Унтербергер, Павел Фёдорович

Павел Фёдорович Унтербергер нем. Paul Simon Unterberger<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Генерал-лейтенант П. Ф. Унтербергер в казачьем мундире.</td></tr>
Приамурский генерал-губернатор
18 ноября 1905 — 6 декабря 1910
Предшественник:	Ростислав Александрович Хрещатицкий
Преемник:	Николай Львович Гондатти
Нижегородский губернатор
28 мая 1897 — 18 ноября 1905
Предшественник:	Николай Михайлович Баранов
Преемник:	Константин Платонович Фредерикс
Приморский губернатор
1 октября 1888 — 27 мая 1897
Предшественник:	Баранов, Иосиф Гаврилович
Преемник:	Субботич, Деан Иванович
Вероисповедание:	лютеранин
Рождение:	9 (21) августа 1842(1842-08-21) Симбирск, Российская империя
Смерть:	12 февраля 1921(1921-02-12) (78 лет) Ремплин, Мекленбург, Германия
Род:	Унтербергеры
Отец:	Фридрих Семёнович Унтербергер
Супруга:	Эмма (Эмма-Луиза) Ивановна, урожд. Эрдманн
Дети:	Пётр (Петер-Фридрих), Георгий (Георг), Мария (Мария-Генриетта), в замуж. Шёлер, Елена (Элена-Иоанна), Эрнестина
Военная служба
Годы службы:	1860—1910
Род войск:	Инженерные войска
Звание:	Инженер-генерал
Награды:

Па́вел Фёдорович У́нтербе́ргер (9 (21) августа 1842, Симбирск, Российская империя — 12 февраля 1921, Ремплин, Германия) — русский военный и государственный деятель, военный губернатор Приморской области (1888—1897), нижегородский губернатор (1897—1905), Войсковой атаман Уссурийского казачьего войска, приамурский генерал-губернатор (1905—1910). Инженер-генерал (6 декабря 1906).

Он же Павел Фридрихович, Павел-Симон и Симон Фридрихович Унтербергер.

Биография

Раннее детство Павел Унтербергер провёл в Симбирске. Его отец, сын каретных дел мастера из Риги, Фридрих Семёнович Унтербергер, был одним из зачинателей ветеринарного дела в России, за что получил дворянское звание.

В 1849 году вместе с отцом Павел переехал в Дерпт, где его отец и дядя получили места профессоров Дерптского университета. Окончил классическую гимназию.

В 1860 году поступил в Николаевское инженерное училище, которое окончил в 1862 году подпоручиком. В 1868 году закончил Николаевскую инженерную академию по первому разряду в звании штабс-капитана. По окончании академии направлен в командировку в Европу, затем оставлен при академии для преподавательской и научной работы.

В 1870—1871 годах П. Ф. Унтербергер в звании капитана был откомандирован в Туркестан для участия в военной кампании. После командировки утратил интерес к академической карьере и отправился служить в Восточной Сибири.

В 1875—1877 годах в звании подполковника служил в Иркутске в должности штабс-офицера для особых поручений при окружном инженерном управлении Восточно-Сибирского военного округа. Занимался строительными работами в малоосвоенных местностях Дальнего Востока. Вёл большую исследовательскую работу, изучая военную географию территорий, входящих в Восточно-Сибирское губернаторство. Во время восстания в Монголии откомандирован в Ургу для постройки оборонительных сооружений в русском посольстве. Потом, преодолевая трудности, проследовал с исследовательскими целями (как специалист по военной географии) через Монголию и пустыню Гоби, посетил Пекин, Тяньцзинь, Шанхай, Гонконг, Японию.

Одной из целей путешествия был найм 134 рабочих в Китае для строительства в районе поста Хабаровка. По условиям контракта рабочие нанимались на 2 года.

В 1877—1878 годах — в должности председателя Иркутской временной военно-тюремной комиссии. В апреле 1878 года произведён в полковники и назначен заведующим инженерной частью Восточно-Сибирского военного округа. Занимается фортификацией Николаевска и в особенности Владивостока, где инициирует значительный по масштабу план строительства Владивостокской крепости. В 1879 году он вновь посетил Владивосток и завершил разработку плана размещения вокруг него оборонительных сооружений и составление их проектов. 1 октября 1888 года П. Ф. Унтербергер назначен военным губернатором Приморской области и наказным атаманом Уссурийского казачьего войска. 30 августа 1889 года на укреплениях Владивостока подняли крепостной флаг в связи с получением статуса крепости 2-го разряда. Роль Владивостока возросла, и в августе 1890 года местопребывание военного губернатора Приморской области и областного управления переносится из Хабаровска во Владивосток. В 1896 году он получил чин генерал-лейтенанта.

