Унгер, Хайнц

Хайнц Унгер, в старых источниках Гейнц Унгер (нем. Heinz Heinrich Unger; 14 декабря 1895, Берлин — 25 февраля 1965, Торонто) — немецкий дирижёр.

Изучал юриспруденцию в Грайфсвальдском университете, доктор права (1917). В 1915 году в Мюнхене услышал «Песнь о земле» Густава Малера в исполнении оркестра под управлением Бруно Вальтера и решил посвятить свою жизнь дирижированию и пропаганде творчества Малера. Изучал теорию музыки в Берлине у Вильгельма Клатте, брал уроки дирижирования у Эдуарда Мёрике и Фрица Штидри. Дирижировал в Берлине любительским оркестром, в 1919 г. дебютировал на профессиональном уровне с Берлинским филармоническим оркестром, с которым в 1920-е гг. регулярно исполнял симфонии Малера. С 1921 г. дирижёр берлинского Хора святой Цецилии. С 1924 г. по рекомендации Артура Шнабеля неоднократно гастролировал в СССР. В 1925 г. дирижировал, в частности, ленинградской премьерой Третьего фортепианного концерта Сергея Прокофьева (солист Наталья Позняковская); Прокофьев в переписке назвал Унгера «ловкой бездарностью». Осуществил в Германии ряд записей, в том числе несколько оркестровых увертюр Феликса Мендельсона и концерт для четырёх клавиров с оркестром Антонио Вивальди (солисты — Георг Бертрам, Бруно Эйснер, Леонид Крейцер и Франц Осборн).

С приходом к власти нацистов в 1933 г. поселился в Великобритании. Дирижировал многими английскими оркестрами, в том числе в годы Второй мировой войны, продолжая до конца 1930-х регулярно выступать и в Советском Союзе, особенно в 1934—1936 гг., когда у него были полугодовые ленинградские контракты; выступал также в Киеве, Баку и других городах. Затем, однако, энтузиазм Унгера по поводу российских музыкантов и слушателей был постепенно вытеснен опытом общения с советскими властями, и в 1939 г. он опубликовал в Лондоне мемуарный очерк «Молот, серп и дирижёрская палочка» (англ. Hammer, Sickle and Baton), в резких тонах описывающий этот опыт. В 1937 г. впервые посетил Северную Америку, выступив с Торонтским симфоническим оркестром, и в 1948 г. обосновался в Торонто. Здесь Унгер выступал с различными местными коллективами, а в 1953 г. сформировал Йоркское концертное общество (англ. York Concert Society) — проект, в рамках которого каждую весну давал четыре концерта во главе оркестра, собранного из ведущих профессиональных составов города; в качестве солистов в этом проекте в разные годы выступали, в частности, Бетти Джин Хаген, Любка Колесса, Антон Куэрти, Маура Лимпани и другие. Унгер также гастролировал в разных странах Европы и Латинской Америки, в 1956 г. дважды выступил, после 22-летнего перерыва, в Берлине с Берлинским филармоническим оркестром. Как пропагандист творчества Малера он дирижировал канадскими премьерами трёх симфоний композитора: Второй (1958), Пятой (1959) и Девятой (1963); в 1958 г. он был избран почётным президентом Малеровского общества Америки.

Ссылки

• [www.thecanadianencyclopedia.com/articles/emc/heinz-unger Heinz Unger] // Encyclopedia of Music in Canada  (англ.)

Отрывок, характеризующий Унгер, Хайнц

– Charmant, – прошептала маленькая княгиня, втыкая иголку в работу, как будто в знак того, что интерес и прелесть рассказа мешают ей продолжать работу.
Виконт оценил эту молчаливую похвалу и, благодарно улыбнувшись, стал продолжать; но в это время Анна Павловна, все поглядывавшая на страшного для нее молодого человека, заметила, что он что то слишком горячо и громко говорит с аббатом, и поспешила на помощь к опасному месту. Действительно, Пьеру удалось завязать с аббатом разговор о политическом равновесии, и аббат, видимо заинтересованный простодушной горячностью молодого человека, развивал перед ним свою любимую идею. Оба слишком оживленно и естественно слушали и говорили, и это то не понравилось Анне Павловне.
– Средство – Европейское равновесие и droit des gens [международное право], – говорил аббат. – Стоит одному могущественному государству, как Россия, прославленному за варварство, стать бескорыстно во главе союза, имеющего целью равновесие Европы, – и она спасет мир!
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.


В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.