Аддис-Абебский университет
| Аддис-Абебский университет | |
 | |
 | |
| Оригинальное название |
አዲስ አበባ ዩኒቨርሲቲ |
|---|---|
| Международное название |
Addis Ababa University |
| Прежние названия |
Аддис-Абебский университетский колледж (1950—1962) |
| Год основания |
1950 |
| Год закрытия |
временное в 1975 году |
| Тип |
государственный |
| президент |
Адмасу Цегайе |
| Студенты |
42,497 (2009/2010) |
| Расположение | |
| Кампус |
Аддис-Абеба (12) |
| Сайт |
[aau.edu.et/ .et] |
Аддис-Абебский университет (амх. አዲስ አበባ ዩኒቨርሲቲ) — государственное высшее учебное заведение в Эфиопии.
Содержание
История
Основан в 1950 году по решению императора Хайле Селассие I при содействии канадского иезуита Люсьена Матте как двухлетний Аддис-Абебский университетский колледж. В течение следующих двух лет колледж был тесно связан с Лондонским университетом. Писатель Ричард Каммингс в начале 1960-х годов работал на факультете права. В 1962 году переименован в Университет имени Хайле Селассие I.
После своей победы Временный военно-административный совет временно закрыл университет 4 марта 1975 года и отправил 50 тысяч студентов в сельскую местность для поддержки нового режима. С этого времени университет носит нынешнее название.
В 1979 году в университете были открыты первые наборы в магистратуру.
В 1987 году были открыты программы подготовки PhD.
В декабре 2002 год три ведущих руководителя университета подали в отставку в знак несогласия с усилением правительственного вмешательства во внутренние дела университета. Чиновники пытались принудить университет изменить систему оценки знаний студентов, что она соответствовала системе самокритики, которую устанавливает правящая партия.[1]
В 2009/2010 учебном году в университете было 20,701 абитуриент, 7, 127 выпускников и 14, 669 послевузовских студентов, что в целом составляло 42, 497 человек.[2]
Кампусы и программы
Аддис-Абебский университет располагает тринадцатью кампусами. Двенадцать из них находядся в Адисс-Абебе, а ещё один Дэбрэ-Зэйт. Также он имеет сеть филиалов в городах Эфиопии. Правительство проводит целевые наборы из выпускников средних школ.
В состав университета входи Институт эфиопских исследований, возглавляемый британским африканистом Ричардом Пакхёрстом.
Известные выпускники
- Йоханнес Хайле-Селассие — палеоантрополог
- Зересенай Алемсегед — палеоантрополог
- Биртукан Мидексу — судья и первый оппозиционный политик
- Берхан Асфау — палеоантрополог
- Майкл Цегайе — художник и фотограф
- Мелес Зенауи — премьер-министра Эфиопии (1995—2012)
- Хайлемариам Десалень — действующий премьер-министра Эфиопии
- Фиссеха Гебре Мариам — физик-ядерщик
- Аберра Молла — ветеринар и писатель
Напишите отзыв о статье "Аддис-Абебский университет"
Примечания
- ↑ [www.state.gov/g/drl/rls/hrrpt/2002/18203.htm "Ethiopia: Country Reports on Human Rights Practices: 2002 report"] // Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor, US State Department.
- ↑ [aau.edu.et/index.php/component/k2/item/1971-students-enrollment Students enrollment]. Addis Ababa University (15 February 2011). Проверено 14 февраля 2014.
Литература
- Teshome G. Wagaw. The Development of Higher Education and Social Change, an Ethiopian Experience. East Lansing, Michigan. Michigan State University Press. 1990.
