Университетская площадь (Воронеж)
| Университетская площадь Воронеж | |
 Вид на Университетскую площадь и фасад главного корпуса ВГУ | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна |
Россия |
| Город | |
| Район | |
| Исторический район | |
| Прежние названия |
Митрофановская, Монастырская |
Университе́тская пло́щадь — старейшая площадь Воронежа, расположенная в историческом центре города. Своё нынешнее название площадь получила благодаря Воронежскому государственному университету, перед зданием главного корпуса которого она находится.
Содержание
История
Конец XVI—XVII века
Университетская площадь — старейшая площадь Воронежа, некогда располагавшаяся у стен городской крепости, окружённой рвом. Стены крепости были двухрядными, деревянными (дуб). Одна стена находилась на расстоянии более сажени (более 2-х метров) от другой; они были соединены перерубами. Такая конструкция в исторических воронежских «строенных книгах» 1670—1676 годы. определялась как «тораса» или «тараса». «Тараса» (сруб) строилась из бревен по принципу «в четыре угла в замок и в черту». Над ключевыми срубами выступали «обламы», а уже под ними находились небольшие окошки для отражения атак. «Облама» имела двухскатное завершение, покрытое тесом. В общей сложности высота стены была с современный высокий двухэтажный дом.
Крепость со стороны Университетской площади располагала двумя башнями: Пятницкой и Московской. Каждая из них высотой более 21 метра. Пятницкой башню окрестили в честь располагавшейся неподалеку Пятницкой церкви. От этой башни по современной улице Платонова шла дорога из города. Московская башня получила своё название, так как дорога от неё вела в Москву, и когда-то находилась на пересечении с улицей Володарского. В книгах 1666 и 1669 годов Московскую башню называли Пятницкой или Рождественской (по названию храма), а Пятницкая не имела названия.
В XVII веке на Университетской площади находился рынок. В основном торговля велась по современной улице Володарского, но на самой площади располагались хлебные и дровяные базары. В дни крестных ходов на площади осуществлялись молебны.
XVIII—XIX века
В XVIII веке главным украшением площади и всего Воронежа стал Благовещенский собор.
В 1774 году был утверждён «регулярный план» Воронежа[1], согласно которому центральную часть города спланировали в стиле классицизма — использовали трёхлучевую схему. Улицы — Большая Московская улица (ныне ул. Плехановская), Большая Девицкая улица (ныне ул. Платонова и ул. 9 января) и Пятницкая или Мещанская улица (ныне ул. Володарского) — сходились в месте, где построили комплекс архиерейского собора по проекту архитектора Джакомо Кваренги. В 80-х годах XVIII столетия он значительно перестроил архитектурную композицию Благовещенского собора. При нём начала возводится колокольня храма, самое высокое здание и символ Воронежа. В 1828 году колокольне достроили четвёртый ярус и шпиль.
В Благовещенском храме было проведено погребение первого епископа Воронежской епархии Митрофана (1623—1703; 1832 году был причислен к лику святых). Его мощи находились в Архангельском соборе, а в 1833 году были перенесены в отреставрированный Благовещенский храм. В 1836 году на площади начал действовать Митрофановский монастырь. В XIX веке за площадью прочно закрепилось название Митрофановской или Монастырской.
Благовещенский собор привлекал внимание паломников, в нем проходили присяги, богослужения в честь различных событий. Он быстро стал центром городской и религиозной жизни Воронежа. 11 мая 1886 года, в день празднования трёхсотлетия Воронежа, на Митрофановской площади прошли Божественная литургия, благодарственное моление, крестный ход и марш войск.
В XIX веке на площади по-прежнему велась торговля. На ней располагались лавки с иконами и прочим товаром, постоялый двор, гостиница, трактир, цирюльня, харчевня. В 50-60-х годах XIX столетия на пересечении с Большой Московской улицей построили здание Духовной консистории. В XX веке к нему пристроили еще два этажа — сейчас это жилой дом № 2.
Пёстрые деревянные торговые ряды портили внешний облик Митрофановской площади, поэтому их хотели снести. В 1871 году местный купец В. М. Постников намеревался построить новые каменные лавки, был подготовлен проект. Однако вскоре купец умер. В 1909 году по приказу городской думы были снесены все лавки, кроме иконной, но новые не построены.
XX век
До революции на площади находилось кольцо конно-железной городской дороги. В 1920 году на месте бывших торговых лавок был устроен сквер (просуществовал он недолго). Когда сажали деревья, обнаружили кирпичное подземелье под площадью. В это время в самом монастыре жизнь ещё текла привычным чередом, но в соседних зданиях находились места для заключенных (лагеря). Во время Гражданской войны здания монастыря сильно пострадали, некоторые стали жилыми. В 1927 году их попытались реконструировать.
