Унитарианство

Протестантизм

Реформация Quinque sola Дореформационные движения Вальденсы · Гуситы · Катары · Лолларды Церкви Реформации Англиканство · Анабаптизм · Кальвинизм · Лютеранство · Цвинглианство Постреформационные движения Адвентисты седьмого дня · Армия спасения · Баптизм · Движение святости · Квакеры · Конгрегационализм · Меннонитство · Методизм · Пиетизм · Плимутские братья · Пуритане · Пятидесятники · Унитарианство · Харизматическое движение «Великое пробуждение» Евангельские христиане · Ривайвелизм Протестантизм по странам Протестантский фундаментализм

Для термина «Унитарии» см. также другие значения.

Унитарианство (Унитарианская церковь) — движение в протестантизме, основанное на неприятии догмата о Троице, учения о грехопадении и таинств. Имеет антитеистический характер, что делает возможным его сочетание с пантеизмом и деизмом. Рассматривается (Дж. Гордоном Мелтоном и другими исследователями) как одно из либеральных течений христианства. Изначально получив распространение в Трансильвании и Речи Посполитой, ныне имеет последователей преимущественно в англосаксонских странах.

История

Истоки унитарианства восходят к арианству и другим раннехристианским течениям, оспаривавшим один из важнейших христианских догматов — положение о Божественной Троице и не признававшим божественную сущность Иисуса Христа. В эпоху Реформации с антитринитарианских позиций выступили немец Мартин Целлариус (1499—1561), итальянец Бернардино Охино (1487—1564), испанцы Хуан де Вальдес (около 1500—1541) и Мигель Сервет (1511—1553).

В Польше в 1565 г. унитариане были исключены из Польской реформатской церкви и создали в том же году так называемую Малую реформатскую церковь, а в 1605 г. опубликовали унитарианский по своему характеру Раковский катехизис. Лидерами польских унитариан были итальянский врач Джорджо Бландрата (1515 — около 1590), поляк Мартин Чехович и другие религиозные деятели. Наибольшую роль в новой церкви стала играть община, образованная в 1579 в Ракове, которую вскоре возглавил прибывший в Польшу итальянец Фаусто Соццини (1539—1604), по имени которого польских унитариев стали называть социнианами (другое употреблявшееся название — польские братья). Действовавшая в Литве ветвь социниан — возглавляемые Симоном Будным литовские братья — полностью отменила почитание Иисуса Христа. Расцвет движения унитариев в Польше и Литве был в 1580—1620 годах, затем они стали подвергаться преследованиям, а в 1658 были изгнаны из страны. Многие из них бежали к своим единоверцам в Трансильванию.

Трансильванскую ветвь унитариев возглавил венгр Ференц Давид (1510—1579). который стал в 1658 году епископом Реформатской церкви Трансильвании, внутри которой образовалось сильное унитарианское крыло. Распространению унитарианства в Трансильвании и всей Венгрии способствовало то, что сам венгерский король Янош II Запольяи принял эту веру. После того как князем Трансильвании стал Стефан Баторий, положение унитариев там ухудшилось. Испытав преследования, унитарианская церковь в Венгрии всё же добилась своего признания. Её приверженцы и ныне сохранились в Румынии, в состав которой в 1918 г. вошла Трансильвания, а также в Венгрии.

Основателем унитарианства в Англии считают Джона Биддла (1615—1662), написавшего ряд богословских трактатов в его поддержку. Однако первая унитарианская конгрегация в Англии была создана лишь в 1774 году бывшим англиканским священником Теофилусом Линдси (1723—1808). Активным участником унитарианского движения в Англии был знаменитый химик Джозеф Пристли (1733—1804) Он был вынужден в 1794 году эмигрировать в США, где два года спустя организовал в штате Пенсильвания первую унитарианскую церковь. Наряду с теологом Эндрюсом Нортоном (1786—1853), в унитарианском движении выдвинулся бостонский пастор и проповедник Уильям Эллери Чаннинг, яркий представитель либеральной теологии начала-середины XIX века. Религиозная мысль Ченнинга, в свою очередь, оказала влияние на трансценденталистов Новой Англии. Унитарианские ассоциации были созданы в Англии и США в 1825 году.

В 1865 г. в США была предпринята попытка объединить унитарианские общины, но она оказалась неудачной из-за разногласий по ряду вопросов. Лишь в 1925 г. произошло слияние наиболее значительных унитарианских организаций США. В 1961 г. американские унитарии объединились с близкой им по взглядам церковью универсалистов, центральной доктриной которых являлось положение о спасении всех без исключения людей (христианский универсализм). В результате слияния была создана Унитарианская универсалистская ассоциация, являющаяся самой крупной в мире организацией унитариев. Она активно участвует в общественной жизни страны, занимая либертариальные позиции. Ряд священников унитарианской церкви стоял у истоков современного религиозного гуманизма (с середины 1910-х гг.). Ключевыми фигурами здесь стали преподобные Мэри Сэффорд (Mary Safford) и Куртис В. Ризе (Curtis W. Reese) из унитарианской церкви в г. Де-Мойн (штат Айова), а также преподобный Джон Х. Дитрих (John H. Dietrich) из унитарианской церкви в Миннеаполисе (штат Миннесота), которые сочли возможным начать кампанию по демократизации религиозных институтов под знаменем религиозного гуманизма.

Вероучение

В унитарианстве в настоящее время нет какого-либо зафиксированного вероучения и допускается большая свобода мнений по догматическим вопросам. Разрешено свободное толкование Библии «в пределах разума».

