитан.
- Супрун, Степан Павлович (33), советский лётчик-испытатель, военный лётчик-истребитель, . Первый дважды Герой Советского Союза в Великой Отечественной войне (второй раз — посмертно). Погиб в бою.
- Хулевич, Ежи (54), польский писатель, график, художник — экспрессионист, теоретик искусства. Умер от сердечного приступа.
5 июля
- Хараборкин, Георгий Филимонович (35), участник советско-финляндской войны (1930—1940) и Великой Отечественной войны, командир танкового батальона. Герой Советского Союза (1940) Погиб на фронте.
- Хигрин, Борис Львович (31), участник Великой Отечественной войны, командир дивизиона 462-го артиллерийского полка 13-й армии Западного фронта, Герой Советского Союза (посмертно), капитан. Погиб в бою
6 июля
- Анохин, Константин Ефремович (28), советский военный лётчик, участник Великой Отечественной войны, командир звена 170-го истребительного авиационного полка 23-й смешанной авиационной дивизии Западного фронта, лейтенант. Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою
- Беляев, Яков Дмитриевич (23), сержант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Грязнов, Александр Матвеевич — советский танкист, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Райхенов, Антон (93), немецкий орнитолог.
7 июля
- Бадрах, Улжийгийн (46), монгольский политический деятель, министр финансов (1924—1925), секретарь Центрального Комитета Монгольской Народной Революционной партии (1928—1932), расстрелян по постановлению Военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован посмертно.
8 июля
- Байков, Семён Григорьевич (27), командир сапёрного взвода 50-го отдельного моторизованного инженерного батальона 1-го механизированного корпуса 11-й армии Северо-Западного фронта, младший лейтенант., Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Гобер, Филипп (62), французский флейтист, композитор и дирижёр. Умер от инсульта.
- Никифор Кудрявцев (26), младший лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- Шор, Мойше (67), польско-еврейский историк, ориенталист, специалист по Ассирии, польский общественный и политический деятель. Умер в советской тюрьме.
9 июля
- Аджия, Божидар (50), югославский левый политический деятель и публицист. Народный герой Югославии (посмертно) Расстрелян усташами.
- Здоровцев, Степан Иванович (25), лётчик, командир звена 158-го истребительного авиационного полка, Герой Советского Союза. Погиб в бою.
- Кершовани, Отокар (39), югославский журналист, коммунист. Расстрелян усташами
- Прица, Огнен (41), югославский математик, коммунист. Народный герой Югославии (посмертно). Расстрелян усташами
- Соколов, Николай Константинович, советский государственный деятель, председатель Правления Госбанка СССР (1940).Расстрелян органами НКВД. Реабилитирован посмертно.
10 июля
- Амар, Анандын (55), монгольский политик, премьер министр Монголии (1928—1930, 1936—1939). Расстрелян в Москве. Реабилитирован посмертно.
- Бандера, Андрей Михайлович (59), священник УГКЦ, религиозный и общественный деятель, член Украинской Национальной Рады. Расстрелян органами НКВД
- Заходский, Александр Иванович (24), пулемётчик 3-го батальона 461-го стрелкового полка 142-й стрелковой дивизии 23-й армии Северного фронта, рядовой, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Мортон, Джелли Ролл (55), американский джазовый пианист, певец, руководитель оркестра. Умер от астмы.
- Титовка, Сергей Алексеевич, Герой Советского Союза.
11 июля
- Сиволап, Иван Данилович, — участник Советско-финской и Великой Отечественной войн. Старшина автобронетанковых войск. Герой Советского Союза (1940). Погиб в бою
- Эванс, Артур (90), британский археолог, открыватель Минойской цивилизации.
12 июля
- Скуениекс, Маргерс (55), латвийский государственный и политический деятель, премьер-министр Латвии (1926—1928, 1931—1933). Расстрелян в Советском Союзе.
13 июля
- Привалов, Иван Иванович (50), советский математик, член-корреспондент АН СССР
- Рауд, Ильмар (28), эстонский шахматист. Умер в Буэнос-Айресе
14 июля
- Власов, Трофим Леонтьевич, генерал-майор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник польского похода, советско-финской и Великой Отечественной войн, командующий артиллерией 16-й армии, погиб на фронте.
- Середа, Иван Михайлович (36), Герой Советского Союза.
- Филатов, Пётр Михайлович (47), советский военачальник, в начальный период Великой Отечественной войны командующий 13-й армией, генерал-лейтенант. Умер от ран, полученных на фронте.