В 1929 году Митрофановский монастырь закрыли, а раку со святыми мощами Митрофана передали в музей. В 20-х годах было запланировано провести к площади трамвайные пути, но к тому времени монастырь уже перестал быть центром города. По сообщениям в газете «Коммуна»[2] от 8 мая и 2 декабря 1930 года следовало, что в промежутке улиц Плехановской и Володарского строится «жилищный комбинат» со столовой, детскими яслями, залом заседаний и общественными комнатами. В 30-х годах XX века в зданиях монастыря были и студенческие общежития, и областной архив, и архивное управление.
Во время Великой Отечественной войны монастырский комплекс сильно пострадал из-за обстрелов и оккупации немцами правого берега Воронежа. Колокольня использовалась как пункт наблюдения за советскими войсками. Она была разрушена практически до основания. После войны, как и другие храмы Воронежа, Митрофановский использовался под жильё. В конце 40-х годов этот район называли «Старым городом».
Изначально на месте Митрофановского монастыря в послевоенные годы планировался к возведению мемориал памяти Великой Отечественной. Проект был разработан академиком архитектуры Л. В. Рудневым. Предполагалось построить музей с ротондой и высокой башней в память о колокольне. Но в 1950 году председателем горисполкома Н. В. Бельским, главным архитектором города Н. В. Троицким был подписан акт о строительстве на Митрофановской площади здания Воронежского Государственного Университета. Площадь была переименована в Университетскую.
Первоначально вуз хотели построить в классическом архитектурном стиле, но в итоге проект был сильно упрощён. Во время возведения здания строители вновь наткнулись на подземелье. На этот раз художник-краевед A. M. Фролов сделал необходимые исследования подземелья, из которых выяснилось, что ходы ведут к другим церквям. Сохранились записи краеведа:Стены колодца и подземного хода были сложены из старинного кирпича, оштукатурены и побелены мелом. В конце двора ход имел двойную металлическую дверь, которая со стороны монастыря закрывалась на замок… За металлической дверью ход разветвлялся в трех направлениях: один канал шел в сторону реки, второй — по улице Таранченко, третий — по Володарского. При постройке университета подземные ходы были вскрыты на длину 5-7 метров от стен университета, засыпаны щебнем и забетонированы.Исследователь сделал вывод, что ходы прорыты в конце XVII — начале XVIII века. Ходы не изучены до настоящего времени, хотя имелись случаи провала земли на улицах Таранченко и Володарского. Строительство вуза завершилось в середине 60-х годов. Со временем Университетская площадь была застроена четырех- и пятиэтажными домами. Строительство уничтожило культурный и исторический слой, относящийся к зарождению Воронежа в XVI-XVII веках. Краевед А. М. Фролов успел незначительно исследовать архиерейские склепы до того, как они были застроены:
По улицам Платонова и Володарского сохранились старинные дома, которые являются памятниками архитектуры и находятся под охраной государства.В этом месте двор был сильно изрыт воронками, землю покрыли развороченные кирпичи, остатки богатых дубовых гробов… При расчистке земли были найдены гробы, обитые золотой и серебряной парчой, в гробах обнаружены останки покойников в богатых парчовых облачениях; на них были кресты и церковные ордена. <…> В головах покойников стояли бутылки с жидкостью. Они были фигурного литья, с изображениями святых. <…> Всех покойников (останки) собрали в один гроб и захоронили на Коминтерновском кладбище….
Рядом со зданием вуза разбили небольшой сквер, в котором в 1975 году установили памятник сотрудникам и студентам Воронежского университета, погибшим в годы Великой Отечественной войны.
Настоящее время
Большую часть территории площади занимает проезжая часть — автомобильное кольцо, в центре которого разбит цветник. Посередине находится металлический столб, увенчанный шаром, символизирующим планету Земля, опоясанную надписью-призывом:
|
Пролетарии всех стран, соединяйтесь! | 
|
 |
Этот раздел не завершён. Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.
|
Транспорт
Университетская площадь является конечной остановкой для:
- троллейбусов — №№ 7, 7а, 8, 4;
- маршрутных такси — №№ 74а, 100, 366в;
- автобусов — № 39 и так называемых «народных маршрутов» — №№ 8н, 11н, 14н, 44н.
По площади проходят маршруты движения следующих автобусов — №№ 1, 1в, 5а, 27, 35, 55, 69т, 80, 95.
