Умершие в мае 1995 года
Поделись знанием:
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]
Это список известных людей, умерших в мае 1995 года.
- 1 мая — Вульф Агранов (76) — участник выставок в СССР и за рубежом, постановщик театра и кино.
- 1 мая — Михаил Зимянин (80) — советский партийный деятель, Чрезвычайный и Полномочный посол СССР.
- 1 мая — Иван Котов (80) — Герой Советского Союза.
- 2 мая — Вилий Карпенко (70) — Герой Советского Союза.
- 2 мая — Леонид Рыжий (73) — Герой Советского Союза.
- 4 мая — Андрей Абрамов (59) — советский боксёр, заслуженный мастер спорта СССР.
- 4 мая — Луис Краснер — американский скрипач.
- 5 мая — Михаил Ботвинник (83) — 6-й чемпион мира по шахматам.
- 5 мая — Шакир Карсыбаев (81) — советский политический деятель, председатель Верховного Совета Казахской ССР (1955-1959).
- 5 мая — Борис Примеров (56) — советский и российский поэт.
- 6 мая — Иван Давыдычев (72) — советский дипломат, советник Департамента консульской службы Министерства иностранных дел СССР.
- 7 мая — Анатолий Горбенко — советский и украинский театровед, театральный критик, педагог.
- 8 мая — Ольга Викландт (83) — советская актриса, народная артистка РСФСР.
- 9 мая — Андрей Заварзин — Герой Советского Союза.
- 10 мая — Алексей Павлов (73) — Герой Советского Союза.
- 11 мая — Василий Агафонов (78) — Полный кавалер ордена Славы.
- 11 мая — Сергей Арутюнов (74) — Герой Социалистического Труда.
- 11 мая — Кирилл Механошин (80) — Герой Советского Союза.
- 11 мая — Борис Паш (94) — американский военный контрразведчик русского происхождения.
- 12 мая — Андрей Болтнев (49) — российский актёр.
- 14 мая — Кристиан Анфинсен (79) — американский биохимик, член Национальной АН США.
- 14 мая — Иван Денисов (70) — Герой Советского Союза.
- 15 мая — Михаил Антипин (69) — Герой Советского Союза.
- 15 мая — Дмитрий Жимерин (90) — советский политический деятель, народный комиссар - министр электростанций СССР (1942-1953).
- 15 мая — Тамерлан Ишмухамедов (75) — Герой Советского Союза.
- 15 мая — Нурулла Сафин (71) — Герой Советского Союза.
- 16 мая — Сергей Апраксин (72) — Герой Советского Союза.
- 16 мая — Валий Хазиев (69) — Герой Советского Союза.
- 17 мая — Владимир Бунчиков (92) — советский певец, лирический баритон.
- 18 мая — Александр Годунов (45) — советский танцор балета и киноактёр.
- 18 мая — Моисей Кирпичников (81) — российский ботаник-систематик.
- 18 мая — Мария Познанская — украинская и советская поэтесса.
- 18 мая — Сергей Сухарев (72) — Герой Советского Союза, подполковник.
- 21 мая — Ирма Буне (84) — советская латвийская актриса, заслуженная артистка Латвийской ССР.
- 21 мая — Анни Шмидт — нидерландская писательница.
- 22 мая — Генрих Гофман (73) — Герой Советского Союза.
- 22 мая — Фархад Аскер оглы Керимов (46) — азербайджанский журналист. Автор многих репортажей из зоны боевых действий в Нагорном Карабахе, Грузии, Таджикистане и Чечне.
- 22 мая — Гавриил Качалин (84) — советский футболист и футбольный тренер. Заслуженный мастер спорта СССР.
- 24 мая — Гарольд Вильсон (79) — политик-лейборист, лидер Партии труда с 1963, премьер-министр Великобритании в 1964—1970 и 1974—1976.
- 25 мая — Иосиф Фишер (76) — советский физик-теоретик.
- 26 мая — Павел Гапоненко (33) — майор Вооружённых Сил Российской Федерации, участник Первой чеченской войны, Герой Российской Федерации.
- 27 мая — Юрий Винник (72) — Герой Советского Союза.
- 28 мая — Александр Печников (36) — Герой Российской Федерации.