- Яблонский, Виктор Петрович (44), советский актёр театра и кино, поэт. Участник Великой Отечественной войны. Погиб в бою
15 июля
- Кретцер, Макс (87), немецкий писатель.
- Руттман, Вальтер (53), немецкий художник и режиссёр. Умер от последствий эмболии.
- Энгельгардт, Борис Вадимович, Участник Первой мировой войны и Гражданской войны на стороне Белого движения. Расстрелян по приговору военного трибунала. Реабилитирован посмертно.
17 июля
- Вагенаар, Йохан (78) — нидерландский композитор, органист и музыкальный педагог. Отец Бернарда Вагенара.
- Сиротинин, Николай Владимирович, старший сержант артиллерии. Во время Великой Отечественной войны в одном бою уничтожил 11 танков, 7 бронемашин, 57 солдат и офицеров противника. Погиб в бою.
- Цесарец, Август (47), хорватский писатель и публицист. Убит усташами.
- Честохвалов, Сергей Михайлович (49), советский военачальник, генерал-майор, командир 25-го стрелкового корпуса. Погиб на фронте.
18 июля
- Гусейнбала Балаали оглы Алиев (22) советский лётчик-истребитель, лейтенант.
- Инданс, Янис Теодор (46) латышский лётчик. Расстрелян по приговору советского суда. Реабилитирован посмертно.
- Лаврангас, Дионисиос (80), греческий композитор, дирижёр и музыкальный педагог.
19 июля
- Лейхум, Вильгельм (30), германский легкоатлет, спринтер и прыгун в длину< двукратный чемпион Европы (1934, 1938), бронзовый призёр летних олимпийских игр в Берлине (1936) по прыжка в длину. Погиб на Восточном фронте
- Монтвила, Витаутас (32), литовский советский поэт, переводчик. Расстрелян немецкими оккупантами.
- Сырбу, Филимон (24), румынский революционер, участник антифашистского рабочего движения. Казнён по приговору румынского суда
- Шульц, Йозеф, немецкий солдат, участник Второй мировой войны, герой-антифашист
20 июля
- Ларионов, Георгий Петрович, участник советско-финляндской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1940), , командир звена, командир эскадрилии 7-го истребительного авиационного полка, капитан. Погиб в бою.
- Турнер, Генрих Иванович (82), организатор и руководитель первой в России кафедры и клиники ортопедии.
21 июля
- Кругликова, Елизавета Сергеевна (76), русская советская художница, график, мастер гравюры и силуэта.
- Лепкий, Богдан Сильвестрович, украинский поэт, прозаик, литературовед, критик, переводчик, историк литературы, издатель, публицист.
22 июля
- Гремиславский, Яков Иванович (77), русский советский театральный гример-художник.
- Григорьев, Андрей Терентьевич (51), советский военачальник, генерал-майор войск связи (1940). Расстрелян по приговору Военной коллегии Веровного Суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Климовских, Владимир Ефимович (56), советский военачальник, начальник штаба Западного фронта. генерал-майор. Расстрелян по приговору Военной коллегии Веровного Суда СССР. Реабилитировн посмертно.
- Коробков, Александр Андреевич (44), советский военачальник, в начальный период Великой Отечественной войны командующий 4-й армией, генерал-майор. Расстрелян по приговору Военной коллегии Веровного Суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Павлов, Дмитрий Григорьевич (43), советский военный деятель, генерал армии, Герой Советского Союза, в начале Великой Отечественной войны командующий войсками Западного фронта. Расстрелян по приговору Военной коллегии Веровного Суда СССР. Реабилитирован посмертно.
23 июля
- Дженкинс, Сезар (74) — валлийский футболист
- Киньонес Гонсалес, Хосе (27), военный лётчик, национальный герой Перу. Погиб в бою во время Перуано-эквадорской войны
- Куза, Василий Васильевич (39), советский актёр, театральный режиссёр, заслуженный артист РСФСР. Погиб во время немецкого авианалёта
24 июля
- Кирьянов, Павел Николаевич (22), командир танка, участник Советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза(1940). Погиб в бою.
- Пислегин, Виктор Кузьмич, танкист, участник Советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (1940). Погиб в бою.