Ссылки
- [aau.edu.et/ Официальный сайт Аддис-Абебского университета]
- [www.aau.edu.et/ies/ Официальная страница Института эфиопских исследований и Этнологического музея]
|
Аддис-Абебский университет на Викискладе? |
|---|
Отрывок, характеризующий Аддис-Абебский университет
Дело Пьера с Долоховым было замято, и, несмотря на тогдашнюю строгость государя в отношении дуэлей, ни оба противника, ни их секунданты не пострадали. Но история дуэли, подтвержденная разрывом Пьера с женой, разгласилась в обществе. Пьер, на которого смотрели снисходительно, покровительственно, когда он был незаконным сыном, которого ласкали и прославляли, когда он был лучшим женихом Российской империи, после своей женитьбы, когда невестам и матерям нечего было ожидать от него, сильно потерял во мнении общества, тем более, что он не умел и не желал заискивать общественного благоволения. Теперь его одного обвиняли в происшедшем, говорили, что он бестолковый ревнивец, подверженный таким же припадкам кровожадного бешенства, как и его отец. И когда, после отъезда Пьера, Элен вернулась в Петербург, она была не только радушно, но с оттенком почтительности, относившейся к ее несчастию, принята всеми своими знакомыми. Когда разговор заходил о ее муже, Элен принимала достойное выражение, которое она – хотя и не понимая его значения – по свойственному ей такту, усвоила себе. Выражение это говорило, что она решилась, не жалуясь, переносить свое несчастие, и что ее муж есть крест, посланный ей от Бога. Князь Василий откровеннее высказывал свое мнение. Он пожимал плечами, когда разговор заходил о Пьере, и, указывая на лоб, говорил:
– Un cerveau fele – je le disais toujours. [Полусумасшедший – я всегда это говорил.]
– Я вперед сказала, – говорила Анна Павловна о Пьере, – я тогда же сейчас сказала, и прежде всех (она настаивала на своем первенстве), что это безумный молодой человек, испорченный развратными идеями века. Я тогда еще сказала это, когда все восхищались им и он только приехал из за границы, и помните, у меня как то вечером представлял из себя какого то Марата. Чем же кончилось? Я тогда еще не желала этой свадьбы и предсказала всё, что случится.
Анна Павловна по прежнему давала у себя в свободные дни такие вечера, как и прежде, и такие, какие она одна имела дар устроивать, вечера, на которых собиралась, во первых, la creme de la veritable bonne societe, la fine fleur de l'essence intellectuelle de la societe de Petersbourg, [сливки настоящего хорошего общества, цвет интеллектуальной эссенции петербургского общества,] как говорила сама Анна Павловна. Кроме этого утонченного выбора общества, вечера Анны Павловны отличались еще тем, что всякий раз на своем вечере Анна Павловна подавала своему обществу какое нибудь новое, интересное лицо, и что нигде, как на этих вечерах, не высказывался так очевидно и твердо градус политического термометра, на котором стояло настроение придворного легитимистского петербургского общества.
В конце 1806 года, когда получены были уже все печальные подробности об уничтожении Наполеоном прусской армии под Иеной и Ауерштетом и о сдаче большей части прусских крепостей, когда войска наши уж вступили в Пруссию, и началась наша вторая война с Наполеоном, Анна Павловна собрала у себя вечер. La creme de la veritable bonne societe [Сливки настоящего хорошего общества] состояла из обворожительной и несчастной, покинутой мужем, Элен, из MorteMariet'a, обворожительного князя Ипполита, только что приехавшего из Вены, двух дипломатов, тетушки, одного молодого человека, пользовавшегося в гостиной наименованием просто d'un homme de beaucoup de merite, [весьма достойный человек,] одной вновь пожалованной фрейлины с матерью и некоторых других менее заметных особ.
Лицо, которым как новинкой угащивала в этот вечер Анна Павловна своих гостей, был Борис Друбецкой, только что приехавший курьером из прусской армии и находившийся адъютантом у очень важного лица.
Градус политического термометра, указанный на этом вечере обществу, был следующий: сколько бы все европейские государи и полководцы ни старались потворствовать Бонапартию, для того чтобы сделать мне и вообще нам эти неприятности и огорчения, мнение наше на счет Бонапартия не может измениться. Мы не перестанем высказывать свой непритворный на этот счет образ мыслей, и можем сказать только прусскому королю и другим: тем хуже для вас. Tu l'as voulu, George Dandin, [Ты этого хотел, Жорж Дандэн,] вот всё, что мы можем сказать. Вот что указывал политический термометр на вечере Анны Павловны. Когда Борис, который должен был быть поднесен гостям, вошел в гостиную, уже почти всё общество было в сборе, и разговор, руководимый Анной Павловной, шел о наших дипломатических сношениях с Австрией и о надежде на союз с нею.
