Умершие в сентябре 1997 года
Поделись знанием:
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
Это список известных людей, умерших в сентябре 1997 года.
- 1 сентября — Александр Антонов (81) — участник Великой Отечественной войны, командир стрелкового батальона 646-го стрелкового полка 152-й стрелковой дивизии 28-й армии 1-го Украинского фронта, Герой Советского Союза, майор.
- 1 сентября — Константин Рева (76) — советский волейболист, игрок сборной СССР.
- 1 сентября — Золтан Цибор (68) — венгерский футболист, нападающий.
- 2 сентября — Виктор Франкл (92) — австрийский психиатр, психотерапевт, философ, создатель Третьей Венской Школы психотерапии.
- 2 сентября — Борис Брунов (75) — советский российский артист, конферансье.
- 4 сентября — Александр Люцко (56) — Основатель и первый ректор Международного института по радиоэкологии имени А. Д. Сахарова.
- 4 сентября — Михаил Романюк — известный белорусский искусствовед, этнограф и художник.
- 5 сентября — Авнер Зись — российский литературный критик, литературовед, искусствовед, философ.
- 5 сентября — Мать Тереза (87) — религиозная деятельница, лауреат Нобелевской премии мира (1979).
- 5 сентября — Георг Шолти (84) — английский дирижёр венгерского происхождения.
- 6 сентября — Нур Зарипов (72) — башкирский литературовед и фольклорист.
- 7 сентября — Мобуту Сесе Секо (66) — президент Демократической Республики Конго (переименованной при нём в Заир) в 1965 — 1997 годах.
- 8 сентября — Евгений Загданский — украинский и русский сценарист.
- 8 сентября — Хамза Мухамадиев (90) — Герой Советского Союза.
- 10 сентября — Ольгерт Дункерс (65) — советский латвийский актёр, кинорежиссёр.
- 11 сентября — Виктор Агиенко (77) — Герой Советского Союза.
- 11 сентября — Кузьма Гаврилов (75) — Герой Советского Союза.
- 11 сентября — Анатолий Полосин (62) — советский футболист и советский и российский тренер.
- 12 сентября — Фёдор Малихов (80) — Полный кавалер ордена Славы.
- 12 сентября — Михаил Владимиров (80) — Герой Советского Союза.
- 12 сентября — Пётр Хохлов (74) — Герой Советского Союза.
- 13 сентября — Гетари, Жорж (82) — французский актёр и певец греческого происхождения.
- 15 сентября — Александр Ахола-Вало (97) — финский художник и мыслитель, основатель художественно-рационалистической системы жизни (эвохомологии).
- 15 сентября — Яков Машбиц (69) — экономико-географ, страновед, латиноамериканист.
- 15 сентября — Александр Райкунов (78) — советский военный. Участник Великой Отечественной войны. Герой Советского Союза.
- 18 сентября — Кирилл Белоус (72) — Полный кавалер ордена Славы.
- 21 сентября — Гурген Тонунц (75) — советский армянский киноактёр.
- 22 сентября — Павел Волобуев (74) — историк, доктор исторических наук, профессор, академик.
- 22 сентября — Цзян Вэйго (80) — приёмный сын Чан Кайши, приёмный брат следующего президента Тайваня Цзян Цзинго, высокопоставленный активист Гоминьдана.
- 23 сентября — Виктор Аникин (79) — белорусский архитектор и педагог.
- 24 сентября — Георгий Гусев (79) — Герой Социалистического Труда.
- 24 сентября — Талип Нуркаев (72) — Герой Советского Союза.
- 24 сентября — Пётр Стрекалов (76) — Герой Советского Союза.
- 25 сентября — Мария Мордасова (82) — исполнительница русских песен и частушек, Народная артистка СССР (1981).
- 27 сентября — Николай Бочаров (82) — генерал-майор Советской Армии, участник Польского похода РККА и Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза.
- 29 сентября — Владимир (Стернюк) (90) — украинский церковный деятель. Митрополит Украинской грекокатолической церкви, местоблюститель Главы УГКЦ.
- 30 сентября — Игорь Безродный (67) — советский скрипач, дирижер, педагог, солист Московской филармонии, профессор МГК имени П. И. Чайковского, главный дирижер Московского Камерного Оркестра и Филармонического симфонического оркестра Турку (Финляндия).
Напишите отзыв о статье "Умершие в сентябре 1997 года"
Отрывок, характеризующий Умершие в сентябре 1997 года
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
– Это всё хорошо, никто не думает, что вы трус, да не в том дело. Спросите у Денисова, похоже это на что нибудь, чтобы юнкер требовал удовлетворения у полкового командира?
Денисов, закусив ус, с мрачным видом слушал разговор, видимо не желая вступаться в него. На вопрос штаб ротмистра он отрицательно покачал головой.
– Вы при офицерах говорите полковому командиру про эту пакость, – продолжал штаб ротмистр. – Богданыч (Богданычем называли полкового командира) вас осадил.
– Не осадил, а сказал, что я неправду говорю.
– Ну да, и вы наговорили ему глупостей, и надо извиниться.
– Ни за что! – крикнул Ростов.
– Не думал я этого от вас, – серьезно и строго сказал штаб ротмистр. – Вы не хотите извиниться, а вы, батюшка, не только перед ним, а перед всем полком, перед всеми нами, вы кругом виноваты. А вот как: кабы вы подумали да посоветовались, как обойтись с этим делом, а то вы прямо, да при офицерах, и бухнули. Что теперь делать полковому командиру? Надо отдать под суд офицера и замарать весь полк? Из за одного негодяя весь полк осрамить? Так, что ли, по вашему? А по нашему, не так. И Богданыч молодец, он вам сказал, что вы неправду говорите. Неприятно, да что делать, батюшка, сами наскочили. А теперь, как дело хотят замять, так вы из за фанаберии какой то не хотите извиниться, а хотите всё рассказать. Вам обидно, что вы подежурите, да что вам извиниться перед старым и честным офицером! Какой бы там ни был Богданыч, а всё честный и храбрый, старый полковник, так вам обидно; а замарать полк вам ничего? – Голос штаб ротмистра начинал дрожать. – Вы, батюшка, в полку без году неделя; нынче здесь, завтра перешли куда в адъютантики; вам наплевать, что говорить будут: «между павлоградскими офицерами воры!» А нам не всё равно. Так, что ли, Денисов? Не всё равно?
