Уналашка (Аляска)
| Город
Уналашка
Unalaska
|
Унала́шка (англ. Unalaska, алеут. Iluulux̂: Иллилюк) — город в штате Аляска, расположенный на островах Уналашка и Амакнак в Алеутском архипелаге. В городе проживает 4 376 человек (2010).
60 % населения города сосредоточены на острове Амакнак, хотя он составляет всего лишь 3 % от общей площади города. На острове расположены практически все портовые сооружения и аэропорт. Уналашка и Амакнак соединены мостом, перекинутым через Датч-Харбор (англ. — Голландская гавань). Место было названо так русскими моряками, поскольку они сочли, что первыми до них здесь уже побывали голландские корабли.
Содержание
История
Русская колонизация
Остров Уналашка был открыт Витусом Берингом в 1741 году. До второй половины XVIII века острова Уналашка и Амакнак были заселены в основном только алеутами. Неофициально началом истории города считается 1 августа 1759, когда русский путешественник и торговец пушниной Степан Глотов причалил к берегам Уналашки.
В 1763 году на острове вспыхнуло Восстание алеутов Лисьей гряды. Алеуты уничтожили 4 российских торговых судна «Святой Иоанн», «Святые Захарий и Елизавета» купцов Кульковых и галиоты «Святой Николай» и «Святая Троица» компании Трапезникова. Было убито 162 промышленника. Год спустя командир корабля «Святые Пётр и Павел» Иван Соловьев обнаружил на острове следы уничтоженной русской артели. В июне 1765 к Соловьёву присоединился Коровин с остатками экипажа «Святой Троицы». Совместно они устроили карательный рейд, в ходе которого было убито не менее 5 тысяч алеутов.
В 1768 Уналашка стал основным российским портом в регионе, через который осуществлялась торговля пушниной. В 1772 Соловьев основывает на Уналашке в так называемой «Голландской гавани» (Датч-Харбор) постоянное русское поселение. В 1778 его посещает экспедиция Кука в составе кораблей «Резолюшн» и «Дискавери». На Уналашке Герасим Измайлов встретился с Куком и подарил ему меркаторскую карту здешних морей.
В 1796 основывается Российско-Американская Компания, и Уналашка становится её основной базой. В 1825 была построена русская православная церковь Вознесения Господня. Основатель прихода, Иннокентий (Вениаминов), создал при помощи местных жителей первую алеутскую письменность и перевел на алеутский язык Библию. К тому времени из всего населения острова, составлявшего более тысячи человек, алеутами были не более 300. В 1836 на острове разразилась эпидемия кори, ветрянки и коклюша, в ходе которой погибла значительная часть жителей.
В составе США
18 октября 1867 город в составе всей русской колонии был передан Соединенным Штатам. После передачи Аляски Русско-американская компания закрылась, а на её место в Уналашку пришла Аляскинская коммерческая компания. В 1880 Методистская церковь открыла в Уналашке больницу и школу для сирот.
В 1940 Датч-Харбор становится военно-морским портом ВМС США. Летом 1942 года остров в течение нескольких дней подвергался атакам японской авиации, а впоследствии местные жители были эвакуированы на юго-восток Аляски до самого окончания войны. После войны порт стал бурно развиваться, наращивая производство, и к 1981 году вышел в лидеры среди американских портов по добыче и обработке крабовых.
Демография
По данным переписи 2010 года население Уналашки составляет 4 376 человек. В городе 1 106 домов. Белые составляют 39,20 % населения, 6,90 % — афроамериканцы, 6,10 % — коренные жители, 32,60 % — азиаты, 2,20 % — выходцы с тихоокеанских островов, 7,40 % — прочие расы и 5,60 % — дети от смешанных браков.
Среднегодовой доход на душу населения — $24 676; на одну семью — $80 829. 12 % населения живёт за чертой бедности, причем, 3 % не достигли 18 лет.
Потомки русских иммигрантов составляют на острове незначительную часть населения, поскольку с закрытием Российско-Американской компании, русские в большинстве своем вернулись на Родину. Тем не менее, миссионерская деятельность священников православной церкви не осталась бесследной. Практически все проживающие в городе коренные жители Аляски (алеуты и эскимосы) — православные; и с самого 1825 года в Церкви Вознесения Господня по воскресеньям регулярно проводятся службы. В начале 90-х церковь закрылась на реконструкцию, но в 1995 службы возобновились.
Экономика
Крабовый промысел является основной статьей доходов города. Порт Уналашки (Датч-Харбор), основанный ещё русскими моряками, является основным портом крабового промысла в Беринговом море. На протяжении 19 лет (1981—2000 годы) Датч-Харбор лидировал среди рыболовных портов США по количеству пойманной и обрабатываемой рыбы и краба. До 2000 года порт также являлся лидером по прибыли среди рыболовных портов. Впрочем, в 2001 году порт Уналашки уступил первое место порту Нью-Бедфорд, Массачусетс.
