Унаследованный язык

Унаследованный язык (англ. heritage language) — один из терминов, используемый в лингвистике для обозначения языка, чаще всего употребляемого в семье и отличного от основного языка окружения, распространённого на данной территории. Как правило, носители таких языков двуязычны, и унаследованный язык является для них родным. Однако в некоторых ситуациях унаследованный язык не является доминирующим в семье и используется ребенком в разговорах с бабушками и дедушками или только в определенном контексте, являясь таким образом вторым языком. Этот термин в основном касается языкового профиля детей, иммигрировавших до начала образования на родине, а также детей, чьи родители-иммигранты говорят дома на родном языке. Аналогичным образом, можно говорить о «языке семейного наследия» в ситуации сохранения родного языка в качестве внутрисемейного средства коммуникации коренным населением на территории, где стал доминировать другой язык (например, карельский язык в карельских семьях в Республике Карелия, где практически во всех сферах жизни общества безусловно доминирует русский язык).

Терминологические обозначения

Эта форма языкового существования имеет целый ряд более или менее терминологизированных обозначений, каждое из которых обладает рядом недостатков. Естественно возникшие традиционные термины «обиходный язык», «домашний язык», «язык домашнего обихода», «язык семейного общения» в целом адекватно описывают среду бытования языка, но могут вызвать ряд ложных расширений и истолкований, так как, во-первых, могут, в соответствии с внутренней формой, обозначать систему средств непринуждённого общения в моноязычной семье (русская разговорная речь в русских семьях в России в каком-то смысле является таким «домашним языком семейного общения»), во-вторых, внутри малой эмигрантской или смешанной семьи в качестве средства семейного общения может использоваться язык окружения, а сферой использования «домашнего языка» может быть общение с отдельно проживающим кругом старших родственников — бабушек и дедушек. В силу этих причин ряд исследователей, под влиянием англо-американской лингвистической традиции, использует полностью или частично калькированные или заимствованные из английского обозначения, передающие идею наследования: «унаследованный язык» (М. С. Полинская), «наследуемый язык» (М. В. Копотев), «язык семейного наследия», «эритажный язык» (Е. В. Рахилина).

Характерные черты унаследованного языка

Обиходный язык, в отличие от полнофункционального родного языка, значительно ограничен в коммуникативно-прагматических возможностях, обладает рядом особенностей грамматики и стилистически невариативен.

Унаследованный язык и законодательство

Право получения бесплатного образования на унаследованном языке защищено законодательством некоторых европейских стран, в особенности в Скандинавии.

Отрывок, характеризующий Унаследованный язык

У крыльца стояли две тройки, двое молодцов ямщиков держали их. Балага сел на переднюю тройку, и, высоко поднимая локти, неторопливо разобрал вожжи. Анатоль и Долохов сели к нему. Макарин, Хвостиков и лакей сели в другую тройку.
– Готовы, что ль? – спросил Балага.
– Пущай! – крикнул он, заматывая вокруг рук вожжи, и тройка понесла бить вниз по Никитскому бульвару.
– Тпрру! Поди, эй!… Тпрру, – только слышался крик Балаги и молодца, сидевшего на козлах. На Арбатской площади тройка зацепила карету, что то затрещало, послышался крик, и тройка полетела по Арбату.
Дав два конца по Подновинскому Балага стал сдерживать и, вернувшись назад, остановил лошадей у перекрестка Старой Конюшенной.
Молодец соскочил держать под уздцы лошадей, Анатоль с Долоховым пошли по тротуару. Подходя к воротам, Долохов свистнул. Свисток отозвался ему и вслед за тем выбежала горничная.
– На двор войдите, а то видно, сейчас выйдет, – сказала она.
Долохов остался у ворот. Анатоль вошел за горничной на двор, поворотил за угол и вбежал на крыльцо.
Гаврило, огромный выездной лакей Марьи Дмитриевны, встретил Анатоля.
– К барыне пожалуйте, – басом сказал лакей, загораживая дорогу от двери.
– К какой барыне? Да ты кто? – запыхавшимся шопотом спрашивал Анатоль.
– Пожалуйте, приказано привесть.
– Курагин! назад, – кричал Долохов. – Измена! Назад!
Долохов у калитки, у которой он остановился, боролся с дворником, пытавшимся запереть за вошедшим Анатолем калитку. Долохов последним усилием оттолкнул дворника и схватив за руку выбежавшего Анатоля, выдернул его за калитку и побежал с ним назад к тройке.


Марья Дмитриевна, застав заплаканную Соню в коридоре, заставила ее во всем признаться. Перехватив записку Наташи и прочтя ее, Марья Дмитриевна с запиской в руке взошла к Наташе.
– Мерзавка, бесстыдница, – сказала она ей. – Слышать ничего не хочу! – Оттолкнув удивленными, но сухими глазами глядящую на нее Наташу, она заперла ее на ключ и приказав дворнику пропустить в ворота тех людей, которые придут нынче вечером, но не выпускать их, а лакею приказав привести этих людей к себе, села в гостиной, ожидая похитителей.
Когда Гаврило пришел доложить Марье Дмитриевне, что приходившие люди убежали, она нахмурившись встала и заложив назад руки, долго ходила по комнатам, обдумывая то, что ей делать. В 12 часу ночи она, ощупав ключ в кармане, пошла к комнате Наташи. Соня, рыдая, сидела в коридоре.
– Марья Дмитриевна, пустите меня к ней ради Бога! – сказала она. Марья Дмитриевна, не отвечая ей, отперла дверь и вошла. «Гадко, скверно… В моем доме… Мерзавка, девчонка… Только отца жалко!» думала Марья Дмитриевна, стараясь утолить свой гнев. «Как ни трудно, уж велю всем молчать и скрою от графа». Марья Дмитриевна решительными шагами вошла в комнату. Наташа лежала на диване, закрыв голову руками, и не шевелилась. Она лежала в том самом положении, в котором оставила ее Марья Дмитриевна.
– Хороша, очень хороша! – сказала Марья Дмитриевна. – В моем доме любовникам свидания назначать! Притворяться то нечего. Ты слушай, когда я с тобой говорю. – Марья Дмитриевна тронула ее за руку. – Ты слушай, когда я говорю. Ты себя осрамила, как девка самая последняя. Я бы с тобой то сделала, да мне отца твоего жалко. Я скрою. – Наташа не переменила положения, но только всё тело ее стало вскидываться от беззвучных, судорожных рыданий, которые душили ее. Марья Дмитриевна оглянулась на Соню и присела на диване подле Наташи.