Унабомбера в президенты
Унабомбера в президенты (англ. Unabomber for President) — политическая кампания с целью избрания Унабомбера на президентских выборах в Соединённых Штатах в 1996 году[1]. Лозунг кампании был «в случае избрания он не будет сидеть» (англ. „if elected, he will not serve“).
Кампания была начата в Бостоне в сентябре 1995 года Лидией Эклс — бостонской художницей, которая давно была озабочена «тоталитарными тенденциями в технологии», и антинаталистом Крисом Корда[2]. Была принята открытая форма комитета политических действий — Комитет Политических Действий Унабомбер (англ. Unabomber Political Action Committee (UNAPACK))[2]. Комитет поддерживали многие анархисты, хардкор-панки, контр-культуралисты 60-х, эко-социалисты, пацифисты и примитивисты. Сторонниками также были децентрализованный коллектив анархистов CrimethInc и Церковь Эвтаназии[3].
Напишите отзыв о статье "Унабомбера в президенты"
Ссылки
- [web.archive.org/web/19970427230834/www.paranoia.com/unapack/ Официальный сайт комитета UNAPACK] (архивированная версия, 1997 г.) (англ.).
- [web.archive.org/web/19970428075429/www.paranoia.com/unapack/lydia/voteuna.html Десять причин проголосовать за Унабомбера], Лидия Эклс (архивированная версия) (англ.).
Примечания
- ↑ Glaberson, William (1997-12-27). «[query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9D02E6DF1631F934A15751C1A961958260&sec=&spon=&pagewanted=all A Star on Your Computer Screen]». The New York Times. Проверено 2011-01-23. (англ.)
- ↑ 1 2 (1996-09-15) «[query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9C0CE4DC173BF936A2575AC0A960958260 They Call It Luddite Love]». The New York Times. Проверено 2011-01-23. (англ.)
- ↑ Days of War, Nights of Love (2001) , Crimethinc.Workers Collective, p. 221 ISBN 097091010X
Отрывок, характеризующий Унабомбера в президенты
– Ничего, мой друг.– Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я не отстaнy, я знаю, что вы знаете.
Анна Михайловна покачала головой.
– Voua etes une fine mouche, mon enfant, [Ты вострушка, дитя мое.] – сказала она.
– От Николеньки письмо? Наверно! – вскрикнула Наташа, прочтя утвердительный ответ в лице Анны Михайловны.
– Но ради Бога, будь осторожнее: ты знаешь, как это может поразить твою maman.
– Буду, буду, но расскажите. Не расскажете? Ну, так я сейчас пойду скажу.
Анна Михайловна в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с условием не говорить никому.
Честное, благородное слово, – крестясь, говорила Наташа, – никому не скажу, – и тотчас же побежала к Соне.
– Николенька…ранен…письмо… – проговорила она торжественно и радостно.
– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
