Грекокатолические церкви

Грекокатолические церкви (в русской дореволюционной и советской литературе униатские церкви, униа́тство) — восточнокатолические церкви византийской литургической традиции. Определение «грекокатолическая» позволяет отличать их от католических церквей других традиций — прежде всего от Римско-католической церкви («латинская литургическая традиция»), а также от церквей армянской, сирийской и коптской литургической традиции. Вместе с последними грекокатолические церкви принадлежат к восточнокатолическим церквям.

В узком смысле термин применяется к католическим церквям, в которых богослужение совершается по византийскому обряду на греческом языке:

• Греческая католическая церковь
• Итало-албанская католическая церковь
• Мелькитская католическая церковь.

В более широком смысле — также и к другим Восточным католическим церквям византийской традиции, богослужения в которых совершаются на других языках:

• Албанская грекокатолическая церковь
• Белорусская грекокатолическая церковь
• Болгарская грекокатолическая церковь
• Венгерская грекокатолическая церковь
• Македонская грекокатолическая церковь
• Католическая церковь византийско-славянского обряда в Польше
• Российская грекокатолическая церковь
• Румынская грекокатолическая церковь
• Русинская грекокатолическая церковь
• Словацкая грекокатолическая церковь
• Украинская грекокатолическая церковь
• Хорватская грекокатолическая церковь (Крижевицкая епархия).

Грекокатолические церкви имеют различный статус:

• Албанская грекокатолическая церковь — Апостольская администратура: Албания (1628)
• Белорусская грекокатолическая церковь — никакая иерархия не установлена в настоящее время: Белоруссия (1596)
• Болгарская грекокатолическая церковь — апостольский экзархат: Болгария (1861)
• Венгерская грекокатолическая церковь — епархия и апостольский экзархат: Венгрия (1646)
• Греческая католическая церковь — два апостольских экзархата: Греция, Турция (1829)
• Итало-албанская католическая церковь — две епархии и территориальное аббатство: Италия
• Македонская грекокатолическая церковь — апостольский экзархат: Македония (1918)
• Мелькитская католическая церковь — патриархат: Сирия, Ливан, Иордания, Израиль, Иерусалим, Бразилия, США, Канада, Мексика, Ирак, Египет и Судан, Кувейт, Австралия, Венесуэла, Аргентина (1726)
• Российская грекокатолическая церковь — два апостольских экзархата, в настоящее время без иерарха: Россия (1917), Китай (1928); в настоящее время приблизительно 20 округов и общин рассеяны во всем мире, включая пять в России непосредственно, отвечая епископам другой юрисдикции.
• Румынская грекокатолическая церковь — верховное архиепископство: Румыния, Соединенные Штаты Америки (1697)
• Русинская грекокатолическая церковь — архиепархия, 4 епархии, и апостольский экзархат: Соединенные Штаты Америки, Украина, Чешская республика (1646)
• Словацкая грекокатолическая церковь — архиепархия и три епархии: Словакия, Канада (1646)
• Украинская грекокатолическая церковь — верховное архиепископство: Украина, Польша, США, Канада, Великобритания, Австралия, Германия и Скандинавия, Франция, Бразилия, Аргентина (1596)
• Хорватская грекокатолическая церковь — епархия и апостольский экзархат: Босния и Герцеговина, Хорватия, Сербия, Черногория (1611)

История

Византийская традиция на Сицилии и в Южной Италии возникла в V-VI веках. В VIII веке византийский император Лев III перевёл эту область из юрисдикции папы под юрисдикцию Константинопольского патриархата, однако после норманнского завоевания и потери Византией Южной Италии Римские папы вновь восстановили свою власть над грекоязычными общинами Италии. Многие из этих общин не участвовали в Великом расколе XI века и сохранили церковное общение с Римским престолом, образовав таким образом византо-католическую церковь - первую грекокатолическую церковь.

Во второй половине XV века после поражения восстания Скандербега в Южную Италию переселилось значительное количество албанских эмигрантов, определённая часть которых исповедовала православие, а после эмиграции присоединилась к католической церкви византийского обряда. С этого периода традиционное название «итало-греческая церковь» начинает постепенно изменяться на «итало-албанская». Сейчас эта церковь называется Итало-албанской католической церковью.

В результате заключения Брестской унии в Речи Посполитой была создана Русская униатская церковь, которая также относилась к восточнокатолическим церквям византийской литургической традиции. Современные Украинская и Белорусская грекокатолические церкви являются её наследниками.

24 апреля 1646 года православный епископ Мукачева и 63 православных священника-русина заключили Ужгородскую унию и были приняты в Католическую церковь с сохранением византийского обряда богослужения. Они образовали Русинскую грекокатолическую церковь. В 1664 году была заключена уния в Мукачеве, присоединившая к русинской церкви православное население Закарпатья и венгерской епархии Хайдудорог. В 1713 году была заключена уния в Марамуреше (ныне Румыния).

22 сентября 1818 года из состава Мукачевской епархии была выделена Прешовская епархия, будущий центр Словацкой грекокатолической церкви. После второй мировой войны, когда территория Мукачевской епархии перешла к СССР, Прешовская епархия стала объединять всех грекокатоликов Чехословакии, большинство из них было этническими словаками, с русинским и чешским меньшинствами. 13 октября 1980 года была организована независимая епархия святых Кирилла и Мефодия в центром в Торонто для окормления грекокатоликов чехословацкой диаспоры в Северной Америке. В 1997 году папа Иоанн Павел II создал апостольский экзархат с центром в Кошице. 30 января 2008 года папа Бенедикт XVI радикально реформировал структуру Словацкой грекокатолической церкви. Прешовская епархия получила статус архиепархии-митрополии, кошицкий экзархат был повышен в статусе до епархии, кроме того организована третья епархия на территории Словакии — с центром в Братиславе.

В конце 1850-х среди болгар, находившихся в юрисдикции Константинопольского Патриархата, усилилось движение за независимость национальной церкви от Константинополя. Часть духовенства на этой почве выступила за унию с Римом. Возглавлявший сторонников унии архимандрит Иосиф Сокольский 8 апреля 1861 года был посвящён папой Пием IX в епископы и назначен главой Болгарской католической церкви византийского обряда.

См. также

• Грекокатолический Апостольский экзархат Сербии и Черногории

Ссылки

• [www.gcatholic.org/dioceses/rites.htm Статистика по грекокатолическим церквям]

Отрывок, характеризующий Грекокатолические церкви

Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»