- Рамек, Рудольф (60) — федеральный канцлер Австрии (1924-1926)
- Тараканов, Александр Яковлевич, участник Советско-финской и Великой Отечественной войн, командир взвода огнемётных танков 35-й лёгкой танковой бригады 7-й армии Северо-Западного фронта, младший лейтенант. Герой Советского Союза (1940). Скончался от ран полученных в бою.
25 июля
- Антоненко, Алексей Касьянович (30), советский лётчик-истребитель, Герой Советского Союза. Погиб в авиакатастрофе.
- Горбачёв, Иван Сергеевич, командир 250-й стрелковой дивизии, погиб на фронте.
- Данилов, Николай Фёдорович (26), участник Великой Отечественной войны, политрук мотострелковой роты, 163-го отдельного разведывательного батальона, 104-й стрелковой дивизии, 42-го стрелкового корпуса, 14-й армии, Северного фронта,Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Ковальская, Мечислава (39)? блаженная Римско-Католической Церкви, монахиня из монашеского ордена клариссок-капуцинок, исповедница. Умерла в нацистском концлагере.
26 июля
- Бартель, Казимир (59), польский математик, политический и государственный деятель, в период между 1926 и 1930 гг. трижды возглавлял правительство Польши. Расстрелян нацистами.
- Зибе, Йозефина (70) — немецкая писательница и редактор, автор многочисленных книг для детей и девочек-подростков, в том числе и книжных серий.
- Владимир Курочкин — старший лейтенант Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник советско-финской и Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- Лебег, Анри Леон (66), французский математик, член Парижской АН (1922). Профессор Парижского университета (с 1910).
- Молявко-Высоцкий, Александр Петрович(55), видный российский геральдист.
- Огорзоф, Пауль (27) — немецкий серийный убийца и насильник, казнён
- Уорф, Бенджамин Ли (44), американский лингвист, специалист по языкам американских индейцев и автор так наз. гипотезы «лингвистической относительности», известной также как «гипотеза Сепира — Уорфа». Умер от рака.
27 июля
- Ангарский, Николай Семёнович (67), революционер, большевик, литературный критик, партийный литератор. Расстрелян по приговору суда. Реабилитирован посмертно
- Бисениекс, Георг (55), российский революционер, латвийский дипломат и политик, расстрелян по приговору военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Благов, Иван Иванович (49) — советский дипломатический деятель, торговый представитель СССР в ГрецииВКП(б) (1929—1939), расстрелян.
- Бондарев, Тихон Лаврентьевич (70) — российский революционер, советский партийный деятель.
- Бондаренко, Александр Степанович (48), советский учёный, вице-президент ВАСХНИЛ, расстрелян по приговору военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Дадукин, Александр Михайлович (43) — советский государственный и партийный деятель, председатель Ярославского губернского комитета РКП(б) (1918), расстрелян.
- Дансранбилэгийн Догсом — монгольский политический деятель, в 1936—1939 Председатель Президиума Государственного Малого хурала Монгольской народной республики. Расстрелян по приговору суда. Реабилитирован посмертно
- Дрожжин, Иван Васильевич (50) — советский государственный и партийный деятель, ответственный секретарь Костромского губернского комитета РКП(б) (1923—1924).
- Зелтиньш, Отто (51), офицер латышской и немецкой армии, публицист и журналист, расстрелян по приговору военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Малышев, Борис Александрович, начальник Управления НКВД по Иркутской области в 1938—1939 гг., старший майор государственной безопасности. Расстрелян по приговору военной коллегии Верховного суда СССР. Не реабилитирован
- Мгеладзе, Илларион Виссарионович (50), советский литератор, критик, публицист, политический деятель, расстрелян органами НКВД.
- Хартманис, Мартиньш (58), российский и латвийский военный деятель, генерал. Расстрелян по приговору военной коллегии Верховного суда СССР.
28 июля
- Ахлюстин, Пётр Николаевич (45), советский военачальник, в начальный период Великой Отечественной войны командир 13-го механизированного корпуса. Погиб в бою.
- Ерёмин, Степан Илларионович советский военачальник, генерал-майор, в наалеВеликой Отечественной войны командир 20-го стрелкового корпуса 13-й армии. Погиб на фронте.
- Карпеченко, Георгий Дмитриевич (42), советский учёный-генетик. Расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Клепинин, Николай Андреевич (42), писатель, историк. Расстрелян органами НКВД. Реабилитирован посмертно.
- Кон, Феликс Яковлевич (77), польский революционер, советский общественный деятель.
