Умлаут

Умла́ут, умля́ут (нем. Umlaut — «перегласовка») — фонетическое явление сингармонизма в некоторых германских, кельтских, а также уральских и алтайских языках (например, казахском, уйгурском), заключающееся в изменении артикуляции и тембра гласных: частичная или полная ассимиляция предыдущего гласного последующему, обычно — коренного гласного гласному окончания (суффикса или флексии).

Умлаут в германских языках

Умлаут в древнеанглийском языке

В древнеанглийском языке перегласовка под влиянием последующих [i] и [j] привела к следующим изменениям:

[u] → [y] (*fuljan → fyllan «наполнить»)

[u:] → [y:] (*ontunjan → ontynan «открывать»; ср. tun «ограда»)

[o] → [œ] → [e] (*dohtri → dœhter → dehter «дочь»)

[o:] → [œ:] → [e:] (*foti → fœt → fēt «ноги»; ср.: fōt «нога»)

[a] → [e] (*taljan → tellan «рассказать»; ср. talu «рассказ»)

[a:] → [æ:] (*hāljan → hǣlan «исцелять»; hāl «здоровый»)

Умлаут в древневерхненемецком языке

На раннем этапе истории древневерхненемецкого языка умлаут был комбинаторным фонетическим изменением.

gast «гость» → gesti «гости»

lamb «ягнёнок» → lembir «ягнята»

faran «ехать» → feris «едешь»

kraft «сила» → kreftîg «сильный»

Закрепление умлаута (т. н. первичный умлаут; нем. Primärumlaut) происходит около 750 г. ([a]), после чего это явление распространяется по немецким диалектам. Перед рядом сочетаний согласных умлаут отсутствовал:

ht, hs (naht «ночь» / nahti «ночи»; wahsan «расти» / wahsit «растёт»)

согласный + w (garwen «готовить» / garwita)

Умлаут есть в таких современных языках, как немецкий, шведский, норвежский и исландский.

Умлаут в современном немецком языке

В немецком языке гласная, подверженная умлауту, палатализируется под влиянием переднего гласного (i или e) в последующем слоге. Исторически, кроме переднего умлаута, имел место также задний (или велярный) умлаут — ассимиляция под влиянием заднего гласного u. Для обозначения изменённой гласной в современном написании используется диакритический знак умлаут:

• Mann — Männer ([a] — [ɛ])
• Haus — Häuser ([au] — [oɪ], аналогично произношению eu как [oɪ])
• Hof — Höfe ([o] — [œ])
• Buch — Bücher ([u] — [y])

Произношение умлаутов

• ä — как э
• ö — положение языка как при э, а губ — как при о
• ü — положение языка как при и, а губ — как при у

Тюркский умлаут

Наиболее последовательно умлаут проявляется в уйгурском (причем как по звуку -i-, являющему фонологически в уйгурском нейтральным, так и по губным): baš 'голова' — beši 'его/её/их голова', teš- 'протыкать' — töšük 'дыра'. В якутском языке, последовательно реализующем сингармонизм, такой умлаут фактически граничит с аблаутом: хатын//хотун 'женщина'. С аблаутом же граничит и татарско-башкирское чередование ун '10' — сиксəн//hикhəн '80', туксан//туҡhан '90', поскольку синхронно чередование узкого и широкого тембра необъяснимо.

Обратный сингармонизм распространяется на служебные элементы, предшествующие главному слову, например: bu kün > bügün 'сегодня', bu jıl > bıjıl 'в этом году', турецкое o bir > öbür 'другой' (двусторонний сингармонизм, регрессивный по ряду, прогрессивный по огубленности).

Романский умлаут

Романские языки могут различать две, реже и три тембровые характеристики в зависимости от открытости/закрытости последующего гласного.

Палатальная перегласовка (I-умлаут) объясняет некоторые чередования в португальском:

fiz < */fetsi/ «я сделал», но fez < */fetse/ «он сделал»).