См. также
Напишите отзыв о статье "Университетская площадь (Воронеж)"
Примечания
- ↑ Шулепова Э. А. (руководитель научного проекта). Историко-культурное наследие Воронежа: материалы Свода памятников истории и культуры Российской Федерации. — Воронеж: Центр духовного возрождения Черноземного края, 2000. — С. 30. — 575 с. — ISBN 5-900270-43-2.
- ↑ [www.communa.ru/ Газета «Коммуна»]
Ссылки
- [www.gvrn.ru/istoriya-voronezha/voronezh-gorod-krepost.html Воронежский край]
- [www.ppc.vsu.ru/almanah/ Альманах Воронежского государственного университета «Университетская площадь»]
- [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%B6%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%BE%D0%B1%D0%BB%D0%B0%D1%81%D1%82%D1%8C%2C%20%D0%92%D0%BE%D1%80%D0%BE%D0%BD%D0%B5%D0%B6%2C%20%D0%A6%D0%B5%D0%BD%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%BD%D1%8B%D0%B9%20%D1%80%D0%B0%D0%B9%D0%BE%D0%BD%2C%20%D0%A3%D0%BD%D0%B8%D0%B2%D0%B5%D1%80%D1%81%D0%B8%D1%82%D0%B5%D1%82%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F%20%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D1%89%D0%B0%D0%B4%D1%8C&sll=39.205174%2C51.657428&ll=39.204594%2C51.657248&spn=0.007339%2C0.001288&z=17&l=map%2Csta%2Cstv&ol=stv&oll=39.204594%2C51.657248&oid=&ost=dir%3A80.99051171861812%2C-1.8428467094851038~spn%3A90%2C53.79826713765306 Университетская площадь] на сервисе Яндекс.Панорамы.
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
| ||||||
Отрывок, характеризующий Университетская площадь (Воронеж)
Соня прошла в буфет с рюмкой через залу. Наташа взглянула на нее, на щель в буфетной двери и ей показалось, что она вспоминает то, что из буфетной двери в щель падал свет и что Соня прошла с рюмкой. «Да и это было точь в точь также», подумала Наташа. – Соня, что это? – крикнула Наташа, перебирая пальцами на толстой струне.– Ах, ты тут! – вздрогнув, сказала Соня, подошла и прислушалась. – Не знаю. Буря? – сказала она робко, боясь ошибиться.
«Ну вот точно так же она вздрогнула, точно так же подошла и робко улыбнулась тогда, когда это уж было», подумала Наташа, «и точно так же… я подумала, что в ней чего то недостает».
– Нет, это хор из Водоноса, слышишь! – И Наташа допела мотив хора, чтобы дать его понять Соне.
– Ты куда ходила? – спросила Наташа.
– Воду в рюмке переменить. Я сейчас дорисую узор.
– Ты всегда занята, а я вот не умею, – сказала Наташа. – А Николай где?
– Спит, кажется.
– Соня, ты поди разбуди его, – сказала Наташа. – Скажи, что я его зову петь. – Она посидела, подумала о том, что это значит, что всё это было, и, не разрешив этого вопроса и нисколько не сожалея о том, опять в воображении своем перенеслась к тому времени, когда она была с ним вместе, и он влюбленными глазами смотрел на нее.
«Ах, поскорее бы он приехал. Я так боюсь, что этого не будет! А главное: я стареюсь, вот что! Уже не будет того, что теперь есть во мне. А может быть, он нынче приедет, сейчас приедет. Может быть приехал и сидит там в гостиной. Может быть, он вчера еще приехал и я забыла». Она встала, положила гитару и пошла в гостиную. Все домашние, учителя, гувернантки и гости сидели уж за чайным столом. Люди стояли вокруг стола, – а князя Андрея не было, и была всё прежняя жизнь.
– А, вот она, – сказал Илья Андреич, увидав вошедшую Наташу. – Ну, садись ко мне. – Но Наташа остановилась подле матери, оглядываясь кругом, как будто она искала чего то.
– Мама! – проговорила она. – Дайте мне его , дайте, мама, скорее, скорее, – и опять она с трудом удержала рыдания.
Она присела к столу и послушала разговоры старших и Николая, который тоже пришел к столу. «Боже мой, Боже мой, те же лица, те же разговоры, так же папа держит чашку и дует точно так же!» думала Наташа, с ужасом чувствуя отвращение, подымавшееся в ней против всех домашних за то, что они были всё те же.