- Дмитрий Кузнецов (38) — майор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- Лоренц, Иван Леопольдович (50), советский дипломат, Полномочный представитель СССР в Литве (1923—1925), Финляндии (1925—1927), Латвии (1927—1929), Австрии (1935—1938). Расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Лоскутов, Михаил Петрович (34) — советский курский писатель и публицист, расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилититирован посмертно.
- Пороховщиков, Александр Александрович, российский инженер-конструктор, лётчик, предприниматель. Расстрелян по приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Тикиляйнен, Пётр Абрамович (19), участник Советско-финской и Великой Отечественной войн, командир отделения 52-го стрелкового полка 71-й стрелковой дивизии 7-й армии, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою/
29 июля
- Гримм, Давид Давидович (77), русский юрист, ректор Петербургского университета в 1910—1911 годах. Умер в Риге.
- Стивенсон, Джеймс (52) — британский актёр, номинант на премию Оскар (1940) («Письмо»)
30 июля
- Анисимов, Виктор Васильевич (28), советский военный лётчик, участник советско-финской и Великой Отечественной войн, Герой Советского Союза (посмертно). Погиб в бою.
- Артамонов, Алексей Алексеевич (25), участник Великой Отечественной войны, младший лётчик 168-го истребительного авиационного полка 45-й смешанной авиационной дивизии 18-й армии Южного фронта, Герой Советского Союза (посмертно), лейтенант. Погиб в бою/
- Беккер, Хуго (78), немецкий виолончелист, композитор и музыкальный педагог.
- Иоанн (Булин) (48), — епископ Русской православной церкви, епископ Печерский (1926—1932). Расстрелян по приговору советского суда. Реабилитирован посмертно.
- Сквирский, Борис Евсеевич — советский дипломат, расстрелян органами НКВД. Реабилитирован посмертно.
- Соколов, Николай Константинович — советский государственный деятель, председатель Правления Госбанка СССР (1940). Расстрелян органами НКВД. Реабилитирован посмертно.
- Улзийтийн Бадрах, государственный и политический деятель МНР, секретарь Центрального Комитета Монгольской народно-революционной партии. Расстрелян по постановлению Военной коллегии Верховного суда СССР. Реабилитирован посмертно.
- Целминьш, Хуго (63), латвийский политический деятель. Премьер-министр Латвии (1924—1925, 1928—1931) Расстрелян в Москве
31 июля
- Маринкович, Соня (25), югославская крестьянка, партизанка Народно-освободительной войны, Народный герой Югославии (посмертно). Одна из инициаторов антифашистского сопротивления в Воеводине. Расстреляна немецкими оккупантами.
- Унт, Максим Иоганнович (43) эстонский политический деятель, социалист. Расстрелян органами НКВД. Реабилитирован посмертно.
- Чеховской, Якуба Авраамович (61) — цирковой борец-тяжелоатлет [nevsky-memorial.ru/чеховской-якуба-яков-авраамович/].
Напишите отзыв о статье "Умершие в июле 1941 года"
Отрывок, характеризующий Умершие в июле 1941 года
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Денисов всё молчал и не шевелился, изредка взглядывая своими блестящими, черными глазами на Ростова.
– Вам своя фанаберия дорога, извиниться не хочется, – продолжал штаб ротмистр, – а нам, старикам, как мы выросли, да и умереть, Бог даст, приведется в полку, так нам честь полка дорога, и Богданыч это знает. Ох, как дорога, батюшка! А это нехорошо, нехорошо! Там обижайтесь или нет, а я всегда правду матку скажу. Нехорошо!
И штаб ротмистр встал и отвернулся от Ростова.
– Пг'авда, чог'т возьми! – закричал, вскакивая, Денисов. – Ну, Г'остов! Ну!
Ростов, краснея и бледнея, смотрел то на одного, то на другого офицера.
– Нет, господа, нет… вы не думайте… я очень понимаю, вы напрасно обо мне думаете так… я… для меня… я за честь полка.да что? это на деле я покажу, и для меня честь знамени…ну, всё равно, правда, я виноват!.. – Слезы стояли у него в глазах. – Я виноват, кругом виноват!… Ну, что вам еще?…
– Вот это так, граф, – поворачиваясь, крикнул штаб ротмистр, ударяя его большою рукою по плечу.
– Я тебе говог'ю, – закричал Денисов, – он малый славный.
– Так то лучше, граф, – повторил штаб ротмистр, как будто за его признание начиная величать его титулом. – Подите и извинитесь, ваше сиятельство, да с.