П. Ф. Унтербергер провёл в должности военного губернатора Приморской области почти 9 лет. За это время при его участии или с его ведома были построены Уссурийская железная дорога, порт, плавучий и береговой доки, множество жилых и служебных зданий, введены в строй медицинские и учебные заведения, получила развитие торговля, установлены рейсы судов по приморскому побережью, открыты мореходные классы, обнаружены большие запасы угля в Сучане и начата его добыча, основано множество населенных пунктов на территории Приморья.

В 1897 году П. Ф. Унтербергер назначен Нижегородским губернатором. Когда в мае 1897 года П. Ф. Унтербергер сдавал свои дела военного губернатора Приморской области генералу Д. И. Субботичу, городская дума, отмечая заслуги перед городом, избрала его почётным гражданином Владивостока.

В Нижнем Новгороде П. Ф. Унтербергер производит впечатление на нижегородцев гражданским строительством и общественной деятельностью: строит каменные причалы, обустраивает места швартовки судов. Он выступил инициатором выкупа болдинского имения А. С. Пушкина с целью создания государственного мемориального музея. Он же инициировал создание Нижегородского общества любителей художеств. Состоял членом 29 благотворительных обществ, в которые регулярно платил немалые взносы.

В его губернаторство произошла демонстрация в Сормове, был арестован Пётр Заломов. Суровость мер против революционеров активизировала усилия эсеров, которые во главе с Борисом Савинковым готовили покушение на нижегородского губернатора.

В должности Нижегородского губернатора П. Ф. Унтербергер пробыл до начала ноября 1905 года. За несколько дней до окончания губернаторства он был произведен в сенаторы.

8 ноября 1905 года генерал-лейтенант П. Ф. Унтербергер был назначен командующим войсками Приамурского военного округа и наказным атаманом Приамурских казачьих войск, а через 10 дней — Приамурским генерал-губернатором. В качестве генерал-губернатора он приложил усилия для развития и заселения региона. При его участии были введены в строй новые учебные и медицинские учреждения, в том числе сельские, начата разработка полиметаллических руд в Тетюхе, введён рыбнадзор, выделены из состава и областного управления Приморской области Камчатка и Командорские острова, основаны новые селения. Он содействовал деятельности В. К. Арсеньева.

Во внешнеполитических вопросах придерживался консервативных позиций, крайне настороженно относился к Японии, несмотря на российско-японское сближение после русско-японской войны и подписание целого ряда двусторонних соглашений общеполитического и экономического характера. Известен как систематический противник миграции корейцев на российский Дальний Восток. В 1910 г. по его инициативе был установлен крест в честь Семена Дежнева на мысе Дежнева.

П. Ф. Унтербергер завершил повторную службу на Дальнем Востоке 6 декабря 1910 года в возрасте 68 лет. Он сдал дела шталмейстеру Н. Л. Гондатти и убыл в Петербург, где был назначен 6 декабря 1910 членом Государственного совета. В 1912 году П. Ф. Унтербергер издал труд «Приамурский край. 1906—1910 гг.» на основе материалов, собранных во время службы.

После революции П. Ф. Унтербергер уехал в Германию к жене, дочери Марии и её мужу, стал управляющим в замке Ремплин, где и скончался в возрасте 78 лет. Сын — Пётр Павлович (1881—1960) — полковник русский армии, участник белого движения.

Награды и звания

П. Ф. Унтербергер — кавалер многих орденов, в том числе Св. Станислава I степени, Св. Анны I степени, Св. Владимира II степени, Белого Орла, Св. Александра Невского и бриллиантового знака к нему.

3 июня 1897 года удостоен звания Почётного гражданина города Владивостока.

В 1902 году годичное собрание Русского географического общества присудило малую золотую медаль П. Унтербергеру за его труд «Приморская область. 1856—1898 гг.».

Библиография

• Унтербергер П. Ф. Приморская область. 1856—1898 гг. Очерк. — СПб., 1900. — 324 с.
  • перевод на китайский: 滨海省, 1856—1898年 / Unterberger P. F. Binhai Sheng, 1856—1898 nian. Publisher: 商务印书馆: 新华书店北京发行所发行, Beijing : Shang wu yin shu guan : Xin hua shu dian Beijing fa xing suo fa xing, 1980.
• Унтербергер П. Ф. Приамурский край. 1906—1910 гг. Очерк. — СПб., 1912. — 428 с.