После чая Николай, Соня и Наташа пошли в диванную, в свой любимый угол, в котором всегда начинались их самые задушевные разговоры.
– Бывает с тобой, – сказала Наташа брату, когда они уселись в диванной, – бывает с тобой, что тебе кажется, что ничего не будет – ничего; что всё, что хорошее, то было? И не то что скучно, а грустно?
– Еще как! – сказал он. – У меня бывало, что всё хорошо, все веселы, а мне придет в голову, что всё это уж надоело и что умирать всем надо. Я раз в полку не пошел на гулянье, а там играла музыка… и так мне вдруг скучно стало…
– Ах, я это знаю. Знаю, знаю, – подхватила Наташа. – Я еще маленькая была, так со мной это бывало. Помнишь, раз меня за сливы наказали и вы все танцовали, а я сидела в классной и рыдала, никогда не забуду: мне и грустно было и жалко было всех, и себя, и всех всех жалко. И, главное, я не виновата была, – сказала Наташа, – ты помнишь?
– Помню, – сказал Николай. – Я помню, что я к тебе пришел потом и мне хотелось тебя утешить и, знаешь, совестно было. Ужасно мы смешные были. У меня тогда была игрушка болванчик и я его тебе отдать хотел. Ты помнишь?
– А помнишь ты, – сказала Наташа с задумчивой улыбкой, как давно, давно, мы еще совсем маленькие были, дяденька нас позвал в кабинет, еще в старом доме, а темно было – мы это пришли и вдруг там стоит…
– Арап, – докончил Николай с радостной улыбкой, – как же не помнить? Я и теперь не знаю, что это был арап, или мы во сне видели, или нам рассказывали.
– Он серый был, помнишь, и белые зубы – стоит и смотрит на нас…
– Вы помните, Соня? – спросил Николай…
– Да, да я тоже помню что то, – робко отвечала Соня…
– Я ведь спрашивала про этого арапа у папа и у мама, – сказала Наташа. – Они говорят, что никакого арапа не было. А ведь вот ты помнишь!
– Как же, как теперь помню его зубы.
– Как это странно, точно во сне было. Я это люблю.
– А помнишь, как мы катали яйца в зале и вдруг две старухи, и стали по ковру вертеться. Это было, или нет? Помнишь, как хорошо было?
– Да. А помнишь, как папенька в синей шубе на крыльце выстрелил из ружья. – Они перебирали улыбаясь с наслаждением воспоминания, не грустного старческого, а поэтического юношеского воспоминания, те впечатления из самого дальнего прошедшего, где сновидение сливается с действительностью, и тихо смеялись, радуясь чему то.
Соня, как и всегда, отстала от них, хотя воспоминания их были общие.
Соня не помнила многого из того, что они вспоминали, а и то, что она помнила, не возбуждало в ней того поэтического чувства, которое они испытывали. Она только наслаждалась их радостью, стараясь подделаться под нее.
Она приняла участие только в том, когда они вспоминали первый приезд Сони. Соня рассказала, как она боялась Николая, потому что у него на курточке были снурки, и ей няня сказала, что и ее в снурки зашьют.
– А я помню: мне сказали, что ты под капустою родилась, – сказала Наташа, – и помню, что я тогда не смела не поверить, но знала, что это не правда, и так мне неловко было.
Во время этого разговора из задней двери диванной высунулась голова горничной. – Барышня, петуха принесли, – шопотом сказала девушка.
– Не надо, Поля, вели отнести, – сказала Наташа.
В середине разговоров, шедших в диванной, Диммлер вошел в комнату и подошел к арфе, стоявшей в углу. Он снял сукно, и арфа издала фальшивый звук.
– Эдуард Карлыч, сыграйте пожалуста мой любимый Nocturiene мосье Фильда, – сказал голос старой графини из гостиной.
Диммлер взял аккорд и, обратясь к Наташе, Николаю и Соне, сказал: – Молодежь, как смирно сидит!
– Да мы философствуем, – сказала Наташа, на минуту оглянувшись, и продолжала разговор. Разговор шел теперь о сновидениях.
Диммлер начал играть. Наташа неслышно, на цыпочках, подошла к столу, взяла свечу, вынесла ее и, вернувшись, тихо села на свое место. В комнате, особенно на диване, на котором они сидели, было темно, но в большие окна падал на пол серебряный свет полного месяца.