– Господа, всё сделаю, никто от меня слова не услышит, – умоляющим голосом проговорил Ростов, – но извиняться не могу, ей Богу, не могу, как хотите! Как я буду извиняться, точно маленький, прощенья просить?
Денисов засмеялся.
– Вам же хуже. Богданыч злопамятен, поплатитесь за упрямство, – сказал Кирстен.
– Ей Богу, не упрямство! Я не могу вам описать, какое чувство, не могу…
– Ну, ваша воля, – сказал штаб ротмистр. – Что ж, мерзавец то этот куда делся? – спросил он у Денисова.
– Сказался больным, завтг'а велено пг'иказом исключить, – проговорил Денисов.
– Это болезнь, иначе нельзя объяснить, – сказал штаб ротмистр.
– Уж там болезнь не болезнь, а не попадайся он мне на глаза – убью! – кровожадно прокричал Денисов.
В комнату вошел Жерков.
– Ты как? – обратились вдруг офицеры к вошедшему.
– Поход, господа. Мак в плен сдался и с армией, совсем.
– Врешь!
– Сам видел.
– Как? Мака живого видел? с руками, с ногами?
– Поход! Поход! Дать ему бутылку за такую новость. Ты как же сюда попал?
– Опять в полк выслали, за чорта, за Мака. Австрийской генерал пожаловался. Я его поздравил с приездом Мака…Ты что, Ростов, точно из бани?
– Тут, брат, у нас, такая каша второй день.
Вошел полковой адъютант и подтвердил известие, привезенное Жерковым. На завтра велено было выступать.
– Поход, господа!
– Ну, и слава Богу, засиделись.
Кутузов отступил к Вене, уничтожая за собой мосты на реках Инне (в Браунау) и Трауне (в Линце). 23 го октября .русские войска переходили реку Энс. Русские обозы, артиллерия и колонны войск в середине дня тянулись через город Энс, по сю и по ту сторону моста.
День был теплый, осенний и дождливый. Пространная перспектива, раскрывавшаяся с возвышения, где стояли русские батареи, защищавшие мост, то вдруг затягивалась кисейным занавесом косого дождя, то вдруг расширялась, и при свете солнца далеко и ясно становились видны предметы, точно покрытые лаком. Виднелся городок под ногами с своими белыми домами и красными крышами, собором и мостом, по обеим сторонам которого, толпясь, лилися массы русских войск. Виднелись на повороте Дуная суда, и остров, и замок с парком, окруженный водами впадения Энса в Дунай, виднелся левый скалистый и покрытый сосновым лесом берег Дуная с таинственною далью зеленых вершин и голубеющими ущельями. Виднелись башни монастыря, выдававшегося из за соснового, казавшегося нетронутым, дикого леса; далеко впереди на горе, по ту сторону Энса, виднелись разъезды неприятеля.
Между орудиями, на высоте, стояли спереди начальник ариергарда генерал с свитским офицером, рассматривая в трубу местность. Несколько позади сидел на хоботе орудия Несвицкий, посланный от главнокомандующего к ариергарду.
Казак, сопутствовавший Несвицкому, подал сумочку и фляжку, и Несвицкий угощал офицеров пирожками и настоящим доппелькюмелем. Офицеры радостно окружали его, кто на коленах, кто сидя по турецки на мокрой траве.
– Да, не дурак был этот австрийский князь, что тут замок выстроил. Славное место. Что же вы не едите, господа? – говорил Несвицкий.
– Покорно благодарю, князь, – отвечал один из офицеров, с удовольствием разговаривая с таким важным штабным чиновником. – Прекрасное место. Мы мимо самого парка проходили, двух оленей видели, и дом какой чудесный!
– Посмотрите, князь, – сказал другой, которому очень хотелось взять еще пирожок, но совестно было, и который поэтому притворялся, что он оглядывает местность, – посмотрите ка, уж забрались туда наши пехотные. Вон там, на лужку, за деревней, трое тащут что то. .Они проберут этот дворец, – сказал он с видимым одобрением.
– И то, и то, – сказал Несвицкий. – Нет, а чего бы я желал, – прибавил он, прожевывая пирожок в своем красивом влажном рте, – так это вон туда забраться.
Он указывал на монастырь с башнями, видневшийся на горе. Он улыбнулся, глаза его сузились и засветились.
– А ведь хорошо бы, господа!
Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