Дань памяти

• В честь Павла Фёдоровича Унтербергера (тогда — наказного атамана Уссурийского казачьего войска) был назван основанный в 1895 году казачий посёлок Павло-Фёдоровский (ныне село Павло-Фёдоровка Приморского края).
• В 1987 имя Унтербергера увековечено на мемориальной доске «Деятели Общества изучения Амурского края — Приморского филиала Географического общества СССР» (Владивосток, ул. Петра Великого, 4).
• О нем рассказывает мемориальная доска на фасаде бывшего дома генерал-губернатора (Владивосток, ул. Светланская, 52).
• Именем Унтербергера названа гора на полуострове Муравьёва-Амурского на юге Приморского края.

Ссылки

• [libnn.ru/content/view/247/245/1/18/ Павел Фридрихович Унтербергер] \\ 1897—1905 гг. \\ Нижегородские губернаторы XVIII—XXI веков \\ на сайте Муниципальное учреждение культуры «Централизованная библиотечная система» Сормовского района г. Нижний Новгород
• [oldvladivostok.ru/articles/?a=260&s=123 Павел Унтербергер — почётный гражданин Владивостока] на сайте Владивосток — Исторический портал.
• [www.pgpb.ru/cd/german/foto/unterber.htm Унтербергер Павел Фёдорович] // сайт ПГПБ им. А. М. Горького, раздел «Немецкий читальный зал».
• Калинин В. И., Аюшин Н. Б. [www.fortress.bosfor.ru/russian/biography/unterberger.shtml Губернатор. К биографии инженер-генерала П. Ф. Унтербергера] // «Fortress», сайт о Владивостокской крепости.
• [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=2037 Унтербергер Павел-Симон Фридрихович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
• [www.bbl-digital.de/eintrag// Унтербергер, Павел Фёдорович] в словаре Baltisches Biographisches Lexikon digital  (нем.)
• [chukotskiarchiv.livejournal.com/ Унтербергер П.Ф. Установка креста в память о Семене Дежневе на мысе Дежнева]

Литература

• Павел Федорович Унтербергер // Авилов Р.С., Аюшин Н.Б., Калинин В.И. Владивостокская крепость: войска, фортификация, события, люди. Часть I. “Назло надменному соседу”. 1860–1905 гг. Владивосток: Дальнаука, 2013. - С. 287-313.
• Дубинина Н. И. [rufort.info/library/dubinina/dubinina.html Приамурский генерал-губернатор П. Ф. Унтербергер. Документально-историческое повествование]. — Хабаровск: РИОТИП, 2008. — 400 с. — 1000 экз. — ISBN 978-5-88570-113-X (ошибоч.).
• Иванова Т. Достоин особого памятника : [П. Ф. Унтербергер] [Текст] / Т. Иванова // Нижегородский рабочий. — 2001. — 26 окт. (№ 214).
• Калинин В., Аюшин Н. Губернатор // Россия и АТР. — 2000.- № 2. — С.112-121;
• Макаров И. «Мера, предлагаемая губернатором, может привести к серьёзным беспорядкам». Павел Фридрихович Унтербергер. 1897—1905 [Текст] / И. Макаров // Макаров И. Губернаторы и полицмейстеры: нижегородские были. — Нижний Новгород : Изд-во «Книги», 2005. — С. 268—277.
• Морской биографический справочник Дальнего Востока России и Русской Америки. XVII — начало XX вв. — Владивосток, 1998. — С. 187—188.
• Хисамутдинов А. «Не теряйте веру в русский народ» (О деятельности П. Ф. Унтербергера в Приморье, в том числе о дружбе с В. К. Арсеньевым) // Красное знамя. — 1990. — 2 дек. — С. 11.
• Ли Ханг Джун. Генерал-губернатор Приамурского края Павел Фёдорович Унтербергер и его корейская политика. — М.: МАКС Пресс, 2006. — 114 с. — ISBN 5-317-01598-7., ISBN 978-5-317-01598-5