Умлаут по-прежнему имеет место в некоторых современных романских языках, например, в центральном венетском, в котором сохранился конечный -i:

te parchigi < */parchégi/ «ты паркуешь свою машину», но parchégio «я паркую».

Инфлексия

Под инфлексией понимается изменение закрытых o и e в u и i под влиянием последующих гласных u, i или сонантов w, j, а также ряда других согласных, трактующихся как палатальные. Наиболее последовательно проводится в иберо-романских, отсутствует в балкано-романских.

Балкано-романский умлаут. Рефракция

Рефракцией называется дифтонгизация e > ea (negru-neagră) o > oa (tot-toată) под влиянием последующих a и e в балкано-романских языках. В современном румынском, однако, ea вторично развивается в e под влиянием последующего e, кроме того, рефракция не действует во многих заимствованиях.

Кроме рефракции, в некоторых балкано-романских языках существует аллофоническое варьирование ı//i, a//ə//e в зависимости от последующего гласного (в частности, в литературном румынском).

См. также

• Аблаут
• Сингармонизм
• Умлаут (диакритический знак)

Отрывок, характеризующий Умлаут

– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
– Господа, это глупости; он убьется до смерти, – сказал этот более благоразумный человек.
Анатоль остановил его:
– Не трогай, ты его испугаешь, он убьется. А?… Что тогда?… А?…
Долохов обернулся, поправляясь и опять расперевшись руками.
– Ежели кто ко мне еще будет соваться, – сказал он, редко пропуская слова сквозь стиснутые и тонкие губы, – я того сейчас спущу вот сюда. Ну!…
Сказав «ну»!, он повернулся опять, отпустил руки, взял бутылку и поднес ко рту, закинул назад голову и вскинул кверху свободную руку для перевеса. Один из лакеев, начавший подбирать стекла, остановился в согнутом положении, не спуская глаз с окна и спины Долохова. Анатоль стоял прямо, разинув глаза. Англичанин, выпятив вперед губы, смотрел сбоку. Тот, который останавливал, убежал в угол комнаты и лег на диван лицом к стене. Пьер закрыл лицо, и слабая улыбка, забывшись, осталась на его лице, хоть оно теперь выражало ужас и страх. Все молчали. Пьер отнял от глаз руки: Долохов сидел всё в том же положении, только голова загнулась назад, так что курчавые волосы затылка прикасались к воротнику рубахи, и рука с бутылкой поднималась всё выше и выше, содрогаясь и делая усилие. Бутылка видимо опорожнялась и с тем вместе поднималась, загибая голову. «Что же это так долго?» подумал Пьер. Ему казалось, что прошло больше получаса. Вдруг Долохов сделал движение назад спиной, и рука его нервически задрожала; этого содрогания было достаточно, чтобы сдвинуть всё тело, сидевшее на покатом откосе. Он сдвинулся весь, и еще сильнее задрожали, делая усилие, рука и голова его. Одна рука поднялась, чтобы схватиться за подоконник, но опять опустилась. Пьер опять закрыл глаза и сказал себе, что никогда уж не откроет их. Вдруг он почувствовал, что всё вокруг зашевелилось. Он взглянул: Долохов стоял на подоконнике, лицо его было бледно и весело.
– Пуста!
Он кинул бутылку англичанину, который ловко поймал ее. Долохов спрыгнул с окна. От него сильно пахло ромом.
– Отлично! Молодцом! Вот так пари! Чорт вас возьми совсем! – кричали с разных сторон.
Англичанин, достав кошелек, отсчитывал деньги. Долохов хмурился и молчал. Пьер вскочил на окно.
Господа! Кто хочет со мною пари? Я то же сделаю, – вдруг крикнул он. – И пари не нужно, вот что. Вели дать бутылку. Я сделаю… вели дать.
– Пускай, пускай! – сказал Долохов, улыбаясь.
– Что ты? с ума сошел? Кто тебя пустит? У тебя и на лестнице голова кружится, – заговорили с разных сторон.
– Я выпью, давай бутылку рому! – закричал Пьер, решительным и пьяным жестом ударяя по столу, и полез в окно.