Унитариане, но не все, критикуют доктрину о грехопадении, не верят в искупительную жертву Иисуса Христа, не признают также положение об осуждении грешников на Страшном Суде, полагая, что все люди, даже не христиане, должны быть спасены.

В XIX и XX вв. под влиянием таких религиозных деятелей, как англичанин Джеймс Мартино (1805—1900) и американец Теодор Паркер (1810—1860), унитарианство стало ещё более либеральным. Некоторые религиоведы даже считают, что унитарианство представляет собой нечто среднее между религией и философией.

Таинства у унитариев отсутствуют. Традиции в разных унитарианских общинах различается. Во время собраний читаются проповеди, поются гимны. В праздники на собраниях часто даются концерты и театральные представления.

Некоторые унитарианские общины ввели у себя оформление однополых браков.

Организация

Каждая унитарианская церковная община полностью самостоятельна. Все общинные дела решаются коллективно её членами.

Численность

Численность унитариев во всём мире составляет 0,7 млн. человек. Больше всего их в США (190 тыс.). Последователи Унитарианской универсалистской ассоциации есть в штате Массачусетс (36 тыс.), Калифорнии (15 тыс.), штате Нью-Йорк (14 тыс.) и др. Имеются унитарии также в Германии (65 тыс.), Румынии (55 тыс.), Великобритании (49 тыс.), Нидерландах (23 тыс.), Канаде (20 тыс.), Бельгии (16 тыс.), Швейцарии (5 тыс.), Индии (5 тыс.) и некоторых других странах.

Знаменитые приверженцы

• Адамс, Джон (президент) — президент США
• Барток, Бела — венгерский композитор
• Бернерс-Ли, Тим — изобретатель Всемирной паутины
• Дарвин, Чарлз — английский натуралист-эволюционист, вырос в семье нонконформистских унитарианцев
• Найтингейл, Флоренс — британская сестра милосердия
• Полинг, Лайнус Карл (1901 — 1994) — американский химик, лауреат двух Нобелевских премий: по химии (1954) и премии мира (1962)
• Рам Мохан Рой — индийский мыслитель, основатель синкретического социально-религиозного движения Брахмо Самадж
• Стивенсон, Эдлай II — американский политик
• Сэлинджер, Джером Дэвид (1919 — 2010) — американский писатель
• Лидия Мария Чайлд (1802—1880) — американская писательница, борец за права женщин и индейцев
• Эмерсон, Ральф Уолдо — американский философ и литератор
• Энтони, Сьюзен — американская аболиционистка
• Янсон, Кристофер Нагель (1841 — 1917) — норвежский поэт
• Рикардо, Давид (1772—1823) — английский экономист, классик политической экономии

Ссылки

• [etnolog.ru/religion.php?id=399 Унитарианство]

Отрывок, характеризующий Унитарианство

Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.
– Можете передать его величеству, – поспешно перебивая Багратиона, сказал Долгоруков.
Сменившись из цепи, Ростов успел соснуть несколько часов перед утром и чувствовал себя веселым, смелым, решительным, с тою упругостью движений, уверенностью в свое счастие и в том расположении духа, в котором всё кажется легко, весело и возможно.
Все желания его исполнялись в это утро; давалось генеральное сражение, он участвовал в нем; мало того, он был ординарцем при храбрейшем генерале; мало того, он ехал с поручением к Кутузову, а может быть, и к самому государю. Утро было ясное, лошадь под ним была добрая. На душе его было радостно и счастливо. Получив приказание, он пустил лошадь и поскакал вдоль по линии. Сначала он ехал по линии Багратионовых войск, еще не вступавших в дело и стоявших неподвижно; потом он въехал в пространство, занимаемое кавалерией Уварова и здесь заметил уже передвижения и признаки приготовлений к делу; проехав кавалерию Уварова, он уже ясно услыхал звуки пушечной и орудийной стрельбы впереди себя. Стрельба всё усиливалась.
В свежем, утреннем воздухе раздавались уже, не как прежде в неравные промежутки, по два, по три выстрела и потом один или два орудийных выстрела, а по скатам гор, впереди Працена, слышались перекаты ружейной пальбы, перебиваемой такими частыми выстрелами из орудий, что иногда несколько пушечных выстрелов уже не отделялись друг от друга, а сливались в один общий гул.
Видно было, как по скатам дымки ружей как будто бегали, догоняя друг друга, и как дымы орудий клубились, расплывались и сливались одни с другими. Видны были, по блеску штыков между дымом, двигавшиеся массы пехоты и узкие полосы артиллерии с зелеными ящиками.
Ростов на пригорке остановил на минуту лошадь, чтобы рассмотреть то, что делалось; но как он ни напрягал внимание, он ничего не мог ни понять, ни разобрать из того, что делалось: двигались там в дыму какие то люди, двигались и спереди и сзади какие то холсты войск; но зачем? кто? куда? нельзя было понять. Вид этот и звуки эти не только не возбуждали в нем какого нибудь унылого или робкого чувства, но, напротив, придавали ему энергии и решительности.
«Ну, еще, еще наддай!» – обращался он мысленно к этим звукам и опять пускался скакать по линии, всё дальше и дальше проникая в область войск, уже вступивших в дело.
«Уж как это там будет, не знаю, а всё будет хорошо!» думал Ростов.
Проехав какие то австрийские войска, Ростов заметил, что следующая за тем часть линии (это была гвардия) уже вступила в дело.