Отрывок, характеризующий Унтербергер, Павел Фёдорович

– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.
– Ma foi, sire, nous ferons ce que qui sera dans notre possibilite, sire, [Право, ваше величество, мы сделаем, что будет нам возможно сделать, ваше величество,] – отвечал он весело, тем не менее вызывая насмешливую улыбку у господ свиты государя своим дурным французским выговором.
Милорадович круто повернул свою лошадь и стал несколько позади государя. Апшеронцы, возбуждаемые присутствием государя, молодецким, бойким шагом отбивая ногу, проходили мимо императоров и их свиты.
– Ребята! – крикнул громким, самоуверенным и веселым голосом Милорадович, видимо, до такой степени возбужденный звуками стрельбы, ожиданием сражения и видом молодцов апшеронцев, еще своих суворовских товарищей, бойко проходивших мимо императоров, что забыл о присутствии государя. – Ребята, вам не первую деревню брать! – крикнул он.
– Рады стараться! – прокричали солдаты.
Лошадь государя шарахнулась от неожиданного крика. Лошадь эта, носившая государя еще на смотрах в России, здесь, на Аустерлицком поле, несла своего седока, выдерживая его рассеянные удары левой ногой, настораживала уши от звуков выстрелов, точно так же, как она делала это на Марсовом поле, не понимая значения ни этих слышавшихся выстрелов, ни соседства вороного жеребца императора Франца, ни всего того, что говорил, думал, чувствовал в этот день тот, кто ехал на ней.
Государь с улыбкой обратился к одному из своих приближенных, указывая на молодцов апшеронцев, и что то сказал ему.