- 29 мая — Гавриил Кузякин (78) — Герой Советского Союза.
- 30 мая — Николай Мельников (72) — Герой Советского Союза.
- 30 мая — Саид-Ахмед Сафаралиев (91) — известный узбекский писатель и поэт.
- 31 мая — Вячеслав Завалишин (79) — литературный и художественный критик, поэт и журналист, почетный член Института русской культуры в Лос-Анджелесе; рак крови.
- 31 мая — Леонид Пурыгин (44) — российский художник, представитель ар-брют.
Напишите отзыв о статье "Умершие в мае 1995 года"
Отрывок, характеризующий Умершие в мае 1995 года
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.
– Да вы – вы, – сказала она, с восторгом произнося это слово вы, – другое дело. Добрее, великодушнее, лучше вас я не знаю человека, и не может быть. Ежели бы вас не было тогда, да и теперь, я не знаю, что бы было со мною, потому что… – Слезы вдруг полились ей в глаза; она повернулась, подняла ноты к глазам, запела и пошла опять ходить по зале.
В это же время из гостиной выбежал Петя.
Петя был теперь красивый, румяный пятнадцатилетний мальчик с толстыми, красными губами, похожий на Наташу. Он готовился в университет, но в последнее время, с товарищем своим Оболенским, тайно решил, что пойдет в гусары.
Петя выскочил к своему тезке, чтобы переговорить о деле.
Он просил его узнать, примут ли его в гусары.
Пьер шел по гостиной, не слушая Петю.
Петя дернул его за руку, чтоб обратить на себя его вниманье.
– Ну что мое дело, Петр Кирилыч. Ради бога! Одна надежда на вас, – говорил Петя.
– Ах да, твое дело. В гусары то? Скажу, скажу. Нынче скажу все.
– Ну что, mon cher, ну что, достали манифест? – спросил старый граф. – А графинюшка была у обедни у Разумовских, молитву новую слышала. Очень хорошая, говорит.
– Достал, – отвечал Пьер. – Завтра государь будет… Необычайное дворянское собрание и, говорят, по десяти с тысячи набор. Да, поздравляю вас.
– Да, да, слава богу. Ну, а из армии что?
– Наши опять отступили. Под Смоленском уже, говорят, – отвечал Пьер.
– Боже мой, боже мой! – сказал граф. – Где же манифест?
– Воззвание! Ах, да! – Пьер стал в карманах искать бумаг и не мог найти их. Продолжая охлопывать карманы, он поцеловал руку у вошедшей графини и беспокойно оглядывался, очевидно, ожидая Наташу, которая не пела больше, но и не приходила в гостиную.
– Ей богу, не знаю, куда я его дел, – сказал он.
– Ну уж, вечно растеряет все, – сказала графиня. Наташа вошла с размягченным, взволнованным лицом и села, молча глядя на Пьера. Как только она вошла в комнату, лицо Пьера, до этого пасмурное, просияло, и он, продолжая отыскивать бумаги, несколько раз взглядывал на нее.
– Ей богу, я съезжу, я дома забыл. Непременно…
– Ну, к обеду опоздаете.
– Ах, и кучер уехал.
Но Соня, пошедшая в переднюю искать бумаги, нашла их в шляпе Пьера, куда он их старательно заложил за подкладку. Пьер было хотел читать.
– Нет, после обеда, – сказал старый граф, видимо, в этом чтении предвидевший большое удовольствие.
За обедом, за которым пили шампанское за здоровье нового Георгиевского кавалера, Шиншин рассказывал городские новости о болезни старой грузинской княгини, о том, что Метивье исчез из Москвы, и о том, что к Растопчину привели какого то немца и объявили ему, что это шампиньон (так рассказывал сам граф Растопчин), и как граф Растопчин велел шампиньона отпустить, сказав народу, что это не шампиньон, а просто старый гриб немец.
– Хватают, хватают, – сказал граф, – я графине и то говорю, чтобы поменьше говорила по французски. Теперь не время.
– А слышали? – сказал Шиншин. – Князь Голицын русского учителя взял, по русски учится – il commence a devenir dangereux de parler francais dans les rues. [становится опасным говорить по французски на улицах.]