Универсальные десантные корабли типа «Уосп»
Универсальные десантные корабли типа «Уосп» — серия кораблей ВМФ США, спроектированная для высадки подразделений Корпуса морской пехоты США. Корабли этой серии являются крупнейшими кораблями такого типа в мире.
Содержание
История строительства
Универсальные десантные корабли типа «Уосп» были разработаны по заказу командования ВМС США для замены 7 десантных кораблей типа «Иводзима» и дополнения серии из 5 универсальных кораблей типа «Тарава».
Корабли этого типа были созданы специально для обеспечения транспортировки морем и высадки на необорудованное побережье полностью укомплектованного экспедиционного батальона морской пехоты (около 1900 человек), управления силами десанта и оказания ему авиационной поддержки силами эскадрильи самолётами с вертикальным взлётом.
Подрядчик
Верфь INGALLS West фирмы Litton Systems, г. Паскагула.
Конструкция
Проект УДК типа Уосп был разработан на базе основных архитектурно-технических решений, применённых на универсальных десантных кораблях типа «Тарава». Корпус кораблей сделан из стали и собран из четырёх модулей или блоков, которые формировались в корабль уже на стапеле.
Корабли типа «Уосп» имеют восемь палуб, три из которых (стапель-палуба, ангарная и полётная) непрерывно идут через всю длину корабля. Самолётно-вертолётный ангар длиной 112,8 м располагается в кормовой части корабля между первой и четвёртой палубой и имеет высоту 3 твиндека (8,4 м.). В нос от ангара располагаются авиамастерские. На полётной палубе находится взлётно-посадочная площадка на 9 вертолётов (6 с левого и 3 с правого борта). На кораблях для подачи летательных аппаратов с ангарной палубы на полётную имеются 2 палубных подъёмника — один бортовой и один кормовой (оба находятся в корму от островной надстройки). Платформы бортовых подъёмников расположены за пределами полётной палубы и для обеспечения возможности прохождения через Панамский канал могут поворачиваться вертикально (располагаясь в походе вдоль борта).
Непосредственно под ангаром между четвёртой и седьмой палубами находится доковая камера размером 84,5 * 15,24 м. Её высота составляет также 3 твиндека.
В нос от доковой камеры находятся помещения техники десанта, расположенные, верхнее — в два яруса, между четвёртой и шестой палубами, а нижнее в один — между шестой и седьмой палубами. Высота ярусов равняется соответственно 2 и 1 твиндекам (5,6 м и 2,8 м.). Связь между помещениями осуществляется посредством аппарелей.
Погрузка техники на десантные корабли с пирса производится через два бортовых лацпорта, расположенных побортно на уровне шестой палубы, или верхнего яруса помещения техники десанта. С помощью аппарелей верхнее помещение техники десанта соединяется с ангарной палубой, а ангарная палуба, в свою очередь, с полётной палубой.
Под доковой камерой и помещениями техники десанта на уровне седьмой палубы располагаются помещения грузов десанта. Для выгрузки/погрузки этих грузов на корабле имеется 6 специальных элеваторов.
Характеристики
Вооружение
- MV-22Bs on USS Wasp.jpg
- USS Wasp (LHD-1) flightdeck.jpg
- USS Essex Foal Eagle 2007.jpg
Боевая служба
Галерея
- USS Essex Thailand.jpg
- USS Makin Island (LHD-8) Float off-3.jpg
- USS Wasp (LHD-1) Osprey 2.jpg
- Principe-de-Asturias Wasp Forrestal Invincible 1991 DN-ST-92-01129s.jpg
См. также
Напишите отзыв о статье "Универсальные десантные корабли типа «Уосп»"
Примечания
Литература
- Шунков, В. Н. Авианесущие корабли и морская авиация. Минск: Попурри, 2003. С. 216—227.
Ссылки
- www.globalsecurity.org/military/systems/ship/lhd-1.htm
|
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
Отрывок, характеризующий Универсальные десантные корабли типа «Уосп»
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.