Кутузов, сопутствуемый своими адъютантами, поехал шагом за карабинерами.
Проехав с полверсты в хвосте колонны, он остановился у одинокого заброшенного дома (вероятно, бывшего трактира) подле разветвления двух дорог. Обе дороги спускались под гору, и по обеим шли войска.
Туман начинал расходиться, и неопределенно, верстах в двух расстояния, виднелись уже неприятельские войска на противоположных возвышенностях. Налево внизу стрельба становилась слышнее. Кутузов остановился, разговаривая с австрийским генералом. Князь Андрей, стоя несколько позади, вглядывался в них и, желая попросить зрительную трубу у адъютанта, обратился к нему.
– Посмотрите, посмотрите, – говорил этот адъютант, глядя не на дальнее войско, а вниз по горе перед собой. – Это французы!
Два генерала и адъютанты стали хвататься за трубу, вырывая ее один у другого. Все лица вдруг изменились, и на всех выразился ужас. Французов предполагали за две версты от нас, а они явились вдруг, неожиданно перед нами.
– Это неприятель?… Нет!… Да, смотрите, он… наверное… Что ж это? – послышались голоса.
Князь Андрей простым глазом увидал внизу направо поднимавшуюся навстречу апшеронцам густую колонну французов, не дальше пятисот шагов от того места, где стоял Кутузов.
«Вот она, наступила решительная минута! Дошло до меня дело», подумал князь Андрей, и ударив лошадь, подъехал к Кутузову. «Надо остановить апшеронцев, – закричал он, – ваше высокопревосходительство!» Но в тот же миг всё застлалось дымом, раздалась близкая стрельба, и наивно испуганный голос в двух шагах от князя Андрея закричал: «ну, братцы, шабаш!» И как будто голос этот был команда. По этому голосу всё бросилось бежать.
Смешанные, всё увеличивающиеся толпы бежали назад к тому месту, где пять минут тому назад войска проходили мимо императоров. Не только трудно было остановить эту толпу, но невозможно было самим не податься назад вместе с толпой.
Болконский только старался не отставать от нее и оглядывался, недоумевая и не в силах понять того, что делалось перед ним. Несвицкий с озлобленным видом, красный и на себя не похожий, кричал Кутузову, что ежели он не уедет сейчас, он будет взят в плен наверное. Кутузов стоял на том же месте и, не отвечая, доставал платок. Из щеки его текла кровь. Князь Андрей протеснился до него.
– Вы ранены? – спросил он, едва удерживая дрожание нижней челюсти.
– Раны не здесь, а вот где! – сказал Кутузов, прижимая платок к раненой щеке и указывая на бегущих. – Остановите их! – крикнул он и в то же время, вероятно убедясь, что невозможно было их остановить, ударил лошадь и поехал вправо.
Вновь нахлынувшая толпа бегущих захватила его с собой и повлекла назад.
Войска бежали такой густой толпой, что, раз попавши в середину толпы, трудно было из нее выбраться. Кто кричал: «Пошел! что замешкался?» Кто тут же, оборачиваясь, стрелял в воздух; кто бил лошадь, на которой ехал сам Кутузов. С величайшим усилием выбравшись из потока толпы влево, Кутузов со свитой, уменьшенной более чем вдвое, поехал на звуки близких орудийных выстрелов. Выбравшись из толпы бегущих, князь Андрей, стараясь не отставать от Кутузова, увидал на спуске горы, в дыму, еще стрелявшую русскую батарею и подбегающих к ней французов. Повыше стояла русская пехота, не двигаясь ни вперед на помощь батарее, ни назад по одному направлению с бегущими. Генерал верхом отделился от этой пехоты и подъехал к Кутузову. Из свиты Кутузова осталось только четыре человека. Все были бледны и молча переглядывались.
– Остановите этих мерзавцев! – задыхаясь, проговорил Кутузов полковому командиру, указывая на бегущих; но в то же мгновение, как будто в наказание за эти слова, как рой птичек, со свистом пролетели пули по полку и свите Кутузова.
Французы атаковали батарею и, увидав Кутузова, выстрелили по нем. С этим залпом полковой командир схватился за ногу; упало несколько солдат, и подпрапорщик, стоявший с знаменем, выпустил его из рук; знамя зашаталось и упало, задержавшись на ружьях соседних солдат.
Солдаты без команды стали стрелять.
– Ооох! – с выражением отчаяния промычал Кутузов и оглянулся. – Болконский, – прошептал он дрожащим от сознания своего старческого бессилия голосом. – Болконский, – прошептал он, указывая на расстроенный батальон и на неприятеля, – что ж это?
Но прежде чем он договорил эти слова, князь Андрей, чувствуя слезы стыда и злобы, подступавшие ему к горлу, уже соскакивал с лошади и бежал к знамени.
– Ребята, вперед! – крикнул он детски пронзительно.
«Вот оно!» думал князь Андрей, схватив древко знамени и с наслаждением слыша свист пуль, очевидно, направленных именно против него. Несколько солдат упало.
– Ура! – закричал князь Андрей, едва удерживая в руках тяжелое знамя, и побежал вперед с несомненной уверенностью, что весь батальон побежит за ним.
Действительно, он пробежал один только несколько шагов. Тронулся один, другой солдат, и весь батальон с криком «ура!» побежал вперед и обогнал его. Унтер офицер батальона, подбежав, взял колебавшееся от тяжести в руках князя Андрея знамя, но тотчас же был убит. Князь Андрей опять схватил знамя и, волоча его за древко, бежал с батальоном. Впереди себя он видел наших артиллеристов, из которых одни дрались, другие бросали пушки и бежали к нему навстречу; он видел и французских пехотных солдат, которые хватали артиллерийских лошадей и поворачивали пушки. Князь Андрей с батальоном уже был в 20 ти шагах от орудий. Он слышал над собою неперестававший свист пуль, и беспрестанно справа и слева от него охали и падали солдаты. Но он не смотрел на них; он вглядывался только в то, что происходило впереди его – на батарее. Он ясно видел уже одну фигуру рыжего артиллериста с сбитым на бок кивером, тянущего с одной стороны банник, тогда как французский солдат тянул банник к себе за другую сторону. Князь Андрей видел уже ясно растерянное и вместе озлобленное выражение лиц этих двух людей, видимо, не понимавших того, что они делали.
«Что они делают? – думал князь Андрей, глядя на них: – зачем не бежит рыжий артиллерист, когда у него нет оружия? Зачем не колет его француз? Не успеет добежать, как француз вспомнит о ружье и заколет его».
Действительно, другой француз, с ружьем на перевес подбежал к борющимся, и участь рыжего артиллериста, всё еще не понимавшего того, что ожидает его, и с торжеством выдернувшего банник, должна была решиться. Но князь Андрей не видал, чем это кончилось. Как бы со всего размаха крепкой палкой кто то из ближайших солдат, как ему показалось, ударил его в голову. Немного это больно было, а главное, неприятно, потому что боль эта развлекала его и мешала ему видеть то, на что он смотрел.
«Что это? я падаю? у меня ноги подкашиваются», подумал он и упал на спину. Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба – высокого неба, не ясного, но всё таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, я, что узнал его наконец. Да! всё пустое, всё обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме его. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!…»


На правом фланге у Багратиона в 9 ть часов дело еще не начиналось. Не желая согласиться на требование Долгорукова начинать дело и желая отклонить от себя ответственность, князь Багратион предложил Долгорукову послать спросить о том главнокомандующего. Багратион знал, что, по расстоянию почти 10 ти верст, отделявшему один фланг от другого, ежели не убьют того, кого пошлют (что было очень вероятно), и ежели он даже и найдет главнокомандующего, что было весьма трудно, посланный не успеет вернуться раньше вечера.
Багратион оглянул свою свиту своими большими, ничего невыражающими, невыспавшимися глазами, и невольно замиравшее от волнения и надежды детское лицо Ростова первое бросилось ему в глаза. Он послал его.
– А ежели я встречу его величество прежде, чем главнокомандующего, ваше сиятельство? – сказал Ростов, держа руку у козырька.