Разрабатывается программа по замене дизельного флота рыболовных судов на корабли, используюшие в качестве топлива рыбий жир. Проблема экономии топлива является крайне актуальной для региона, поскольку доставка дизельного топлива на остров требует больших затрат, в то время, как ежегодно в рыбообрабатывающих цехах города производится 3,5 млн тонн рыбьего жира.
Туризм
Несмотря на свою удаленность от большой земли, местность пользуется популярностью среди туристов, в основном американцев и канадцев. Путешествие на Уналашку — это, по большей части, любование красотами и спортивная рыбалка. В Уналашке 6 рыболовных компаний, которые сдают в аренду свои катера специально для туристов. Судно можно зафраховать на час или на целый день. Очень популярны 15 — 20-минутные экскурсии на одномоторных самолетах.
На острове три гостиницы, причем самая большая, Grand Aleutian Hotel, — на 100 номеров.
Климат
В Уналашке океанический климат с незначительной годовой разницей температур, большим количеством осадков и высокой влажностью. Большую часть времени город накрыт туманом. Постоянно дует ветер, временами достигая скорости в 28 м/с. Зима долгая, но мягкая и по температурным показателям сопоставима с зимой в Краснодаре. Лето короткое и прохладное; дневные температуры редко превышают отметку 15 °C. Минимальная температура за всю историю метеонаблюдений составила −15 °C, а максимальная достигла 26 °C. Местность считается одной из самых влажных и дождливых в США: около 250 дней в году идет дождь либо мокрый снег.
| Климат Уналашки | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 2,7 | 2,9 | 3,7 | 4,9 | 7,8 | 10,9 | 13,8 | 14,9 | 12,2 | 8,5 | 5,9 | 3,9 | 7,7 |
| Средний минимум, °C | −2,2 | −2,4 | −2,1 | −0,3 | 2,6 | 5,5 | 7,8 | 8,7 | 6,4 | 2,9 | 0,1 | −0,9 | 2,2 |
| Норма осадков, мм | 157 | 173 | 131 | 103 | 120 | 73 | 55 | 65 | 142 | 199 | 173 | 174 | 1565 |
| Источник: [www.wrcc.dri.edu/cgi-bin/cliMAIN.pl?ak2587] | |||||||||||||
Транспорт
Внутреннее сообщение
Город покрыт сетью дорог общей протяженностью 61 км, из которых 10 км — с асфальтовым покрытием. Поскольку прямое автомобильное сообщение с материком и другими островами (кроме Амакнака) отсутствует, основную транспортную роль играют порт Датч-Харбор и аэропорт. Они расположены на острове Амакнак, соединенном с Уналашкой автомобильным мостом. Порт Датч-Харбор выполняет больше промышленную функцию, нежели транспортную. Воротами на материк является в основном аэропорт.
Аэропорт Датч-Харбор
После прекращения полетов крупнейшего на Аляске авиаперевозчика Alaska Airlines в Уналашку в 2004 году местный аэропорт Датч Харбор обслуживает единственная авиакомпания — PenAir (Peninsula Airlines), код-шеринговый партнёр Alaska Airlines. Регулярные рейсы осуществляются в Анкоридж, Джуно и некоторые другие города Аляски. Кроме того, самолеты PenAir выполняют полеты и в Россию: в Анадырь и поселок Провидения. Аэропорт расположен на острове Амакнак. Оснащен асфальтовой ВПП длиной 1 189 метров.1
Напишите отзыв о статье "Уналашка (Аляска)"
Литература
- «К востоку от Берингова пролива», Успенский С. 1980
- «Аляска больше, чем вы думаете», Песков В. 1995
- «Из дальних странствий…», Авдюков Ю. 1997
- «Русь. Россия. Российская Империя», Пашков Б. 1997
Ссылки
- [geonames.usgs.gov/pls/gnispublic/f?p=gnispq:3:::NO::P3_FID:1419424 Информационная система географических названий США: Unalaska]
- [www.unalaska-ak.us/ Официальный веб-сайт Уналашки]
- [ak.allpages.com/ Электронный справочник]
- [www.kial.org/ Сайт местной радиостанции]
- [www.unalaska.info/ Общая информация о городе]
- [maps.google.com/maps?ie=UTF8&z=14&ll=53.885979,-166.526642&spn=0.035563,0.080509&t=k&om=1 Вид на город и бухту из космоса]
- [www.unalaska-ak.us/index.asp?Type=B_BASIC&SEC={D439ED12-EDE0-48FB-A149-84ADE9F12AC8}&DE={ABA6610D-9592-421B-9529-009276914E8E} Фотографии города и окрестностей]
| ||||||||||||||||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
| |||||||||||
Отрывок, характеризующий Уналашка (Аляска)
В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