– Знаешь, я думаю, – сказала Наташа шопотом, придвигаясь к Николаю и Соне, когда уже Диммлер кончил и всё сидел, слабо перебирая струны, видимо в нерешительности оставить, или начать что нибудь новое, – что когда так вспоминаешь, вспоминаешь, всё вспоминаешь, до того довоспоминаешься, что помнишь то, что было еще прежде, чем я была на свете…
– Это метампсикова, – сказала Соня, которая всегда хорошо училась и все помнила. – Египтяне верили, что наши души были в животных и опять пойдут в животных.
– Нет, знаешь, я не верю этому, чтобы мы были в животных, – сказала Наташа тем же шопотом, хотя музыка и кончилась, – а я знаю наверное, что мы были ангелами там где то и здесь были, и от этого всё помним…
– Можно мне присоединиться к вам? – сказал тихо подошедший Диммлер и подсел к ним.
– Ежели бы мы были ангелами, так за что же мы попали ниже? – сказал Николай. – Нет, это не может быть!
– Не ниже, кто тебе сказал, что ниже?… Почему я знаю, чем я была прежде, – с убеждением возразила Наташа. – Ведь душа бессмертна… стало быть, ежели я буду жить всегда, так я и прежде жила, целую вечность жила.
– Да, но трудно нам представить вечность, – сказал Диммлер, который подошел к молодым людям с кроткой презрительной улыбкой, но теперь говорил так же тихо и серьезно, как и они.
– Отчего же трудно представить вечность? – сказала Наташа. – Нынче будет, завтра будет, всегда будет и вчера было и третьего дня было…
– Наташа! теперь твой черед. Спой мне что нибудь, – послышался голос графини. – Что вы уселись, точно заговорщики.
– Мама! мне так не хочется, – сказала Наташа, но вместе с тем встала.
Всем им, даже и немолодому Диммлеру, не хотелось прерывать разговор и уходить из уголка диванного, но Наташа встала, и Николай сел за клавикорды. Как всегда, став на средину залы и выбрав выгоднейшее место для резонанса, Наташа начала петь любимую пьесу своей матери.
Она сказала, что ей не хотелось петь, но она давно прежде, и долго после не пела так, как она пела в этот вечер. Граф Илья Андреич из кабинета, где он беседовал с Митинькой, слышал ее пенье, и как ученик, торопящийся итти играть, доканчивая урок, путался в словах, отдавая приказания управляющему и наконец замолчал, и Митинька, тоже слушая, молча с улыбкой, стоял перед графом. Николай не спускал глаз с сестры, и вместе с нею переводил дыхание. Соня, слушая, думала о том, какая громадная разница была между ей и ее другом и как невозможно было ей хоть на сколько нибудь быть столь обворожительной, как ее кузина. Старая графиня сидела с счастливо грустной улыбкой и слезами на глазах, изредка покачивая головой. Она думала и о Наташе, и о своей молодости, и о том, как что то неестественное и страшное есть в этом предстоящем браке Наташи с князем Андреем.
Диммлер, подсев к графине и закрыв глаза, слушал.
– Нет, графиня, – сказал он наконец, – это талант европейский, ей учиться нечего, этой мягкости, нежности, силы…
– Ах! как я боюсь за нее, как я боюсь, – сказала графиня, не помня, с кем она говорит. Ее материнское чутье говорило ей, что чего то слишком много в Наташе, и что от этого она не будет счастлива. Наташа не кончила еще петь, как в комнату вбежал восторженный четырнадцатилетний Петя с известием, что пришли ряженые.
Наташа вдруг остановилась.
– Дурак! – закричала она на брата, подбежала к стулу, упала на него и зарыдала так, что долго потом не могла остановиться.
– Ничего, маменька, право ничего, так: Петя испугал меня, – говорила она, стараясь улыбаться, но слезы всё текли и всхлипывания сдавливали горло.
Наряженные дворовые, медведи, турки, трактирщики, барыни, страшные и смешные, принеся с собою холод и веселье, сначала робко жались в передней; потом, прячась один за другого, вытеснялись в залу; и сначала застенчиво, а потом всё веселее и дружнее начались песни, пляски, хоровые и святочные игры. Графиня, узнав лица и посмеявшись на наряженных, ушла в гостиную. Граф Илья Андреич с сияющей улыбкой сидел в зале, одобряя играющих. Молодежь исчезла куда то.
Через полчаса в зале между другими ряжеными появилась еще старая барыня в фижмах – это был Николай. Турчанка был Петя. Паяс – это был Диммлер, гусар – Наташа и черкес – Соня, с нарисованными пробочными усами и бровями.
После снисходительного удивления, неузнавания и похвал со стороны не наряженных, молодые люди нашли, что костюмы так хороши, что надо было их показать еще кому нибудь.
